Ссылка на оригинал
Автор: Torens
Фэндом: Ориджиналы
Персонажи: Сеня, Саша, Эрика
Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш (яой), Романтика, Ангст, Юмор, Драма, Повседневность, POV, Songfic, Стёб
Предупреждения: Нецензурная лексика, Секс с несовершеннолетними
Размер: Макси, 168 страниц
Кол-во частей: 48
Статус: закончен
Описание:
Когда ты решаешь выпрыгнуть из окна четвертого этажа, ты ждешь, что умрешь и совсем не ждешь, что выживешь, став инвалидом. И очнувшись в больнице, ты не ждешь услышать, что родители продали тебя, навсегда вычеркнув из своей жизни. Теперь тебе придется жить с парнем, которого ты ненавидишь, и, кажется, это взаимно. Похоже, твоя вторая жизнь тоже не удалась… Хотя кто его знает, она ведь только началась
Публикация на других ресурсах:
если вдруг кому-то захочется, то ссылку, пожалуйста
Примечания автора:
черт знает сколько вынашивала идею этого рассказа и в конце концов решила-таки его написать. Даже не знаю, что получится...
Сеня, Саша и Эрика, так же появляются и в этом оридже http://ficbook.net/readfic/260630, но уже на второстепенных ролях и после окончания действий в "услышанном".
арт от Lonome
Сеня (вот такая вот девочка ^_^) http://th07.deviantart.net/fs71/PRE/i/2013/102/2/b/2_by_lonome-d61gf6j.png
Пролог
Я сидел на подоконнике у открытого окна и слушал очередную нотацию родителей о том, что должен сделать и как поступить. Меня накрыла апатия и безразличие.
- Это все не имеет значения, - прервал я нескончаемый монолог родителей.
- Что ты имеешь в виду? – спросила мама.
- Все это, - развел я руками. – Это замкнутый круг. Я никогда не соглашусь с вашими условиями, вашими планами и желаниями на мое будущее. Вы никогда не услышите меня.
- А ты нас хоть раз попытался услышать? – вскипел папа.
- Я вас слышу, но… я не могу жить так, как хотите вы. Простите. Мне все это так надоело..
Я завалился назад в открытое окно. Не было никакой эйфории от полета. Не было чувства свободы. Был только дикий страх. Потом пронзительная боль во всем теле, от которой хотелось кричать, а из горла вырывался лишь тихий хрип. Но вскоре пришла спасительная темнота…
- Это все не имеет значения, - прервал я нескончаемый монолог родителей.
- Что ты имеешь в виду? – спросила мама.
- Все это, - развел я руками. – Это замкнутый круг. Я никогда не соглашусь с вашими условиями, вашими планами и желаниями на мое будущее. Вы никогда не услышите меня.
- А ты нас хоть раз попытался услышать? – вскипел папа.
- Я вас слышу, но… я не могу жить так, как хотите вы. Простите. Мне все это так надоело..
Я завалился назад в открытое окно. Не было никакой эйфории от полета. Не было чувства свободы. Был только дикий страх. Потом пронзительная боль во всем теле, от которой хотелось кричать, а из горла вырывался лишь тихий хрип. Но вскоре пришла спасительная темнота…
1 глава. Больница
Над ухом раздается назойливый писк, совсем рядом играет незнакомая мне песня, сквозь закрытые веки я чувствую солнечный свет. Жив. Я жив. Не знаю, радоваться этому или нет.
Выход есть, но я не знаю, где мне выйти,
Туман... лишь бы в нём не остался я.
Люди, вы не выходите, пропустите.
Может быть, там будет моя станция?
Я усмехнулся. Песня определенно подходила мне.
Неожиданно музыка затихла, и раздались тихие шаги.
- Эй, ты очнулся? – я услышал незнакомый мне голос. Скорее всего, он принадлежал моему ровеснику или, может, парню постарше меня.
Я резко распахнул глаза, но тут же закрыл их, когда солнце ударило по ним. Вновь послышались шаги, скрип открывающейся двери, и я остался в тишине. Наверное, незнакомец пошел звать врача. А врача ли? Я жив и, скорее всего, нахожусь в больнице, так что да, врача. Надо еще раз попытаться открыть глаза, только в этот раз медленно.
Я постепенно приоткрывал веки до тех пор, пока глаза полностью не привыкли к солнечному свету. Одноместная палата в нежно-голубых тонах с огромным окном на всю стену и двумя дверьми. Одна, я так думаю, вела в туалет, а другая была выходом. Я попытался повернуть голову, но она отдалась тупой, ноющей болью. Черт, как же хреново.
Дверь в палату распахнулась, и комната вдруг наполнилась людьми. Врач в белом халате, медсестра, мама, как всегда безупречно одетая, папа с каменным лицом… тетя Эрика? Боже, как давно я ее не видел. Три года точно. Но она все такая же элегантная, красивая, подтянутая, только сейчас бледная и с синяками под глазами. Рядом с ней стоял незнакомый мне парень. Он смотрел в мою сторону, чуть прищурившись и, кажется, ухмылялся. Я быстро пробежался по нему взглядом. Рост около 180 см, волосы почти доходили до висков и были непонятного цвета: то ли очень темный шатен, то ли недобрюнет. Глаза не разобрать какого цвета, слишком далеко стоял, но вроде темные. Лицо - классическое для представителя мужского рода, который недалеко ушел от неандертальца. Тяжелая нижняя челюсть, широкие скулы, тонкие губы, высокий лоб, густые черные брови, нос, вроде с горбинкой, но опять же парень слишком далеко стоит, чтобы я мог разглядеть. Кожа смуглая, но не такая как после загара. Одет он был в белую безрукавку с глубоким вырезом и светло-синие джинсы. И майка, и джинсы сидели на нем идеально - словно для него и были созданы. Я отвел от незнакомца взгляд, когда увидел на его руках довольно заметную мускулатуру. Этот парень мне определенно не нравится. Хотя бы потому, что, в отличии от него, у меня внешняя фемининность.
- Молодой человек, Вы меня слышите? – я перевел взгляд на склонившегося надо мной врача и кивнул. – Отлично, слуховые рецепторы в норме. Вы можете что-нибудь сказать? Как Вас зовут?
- Ар… - боже, как тяжело. Такое чувство, что горло трут наждаком изнутри. – Арсений, - прозвучало едва слышно.
- Правильно, - кивнул мне доктор и, глянув на медсестру, быстро произнес. – Память и речь в порядке, - а потом вновь вернулся ко мне.
- Можешь повернуть голову? – я поморщился.
- Больно, - опять почти не слышно.
- Да, я знаю, поначалу будет больно, но нам надо узнать, все ли хорошо с ядром добавочного нерва, - я решил не уточнять что это и медленно-медленно начал поворачивать голову влево. Боль стала просто адской, казалось, кто-то хочет расколоть мой череп, причем не на две части, а на много-много частей. – Отлично, - улыбнулся доктор, когда я вернул голову в первоначальное положение. – Пошевели пальцами правой руки. Хорошо. Теперь левой. Замечательно. Теперь пальцами правой ноги. Левой. Одновременно, - голос доктора из воодушевленного вдруг превратился в серьезный.
