Приручить чудовище или Рождественский подарок

Ссылка на оригинал

Автор:Torens
Беты (редакторы):корка
Фэндом: Ориджиналы
Персонажи: Терренс/Ноа
Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш (яой), Драма, Психология, POV, Эксперимент
Предупреждения: Насилие, Изнасилование
Размер: Миди, 24 страницы
Кол-во частей: 5
Статус: закончен

Описание:
Терренс Леонетти. 27 лет. Жестокий убийца. Два раза сбегал из тюрьмы. Не был казнен, только потому что в штате, где он отбывает свой срок нет смертной казни. Пожизненное заключение.
Ноа Уишер. 25 лет. Имеет докторскую степень в сфере поведенческой психологии, является кандидатом медицинских наук. Мечтает однажды лично поговорить с Терренсом.
И вот такой день настает. Но все с самого начала идет не так, как представлял себе Ноа! Особенно после того, как они оказались заперты в одной комнате...

Посвящение:
Ллойду - за образ Ноа.
ТБ - за образ Терренса.
Владиславу Краковски - за то что уговорил самой написать эту историю, а не разместить ее в заявках.

Публикация на других ресурсах:
с разрешения

Примечания автора:
Совершенно неожиданно мне на ум пришли два этих героя, но я просто не представляла, как можно их объединить, столкнуть друг с другом! У них совершенно разные круги общения! И один мой знакомый предложил целую кучу идей. Две из них мне более-менее понравились, но когда я сказала ему об этом, в моей голове тут же возникла идея того сюжета, который я написала.


Жанр психология стоит лишь из-за медицинских терминов.
Жанр эксперимент стоит, потому что для меня этот фик является экспериментом.

Терренс http://s57.radikal.ru/i156/1209/00/0f034f69b20c.jpg
http://i063.radikal.ru/1209/f1/5a9c700b9d9f.jpg
http://s019.radikal.ru/i615/1209/23/aebb0a9b9979.jpg

Ноа http://s018.radikal.ru/i506/1209/1c/fb9a76e1ac40.jpg
http://s019.radikal.ru/i602/1209/25/02a33cf7e011.jpg
http://i069.radikal.ru/1209/e9/193b73debffa.jpg


Продолжение у истории возможно, но пока я его не планирую. Когда же оно появится, то скорей всего будет представлять собой отдельный оридж.

---

Пролог

- Эй-эй, Ноа, глянь! Его поймали! – возбужденно произнес невысокий рыжий парень, теребя своего соседа по комнате.

Недовольный шатен оторвался от написания своей работы для публикации в научное издание, которое поможет ему получить докторскую степень, и крутанулся на стуле, поворачиваясь к телевизору. Его сосед быстро прибавил громкость и неотрывно глядел на то, что происходило в кадре. Симпатичная, молоденькая девушка хорошо поставленным голосом вещала на всю страну, что Терренс Леонетти по прозвищу Hawk, что значило Ястреб, после двух месяцев поисков все же был пойман и возвращен в тюрьму.

Ноа, как и его сосед, придвинулся к телевизору ближе, когда камера оператора была направлена на преступника. Он выглядел как совершенно нормальный двадцатипятилетний парень. Высокий, короткая стрижка, брюнет, почти незаметная двухдневная щетина, чуть прищуренные карие глаза, тонкий, заостренный на кончике нос, губы средние, алые, резко проступающие скулы. Впечатляющее телосложение. Нет, он не был перекаченным мачо, но все равно его тело впечатляло. Как мог судить Ноа по тем многочисленным интервью, что журналисты брали у Леонетти, он был умен, харизматичен, обаятелен. Глядя на него нельзя было сказать, что он изнасиловал и убил пятерых подростков, а также убил еще десятерых людей после своего первого побега в двадцать два года и пятнадцать человек во время второго побега. Он был воистину восхитителен, смешивая в себе социопатические и психопатические индивидуальные черты. С психической точки зрения его преступления были тщательно спланированы, например, побег из тюрьмы, но затем он мог превратиться в социопата, который начал бы убивать из-за какой-нибудь мелочи, оставляя при этом за собой кучу улик. У Ноа пересохло в горле, когда Леонетти взглянул в камеру. Мечтой парня было сесть напротив него и проанализировать его лично.

- Когда-нибудь… - хрипло проговорил Ноа. – Когда-нибудь я встречусь с ним лично…
Его рыжий сосед фыркнул от такого заявления.
- Мечтай!

1

2 года спустя…
Тюрьма N категории особо строгого режима.

- Вы не должны ничего передавать заключенному. Вы не должны ничего брать из его рук. Никакого физического контакта, - монотонно произносил шеф охранников тюрьмы, быстро обыскивая меня. Я, не переставая кивать головой, еле сдерживая себя, чтобы не заорать на этого неповоротливого типа, чтобы он пошевеливался. – На всякий случай с Вами в комнате будет присутствовать один из охранников, но все же не показывайте Леонетти свой страх. Он непременно воспользуется им.

Я недоуменно взглянул на мужчину. Какой еще страх? Этот тип что, издевается надо мной? Я два года ждал этого дня! Что мне только не пришлось сделать, чтобы получить долгожданное разрешение на индивидуальное посещение Терренса Леонетти. Так почему я должен испытывать страх? Нет, для меня этот человек был сродни рождественскому подарку, а разве кто-нибудь боится своих подарков? Все что я чувствовал - бескрайнее возбуждение и нетерпение. Я хотел увидеть его как можно скорей. Увидеть того, о ком грезил с того самого момента, когда его имя появилось во всех газетах и телеканалах.

Меня провели по пустому коридору к железной двери, возле которой стояло двое охранников. Начальник охраны что-то сказал по своей рации, раздался треск от двери, а затем она с дребезжанием отъехала в сторону. Выдохнув, я сделал шаг внутрь. Стены комнаты были металлическими, так же как и пол, и потолок. В центре комнаты стоял железный стол и два стула, привинченные к полу. На одном из них сидел он. Терренс Леонетти. На нем была светло-синяя тюремная роба, ноги были закованы в кандалы, длинная цепь которых поднималась выше и соединяла наручники на руках. Он без интереса взглянул на меня и вновь перевел взгляд прямо перед собой. Я зашагал к свободному стулу, не обращая внимания на непонятный треск и скрежет двери, что закрылась за мной и охранником, который вошел следом.

Быстро расстегнув застежку на своей кожаной сумке, я достал объемную папку, чистый блокнот для заметок и ручку.

- Очередной доктор? – с отвращением спросил Терренс.
- Я кандидат медицинских наук, доктор философских и имею докторскую степень в сфере поведенческой психологии. Меня зовут Ноа Уишер, - представился я, усаживаясь на стул. Терренс чуть приподнял брови.
- Сколько букв, а могли обойтись простым «да», док. И что, как и все другие будете ставить теории, как я дошел до жизни такой? – усмехнулся Терренс.
Я открыл папку и начал ее листать, ища нужные мне страницы.
- Предположим, я знаю причину, по которой ты… Я могу обращаться на «ты»? – Терренс чуть помедлив, кивнул, а я кивнул, удовлетворенный его кивком. – Так вот. Предположим, я знаю причину, по которой ты дошел до жизни такой.
- Да ну? Поделитесь? Уж очень хочется услышать Вашу версию.
Я быстро оглянулся на охранника, что стоял возле двери и затем вновь на Терренса.
- Мне действительно произнести это вслух?
Расслабленный Терренс вдруг напрягся, прищурившись, он словно рентгеном провел по мне взглядом и подался вперед.
- Леонетти, сиди на месте и не рыпайся, если не хочешь пулю в лоб! – моментально оживился охранник. Я недовольно цыкнул, поморщившись. Охранник этого видеть не мог, зато видел Терренс, и он удивленно вскинул брови верх, откидываясь назад на стуле.
- Что это значит, док?
- Только то, что я уже сказал. Я знаю о тебе абсолютно все, - я постучал пальцами по папке. – Я собирал этот материал на протяжении семи лет. Я знаю не только, кто твои родители и чем они любили заниматься, но и то, кто твои бабушка и дедушка. Я знаю то, что у тебя должно быть две сестры, старшая и младшая, но младшая родилась мертвой. Знаю о том, что ты с нетерпением ждал, когда же она появится на свет, и вы будете играть, ведь тебе тогда было где-то около трех лет… Что еще? Ох, этого всего так много, что я сразу даже не могу все упомнить.
Я стал рыться в папке в поисках своих пометок о семье Леонетти, одновременно с этим вытаскивая кое-какие листы и фотографии, которые пригодятся мне в дальнейшем.
- Откуда Вы?.. – Терренс замолчал, так и не договорив до конца свой вопрос. Мельком взглянув на него, я вновь вернул свое внимание папке. Он был зол. Чертовски зол.
- Как я уже сказал, я собирал весь этот материал на протяжении семи лет, в надежде, что когда-нибудь эта встреча состоится.
- И зачем она Вам? Что Вам нужно от меня, док?
- Узнать все из первых уст.
- Тогда поройтесь в интернете в поисках моих интервью, - ощерился Терренс.
- Журналисты, такие журналисты. Уверен, они что-то вырезали или изменили. Да и слишком много там отступлений.
Терренс неожиданно улыбнулся одними уголками губ, словно соглашался со мной.
- Ну и что Вы хотите узнать, док? Почему школьному отличнику и умнику вдруг сорвало башню, и он стал убивать?
- Умнику? – нахмурившись, переспросил я.
- Леонетти у нас гений. Его IQ составляет 170, - подал голос охранник.
- А, да… точно, - кивнул я. – Совсем забыл.
- Что это было, док? – Терренс непонимающе смотрел на меня. Я точно так же взглянул на него.
- Что именно?
- Этот тон. Такое чувство, что я маленький мальчик, который только что подарил Вам самодельную открытку, которая Вам совершенно не нужна, но Вы просто не можете отказаться из-за элементарной вежливости.
Я подивился такому необычному сравнению, но отметил, что оно действительно хорошо описывало сложившуюся ситуацию.
- Прошу прощения. 170 это действительно не плохо, но… - я постучал себя пальцем по виску. – 200.
- Теперь ясно, а то я все задавался вопросом, не слишком ли Вы молоды для своих степеней.
- У меня только одна степень, - поправил я его. – И мне двадцать пять, если тебе это так интересно.
- Мммм… дайте угадаю, док. Вы много раз выступали с научными или медицинскими речами, опубликовали уйму работ и у Вас тоже, наверняка, брали интервью, - я кивнул, подтверждая слова Терренса. Он довольно заулыбался, показывая ямочки на щеках. – Смотрите, док, нам двоим нет еще и тридцати, но о нас слышали многие. Разве это не здорово?
- Здорово? Ты совсем рехнулся, Леонетти?! Ты убил кучу ни в чем не повинных людей! – взбесился охранник. Я глубоко вдохнул, подавляя желание крикнуть ему, чтобы он заткнулся и не мешал мне.