Я оглядел людей в палате, они, все как один, смотрели на мои ноги. По телу прошелся озноб. Наплевав на боль в голове, на то, что тело меня почти не слушалось, я резко согнул ноги в коленях, и..ничего не произошло! Они все так же продолжали лежать на белоснежной простыне.
- Не двигаются, - голос в этот раз прозвучал громче хоть и оставался все еще таким же хриплым. – Они не двигаются… Мои ноги… - перед глазами все расплывалось, и я не сразу понял, что плачу.
- Ну-ну, успокойтесь. Тебе повезло, что вообще жив остался, выпав из окна с четвертого этажа.
Выпав? Я выпал из окна? Случайно выпал? Боже, мама, папа…
- Я не выпал. Я прыгнул, - врач удивленно посмотрел на меня, а потом на родителей.
- Сенечка, что ты такое говоришь? Мы же все видели, это была чистая случайность, - может интонация маминого голоса и уверила доктора, что это случайность, но я, в отличии от него, знал ее давно. И знал, что за этими словами скрывается приказ молчать.
Я закрыл глаза. Все равно. Делайте, что хотите. Говорите, что хотите. Мне все равно. Вы разрушили мою жизнь, но теперь, когда я инвалид, я разрушил ваши планы на мой счет. Теперь я могу спокойно жить… С этими мыслями я незаметно для себя уснул.
Слова песни Жени Мильковского - Станция "Туман"
Выход есть, но я не знаю, где мне выйти,
Туман... лишь бы в нём не остался я.
Люди, вы не выходите, пропустите.
Может быть, там будет моя станция?
Я усмехнулся. Песня определенно подходила мне.
Неожиданно музыка затихла, и раздались тихие шаги.
- Эй, ты очнулся? – я услышал незнакомый мне голос. Скорее всего, он принадлежал моему ровеснику или, может, парню постарше меня.
Я резко распахнул глаза, но тут же закрыл их, когда солнце ударило по ним. Вновь послышались шаги, скрип открывающейся двери, и я остался в тишине. Наверное, незнакомец пошел звать врача. А врача ли? Я жив и, скорее всего, нахожусь в больнице, так что да, врача. Надо еще раз попытаться открыть глаза, только в этот раз медленно.
Я постепенно приоткрывал веки до тех пор, пока глаза полностью не привыкли к солнечному свету. Одноместная палата в нежно-голубых тонах с огромным окном на всю стену и двумя дверьми. Одна, я так думаю, вела в туалет, а другая была выходом. Я попытался повернуть голову, но она отдалась тупой, ноющей болью. Черт, как же хреново.
Дверь в палату распахнулась, и комната вдруг наполнилась людьми. Врач в белом халате, медсестра, мама, как всегда безупречно одетая, папа с каменным лицом… тетя Эрика? Боже, как давно я ее не видел. Три года точно. Но она все такая же элегантная, красивая, подтянутая, только сейчас бледная и с синяками под глазами. Рядом с ней стоял незнакомый мне парень. Он смотрел в мою сторону, чуть прищурившись и, кажется, ухмылялся. Я быстро пробежался по нему взглядом. Рост около 180 см, волосы почти доходили до висков и были непонятного цвета: то ли очень темный шатен, то ли недобрюнет. Глаза не разобрать какого цвета, слишком далеко стоял, но вроде темные. Лицо - классическое для представителя мужского рода, который недалеко ушел от неандертальца. Тяжелая нижняя челюсть, широкие скулы, тонкие губы, высокий лоб, густые черные брови, нос, вроде с горбинкой, но опять же парень слишком далеко стоит, чтобы я мог разглядеть. Кожа смуглая, но не такая как после загара. Одет он был в белую безрукавку с глубоким вырезом и светло-синие джинсы. И майка, и джинсы сидели на нем идеально - словно для него и были созданы. Я отвел от незнакомца взгляд, когда увидел на его руках довольно заметную мускулатуру. Этот парень мне определенно не нравится. Хотя бы потому, что, в отличии от него, у меня внешняя фемининность.
- Молодой человек, Вы меня слышите? – я перевел взгляд на склонившегося надо мной врача и кивнул. – Отлично, слуховые рецепторы в норме. Вы можете что-нибудь сказать? Как Вас зовут?
- Ар… - боже, как тяжело. Такое чувство, что горло трут наждаком изнутри. – Арсений, - прозвучало едва слышно.
- Правильно, - кивнул мне доктор и, глянув на медсестру, быстро произнес. – Память и речь в порядке, - а потом вновь вернулся ко мне.
- Можешь повернуть голову? – я поморщился.
- Больно, - опять почти не слышно.
- Да, я знаю, поначалу будет больно, но нам надо узнать, все ли хорошо с ядром добавочного нерва, - я решил не уточнять что это и медленно-медленно начал поворачивать голову влево. Боль стала просто адской, казалось, кто-то хочет расколоть мой череп, причем не на две части, а на много-много частей. – Отлично, - улыбнулся доктор, когда я вернул голову в первоначальное положение. – Пошевели пальцами правой руки. Хорошо. Теперь левой. Замечательно. Теперь пальцами правой ноги. Левой. Одновременно, - голос доктора из воодушевленного вдруг превратился в серьезный.
Я оглядел людей в палате, они, все как один, смотрели на мои ноги. По телу прошелся озноб. Наплевав на боль в голове, на то, что тело меня почти не слушалось, я резко согнул ноги в коленях, и..ничего не произошло! Они все так же продолжали лежать на белоснежной простыне.
- Не двигаются, - голос в этот раз прозвучал громче хоть и оставался все еще таким же хриплым. – Они не двигаются… Мои ноги… - перед глазами все расплывалось, и я не сразу понял, что плачу.
- Ну-ну, успокойтесь. Тебе повезло, что вообще жив остался, выпав из окна с четвертого этажа.
Выпав? Я выпал из окна? Случайно выпал? Боже, мама, папа…
- Я не выпал. Я прыгнул, - врач удивленно посмотрел на меня, а потом на родителей.
- Сенечка, что ты такое говоришь? Мы же все видели, это была чистая случайность, - может интонация маминого голоса и уверила доктора, что это случайность, но я, в отличии от него, знал ее давно. И знал, что за этими словами скрывается приказ молчать.
Я закрыл глаза. Все равно. Делайте, что хотите. Говорите, что хотите. Мне все равно. Вы разрушили мою жизнь, но теперь, когда я инвалид, я разрушил ваши планы на мой счет. Теперь я могу спокойно жить… С этими мыслями я незаметно для себя уснул.
Слова песни Жени Мильковского - Станция "Туман"
2 глава. То ли купили, то ли спасли
Когда я в следующий раз открыл глаза, за окном было солнце. Не знаю, может я проспал всего ничего, а может уже был другой день, но в палате все так же находились мои родители, тетя и незнакомый парень.
Выход есть, но я не знаю, где мне выйти,
Туман... лишь бы в нём не остался я.
Люди, вы не выходите, пропустите.
Может быть, там будет моя станция?
Тихо пропел парень, выглядывая в окно. Я поморщился.
- Не пой. У тебя ужасный голос, - хрипло пробормотал я. Парень обернулся ко мне.
- Кто бы говорил. И вообще тут дело не в голосе, а в отсутствии слуха.
- Саша, - глянув на парня, произнесла тетя. Парень замолчал.
Через несколько секунд меня окружили родители и тетя.
- Как ты себя чувствуешь? – спросила мама.
- Как после падения с четвертого этажа, - я заметил как одинаково сузились глаза родителей.
- Насчет этого, мы решили, что будет лучше если все будут считать, что это несчастный случай, ведь если врачи узнают, что это был суицид, то они вполне могут положить тебя в психушку, а нам этого не надо, - спокойным голосом говорил папа. – Ты ведь через несколько месяцев заканчиваешь одиннадцатый класс, потом институт. Конечно, теперь и речи не может быть о том чтобы ты поступил куда мы планировали, но мы с мамой нашли очень хороший университет для инвалидов как ты, поэтому ты еще сможешь стать экономистом, а потом еще закончишь обучение на менеджера…
Я смотрел на них с широко открытыми глазами и не мог поверить услышанному. Они ничего не поняли. Они все так же за меня принимают решение. Они хотя бы волновались за меня? За меня, а не за планы на будущее, что я мог сорвать?
Захотелось взять в руки что-то тяжелое и кинуть в сторону родителей. Захотелось удариться головой о стенку, так сильно чтобы потерять сознание. Захотелось вновь выпрыгнуть из окна.
Я не хочу так жить! Я не хочу быть чей-то куклой! Услышьте меня, кто-нибудь, пожалуйста. Спасите меня, прошу.
- Что это все значит? – прервала Эрика папин монолог. Он удивленно посмотрел на нее. – Арсений только что пришел в себя после недельной комы и первое, что он от вас слышит, так это какие-то планы на будущее. Вы совсем с ума сошли в этой погоне за престижем?
Да, мое будущее принадлежит не мне из-за этого престижа. Сколько я себя помню родители старались добыть себе славу, стать известными в нашем городе. Хотели ходить на различные мероприятия куда без приглашений не пускают, носить дорогую одежду, иметь дорогие машины и свой далеко не маленький дом. Но как они ни старались - у них ничего не выходило. Вот тогда-то они и пришли к решению, что все это добуду для них я. Окончу первоклассный институт, получу образование, попутно заведя «правильные» знакомства, открою свою фирму (бизнес-план давно уже покоится в столе отца и ждет своего часа), медленно, но верно буду становиться знаменитым и со временем меня в городе будут знать все.
- Не тебе это говорить, - огрызнулась мама на свою сестру Эрику.
Еще одна правда. Тетя Эрика - или, как она просит ее называть, Эрика – довольно известна в нашем городе. У нее пара туристических фирм, несколько ресторанов, клуб и спортзал. Живет она в охраняемом поселке в двухэтажном доме, где тоже есть охрана. Ездит в дорогом автомобиле с водителем и, как мне кажется, может позволить себе скупить все вещи в каком-нибудь бутике. Но, несмотря на все это, Эрика хорошая. Она добрая, совершенно не высокомерная и по-детски наивная. Я с детства любил тетю Эрику.
- Лада, приди в себя! Вы разве не видите, что настолько достали Сеню своим планом, что он готов был покончить с собой?!
- Какая разница? Главное - он остался жив, - отмахнулся от тети папа. Лицо Эрики вдруг стало злым.
- Хватит! Я больше не могу на это смотреть! – тетя глубоко вдохнула. – Если вам так нужны деньги – отлично! Я сегодня же перепишу на вас турфирмы и рестораны, но взамен вы лишаетесь всяких прав на Сеню. Я становлюсь его полноправным опекуном, а вы больше никогда не появляетесь у нас на горизонте!
Я неотрывно глядел на Эрику и не верил тому, что она говорила. Она готова лишиться своих фирм, чтобы спасти меня из этого ада. Она меня услышала, поняла меня. И пускай это похоже на то, что она меня покупает, я чувствую себя так, словно меня выкупают из рук шантажистов.
- Мы согласны. Только потом не пожалей об этом, - услышал я голос мамы.
На какую-то долю секунды мне показалось, что я вновь падаю, но на этот раз в бездонную пропасть. Боже, неужели я надеялся, что они не согласятся? Что они скажут, что я дороже им какой-то известности, денег? Какой же я наивный…
- Сень, я вернусь через пару часов. Если тебе что-то понадобится - нажми на кнопку вызова медсестры, - я почувствовал тепло ладони Эрики на своей кисти. Она легонько ее сжала, заставляя меня прикоснуться к чему-то холодному и продолговатому. Скорей всего это и есть та самая кнопка. – Но на всякий случай Саша останется с тобой, - вспомнив о парне, я пробежался по палате взглядом. Он сидел в кресле недалеко от двери в коридор. Когда тетя назвала его имя, он поднялся с места. – Не волнуйся, все будет хорошо, - подмигнула мне Эрика.
Тетя и мои родители, хотя я не знаю должен ли их так называть после того, что тут случилось, направились к выходу. Когда папа поравнялся с Сашей, парень со скучающим лицом посмотрел в сторону и резко выставил ногу вперед. Отец, не удержавшись, завалился вперед. Я резко прикусил губы, сдерживая смех.
- Ты что себе позволяешь, щенок? – закричал мой папа.
- Тц, - на лице Саши застыла маска презрения. Он прошелся в другую часть палаты.
- Семен, ты идешь? – позвала отца Эрика.
- Да. Тебе надо лучше воспитывать сына.
- Извини, от тебя я не приму советы по воспитанию детей, потому что твой воспитанник лежит сейчас на больничной койке, - холодным голосом ответила Эрика.
Я уже почти не слушал их, мои мысли блуждали, ухватившись за слова отца «воспитывать сына». Сын. Этот незнакомый мне парень приходился тете сыном. Точно! Как я мог забыть! Хоть Эрике и было тридцать лет, замужем она ни разу не была и своих детей не имела. Но три года назад ей что-то взбрело в голову, и она усыновила пятнадцатилетнего подростка. Тогда все удивлялись, почему она не взяла из детдома младенца или хотя бы маленького ребенка, почему именно подросток, но она не отвечала на этот вопрос. Я никогда не видел этого парня, а сейчас он стоит передо мной. Двоюродный брат… Я улыбнулся.
- Что смешного, суицидник? – может он и задал вопрос, но в его тоне сквозило безразличие. А от его обращения у меня потемнело в глазах.
- Как ты меня назвал?
- Суицидник, - он пожал плечами. – Назвал тебя тем, кем ты являешься.
- Я бы на твоем месте заткнулся, приемыш, - сквозь зубы прошипел я.
- А не то что? – он усмехнулся. – Встанешь и отпинаешь меня?
По телу прошла дрожь, руки непроизвольно сжались в кулаки. Как же мне хочется ударить его по этой ухмыляющейся морде! Ненавижу! Ненавижу! Все-таки первое впечатление – самое верное!
Выход есть, но я не знаю, где мне выйти,
Туман... лишь бы в нём не остался я.