Мне вообще совершенно не нравилось, что мы с Терренсом находимся не наедине. Как я могу заиметь с ним доверительные отношения, если этот идиот с кобурой на ремне вечно лезет в наш диалог? Так просто невозможно работать! Но стоит отдать должное Терренсу. Он не бесился, не злился, не терял над собой контроль. Он вел себя как вполне нормальный, адекватный человек. Это меня и влекло в нем. То, как чудовище уживалось с обычным человеком. Я бы мог сказать, что он страдает раздвоением личности, но это было не так. Ложью были бы и слова, что все свои убийства он совершил в состоянии аффекта. Нет, Терренс Леонетти вменяем. Относительно…

Пока охранник толкал свой никому не нужный монолог, я потер виски, отгоняя усталость. Сказывалась бессонная ночь. Но я просто не смог заснуть после того, как мне позвонили и объявили, что я могу встретиться с Терренсом. Сам Терренс прищурившись, с полуулыбкой глядел на меня. Его явно забавляла эта ситуация, когда я не обращал внимания на слова охранника, а он, не видя моего лица, продолжал высказывать свое мнение.

- Прошу прощения! – все же не выдержав, прервал я походу бесконечный монолог охранника, поворачиваясь к нему. – Я могу попросить воды или это тоже не положено?
Охранник заткнулся, обиженно на меня смотря. В его понимании, я должен был его поддержать.

Нет, я не поддерживал Терренса и не пытался найти оправдания его поступкам. Я отлично представлял, кем он является. Насильник, убийца. Причем он совершал как и обычные убийства при помощи пистолета и ножа, так и особо изощренные и жестокие, после которых на трупы без подготовки и на полный желудок лучше не смотреть. Но я уже говорил, Терренс для меня был рождественским подарком и ничего кроме восторга и восхищения не вызывал. В нем скрывались такие психические расстройства, что тут можно было написать не одну диссертацию, а несколько книг! Терренс Леонетти действительно был чудовищем. Его не приговорили к смертной казни только потому, что она не практиковалась в нашем штате, иначе он был бы казнен еще в двадцать лет, когда его впервые арестовали.

- Сейчас, - недовольно произнес охранник, доставая рацию. Он попросил принести воды, и рация с шипением ответила, что через пять минут все будет.

Пока шли эти пять минут, никто в комнате больше не подал голос. Я вернулся к своей папке, одновременно быстро записывая в блокноте вопросы, которые хотел бы задать Терренсу, но боялся, что забуду. При этом я просто чувствовал на себе его обжигающий взгляд. Я бы мог сказать, что он смотрит на меня, как на добычу, но это было не так. Он смотрел на меня, как на нечто безумно интересное. Как на экспонат в музее древностей. Словно я был тем, что в наше время больше не существует.

Ожила рация охранника. Я оглянулся на треск и смог увидеть, как дверь отъезжает в сторону.

- Держи, - произносит тот охранник, что находится снаружи комнаты.
- Спасибо, - благодарит охранник в комнате.

Надо было все-таки прочитать его имя на бейджике, но я был так возбужден предстоящей встречей с Терренсом, что совсем не подумал об этом. Пока я ругал себя, охранник сделал шаг из комнаты, чтобы забрать бутылку. Как только он оказался по ту сторону двери, свет в комнате и коридоре вдруг замерцал, после чего на секунду погас. Раздался знакомый скрежет закрывающейся двери и треск. Лампочка над столом тускло загорелась освещая комнату. Раздались глухие удары в дверь и еле разборчивые крики.

- Скачок напряжения, - спокойно произнес Терренс. Я оборачиваюсь к нему. – Обычное дело, ведь эта тюрьма такая старая. Удивляюсь, как она еще стоит.
- А с дверью что? – я указал рукой на дверь позади себя. На лице Терренса появился хищный оскал.
- В целях безопасности она самоблокируется, вот только после блокировки замок стало заедать…
- И что это значит?
- Это значит, что мы с вами закрыты здесь на неопределенный срок. Боитесь? – Терренс, секунду назад расслабленно сидевший на стуле, вдруг резко подался вперед, оказавшись на ногах и упираясь руками в центр стола. Я посмотрел на него снизу вверх и пожал плечами. И почему у меня все спрашивают, боюсь ли я, страшно ли мне?... Почему я должен боятся того, что приносит мне удовольствие? Люди такие странные…
- Нет, - я сказал это с такой интонацией, будто извинялся перед парнем, что навис надо мной. Терренс еще несколько секунд выжидающе посмотрел на меня, а затем сел обратно на стул.
- Знаете, док, а Вы мне нравитесь. Вы не похожи на других своих коллег. Они бы уже тут кругами носились, зовя о помощи и барабаня в дверь, - я покосился на дверь, крики за которой еще не затихли. – Но Вы продолжаете сидеть так, словно ничего не произошло, словно это не Вы остались один на один с жестоким убийцей.
- Вообще-то я с самого начала думал, что мы будем один на один, - огорошил я Терренса. – Но меня жестоко обломали, когда заявили, что при нашем разговоре будет присутствовать кто-то из охраны.
Терренс неожиданно рассмеялся.
- И это Вы еще хотите мою голову проверить? Вам бы самому не помешала помощь!
- Просто я знаю такие вещи, которые ты бы, может, не хотел, чтобы услышали посторонние. Например, то, что тебя насиловал собственный отец…
Смех Терренса резко прекратился. Он, не моргая, уставился на меня. Из-за тусклого света лампы, казалось, что в его глазах пылает огонь. Угол его губ дернулся, выказывая презрение, то ли по отношению ко мне, то ли по отношению к отцу.
-… Так же как и твою сестру, и как он заставлял тебя делать то же самое с ней.
- Откуда ты все это знаешь? – Терренс шипел, как змея, и, кажется, готов был броситься на меня. И вот тут я бы должен был испугаться, но вместо этого произнес:
- Я знаю о тебе все. Почти все, - моментально поправил себя я. – То, что я не знаю, я пришел узнать.

2

Маленькое примечание. Свои воспоминания Терренс не рассказывает Ноа, он просто вспоминает.


- …То, что я не знаю, я пришел узнать.
- Узнать? – неожиданно спокойно повторяет Терренс. – Хотите узнать, док, является ли причиной того, что я стал убийцей, мое детство?
- Да, - правдиво отвечаю я и, кажется, Терренс ценит это, потому что он никак не отреагировал на мои слова, лишь продолжал внимательно смотреть. – Вещи, выпущенные с конвейера, иногда ломаются от неправильного использования, но иногда они получаются уже неправильными, бракованными. Вот я и хочу понять, был ли ты бракованным с самого начала или неисправности появились со временем.
- Я не вещь.
- Если хочешь, могу сравнить тебя с Ламборджини или Бугатти. Как тебе такая мысль?
У Терренса вырывается смешок, гремят наручники, когда он поднимает руки и двумя пальцами чешет бровь, при этом на его лице улыбка.
- Боже, док, ты такой странный! Тебе определенно надо к врачу.
- Уговорил, - улыбаюсь я в ответ, складывая руки на столе и пододвигаясь вперед. – Обязательно схожу к нему, как только поговорю с тобой, и нас откроют.

Брови Терренса удивленно ползут на лоб. На какую-то долю секунды он прищуривается, а затем садится точно так же, как и я. Расстояние между нашими лицами не больше полуметра.

- Ты меня что, совсем не боишься? – быстро облизнув губы, спросил он.
- А ты хочешь меня убить?

Терренс приоткрывает губы, и я вижу, как он играется своим языком, то сворачивая его трубочкой, то прикусывая зубами. Его глаза блуждают по моему лицу, пытаясь что-то найти там или понять.