Люди, вы не выходите, пропустите.
Может быть, там будет моя станция?
Тихо пропел парень, выглядывая в окно. Я поморщился.
- Не пой. У тебя ужасный голос, - хрипло пробормотал я. Парень обернулся ко мне.
- Кто бы говорил. И вообще тут дело не в голосе, а в отсутствии слуха.
- Саша, - глянув на парня, произнесла тетя. Парень замолчал.
Через несколько секунд меня окружили родители и тетя.
- Как ты себя чувствуешь? – спросила мама.
- Как после падения с четвертого этажа, - я заметил как одинаково сузились глаза родителей.
- Насчет этого, мы решили, что будет лучше если все будут считать, что это несчастный случай, ведь если врачи узнают, что это был суицид, то они вполне могут положить тебя в психушку, а нам этого не надо, - спокойным голосом говорил папа. – Ты ведь через несколько месяцев заканчиваешь одиннадцатый класс, потом институт. Конечно, теперь и речи не может быть о том чтобы ты поступил куда мы планировали, но мы с мамой нашли очень хороший университет для инвалидов как ты, поэтому ты еще сможешь стать экономистом, а потом еще закончишь обучение на менеджера…
Я смотрел на них с широко открытыми глазами и не мог поверить услышанному. Они ничего не поняли. Они все так же за меня принимают решение. Они хотя бы волновались за меня? За меня, а не за планы на будущее, что я мог сорвать?
Захотелось взять в руки что-то тяжелое и кинуть в сторону родителей. Захотелось удариться головой о стенку, так сильно чтобы потерять сознание. Захотелось вновь выпрыгнуть из окна.
Я не хочу так жить! Я не хочу быть чей-то куклой! Услышьте меня, кто-нибудь, пожалуйста. Спасите меня, прошу.
- Что это все значит? – прервала Эрика папин монолог. Он удивленно посмотрел на нее. – Арсений только что пришел в себя после недельной комы и первое, что он от вас слышит, так это какие-то планы на будущее. Вы совсем с ума сошли в этой погоне за престижем?
Да, мое будущее принадлежит не мне из-за этого престижа. Сколько я себя помню родители старались добыть себе славу, стать известными в нашем городе. Хотели ходить на различные мероприятия куда без приглашений не пускают, носить дорогую одежду, иметь дорогие машины и свой далеко не маленький дом. Но как они ни старались - у них ничего не выходило. Вот тогда-то они и пришли к решению, что все это добуду для них я. Окончу первоклассный институт, получу образование, попутно заведя «правильные» знакомства, открою свою фирму (бизнес-план давно уже покоится в столе отца и ждет своего часа), медленно, но верно буду становиться знаменитым и со временем меня в городе будут знать все.
- Не тебе это говорить, - огрызнулась мама на свою сестру Эрику.
Еще одна правда. Тетя Эрика - или, как она просит ее называть, Эрика – довольно известна в нашем городе. У нее пара туристических фирм, несколько ресторанов, клуб и спортзал. Живет она в охраняемом поселке в двухэтажном доме, где тоже есть охрана. Ездит в дорогом автомобиле с водителем и, как мне кажется, может позволить себе скупить все вещи в каком-нибудь бутике. Но, несмотря на все это, Эрика хорошая. Она добрая, совершенно не высокомерная и по-детски наивная. Я с детства любил тетю Эрику.
- Лада, приди в себя! Вы разве не видите, что настолько достали Сеню своим планом, что он готов был покончить с собой?!
- Какая разница? Главное - он остался жив, - отмахнулся от тети папа. Лицо Эрики вдруг стало злым.
- Хватит! Я больше не могу на это смотреть! – тетя глубоко вдохнула. – Если вам так нужны деньги – отлично! Я сегодня же перепишу на вас турфирмы и рестораны, но взамен вы лишаетесь всяких прав на Сеню. Я становлюсь его полноправным опекуном, а вы больше никогда не появляетесь у нас на горизонте!
Я неотрывно глядел на Эрику и не верил тому, что она говорила. Она готова лишиться своих фирм, чтобы спасти меня из этого ада. Она меня услышала, поняла меня. И пускай это похоже на то, что она меня покупает, я чувствую себя так, словно меня выкупают из рук шантажистов.
- Мы согласны. Только потом не пожалей об этом, - услышал я голос мамы.
На какую-то долю секунды мне показалось, что я вновь падаю, но на этот раз в бездонную пропасть. Боже, неужели я надеялся, что они не согласятся? Что они скажут, что я дороже им какой-то известности, денег? Какой же я наивный…
- Сень, я вернусь через пару часов. Если тебе что-то понадобится - нажми на кнопку вызова медсестры, - я почувствовал тепло ладони Эрики на своей кисти. Она легонько ее сжала, заставляя меня прикоснуться к чему-то холодному и продолговатому. Скорей всего это и есть та самая кнопка. – Но на всякий случай Саша останется с тобой, - вспомнив о парне, я пробежался по палате взглядом. Он сидел в кресле недалеко от двери в коридор. Когда тетя назвала его имя, он поднялся с места. – Не волнуйся, все будет хорошо, - подмигнула мне Эрика.
Тетя и мои родители, хотя я не знаю должен ли их так называть после того, что тут случилось, направились к выходу. Когда папа поравнялся с Сашей, парень со скучающим лицом посмотрел в сторону и резко выставил ногу вперед. Отец, не удержавшись, завалился вперед. Я резко прикусил губы, сдерживая смех.
- Ты что себе позволяешь, щенок? – закричал мой папа.
- Тц, - на лице Саши застыла маска презрения. Он прошелся в другую часть палаты.
- Семен, ты идешь? – позвала отца Эрика.
- Да. Тебе надо лучше воспитывать сына.
- Извини, от тебя я не приму советы по воспитанию детей, потому что твой воспитанник лежит сейчас на больничной койке, - холодным голосом ответила Эрика.
Я уже почти не слушал их, мои мысли блуждали, ухватившись за слова отца «воспитывать сына». Сын. Этот незнакомый мне парень приходился тете сыном. Точно! Как я мог забыть! Хоть Эрике и было тридцать лет, замужем она ни разу не была и своих детей не имела. Но три года назад ей что-то взбрело в голову, и она усыновила пятнадцатилетнего подростка. Тогда все удивлялись, почему она не взяла из детдома младенца или хотя бы маленького ребенка, почему именно подросток, но она не отвечала на этот вопрос. Я никогда не видел этого парня, а сейчас он стоит передо мной. Двоюродный брат… Я улыбнулся.
- Что смешного, суицидник? – может он и задал вопрос, но в его тоне сквозило безразличие. А от его обращения у меня потемнело в глазах.
- Как ты меня назвал?
- Суицидник, - он пожал плечами. – Назвал тебя тем, кем ты являешься.
- Я бы на твоем месте заткнулся, приемыш, - сквозь зубы прошипел я.
- А не то что? – он усмехнулся. – Встанешь и отпинаешь меня?
По телу прошла дрожь, руки непроизвольно сжались в кулаки. Как же мне хочется ударить его по этой ухмыляющейся морде! Ненавижу! Ненавижу! Все-таки первое впечатление – самое верное!