- Незачем, - вдруг звучит ответ. – Еще неизвестно, на сколько мы здесь застряли. Не хочу провести несколько часов в компании трупа. Живой ты мне больше нравишься.
Я начинаю тихо смеяться.
- Сочту это за комплимент.
Терренс кивает, словно разрешает мне это делать.

В комнате становится тихо, и от этого особенно отчетливо слышны голоса за дверью и приказы как можно скорей ее открыть, и кто-то угрожает Терренсу, говоря, что если он со мной что-то сделает, то так просто от этого не отделается. Слышно, как над столом тихо трещит старая лампа. Она иногда начинает мигать на какие-то секунды, освещая комнату полностью, но затем вновь тускнеет, погружая ее в полумрак. Я понимаю, что время знакомства закончено. Пора прекращать вести светскую беседу и переходить к делу.

- Расскажи мне о ней, - прошу я, вытаскивая из кучи бумаг, которую приготовил в самом начале, фотографию девушки. Хотя это тогда, семь лет назад, она была девушкой, сейчас же она женщина, что недавно справила свое тридцатидвухлетие. – О Руни Стрик.

На лице Терренса отражается просто гамма эмоций, которых я вовсе не ожидал увидеть, когда он смотрит на фотографию. Это были нежность, отчаяние, тоска, злость, боль. Цепи наручников ударяются о поверхность стола, когда он кончиками пальцев прикасается к краю снимка. На фотографии молодая девушка двадцати двух – двадцати пяти лет с густыми черными волосами, что блестят на солнце. Она стоит на зеленой траве под ветками старого дуба и с нежной улыбкой смотрит в объектив, чуть склонив голову к правому плечу.

- Как она тебя называла? – спрашиваю я. – Терренс? Тер?
- Терри, - почти неслышно отвечает Терренс.
- Терри? Это она придумала? - вместо ответа медленное покачивание головы. – Ты сам просил? – все такой же неспешный кивок.

Я удивленно хмыкаю. Мягкое обращение совсем не вяжется с характером Леонетти. В то время, когда он встречался с девушкой на снимке - с Руни, он уже убил двух подростков.

Убийство – это не просто отнятие чей-то жизни. Это насильственное отнятие. Высшая точка доминирования. Человек, который способен на убийство, хочет, чтобы другие ему подчинялись, он хочет властвовать, командовать, хочет признания для себя как человека более высшего, чем остальные. И такой человек не потерпел бы, если к нему обращались ласково, как к ребенку.

Очередная нестыковка в характере Терренса.

Восхитительно!

- Расскажи, почему ты ее не убил, тогда во время своего первого побега?
Терренс поднимает на меня свои карие глаза.
- Потому что я ее любил…


Руни была намного старше меня, но ни ее, ни меня разница в возрасте не смущала. Мы только познакомились, но уже почувствовали, что являемся родственными душами. Мы могли болтать полночи напролет о какой-нибудь чепухе и чувствовать себя при этом совершенно счастливыми. Я еще ни с кем такого не испытывал.

Но все это исчезло в тот день, когда мое лицо впервые показали по телевизору, когда полицейский наконец-то вычислили убийцу, и когда Руни позвонила им и сообщила, где меня можно найти…

Она сдала меня… Предала… Я бы должен был ее ненавидеть, но не мог. Особенно после того, как она пришла навестить меня в тюрьме. Я был счастлив, потому что девушка, которой было бы наплевать на меня, ни за что бы не пришла ко мне и не стала бы в приступе ярости проклинать меня, и тем более плакать. Нет, я был небезразличен ей, и это дало мне стимул к тому, чтобы выбраться из заточения, выбраться на волю, где мы с ней могли начать все с начала.

На побег ушло больше времени, чем я рассчитывал, но я все же это сделал. Правда, мне почти сразу пришлось столкнуться с препятствием на моем пути. Руни переехала, и куда, я не знал. Пришлось поухаживать за молоденькой девчонкой из почтового отделения, чтобы она смогла сказать новый адрес. Она была очень доброй и красивой, пускай и немного глуповатой. Но мне все равно было жаль убивать ее, но я ничего не мог поделать, в тот момент, когда адрес оказался у меня в руках, по гребанному телевизору, что висел в самом дальнем углу, шли новости и мою фотографию показали на весь экран. Глупенькая Нэнси взглянула на него и моментально узнала меня. До сих пор помню, как неверие в ее глазах смешалось с ужасом…

Именно такой же взгляд был у Руни, когда она открыла мне дверь, и я пересек порог ее нового дома. Она хотела сбежать от меня, она хотела позвонить в полицию, она хотела застрелить меня при помощи пистолета, что хранила в комоде, но я простил ей все это. Так же как и простил предательство. Правда, на ночь мне все же приходилось ее связывать, но это только для того, чтобы она вновь привыкла ко мне. Может, у нас все бы и получилось, если бы не чертовы соседи, которые постоянно звонили в дверь, и то, что Руни надо было выходить на работу. Пришлось в срочном порядке уезжать оттуда и искать новое место обитания.

Одинокий, полуразвалившийся домик в лесу, как ничто другое подходил для этого. Непривычная, тяжелая среда обитания отлично сплачивает людей, а именно сплоченности не хватало моим отношением с девушкой. Но ее почему-то не устраивал наш новый дом! Она стала плакать. Я с самого детства был слаб перед женскими слезами. Я терялся, пугался, совсем не представлял, что делать, и мне моментально хотелось защитить плачущую от всего мира, именно поэтому все подростки, которых я убил, были исключительно парнями. Тогда я тоже не смог себя сдержать и моментально обнял дрожащую девушку, крепко прижимая к себе и целуя ее волосы.

- Ну-ну, успокойся, моя Руру. Не волнуйся, все будет хорошо. Я знаю, сделал тебе больно и разочаровал тебя, но и ты причинила мне ужасную боль, но я не в обиде на тебя, слышишь? Я все тебе прощаю, и ты мне прости мои грехи. Я люблю тебя. Очень сильно. Я хочу быть только с тобой. Я понимаю, что тебе надо время подумать, но со временем же ты ведь снова сможешь меня полюбить. Хотя бы чуть-чуть.
- Не смогу, - раздается сквозь рыдания. – Не смогу… Не смогу! – Руни начинается вырываться из моих рук…

Я сидел на улице, на здоровом пне и точил топор, когда из погреба, вход в который был с улицы, стал доноситься испуганный голос Руни.

- Прости меня, Терри! Я смогу тебя полюбить! Смогу! Только выпусти меня отсюда! Пожалуйста! И мы снова заживем как раньше! Прошу тебя, Терри, выпусти меня! Я обещаю, что буду любить тебя!...

Топор наполовину входит в ствол ближайшего дерева, когда я с силой швыряю его. Но в тот момент мне кажется, что он вошел не в дерево, а мне в сердце…


Я пристально смотрю на Терренса, пытаясь переварить его слова, но тут же отдергиваю себя. Он такой же человек, как и я и другие, конечно, он мог кого-то любить. У всех есть чувства и эмоции. Одновременно с этим в мой мозг заползает догадка…

- Быть не может… - тихо шепчу я. Терренс фокусирует на мне свой взгляд, который до этого, казалось, смотрел куда-то сквозь меня. – Это ты!.. Ты позвонил в полицию и сообщил, где находится девушка!
- Ничего подобного, - поспешно отвечает Терренс, но я его не слушаю. Я лохмачу свои волосы, откидываясь на жесткую спинку стула и пытаясь сдержать свой восторг, который пока что проявляется в виде безумной улыбки и тяжелого дыхания.
- А я все понять не мог, как же они ее нашли! Ведь никто не знал, куда она подевалась! Боже… - качаю я головой. – Немыслимо… А мистер Рирева? Почему ты не убил его?
- Кто? – непонимающе хмурится Терренс.

Я быстро начинаю перебирать стопку фотографий. Через пару секунд перед Терренсом оказывается фотография избитого мужчины, которую я позаимствовал у полицейских. На его лице нет живого места. Сломанный нос, заплывшие глаза, правая сторона лица представляет собой один большой кровоподтек, а на левой в нескольких местах содрана кожа. Тело мужчины так же украшали многочисленные ссадины и синяки.

- Он, - указываю я на снимок. – Почему ты его не убил?
Терренс как-то беззаботно пожимает плечами и отводит глаза.
- Он не знал, кто я. Просто посчитал, что я заглядываюсь на его дочь, хотя она мне даром была не нужна. Девушки младше меня на десять лет меня никогда не интересовали.
- Миссис Элизабет Бейли?
Перед Терресом оказывается еще одна фотография. Теперь уже пожилой женщины. На ее лбу виднелась довольно заметная шишка.
- Ты читал Достоевского, док? «Преступление и наказание»? – я не задумываясь, киваю. – Так вот, я не Раскольников, чтобы убивать старушек-процентщиц или просто старушек.
- Ха, - выдыхаю я.

Я заблуждался. Терренс Леонетти был не просто рождественским подарком. Он был тем самым подарком, о котором вы грезите весь год, и о котором начинаете говорить своим родным людям еще за месяц до Рождества, рассказывая, чем же он так хорош, что заслужил ваше внимание. Вы готовы выпрашивать его, умолять о нем хоть целые сутки. Это такой подарок, который появляется во снах, заставляя прыгать от восторга.

И я бы обязательно запрыгал, если бы не был так поражен своим открытием.

У Терренса был когнитивный диссонанс. Он убивал всех вокруг, не задумываясь, не разделяя никого на какие-то группы, но затем мог пожалеть кого-то, оставив в живых. Тем самым он как бы говорил сам себе и остальным: «Да, я плохой, но смотрите, я могу быть и хорошим».

О, Боже мой, как же это прекрасно! Как он прекрасен! Восхитителен, неподражаем, изумителен!

Я еще никогда не чувствовал такого экстаза.

Хотелось запрокинуть голову назад и громко расхохотаться, хлопая в ладоши.

Терренс Леонетти – настоящий долгожданный рождественский подарок. И он мой! Мой! Только мой! Пускай хоть на пару часов! Но мой и больше ничей!

3

- И что это значит, док? – Терренс не то чтобы смотрит недобро, скорее заинтересовано.
- Что именно? – спрашиваю я, возвращаясь в реальность.
- То, что ты записал в своем блокноте. Этот диссонанс, что он значит?
- Откуда ты знаешь? – поражаюсь я. Взгляд Терренса становится насмешливым, но он почему-то молчит. Лишь выжидающе смотрит на меня. – Ах… - выдыхаю я. Опять забыл про его IQ. – Проследил за тем, как двигалась ручка?
- Да. Так что это значит?
- На обычном языке – разрыв шаблона. Ты можешь делать постоянно одну и ту же вещь, а затем вдруг поступить совершенно по-другому. В твоем случае это спонтанные акты доброты, - пояснил я. Терренс внимательно меня слушал. – Такими актами ты хочешь доказать окружающим или себе, что можешь быть нормальным человеком, а убивать тебе приходится из-за сложившейся ситуации. Вот что интересно, - я уже говорил так, словно передо мной сидел не сам объект наблюдения, а коллега, с которым я обсуждал поставленный диагноз. – Почему при всем этом у тебя нет теомании? Конечно, маленькие схожести есть, но они присутствуют почти у половины населения планеты. А у тебя кроме как безусловного доминирования над людьми, я больше ничего не увидел. Ни завышенной самооценки, ни гордыни, ни склонности к отчуждению, ни дистанцирования от других членов сообщества, - я уже не мог сдержать восторг в голосе и смотрел на Терренса так, будто сейчас он раскроет все карты.
- Я не силен в медицине, док, - обломал меня Терренс. – Теомания – это что?
- Комплекс Бога.
- Вау! Стойте-стойте, док! – он поднял одну руку, хотя из-за наручников чуть приподнялась и вторая, и слегка вытянул ее вперед, открытой ладонью ко мне. – Я не считаю себя Богом! Я, по-твоему, что, псих? – я посмотрел на Терренса, приподняв одну бровь. – Так, я сейчас говорю про тех психов, что присваивают себе другие личности.
- Не считаешь? Ты убивал людей, то есть распоряжался их судьбами и жизнями…
- Ничем я не распоряжался, - отрицательно покачал головой Терренс. – Я был лишь еще одним препятствием на их жизненном пути и если бы они так нужны были Господу, то он мог их с легкостью спасти. Возьмем моих первых жертв. Я убивал их в пустых подворотнях? Нет. В какой-нибудь отдаленной части парка? Нет. Все происходило там, где появление людей было возможно на 80%, но почему-то они не появились, чтобы спугнуть меня или остановить. Значит, этому человеку было суждено умереть в тот момент. То же самое касается и всех других моих жертв. Даже тебя, док.
- Меня? – не совсем понял я.
- Да. Смотри, я могу сейчас попытаться тебя убить. Если ты так нужен будешь Богу, то дверь откроется и меня застрелят, если нет – ты умрешь, а я максимум просижу в изоляторе месяц или два.

Я открыл рот, пораженный такой извращенной логике. Никогда не встречал ничего подобного! Как только вернусь домой, перерою весь Интернет в поисках подобных случаев, а еще позвоню профессору, может он что-то слышал о подобном.

Но я должен признать, что-то такое было в рассуждениях Терренса. Еще никто из преступников не выдвигал такую теорию о совершенных ими преступлениях. Нет. Зачастую они действительно обладали комплексом Бога и считали, что могут забирать чужие жизни, или были просто психически нездоровы. Но не Терренс. Нет. Он не входил ни в одну из этих категорий. Да, у него есть отклонения в психике, но я не могу назвать его сумасшедшим.

Я с таким восхищением взглянул на Терренса, что он недоуменно нахмурился.

Черт, он еще более восхитителен, чем я думал! Прекрасный, неподражаемый, возбуж…

Так, а эта мысль откуда? Соберись, Ноа, ты здесь по делу!

- Раз ты заговорил о своих первых жертвах, то, может, расскажешь, почему ты их убил? – я попытался не выдать голосом те эмоции, что испытывал сейчас. И, похоже, у меня получилось, потому что Терренс перевел взгляд выше моей головы, задумавшись.


Клуб «FresH» был совершенно не подходящим заведением для центра города и совсем не оправдывал своего названия. Может когда-то он и был свежим, но сейчас представлял собой довольно унылое зрелище. Вывеска на входе почти не горела, мебель была обшарпанной, барная стойка в трещинах, стенам не хватало новой краски, диджейское оборудование уже устарело. Клубу нужен был ремонт уже лет пять как, но хозяин почему-то не стремился его делать, то ли денег не было, то ли жалко их было. Скорее второе, так как каждый вечер народу, несмотря на внешний вид заведения, собиралось хоть отбавляй, а все потому, что здесь не обращали внимания на твой цвет кожи, расу или ориентацию.

Я много раз слышал об этом заведении от многочисленных знакомых, но сходить все никак не удосуживался. До одного вечера, когда телевизор мне настолько осточертел, что я готов был на стену лезть, чтобы хоть как-то себя занять. Тогда в голову и пришла мысль сходить в клуб и развеяться.

Может, оборудование в клубе и было дерьмовым, но музыку они играли только самую лучшую, и пускай барная стойка выглядела так, словно ей пятьдесят лет – напитки подавали отличные. Я успел несколько раз попенять себя за то, что откладывал поход в этот клуб, в то время как допивал свой слабоалкогольный коктейль. У меня с детства была аллергия на алкоголь. В малых количествах и разбавленным я его еще мог пить, но вот крепкие напитки были для меня под запретом.

Где-то через полчаса ко мне подошел какой-то паренек. Малолетка. Мгновенно определил я, хотя парень и старался казаться старше, но поговорить нам все же было о чем, и мы как-то незаметно от барной стойки переместились на диванчики, расположенные вдоль противоположной стены и отгороженные друг от друга тонкими полупрозрачными стенками.

Лео несколько раз заказывал себе новые коктейли, а я никак не мог покончить со вторым. В какой-то момент парень стал откровенно меня домогаться. Я вовсе не планировал заниматься сексом, особенно с ним. Нет, предубеждений у меня никаких не было. Я не видел разницы в том, кто приносит тебе удовольствие в постели, главное, чтобы оно было взаимным. Но вот заниматься этим с малолеткой как-то меня не вдохновляло. Все, что я мог себе позволить - это пара поцелуев. Во время одного из таких поцелуев я почувствовал ладонь Лео там, где ее быть не должно, и только хотел отодвинуть парня от себя, как он сам отстранился.

- Сейчас вернусь, - перекрикивая музыку, сказал он, собираясь встать на ноги, но я ловко поймал его за запястья, дергая назад на диванчик.

Лео то ли запнулся, то ли не устоял из-за выпитого и рухнул на меня, упираясь лицом в грудь.

- Куда это ты собрался, паршивец, - если можно было бы, то я прошептал эти слова парню на ухо, но из-за музыки мне тоже приходилось кричать. – С моим кошельком? Думал, я какой-нибудь лох и поведусь на этот развод?
- Отпусти, урод! – зашипел Лео, пытаясь вырваться из моих рук.
- Ну уж нет! Раз твои родители не объяснили тебе, что воровать плохо, то этим займусь я.

Я усадил парня лицом к себе, так что бы его ноги были раздвинуты. Я не мог одной рукой удержать два его запястья, поэтому обхватил ладонью его горло, чуть сдавливая, как бы говоря, чтобы он не дергался, а другой рукой провел вдоль спины и ниже. Лео начал брыкаться, когда почувствовал мою ладонь на своей заднице и зашипел:

- Не трогай меня, ублюдок! Я буду кричать!
Я удивленно на него посмотрел.
- Серьезно? И ты думаешь, тебя кто-то услышит сквозь эти басы? – парень, наверное, часто задышал, потому что его грудь просто заходила ходуном. Он вновь попытался вырваться, но я сильней сдавил свою ладонь на его горле. Он открыл рот и с ужасом взглянул на меня. – Не рыпайся и все пройдет быстро.
- Что ты собираешь делать? – в его глазах появились слезы.
- То, на что ты сам весь вечер так активно намекал.
Моя рука со спины парня переместилась на его живот, а затем ниже и чуть сжала пах, после чего я начал расстегивать молнию на джинсах Лео.
- Нет! – он дернулся назад, уходя от прикосновения. – Пожалуйста…
- Раньше надо было думать. И скольких ты еще вот так одурачил? Пил за их счет, а потом ограбил?
- Не знаю.
Я услышал тихий всхлип.
- Не ври.
- Не вру…

Мне надоело цацкаться с ним, и я заставил его чуть приподняться, чтобы стянуть наполовину джинсы. После чего расстегнул свою ширинку и достал давно уже стоявший член. Теперь парень по-настоящему зарыдал, его губы дрожали, и он начал брыкаться, но сразу затих, когда моя хватка на его шее усилилась.