3 глава. Злость
Эрика не соврала. Она вернулась через пару часов. Без родителей. Я не знал, радоваться этому или огорчаться, но облегчение я почувствовал. Было чувство, что я вновь могу дышать полной грудью. До тех пор, пока не начались различные обследования, я не услышал приговор врачей: «Компрессионный перелом позвоночника в поясничном отделе». Это значило, что всю оставшуюся жизнь я проведу в инвалидной коляске. Я слушал болтовню доктора о том, что мне еще повезло и что, много людей живут с таким диагнозом, и вполне счастливы, с закрытыми глазами я пытался решить для себя, что я чувствую. Страх. Боль. Отчаянье… Смирение. Если подумать, то ноги - это еще малая жертва, главное - руки целы, и я смогу заниматься тем, что больше всего люблю. Писать. Еще с детства я мечтал стать писателем. И к своим семнадцати годам я придумал более двухсот рассказов, историй, повестей. Самая короткая история занимала один вордовский лист, самая длинная - более 150 страниц. Но родители считали это глупостью. Теперь же я смогу писать не боясь, что кто-то отберет у меня тетрадь или удалит все с компьютера. Ноги – это малая жертва. Подумаешь, не смогу ходить…
- Что, суицидник, не ожидал такого? Думал, выпрыгнешь в окошко и отделаешься легким испугом? – я посмотрел на ухмыляющегося сыночка Эрики. – А тут на тебе! Остался без ножек, - он уселся в кресло, картинно закинув одну ногу на другую.
- Иди к дьяволу, приемыш, - тихо прорычал я. – Я вновь начну ходить, чего бы мне это ни стоило! – приемыш удивленно приподнял брови, а я пораженно замер, осмысливая сказанное мною. Я же смирился…
- Надеюсь, я к тому времени буду еще не очень старым, - ответил парень.
Ложь! Все ложь! Ни черта я не смирился! Единственное, что я сейчас чувствую - это злоба. Дикая, безудержная злоба. Хочется рвать и метать. Я злюсь на родителей за то, что они довели меня до такого, за то, что теперь по их вине я - инвалид, а они где-то там сейчас веселятся, обмывая полученные от Эрики права на владение фирмами. Злюсь на врачей за то,что они со своими искусственными улыбочками пытаются меня подбодрить, а у самих в глазах жалость. Подавитесь ею! Злюсь на этого приемыша, что вечно крутится у меня в палате с безразличным лицом и доводит меня до белого каления своей речью. Я сжимаю в руках простынь и медленно, глубоко дышу, сдерживая вырывающуюся наружу ярость. Идите к черту! Все идите к черту! Ненавижу! Ненавижу! От злости на глаза наворачиваются слезы. Я вам еще покажу. Не могу ходить? Ну да, как же. Выкусите, сволочи! Я еще буду танцевать.
Я так пылал от съедающего меня гнева, что даже не заметил вошедшую Эрику. Обратил на нее внимание только, когда она заговорила.
- Ну что, Сеня, готов? – я встрепенулся и удивленно посмотрел на нее.
- К чему?
- Как к чему? К тому, чтобы ехать домой.
Я вспомнил, что с утра меня действительно обещали выписать, но этот приемыш вывел меня из себя, заставив обо всем забыть. Я сел на кровати, с ненавистью уставившись на инвалидное кресло, стоявшее впритык к постели. Эрика сделала шаг ко мне, даже приемыш подался вперед, но я остановил их обоих взглядом. Теперь это моя жизнь, я должен сам привыкать со всем справляться. Взявшись одной рукой за подлокотник, а другой упершись на сиденье, я подтянулся, перемещая торс на коляску. Вздохнув, я перевернулся, пытаясь сесть поудобней, ноги оставались на постели. Глядя на них, нестерпимо хотелось оттолкнуться от кровати, чтобы они сами упали вниз, но вместо этого я чуть отъехал назад и аккуратно, двумя руками, опустил вниз одну ногу, а затем вторую. Боже это как-то глупо и нелепо. Театр абсурда какой-то! Иметь ноги и не иметь возможности ими управлять. Это так… странно.
- Сеня? – оторвала меня от созерцания своих бесполезных ног Эрика. – Мы можем ехать?
- Да, конечно, - улыбнулся я, а она улыбнулась мне в ответ.
Мы вышли из палаты, точнее Эрика и приемыш вышли, а я выехал. Никогда не думал, что катить коляску так тяжело. Руки моментально уставали. Не понимаю, как людям удается так быстро катить колеса? Опыт, наверное. Мои руки хотели отвалиться уже на второй минуте.
Поглядев на меня, Эрика произнесла:
- Я подумала, что тебе тяжело будет, и поэтому купила кресло с автоматическим управлением. Точнее, на самом деле, два. Они такие прикольные и быстрые. Мы с Сашей гонки на них устроили по саду. Так представляешь, он не справился с управлением…
- Мама! – прикрикнул приемыш, но Эрика все-таки договорила.
- Как птичка влетел в пруд.
Я посмотрел на приемыша и, представив картинку, как он летит в пруд, размахивая руками и крича, захохотал на всю больницу. Хочу это видеть! Прошу, бис, пожалуйста!
- Чего ржешь, суицидник? – зло прищурившись, огрызнулся парень.
- Саша! – одернула его тетя, а потом, наклонившись ко мне, зашептала. – Ты только ему не говори, но у меня есть видео его «купания», приедем домой - покажу.
- Обязательно! – продолжая смеяться, кивнул я.
Возле больницы нас ждал темно-синий "Nissan". Это все, что я мог сказать про автомобиль, так как совсем в них не разбираюсь. При виде нас, из машины вышел мужчина лет тридцати в черных брюках и белой рубашке с короткими рукавами. Несмотря на март месяц, жара стояла ужасная. При виде мужчины мои глаза заблестели, а я сам, не сдерживая радости, вскрикнул и попытался встать на ноги, тут же грохнувшись на асфальт. К глазам подступили слезы. Черт, совсем забыл.
- Сенька! – бодро воскликнул мужчина и, подхватив меня подмышки, резко поднял, заключив в объятья.
- Дядя Олег! – так же поприветствовал я мужчину, обнимая его и отгоняя навернувшиеся слезы.
- Хех, парень, ты все такой же невесомый! Совсем не ешь?
- Ничего подобного! Просто в больнице ужасно кормят.
- Ну да, как же, - усмехнулся мужчина, все еще держа меня на руках. – Сколько ты весишь? Давай колись!
Я потупил взгляд и посмотрел в сторону, тихо бурча.
– Что? Не слышу.
- 60 килограмм с лишним, - нехотя ответил я. Дядя Олег цыкнул языком.
- Ничего, мы тебя откормим!
- Угу, мы его откормим, а он опять в окно сиганет, - приемыш сказал это таким нейтральным голосом, словно это были мысли вслух. – Прям как свиней…
- Александр! – воскликнула тетя Эрика. Парень поднял ладони верх и направился к машине. Дядя Олег крякнул, глядя на парня.
- Если я его убью, меня оправдают? – спросил я, ни к кому точно не обращаясь, но дядя Олег мне ответил.
- Лучше не рисковать и нанять киллера.
- Арсений, Олег! – уже на нас закричала Эрика. Сделав невинные глаза, мы заспешили к автомобилю.
Дядя Олег усадил меня на заднее сиденье, а потом, закинув в багажник мой личный транспорт, сел на водительское место, рядом с ним, впереди, устроилась тетя Эрика. Заставив нас пристегнуть ремни, дядя Олег нажал на газ, и мы поехали… Пока мелькали серые, невзрачные многоэтажки я болтал с дядей Олегом, рассказывая все, что произошло со мной за последние три года, что мы не виделись. Мужчина работал у Эрики уже пять лет водителем, и при первой нашей встрече мы сразу нашли общий язык. Несколько раз дядя Олег «воровал» меня из дома и водил на футбольные матчи, а, однажды, никому ничего не говоря, мы на два дня уехали на море. Досталось мне потом очень сильно, но это того стоило. А, когда у меня в рассказах происходила заминка, связанная с описанием техники, то дядя Олег мне все подробно объяснял. Особенно то, что связанно с вертолетами и кораблями. Отдавшись воспоминаниям, я не заметил, как мы выехали за город. Теперь с правой стороны находилась сплошная зелень: трава, деревья, кусты, а слева - высокий каменный забор. Мне он казался бесконечным и волшебным одновременно, потому что никто не знал, что находится за ним. Нет, были, конечно, те, кто смог покорить трехметровую высоту, но они хранили молчание, напуская на себя важный вид, отчего подогревали чужое любопытство. Наружная сторона стены была исписана разнообразными граффити и далеко не культурными выражениями. Фантазия людей так мелка. Поэтому граффити в виде разноцветной, яркой надписи высотой полтора метра и шириной пять метров особенно сильно бросалась в глаза.
Я улыбнулся, глядя на слово «ЖИВИ», что словно выпирало из стены. Внизу стояла почти незаметная роспись «Hektar». Надо же, за год совсем не поблекли.
- В темноте все еще светится? – поинтересовался я, провожая взглядом надпись.
Приемыш повернулся ко мне, на его лице читалось удивление. Эрика посмотрела на мое отражение в боковом зеркале и кивнула, а дядя Олег ответил:
- Конечно! Чего ей не светиться? Другим вон по пять лет, так они тоже до сих пор светятся.
- Ты видел это граффити? – спросил приемыш.
- Пфф, я его нарисовал, - усмехнулся я. По тому, как вытянулось лицо приемыша, я понял, что он не ожидал такого поворота событий.
- То есть, ты - Хектар?
Я округлил глаза.
- Боже, как тебе это в голову пришло? Какой «Хектар»? Нектар! – я покачал головой. – Нектар – фрукты – лето – яркие краски. Можно было по надписи догадаться, она же такая цветная! Живи ярко. Хотя, на самом деле, я вкладывал другой смысл в это граффити.
- Какой? – в глазах приемыша мелькнул интерес.
- «Живи, как подсказывает тебе сердце», - интерес в его глазах сменился весельем.
- О, значит, твое сердце подсказало тебе выпрыгнуть из окна, - он засмеялся.
- Саша! - обернулась к нам тетя Эрика, но было уже поздно, гнев, что копился во мне, все эти недели прорвался наружу. Я, сжав кулак, бросился на приемыша, но из-за дурацких ног я не смог ни подвинуться ближе, ни взобраться на сиденье, поэтому вместо носа, удар пришелся в скулу. Приемыш дернулся назад и приложился затылком о стекло.
- Ах ты, сука, - заскрипел он зубами и в этот момент замахнулся на меня…
- Что, суицидник, не ожидал такого? Думал, выпрыгнешь в окошко и отделаешься легким испугом? – я посмотрел на ухмыляющегося сыночка Эрики. – А тут на тебе! Остался без ножек, - он уселся в кресло, картинно закинув одну ногу на другую.
- Иди к дьяволу, приемыш, - тихо прорычал я. – Я вновь начну ходить, чего бы мне это ни стоило! – приемыш удивленно приподнял брови, а я пораженно замер, осмысливая сказанное мною. Я же смирился…
- Надеюсь, я к тому времени буду еще не очень старым, - ответил парень.
Ложь! Все ложь! Ни черта я не смирился! Единственное, что я сейчас чувствую - это злоба. Дикая, безудержная злоба. Хочется рвать и метать. Я злюсь на родителей за то, что они довели меня до такого, за то, что теперь по их вине я - инвалид, а они где-то там сейчас веселятся, обмывая полученные от Эрики права на владение фирмами. Злюсь на врачей за то,что они со своими искусственными улыбочками пытаются меня подбодрить, а у самих в глазах жалость. Подавитесь ею! Злюсь на этого приемыша, что вечно крутится у меня в палате с безразличным лицом и доводит меня до белого каления своей речью. Я сжимаю в руках простынь и медленно, глубоко дышу, сдерживая вырывающуюся наружу ярость. Идите к черту! Все идите к черту! Ненавижу! Ненавижу! От злости на глаза наворачиваются слезы. Я вам еще покажу. Не могу ходить? Ну да, как же. Выкусите, сволочи! Я еще буду танцевать.
Я так пылал от съедающего меня гнева, что даже не заметил вошедшую Эрику. Обратил на нее внимание только, когда она заговорила.
- Ну что, Сеня, готов? – я встрепенулся и удивленно посмотрел на нее.
- К чему?
- Как к чему? К тому, чтобы ехать домой.
Я вспомнил, что с утра меня действительно обещали выписать, но этот приемыш вывел меня из себя, заставив обо всем забыть. Я сел на кровати, с ненавистью уставившись на инвалидное кресло, стоявшее впритык к постели. Эрика сделала шаг ко мне, даже приемыш подался вперед, но я остановил их обоих взглядом. Теперь это моя жизнь, я должен сам привыкать со всем справляться. Взявшись одной рукой за подлокотник, а другой упершись на сиденье, я подтянулся, перемещая торс на коляску. Вздохнув, я перевернулся, пытаясь сесть поудобней, ноги оставались на постели. Глядя на них, нестерпимо хотелось оттолкнуться от кровати, чтобы они сами упали вниз, но вместо этого я чуть отъехал назад и аккуратно, двумя руками, опустил вниз одну ногу, а затем вторую. Боже это как-то глупо и нелепо. Театр абсурда какой-то! Иметь ноги и не иметь возможности ими управлять. Это так… странно.
- Сеня? – оторвала меня от созерцания своих бесполезных ног Эрика. – Мы можем ехать?
- Да, конечно, - улыбнулся я, а она улыбнулась мне в ответ.
Мы вышли из палаты, точнее Эрика и приемыш вышли, а я выехал. Никогда не думал, что катить коляску так тяжело. Руки моментально уставали. Не понимаю, как людям удается так быстро катить колеса? Опыт, наверное. Мои руки хотели отвалиться уже на второй минуте.