Стоило одному моему пальцу на сухую проникнуть ему в анал, как он вскрикнул, а затем с такой силой прикусил нижнюю губу зубами, что из нее моментально пошла кровь.

Крик действительно никто не услышал, так же никто не обратил внимания на парня, который сидел на другом парне почти без штанов. Это было еще одной чертой клуба «FresH». Здесь могли заняться сексом даже на барной стойке, но никто бы не обратил на это внимания.

Лео сжимался, как мог и пытался вытолкнуть мой палец из себя, но напоминание о ладони, что была на его горле, сразу сделало его покорным. Все что он мог - это дрожать в моих руках. Я не собирался его тщательно подготавливать и тем более делать ему приятное. Парень должен был усвоить урок до конца жизни, поэтому, добавив второй палец, я недолго его растягивал, а затем приподнял, чтобы насадить на свой член одним движением, при этом я чуть его не сломал себе. Предугадывая реакцию Лео, а точней то, что он вновь закричит, я, чтобы не рисковать на всякий случай, сжал его горло как можно сильней, останавливая поступление кислорода, а значит и возможность кричать, поэтому у него вырвались лишь тихие хрипы. Глаза парня широко открылись, слезы потекли в три раза быстрей, кровь на губах смешивалась со слюной и медленно скользила по подбородку. Я также почувствовал, что что-то теплое начало течь по моему члену. Я порвал парня. Что было вполне ожидаемо.

Не давая ему ни привыкнуть, ни прийти в себя, я начал двигаться. Лео вцепился своими пальцами в мою руку, что держала его шею и начал ее царапать, пытаясь убрать. Но ему явно не хватало сил, поэтому я даже не стал беспокоиться, лишь получал удовольствие от проникновения в горячую, тугую и, может, даже девственную задницу. От кайфа я прикрыл глаза, продолжая делать проникающие движения на автомате. Через минуту ладони Лео отпустили мою руку.

«Сдался», - мелькнула в голове мысль.

Я открыл глаза, чтобы посмотреть на парня и подскочил на месте, в последний момент, успев поймать его тело, когда оно безвольно стало заваливаться назад. Именно тело, потому что парень был мертв. Это было видно по его глазам, что смотрели в пустоту и потому как он легко сгибался.

На секунду я растерялся и запаниковал. Глаза забегали по танцующим людям, но никто не смотрел в нашу сторону. Я быстро и как можно незаметней натянул на парня штаны, затем застегнулся сам и усадил его рядом, в такую позу, чтобы казалось, будто он спит. По тому количеству стаканов, что стояли на столе, он вполне мог вырубиться. Найдя на теле Лео свой кошелек, я засунул его в карман, а затем протер салфеткой стакан, что принадлежал мне. После чего спокойно, стараясь не привлекать к себе внимания, поднялся с места и протиснулся сквозь толпу к бару, рассудив, что от одной рюмки текилы мне ничего не будет и времени, чтобы выпить ее, уйдет не так уж много. А мне сейчас надо что-нибудь, что помогло бы привести мысли в порядок.

Осушив рюмку одним глотком, я поморщился, одновременно борясь с желанием попросить стакан воды или лучше два. Пересилив себя, я не спеша направился к выходу, внутренне готовый, что в любой момент кто-то может найти Лео. Только я так и не знал, что предприму тогда. Побегу? Останусь на месте? Сдамся полиции? Почему-то ни один из вариантов мне не симпатизировал. И я решил оставить все на самотек. Найдут Лео, так найдут. Обвинят меня, так обвинят. Я отпираться не буду.

Но его никто не нашел. И никто не заподозрил меня. Обо мне, кажется, вообще не вспомнили.

А уже через неделю о Лео и его смерти никто даже не помнил. Полиция закрыла дело. И тогда во мне проснулся игрок. Мне стало интересно, а если появится еще одна жертва, ее свяжут с первой? Этому делу придадут большее значение? А если жертв будет три? А четыре? Сколько понадобится убить людей, чтобы полицейские зашевелились? Сколько им потребуется времени, чтобы выйти на меня?

Но это был лишь интерес, азарт, который я вовсе не собирался воплощать в жизнь, пока две недели спустя не повстречал Джареда, который в отличие от Лео, решил просто развести меня на выпивку…

- Они отказали мне, - последовал ответ через несколько секунд тишины.
- Что, прости? – не понял я.
- Они пили за мой счет, а когда время подходило расплачиваться, они отказывали мне. Я не мог так просто это оставить. Уязвленная гордость и все такое, - Терренс почему-то пренебрежительно дернул плечом.
- Как хорошо, что я в то время не ходил по клубам, а то стал бы одной из твоих жертв, - пробормотал я.
- А ты бы мне отказал, док?
В глазах Терренса плясали лукавые чертята, а на губах играла улыбка.
- Нет, - вырвалось у меня прежде, чем я успел подумать.
Комнату наполнил веселый смех Терренса.

Мне точно надо сходить к врачу.

- Док, ты очарователен! Тебе кто-нибудь об этом говорил? – сквозь смех произнес Терренс. – О, Господи, ты что, покраснел? Док! Нет, точно, очарователен!
- Заткнись, - прошипел я, совсем забыв, кто сидит напротив меня и попытался скрыть почему-то появившийся румянец на щеках бумагами, которые стал тут же перекладывать. Терренс же рассмеялся еще громче.
- Ох, - тяжело выдохнул он. – И почему мы не встретились раньше? Может, тогда всего этого не было бы? – Терренс насколько это позволяли наручники, развел руками, указывая на металлические стены.
- Потому что я умный мальчик и по достижению совершеннолетия не ходил ни в какие клубы и бары.
- Ммм, - Терренс подался вперед, упираясь руками о столешницу. – А сейчас разве ходишь?
Я посмотрел на него исподлобья. Даже сквозь тусклый свет можно было легко разобрать интерес на лице Терренса. Он даже сжал губы, ожидая ответ.
- Не хожу, - хмуро ответил я.
Он вновь расхохотался, откидываясь назад.
- О, Боже… Я не могу… Док, ты прекрасен!..
- Хватит ржать! – не выдержав, воскликнул я. Схватив первый попавшийся лист, я быстро смял его и кинул в парня напротив, угодив ему точно в лоб.

Терренс моментально заткнулся, просто опешив от моей выходки. Да я сам был от себя в шоке. Почему-то именно в этот момент вспомнилось, что парень является убийцей. Мы не моргая смотрели друг другу в глаза. Пять секунд… Десять… Пятнадцать... Двадцать… Полминуты… Комната потонула в оглушительном хохоте – моем и Терренса.

Ох, интересно, о чем там подумали люди за дверью. Уверен, они сейчас в ступоре.

4

- Так, ладно, посмеялись и хватит, - минуты через две сказал я, продолжая улыбаться. – Вернемся к делу.
- Не интересно. Мы только и делаем, что говорим обо мне. Давай поговорим о тебе, док.

Я удивленно посмотрел на Терренса и чуть не поперхнулся, увидев, какое жалобное лицо он сделал. Брови приподняты, ангельская невинность в глазах, губки сведены чуть ли не бантиком. Он часто заморгал, продолжая смотреть на меня, не отводя взгляд. Уголки его губ чуть подрагивали, словно он сдерживался чтобы…

- Ты что, смеешься надо мной? – пораженно спросил я. Маска слетела с лица Терренса.
- Прости, док, - повинился он. – Просто я так давно не общался ни с кем нормальным. Но мне действительно интересно поговорить о тебе. Давай баш на баш, - Терренс быстро облизнул губы. – Ты задаешь вопрос - я задаю вопрос.
Я пристально оглядел парня напротив, решая, стоит ли мне подписываться на это.
- Хорошо. Я хотел…
- Нет, стоп, док! Ты уже задал мне вопрос. Даже кучу. Теперь мой черед. Не бойся ты так, я задам лишь один вопрос, - я кивнул, соглашаясь. – Не чувствуешь ли ты превосходство над другими людьми из-за своего ума? Не считаешь ли ты их ниже себя?

Это было два вопроса, но они были связаны между собой, поэтому я не стал акцентировать на этом свое внимание, а попробовал подобрать слова для ответа. Терренс, сам того не зная, а может и зная, задал самый трудный, задевающий за живое вопрос.