Поглядев на меня, Эрика произнесла:
- Я подумала, что тебе тяжело будет, и поэтому купила кресло с автоматическим управлением. Точнее, на самом деле, два. Они такие прикольные и быстрые. Мы с Сашей гонки на них устроили по саду. Так представляешь, он не справился с управлением…
- Мама! – прикрикнул приемыш, но Эрика все-таки договорила.
- Как птичка влетел в пруд.
Я посмотрел на приемыша и, представив картинку, как он летит в пруд, размахивая руками и крича, захохотал на всю больницу. Хочу это видеть! Прошу, бис, пожалуйста!
- Чего ржешь, суицидник? – зло прищурившись, огрызнулся парень.
- Саша! – одернула его тетя, а потом, наклонившись ко мне, зашептала. – Ты только ему не говори, но у меня есть видео его «купания», приедем домой - покажу.
- Обязательно! – продолжая смеяться, кивнул я.
Возле больницы нас ждал темно-синий "Nissan". Это все, что я мог сказать про автомобиль, так как совсем в них не разбираюсь. При виде нас, из машины вышел мужчина лет тридцати в черных брюках и белой рубашке с короткими рукавами. Несмотря на март месяц, жара стояла ужасная. При виде мужчины мои глаза заблестели, а я сам, не сдерживая радости, вскрикнул и попытался встать на ноги, тут же грохнувшись на асфальт. К глазам подступили слезы. Черт, совсем забыл.
- Сенька! – бодро воскликнул мужчина и, подхватив меня подмышки, резко поднял, заключив в объятья.
- Дядя Олег! – так же поприветствовал я мужчину, обнимая его и отгоняя навернувшиеся слезы.
- Хех, парень, ты все такой же невесомый! Совсем не ешь?
- Ничего подобного! Просто в больнице ужасно кормят.
- Ну да, как же, - усмехнулся мужчина, все еще держа меня на руках. – Сколько ты весишь? Давай колись!
Я потупил взгляд и посмотрел в сторону, тихо бурча.
– Что? Не слышу.
- 60 килограмм с лишним, - нехотя ответил я. Дядя Олег цыкнул языком.
- Ничего, мы тебя откормим!
- Угу, мы его откормим, а он опять в окно сиганет, - приемыш сказал это таким нейтральным голосом, словно это были мысли вслух. – Прям как свиней…
- Александр! – воскликнула тетя Эрика. Парень поднял ладони верх и направился к машине. Дядя Олег крякнул, глядя на парня.
- Если я его убью, меня оправдают? – спросил я, ни к кому точно не обращаясь, но дядя Олег мне ответил.
- Лучше не рисковать и нанять киллера.
- Арсений, Олег! – уже на нас закричала Эрика. Сделав невинные глаза, мы заспешили к автомобилю.
Дядя Олег усадил меня на заднее сиденье, а потом, закинув в багажник мой личный транспорт, сел на водительское место, рядом с ним, впереди, устроилась тетя Эрика. Заставив нас пристегнуть ремни, дядя Олег нажал на газ, и мы поехали… Пока мелькали серые, невзрачные многоэтажки я болтал с дядей Олегом, рассказывая все, что произошло со мной за последние три года, что мы не виделись. Мужчина работал у Эрики уже пять лет водителем, и при первой нашей встрече мы сразу нашли общий язык. Несколько раз дядя Олег «воровал» меня из дома и водил на футбольные матчи, а, однажды, никому ничего не говоря, мы на два дня уехали на море. Досталось мне потом очень сильно, но это того стоило. А, когда у меня в рассказах происходила заминка, связанная с описанием техники, то дядя Олег мне все подробно объяснял. Особенно то, что связанно с вертолетами и кораблями. Отдавшись воспоминаниям, я не заметил, как мы выехали за город. Теперь с правой стороны находилась сплошная зелень: трава, деревья, кусты, а слева - высокий каменный забор. Мне он казался бесконечным и волшебным одновременно, потому что никто не знал, что находится за ним. Нет, были, конечно, те, кто смог покорить трехметровую высоту, но они хранили молчание, напуская на себя важный вид, отчего подогревали чужое любопытство. Наружная сторона стены была исписана разнообразными граффити и далеко не культурными выражениями. Фантазия людей так мелка. Поэтому граффити в виде разноцветной, яркой надписи высотой полтора метра и шириной пять метров особенно сильно бросалась в глаза.
Я улыбнулся, глядя на слово «ЖИВИ», что словно выпирало из стены. Внизу стояла почти незаметная роспись «Hektar». Надо же, за год совсем не поблекли.
- В темноте все еще светится? – поинтересовался я, провожая взглядом надпись.
Приемыш повернулся ко мне, на его лице читалось удивление. Эрика посмотрела на мое отражение в боковом зеркале и кивнула, а дядя Олег ответил:
- Конечно! Чего ей не светиться? Другим вон по пять лет, так они тоже до сих пор светятся.
- Ты видел это граффити? – спросил приемыш.
- Пфф, я его нарисовал, - усмехнулся я. По тому, как вытянулось лицо приемыша, я понял, что он не ожидал такого поворота событий.
- То есть, ты - Хектар?
Я округлил глаза.
- Боже, как тебе это в голову пришло? Какой «Хектар»? Нектар! – я покачал головой. – Нектар – фрукты – лето – яркие краски. Можно было по надписи догадаться, она же такая цветная! Живи ярко. Хотя, на самом деле, я вкладывал другой смысл в это граффити.
- Какой? – в глазах приемыша мелькнул интерес.
- «Живи, как подсказывает тебе сердце», - интерес в его глазах сменился весельем.
- О, значит, твое сердце подсказало тебе выпрыгнуть из окна, - он засмеялся.
- Саша! - обернулась к нам тетя Эрика, но было уже поздно, гнев, что копился во мне, все эти недели прорвался наружу. Я, сжав кулак, бросился на приемыша, но из-за дурацких ног я не смог ни подвинуться ближе, ни взобраться на сиденье, поэтому вместо носа, удар пришелся в скулу. Приемыш дернулся назад и приложился затылком о стекло.
- Ах ты, сука, - заскрипел он зубами и в этот момент замахнулся на меня…
4 глава. Дома
(отчаянно боролась с желанием убиться, пока писала эту главу. Ненавижу описание)
Приемыш замахнулся, чтобы ударить меня, но прежде чем это произошло, автомобиль резко затормозил, нас бросило вперед, я еле успел выставить руки, упершись о сиденье, чтобы не упасть.
- Прекратили оба! Немедленно! - закричал на нас дядя Олег. – А не то один из вас поедет в багажнике!
- Он первый меня ударил, - ткнул в меня пальцем приемыш, от такого заявления я приоткрыл рот.
- А ты первый меня спровоцировал!
Он фыркнул.
- Я не виноват, что ты так легко выходишь из себя.
- Угу, а ты виноват в том, что такой придурок.
- Что? Нарываешься, суицидник? – приемыш прищурился, глядя на меня.
Ответить я не успел, так как меня по лицу ударило что-то легкое и мягкое, а потом упало на колени. Я удивленно опустил глаза и увидел яркий цветной шарфик. На коленях приемыша тоже лежал шарф, но серого цвета.
- Что это? – одновременно спросили мы у Эрики и дяди Олега.