- Правильней будет сказать – пренебрежение. Они вызывали у меня смех. Люди, которые считают себя умными, которые что-то строят из себя, хотя на самом деле зачастую ничего собой не представляют. Но было весело наблюдать за ними. Особенно когда они пытаются что-то друг другу доказать, - я глубоко вздохнул, отводя глаза в сторону, успев заметить, что лицо Терренса помрачнело, а он сам почти незаметно подался вперед.
- Но что-то изменилось? Правда ведь?
- Мартин Берг. Слышал о нем? – я на секунду вернул взгляд на Терренса. Он нахмурился, словно пытался вспомнить это имя, а затем неуверенно покачал головой. – Мартину Бергу было почти сорок лет, когда его поймали. Это случилось через месяц после второго твоего побега. В течение десяти лет он насиловал и убивал девушек по всей Америке. Я был приглашенным врачом на его слушанье. Когда поинтересовались моим мнением о его психическом здоровье, я назвал его настоящим психом и посоветовал держать на седативных препаратах, чтобы его мозг прекратил работу и он ничего не мог делать без посторонней помощи. Его еле удержали четыре пристава, когда он кинулся на меня. Но это все равно не помешало судье вынести вердикт, что он вполне вменяем и отправить его в обычную тюрьму. Я почувствовал на себе то же самое, что испытывал к другим людям. Пренебрежение. Моими словами пренебрегли. Кем я для них был? Двадцатитрехлетний парень, который месяц назад стал зваться доктором, выскочка, считающий себя всех умней. Меня продинамили… А через месяц Берг сбежал. Тогда полиция вспомнила о моих словах и попросила оказать им помощь в его поисках, так как я хорошо представлял, как он думает. Я согласился и пока общался с ФБР, Берг проник в мой дом и убил моих родителей, оставив записку: «Все еще считаешь меня психом, Ноа?». Его до сих пор не поймали, - закончил я.

Вот кого я действительно боялся. Этот страх был на подсознательном уровне. Я знаю, что Берг никогда не забудет мои слова и что когда-нибудь он вновь попытается мне отомстить. И иногда я просыпаюсь ночью от дикого ощущения, что он склонился надо мной. ФБР предлагали мне свою защиту, но я отказался. Потому что когда-нибудь Берг должен ко мне прийти, но если он не сможет меня найти, то его тоже не смогут найти. Уже два года я играю роль приманки, и неизвестно, сколько еще мне придется ее играть, но когда-нибудь все же этот психопат объявится на пороге моего дома…

- Эй, док, хочешь, я сбегу отсюда и найду его для тебя? – неожиданно произнес Терренс. Его голос был серьезен, так же как и выражение лица. Я невесело засмеялся.
- Нет, спасибо.
- Я не шучу.

Я уставился на Терренса, не моргая. Что это? Жалость? Сострадание? Разве такой убийца, как он, может испытывать что-то наподобие этих чувств? Черт, он сводит меня с ума. Если у него «разрыв шаблона» происходит в поведении, то у меня в голове. И все из-за него.

Мартин Берг. Надо будет узнать о нем все, что возможно.

- Моя очередь вопросов, - я решил, что лучшим будет перевести тему. – Итак, во время своего второго побега ты заживо сжег трех девушек одного типа внешности, и все трое были проститутками. Так?
- Да, - прозвучало как-то сухо, а сам Терренс напрягся, как только услышал о девушках.
- Убийства произошли в разных городах, но точно по твоему маршруту. А теперь скажи мне, почему ты так с ними поступил? Насколько мне известно, у тебя тогда был с собой пистолет одного из охранников тюрьмы, и по подсчетам полиции обойма была только наполовину пуста. А мужчину в магазине спортинвентаря, где ты убил последнюю девушку, ты избил до полусмерти. Почему ты не воспользовался пистолетом?
- Глупый вопрос, док. Выстрел в магазине кто-то мог услышать на улице.
- Я не про мужчину, а про девушек.
- А почему тебя именно это заинтересовало?
- Потому что это как-то не вяжется с тобой.
- Док, ты так говоришь, словно все обо мне знаешь.
- Да. Я же в самом начале сказал, что изучал тебя.
- Хм… И с чего вдруг такая честь? Почему именно я?
- Потому… - начал я, но вдруг резко замолчал. Подозрительно уставившись на Терренса. – Стоп. Ты пытаешься сменить тему. Увести меня от расспроса о девушках. Почему? Что в них такого? – я быстро разгреб бумаги на столе в поисках фотографий трех обугленных трупов, а затем уставился на них, будто они могли дать мне ответ на вопрос.
- В них нет ничего такого. Обычные люди, что оказались не в том месте, не в то время, - Терренс попытался произнести это как можно спокойней, но вот его глаза совсем не были спокойны. Нет, в них не было паники или испуга. Что-то другое, что я никак не могу разобрать…
- Нет, - покачал я головой. – Что-то в них не то. Три девушки, три города, что находятся на пути твоего продвижения к северу…

Я чувствовал азарт, впервые поняв, что ощущают детективы. Это было непередаваемое сочетание восторга от догадки и разочарования, что ты не можешь ее расшифровать. Ответ, казалось, лежал у меня перед носом, но я не видел его.

Три девушки… Три обугленных тела… Один тип внешности…

Черт… Черт! Черт! Черт! Они не похожи на случайных жертв, потому что не являлись таковыми! Один тип внешности! Эта серия…

- Ты их не убивал! – мой голос звонко ударился о стены комнаты. Терренс вздрогнул и во все глаза уставился на меня. – Это не ты!
- С чего ты это взял, док? – голос Терренса был холодным, но в нем проскальзывали нотки удивления.
- Огонь! Огонь – не твое. Ты не совершал убийства при помощи огня. Огонь это символ очищения. Убивая проституток таким способом, человек хотел как бы очистить их. Тебе же это незачем было делать. Это не вяжется с тобой. Потому что все девушки были рыжими. Этот цвет волос что-то значит для убийцы, а твоя мать была блондинкой, а Руни брюнеткой. Это не ты! – моему восторгу уже не было предела, но я заставил себя и дальше сосредотачиваться на деле. – На тебя подумали, потому что ты был в тех городах, где совершались убийства, как раз в то время, когда они случились. Все внимание властей были приковано к тебе, и никто даже не мог подумать, что появился какой-то псих, сжигающий девушек, - я перевел дух и сразу продолжил. – Но почему он остановился? Насытился? Нет, такой тип убийц не останавливается, пока его не остановить. Это значит, что кто-то его остан… - я посмотрел на Терренса, что широко улыбался и заторможено договорил, – ...новил… Ты его нашел! Да? Я прав? Да?

Терренс ничего не ответил, да мне и не надо было. Я знал, что он это сделал. Он нашел того психа и убил его.

О, Боже, у меня даже мурашки идут от восторга! Такого я точно не ожидал!

- Кто он? – я вскочил с места от переполняющих меня эмоций и стал рыться в папке, доставая новые фотографии, и одновременно перерывая кучу бумаг, выискивая и там фотографии жертв Терренса. – Это он? Или это? Или может вот этот? Кто? Кто? Кто? Кто?


- Прошу, пожалуйста, не трогай меня! Я ничего тебе не сделал!

Я брезгливо оглядел связанного мужчину, что сидел на стуле. Мы находились на заброшенном складе одного маленького городка, где мне пришлось остановиться. А тот урод, что был связан, являлся еще и психопатом, который заживо сжег троих молоденьких девушек и попытался перекинуть вину на меня. Думал, что я не догадаюсь? Думал, что я не замечу, что он уже несколько дней преследует меня? Я, в отличие от него, идиотом не был.

В первый раз, когда я его заметил, я действительно не обратил внимания. Особенно он никак не показывал, что узнал меня. Во второй раз я понял, что он знает меня и едет за мной. Я хотел свернуть ему шею, но затем понял, что если этот мужик хотел настучать на меня в полицию, то уже сделал бы. Ему от меня надо было что-то другое… Что именно, я понял уже потом.

Нет, все же надо отдать ему должное: этот ублюдок оказался достаточно умным, чтобы совершать свои убийства, прикрываясь мной. И, может, я даже не обратил бы на него внимания, если это были бы простые убийства, но сожжение, да еще и заживо... Мы живем не в Средние века.

- Мне, может, и нет, но вот тем девушкам, что ты убил…
- Я никого не убивал! Это какая-то ошибка!
- Представляешь, абсолютно все это говорят, - обрадовал я его. – И ни у кого не хватает смелости признаться в своих злодеяниях. Тебе не кажется странным, когда люди умирают насильственной смертью, а к этому, оказывается, никто не причастен? Прямо какая-то загадка бытия выходит.
- Пожалуйста…
- Нет, нет, нет, нет, - я закачал головой, виновато глядя на связанного мужчину. – Я не умею жалеть, а тем более щадить. Ты не к тому обращаешься.
- Какая тебе разница, что я с ними делал! – мужчина наконец-то вышел из образа невинного и заговорил нормально, при этом пытаясь освободится.
- А вот это уже наглость, - заметил я. – Ты совершаешь убийства, прикрываясь мной и даже не спросив разрешения! Хорошо воспитанные дети так не поступают. Ну ладно, я не жадный. Трупом больше на моей совести, трупом меньше. Мне уже не очиститься от этого до конца жизни. Вот только мне совершенно не нравится твой способ. Ты хоть представляешь, что чувствует человек, когда горит? Эта адская боль, запах жареного мяса и гари, осознание, что это твой запах… Это слишком даже для меня. Поэтому я все никак не могу определиться, мне льстит, что власти приписывают эти трупы на мой счет, или печалит, что даже после стольких лет нашего общения они так и не узнали меня достаточно хорошо… Так, что-то я тут разговорился, как злодей из кинофильма. Пора бы нам уже приступить к делу.

Я обошел мужчину и взял со стола пилу, а затем вернулся к нему. Я уперся одной ступней между его ног, чтобы было удобней, делать свое дело. В его глазах отразилась паника, когда он увидел инструмент в моих руках.

- Вначале, я тоже собирался тебя поджечь, но затем подумал, что это будет слишком малым наказанием. Затем подумал, что было бы здорово дать тебе адреналин и влить в тебя бензин, после чего поджечь внутренности. Но понимаешь, тут такое дело, что это не принесет мне никакого эстетического удовольствия. Я трудяга. Люблю работать руками. Но мои обычные способы убийства были бы для тебя слишком гуманны, поэтому я придумал кое-что новенькое, - я многообещающе улыбнулся, а мужчина затрясся, пытаясь вырваться из веревок еще сильней. Его взгляд не отрывался от пилы. - Не волнуйся, она очень тупая и специально для тебя я повалял ее в грязи. Кстати, в радиусе десяти километров тут нет ни одного жилого дома, так что можешь смело кричать. Сделай, пожалуйста, мне милость.

И он действительно кричал, когда я стал отпиливать ему одну руку. Нет, он просто орал, срывая себе голос. В какие-то моменты он терял сознание, но я тут же приводил его в чувство. Он должен был чувствовать всю ту боль, что я приносил ему. Склад почти сразу наполнился запахом крови, а его одежда пропиталась ею, после чего начала капать на пол, образовывая довольно немаленькую лужу.

К тому времени, когда я закончил, он еще был жив, хотя я считал, что он уже должен был умереть от потери крови. Но ошибся. Ну да ладно. Никогда особо не вникал в медицину. Рано или поздно он точно умрет или от потери крови или от заражения. Но я этого уже не увижу, так как мне надо ехать дальше…


- Тише, тише, док! Успокойся! Какая разница кто он? Он мертв, а о мертвых либо хорошо, либо ничего.

Я замер от таких слов, а затем тихо застонал, упираясь ладонями о железную столешницу и пытаясь привести дыхание в норму.

Боже ж ты мой… Что же он со мной делает.

Я стянул с шеи галстук, кидая его на спинку стула, и так же снял еще и пиджак. В комнате и без того было душно, но теперь мне казалось, что я нахожусь в печке.

Убийца, который убивает другого убийцу. Где такое видано? Я понимаю, если это произошло бы в тюрьме. Они там постоянно друг друга калечат, но на свободе… И они ведь не просто так столкнулись. Терренс его выследил. Он его специально искал.

У меня уже не было сил поражаться такой личности, как Терренс Леонетти. Я заходил по комнате, пытаясь справиться с эмоциями и теми мыслями, что роем кружились в моей голове.

Мне показалось, что он может быть нормальным, обычным человеком, что окружают меня каждый день на улице, на работе…

Действительно, ведь если бы за Терренсом не гналась полиция во время его побегов, то он никого бы не убил, ведь никто бы тогда не пытался его сдать властям. Все эти жертвы были на руках ФБР, как бы это ужасно не звучало. Но, рассуждая логически, это относится не только к Терренсу, но и к любому другому сбежавшему заключенному. И если быть до конца откровенным, я еще ребенком не понимал, зачем власти на всю страну объявляют о сбежавших. Они тем самым подвергают людей опасности, когда те узнают преступников и собираются сообщить о них. Да, есть такие преступники, которые убивают ради убийства, но ведь бывает и так, что иного выхода у человека просто нет…

Но остаются другие жертвы Терренса. Самые первые. Почему он их убил? В ту чушь про отказ я не верю. Слишком он это небрежно сказал, особенно про гордость. Там вообще, казалось, скрывается насмешка. Тут какой-то другой мотив. Но какой? Что же он скрывает?..

- Восхитителен, - пробормотал я, останавливаясь рядом со столом и глядя на Терренса. Он удивленно свел брови у переносицы. – Черт возьми, как же ты восхитителен! Не зря я о тебе семь лет мечтал.

Подчиняясь неясному порыву, я подался вперед и обхватил лицо Терренса своими ладонями, после чего чмокнул в губы. Именно чмокнул. Но даже этого хватило мне, чтобы прийти в себя и сообразить, что я творю. Я подался назад, не убирая ладони с лица Терренса, и ошарашено на него посмотрел, чуть приоткрыв рот. Он смотрел на меня ничуть не с меньшим удивлением, бегая глазами по моему лицу. Я не знаю, кто из нас подался вперед первым – он или я, но через секунду мы уже целовались так, словно были безумными влюбленными, что встретились после долгой разлуки.

- Черт, это не честно, док, - охрипшим голосом прошептал Терренс, разрывая на секунду поцелуй и вновь его возобновляя. Мне лишь осталось вопросительно замычать, как бы спрашивая, что он имеет в виду.

Длина цепи наручников не позволяла ему не то, что обнять меня, она даже не давала ему взять меня за бока, что бесило Терренса. Я знал об этом, потому что его поцелуй становился все более нетерпеливым, властным, но несмотря на это он не пытался кусать мои губы. Мысленно я поставил еще один вопрос по поводу его характера.

Терренсу, видимо, надоело его бездействие, поэтому он поднялся на ноги и стал нетерпеливо расстегивать пуговицы на моей рубашке, а затем, прервав поцелуй, выцеловывать мою шею, спускаясь ниже к открывшимся кусочкам кожи. У меня перехватило дыхание, когда я почувствовал горячие, чуть влажные после поцелуя губы Терренса на своей коже. Часто задышав, я откинул голову назад, блаженно закрыв глаза. Я не видел, лишь почувствовал, как парень слегка надавил на мой пресс, и я без слов понял, чего он хочет. Чуть отодвинувшись назад, я уперся ягодицами в стол и тут же уселся на него, раздвигая ноги и обхватывая ими Терренса, чтобы прижать к себе как можно ближе. Он в свое время уже покончил с пуговицами, но почему-то не спешил с меня снимать рубашку, лишь обнажил одно плечо и покрывал его поцелуями. Мне казалось, я таю от этих его ласк.

Запустив ладонь в его волосы, я несильно сжал их и потянул к себе. Терренс оторвался от моего плеча, и наши губы вновь встретились. Я поспешно дернул за молнию на его робе и зашипел в отчаянии, когда понял, что на парне еще и майка.

- Ты бы знал, как я этим недоволен, - почти прорычал Терренс, гремя наручниками, а я почему-то весело усмехнулся его словам и быстро провел языком по его шее снизу-вверх. Терренс судорожно вздохнул. – Знаешь, док, я захотел тебя сразу, как только ты вошел в эту дверь, - вдруг произнес Терренс.

Никогда не думал, что слова могут быть такими возбуждающими. У меня все сладко заныло в паху, а желание стало просто нестерпимым. Я безумно хотел этого парня.

Меня всего потряхивало, когда я пытался расстегнуть чертов ремень на штанах. Сколько у меня было партнеров за мою короткую жизнь? Не знаю, никогда не считал. Это не значит, что их было много, просто я не зацикливался на этом. У меня ни с кем не было серьезных отношений, а секс я считал чем-то несущественным, но время от времени необходимым. Поэтому я никогда не думал, что наступит такой день, когда я чуть ли не открыто буду себя предлагать.

Победив ремень и расправившись с молнией, я скатился со стола, чтобы стянуть с себя штаны, но Терренс опередил меня, просто сдернув их вниз вместе с трусами. Я хотел было вновь усесться на стол, после чего снять штаны с парня, но он не дал мне этого сделать. Я удивленно поднял глаза на Терренса.

- Холодный, - только и произнес он, потянув меня за собой.

Я с широко распахнутыми глазами уставился на него. О, Боже, он еще и заботливый. К черту эту диссертацию! К черту весь медицинский мир! Я никому не позволю узнать, какой он на самом деле, этот Терренс Леонетти.

Пока я в очередной раз восхищался парнем, он уже уселся на стул и усадил меня сверху лицом к себе. Перекинув руки за мою спину, он провел вдоль по ней сверху рубашки, одновременно вовлекая меня в поцелуй. Когда его руки дошли до ягодиц, Терренс запустил ладони под рубашку. Я вздрогнул, когда по коже прошлись его обжигающие ладони и холодное железо от наручников. Контраст от этих прикосновений, лишь усиливал желание, и я, уже не сдерживаясь, начал откровенно ерзать на ногах Терренса, задевая при этом своим пахом его пах.

Парень что-то зашипел мне в губы, после чего его ладони исчезли с моей спины. Загремели цепи. Я приоткрыл глаза, чтобы посмотреть, что делает Терренс. Он зачем-то перекинул руки назад, то есть вперед. Его руки оказались между нашими телами. Я хотел спросить, зачем он это сделал, но Терренс не дал мне этого сделать, проведя средним и указательным пальцем вдоль моей нижней губы. Я мгновенно сообразил не только, что он от меня хочет, но и зачем он перекинул руки. У нас не было ничего, что могло бы заменить смазку, поэтому я обхватил пальцы Терренса губами, жадно смачивая их, при этом я смотрел самому парню точно в глаза. Они у него просто горели. Он сам то и дело проводил языком по своим губам, будто хотел повторить те движения, что я делал своим языком у себя во рту.

- Ты не просто очарователен, Ноа, но ты еще и чертовски красив.

Я громко вздохнул, услышав свое имя, и запустил руки под майку Терренса, начав водить ими снизу-вверх и обратно.

Мне нравилось чувствовать, как его грудь ходуном ходит под моими ладонями и, как бешено стучит его сердце. Почему-то мысль, что это благодаря мне, наполняла меня эйфорией.

Неожиданно Терренс вытащил свои пальцы у меня изо рта и вновь перекинул руки назад. Я прогнулся в спине, чтобы парню было удобно, и уперся лбом в его плечо, готовый к тому, что сейчас произойдет. В меня проник вначале один палец Терренса и почти сразу второй. Я зашипел от боли и прикусил кожу на шее парня, при этом царапая ногтями его торс. Я знал, что он не специально просунул сразу два пальца, просто Терренс, так же как и я, был в курсе, что слюна не очень хороший заменитель смазки или даже крема. Она высыхала меньше, чем за две минуты, и тогда толку от нее не было никакого.

Терренс стал осторожно водить пальцами внутри меня, всякий раз замирая, когда я слишком сильно шипел или вздрагивал. Я же отпустил кожу парня и теперь лишь судорожно дышал ему в шею, закрыв глаза. Постепенно я привыкал и к боли, и к неудобству, что испытывала моя задница, а в тот момент, когда Терренс все же нашел простату, эти чувства кто-то молниеносно стер из моей головы, заменяя их на ни с чем несравнимое удовольствие. Теперь с моих губ сорвалось не шипение, а тихий стон. Услышав его, Терренс стал активней растягивать меня. На секунду я почувствовал его дыхание возле уха, а затем он захватил мочку своими губами, став играться с ней. По телу пробежался табун мурашек, заставляя дернуть плечами, словно таким способом я мог скинуть их с себя. Я отчетливо услышал смешок Терренса от такой моей реакции. Недовольно цыкнув, я спустил одну ладонь вниз, накрывая пах парня поверх штанов. Теперь пришел его черед вздрагивать, а мне улыбаться. Но улыбка почти сразу сползла с моего лица, когда он в очередной раз прошелся по простате, отчего рефлекторно я чуть сжал ладонь, и теперь наши тихие стоны прозвучали почти в унисон.

- Больше не могу…

Я даже не знаю, кому принадлежал этот шепот – мне или Терренсу, а, может, нам двоим? Но он словно был командой. Пальцы Терренса исчезли из меня, а я стал стаскивать с него штаны и трусы, заставив приподняться на стуле, и сам чуть привстал. Дотянув их до колен, я бросил это дело, потому что сил уже не было. Я, не сдержавшись, облизнулся, глядя на член парня. Он был довольно не маленького размера. Больше среднего, я бы даже сказал. Интересно, а какой он на вкус? Жаль, совсем нет времени попробовать. Кстати, о времени, а что если двери сейчас откроются?..

Я хотел озвучить эту мысль, но Терренс сжал мои ягодицы, чуть приподнимая, и я забыл, о чем там думал. Что-то там с дверьми связанное и с открытием… Ну да ладно… На все воля Божья…

Я обнял Терренса за шею и, уткнувшись своим лбом о его лоб, стал медленно опускаться на его член, прикусив при этом губу. Дыхание, кажется, на этот момент прекратилось. Я облегченно выдохнул только тогда, когда полностью опустился. Терренс сразу потянулся к моим губам, проводя по ним языком, затем углубил поцелуй, а его ладони заскользили по моей спине. Я старался не шевелиться, привыкая к ощущениям и отгоняя боль на задний план. Когда она отступила, став терпимой, я начал двигаться. Не ожидавший такого Терренс простонал мне что-то в губы, его руки моментально оказались у меня на ягодицах, не больно, но довольно сильно сжимая их. Я, разорвав поцелуй, откинул голову назад, обнажая шею, которую Терренс незамедлительно стал покрывать поцелуями и легкими, почти не ощутимыми укусами.

Вроде ни я, ни Терренс не меняли своего положения, но спустя пару минут тело словно прострелило от удовольствия. Я сдавлено охнул и стал сильней насаживаться на член парня, чтобы вновь испытать это чувство. Через минуту комната уже наполнилась моими громкими стонами, которые, благодаря толстым стенам, вряд ли бы услышали снаружи, но а даже если бы и услышали, то… Пускай завидуют.

В какой-то момент я уже не мог контролировать: ни свои действия, ни свой голос, ни следить за тем, что делает Терренс. Лишь какой-то особо отдаленной частичкой мозга я понимал, что он целует меня то в шею, то в грудь, то в губы, но я не мог точно сказать отвечал я ему или нет, а его руки скользили по спине, ягодицам, иногда ерошили мои волосы…

- Тер… Терри, - не сдерживаясь, простонал я имя парня.
- Ноа, - последовал хриплый ответ. – Какой же ты красивый… горячий… страстный… Как бы я хотел, чтобы мы встретились раньше… Чтобы мы могли быть вместе…

От хриплого шепота Терренса у меня по телу шли мурашки. Мне хотелось ему ответить, что я тоже хотел бы встретиться с ним раньше, но сил не было, и все что я мог - это поцеловать его в ответ, надеясь, что он поймет. В голове промелькнула мысль, что, возможно, я был влюблен в него. Возможно, я влюбился в него еще тогда, когда впервые увидел семь лет назад...

Оргазм приближался незаметно, но довольно верно, и когда я готов уже было сжать губы в преддверии особо сильного стона, Терренс вдруг неожиданно легко снял меня с себя. Я даже удивиться и изумиться не успел, зачем он это сделал, как руки парня уже оказались между нами, и он сжал своими ладонями наши члены, быстро начав ласкать их. Кончили мы почти сразу и одновременно, испачкав мне живот и майку парня. Я расслабленно уткнулся носом в плечо Терренса, восстанавливая дыхание и слыша, как тяжело дышит он.

Парень зачем-то провел рукой по моему животу. Я повернул голову, чтобы посмотреть, что он делает, и застал момент, когда Терренс подносит к губам пальцы то ли в моей, то ли в его, то ли в нашей общей сперме и облизывает их. Тяжело сглотнув, я приподнял голову и поцеловал его.

- Нам лучше остановиться, - тяжело дыша, произнес Терренс несколько минут спустя, упираясь своими ладонями мне в грудь.
- Почему? – не понял я.
- Потому что еще чуть-чуть, и я буду готов ко второму раунду.
- И? – я удивленно приподнял брови, не видя в этом ничего плохого.
- Не хочу, чтобы нас застукали в такой момент, потому что неизвестно, чем может для тебя закончиться.

Я громко засопел, но все же сполз с колен Терренса и начал одеваться, отмечая боковым зрением, что парень не сводит с меня глаз, при этом играясь со своим языком. Я так понял, это у него такая привычка.

Переведя взгляд на стол, я тяжело вздохнул, глядя на кучу фотографий и документов. Семь лет работы, семь лет сбора информации, и все коту под хвост… С одной стороны, обидно, но с другой, я чувствую какое-то эстетическое удовольствие от того, что кроме меня никто больше не знает и может не узнать настоящего Терренса.

Сам же Терренс будто в воду глядел. Только мы привели себя в надлежащий вид, и я уселся на свое место, перебирая материал и решая, что с ним делать, то ли оставить на столе, то ли убрать, как лампа ярко осветила комнату и после истечения нескольких секунд не погасла. Спустя еще полминуты раздался треск, после чего дверь с грохотом стала отодвигаться в сторону. Я оглянулся как раз в тот самый момент, когда в комнату ворвались сразу пятеро охранников с пистолетами наготове. Они замерли, почему-то глядя на меня.

- Эм… С Вами все в порядке, мистер Уишер? – нерешительно спросил шеф охраны.
- Как видите, - пожал я плечами, а затем нахмурился. – Вы что, удивлены тому что я жив?

Охранники, все как один замялись и поотводили глаза в сторону, пряча оружие. Я чуть ли не с открытым ртом наблюдал за их реакцией, а затем услышал позади какой-то странный звук. Оглянувшись, я увидел, как Терренс сидит, склонив голову, прижав ко рту ладони, и просто давится смехом. Мне самому вдруг стало смешно, но я усилием воли заставил себя быть серьезным.

- Вы как раз вовремя, - обратился я к шефу. – Я узнал все, что мне надо было.

Я не хотел этого говорить, но я отлично понимал, что мне придется когда-то уйти и лучше раньше, чем позже, когда желание остаться не пересилило бы голос разума и не позволило бы совершить ошибки.

Терренс после моих слов прекратил смеяться и каким-то долгим, тяжелым взглядом посмотрел на меня. Я это чувствовал, так как сам старался не смотреть на него, начав быстро собирать свои вещи и запихивать их в сумку.

Уже через минуту стол был чистым, а двое мужчин из охраны сопровождали меня к выходу.

- До свидания, док, - раздался голос Терренса мне в спину.
- Прощай, - я оглянулся через плечо. – Терри…


Две недели спустя…
Я зашел к себе в квартиру и облегченно выдохнул. Кинув ключи на тумбочку рядом с входом, я быстро стянул ботинки, и на ходу снимая пиджак, направился в гостиную, чтобы включить телевизор, который наполнил бы пустую квартиру звуками.

Зайдя в комнату, я не успел сделать и пару шагов, когда мой рот крепко сжала сильная ладонь, а ухо опалило чужое дыхание…

- Привет, док. Как насчет того, чтобы махнуть в Мексику?..

---