- Кляпы, - спокойно ответил дядя.
- Чего?
- Раз вы сами не в состоянии замолчать, то завяжите себе рот, - приемыш вновь фыркнул.
- Еще чего!
Я встретился с Эрикой взглядом в боковом зеркале. Она изо всех сил пыталась сдержать улыбку.
- Тогда сидите тихо и смотрите в окно.
- Чего там смотреть? Сплошная стена. Это вон у суицидника вид хороший.
- Ты что из детского сада сбежал? – изумился я.
- Рты оба себе завязали! Иначе мы никуда не поедем! – медленно, выделяя каждое слово, произнес дядя Олег. Эрика уже тихо давилась смехом.
- Серьезно, что ли? – повернулся я к дяде. Он кивнул. Тяжело вздохнув, я взял шарфик в руки и завязал себе рот. У приемыша, глядя на меня, вытянулось лицо.
- Вы издеваетесь? – он переводил глаза с меня на дядю и обратно. Мы оба замотали головами. – Дурдом, - поразился приемыш, но тоже завязал себе рот. И в этот момент к нам повернулась Эрика.
- Улыбнитесь, - смеясь, попросила она и щелкнула фотоаппаратом. – Бесценный кадр.
Похоже, нас развели… Один плюс - после этого до дома мы доехали без происшествий.
Дом Эрики находился в двадцати пяти километрах от города на закрытой территории. Если мне не изменяет память, всего там было около тридцати домов. Некоторые были жилые, в некоторых хозяева появлялись лишь изредка, предпочитая жизнь в городе, а некоторые вообще пустовали. Такая мини-деревня из первоклассных коттеджей. После въезда на территорию, дорога приобретала два ответвления, но не просто направо и налево, а право-прямо и лево-прямо, вилы Посейдона будут подходящим сравнением. У каждой дороги с двух сторон стояли дома. Вот дом тети Эрики находился на левой дороге с левой стороны.
Я помню его еще с детства. Двухэтажный с желтоватой облицовкой, красной крышей и коричнево-красным забором. В центре забора располагались автоматические ворота, а чуть правее железная калитка. Хотя я не знаю, как у богатых людей это называется. Для меня это калитка, пускай и оснащенная домофоном и камерой. Сразу за воротами была дорожка из гравия, ведущая к гаражу на один автомобиль, такая дорожка, только уже шла и от калитки до входной двери и с двух сторон была окружена клумбами тюльпанов. В левой части палисадника находился небольшой пруд диаметром два метра и глубиной один метр, именно в нем приемыш и искупался. По периметру пруд был окружен небольшими декоративными камнями.
Позади дома возвышалась огромная ива. Когда Эрика покупала участок, дерево уже было, и тетя не стала его убирать. За это время ива разрослась еще сильней и теперь закрывала ветками большую часть заднего участка. Там же находился, если, конечно, ничего не изменили, небольшой круглый столик на шесть человек, стулья и чуть в стороне зелено-желтая садовая качель. А весь участок был покрыт ярко-зеленой газонной травой.
Мы вошли в дом. Тетя Эрика помогла мне пересечь порожек, который преграждал путь коляске. Я огляделся, если не считать маленьких изменений вроде новых картин, статуэток, то здесь все было по-старому.
Когда ты пересекал входную дверь, то попадал не в прихожую и не в коридор, как бывает обычно, а в гостиную. Хотя по обе стороны от двери были стены, возле одной из которых красовался огромный платяной шкаф, но эти стены были не больше двух метров в длину. Если кто-то хочет, то может назвать это маленькой прихожей. Стены гостиной были окрашены в нежно-голубой цвет. В центре комнаты размещался гигантских размеров белоснежный, пушистый ковер. На нем стоял длинный синий диван, по бокам которого находились два синих кресла, стеклянный журнальный столик на четырех ножках из светлого дерева, стекло по периметру так же украшало дерево, и еще один диван с креслами, идентичный первому и находящийся напротив него, светло-желтого цвета. На стене в полутора метрах от желтого дивана висел огромный плазменный телевизор с двумя колонками в человеческий рост. Стена напротив была полностью скрыта стеклянным стеллажом, что был заставлен всевозможными дисками, статуэтками, маленькими мягкими игрушками, вазами, сувенирами. Оно все было так гармонично и аккуратно расставлено, что хоть сейчас фотографируй на брошюру для магазина мебели.
Стена, слева от стеллажа разделялась лестницей. Она была из светлой древесины и делала поворот 90° направо, и выходила на открытую площадку с перилами, что чуть выступала вперед. Под площадкой была дверь, которая вела в столовую.
Кстати, столовую, я так думаю, планировал псих. Потолок с наклоном и шестью плоскими лампами, они обычно бывают в бассейне, и их свет просто ослеплял. Стена между столовой и кухней была с горизонтальными волнами, а стена справа могла похвастаться огромным круглым окном, от которого отходили маленькие прямоугольные окошки, создавая вид солнца. Стенка, разделяющая столовую с гостиной, имела три ярко-красные треугольные ниши. Они особенно выделялись на фоне песочного цвета столовой.
Но меня Эрика подкатила к другой двери в гостиной, что была слева от лестницы и вела в комнату для гостей. Я там никогда еще не был, предпочитал те комнаты, что были на втором этаже. Я оглядел серую дверь и повернул ручку вниз, отметив, что порог отсутствовал, хотя раньше вроде был, и въехал внутрь. Стены и потолок были белыми, пол, наоборот, был застелен темным, почти черным, паркетом. В комнате было два вполне обычных окна с темными плотными занавесками (не то, что в гостиной, почти три метра шириной и три метра высотой, так что из палисадника отлично просматривалась комната) слева и справа от компьютерного стола, что находился напротив двери, кстати, компьютер тоже был. Кроме стола в комнате так же была двуспальная кровать, две прикроватные тумбочки, комод – в правой половине, в левой: шкаф, книжный стеллаж, огромное зеркало от пола до потолка и дверь, ведущая в ванную.
Я подъехал к зеркалу и уставился на свое отражение. Худощавый, чуть сутулый, длинные, тонкие руки и пальцы. Волосы, казалось, выгорели на солнце и теперь были какого-то бледно-рыжего оттенка. За три недели, что я провел в больнице, они отросли и теперь челка спадала на глаза, мешая обзору. Миловидное, круглое лицо с большими зелеными глазами окаймленные длинными, пушистыми, светлыми ресницами, курносым носом и не губами, а самым настоящим бантиком. Пухлые, маленькие, аккуратные, алые, они ярко выделялись на бледной коже. Так же в глаза бросались веснушки на щеках.
Я хмыкнул, глядя на все это. Не парень, а девка. Даже кадык почти не видно.
- Тебе нравится комната? – оторвала меня от любования своим отражением Эрика.
- Да, - кивнул я, и чуть помедлив, добавил. – Только можно кое-что убрать?
- Конечно.
- Хорошо, тогда я хочу убрать это зеркало, стеллаж, шкаф и тумбочки, - тетя удивленно приподняла брови, но ничего не сказала, лишь ответила.
- Я пришлю ребят, чтоб они все ненужное вынесли. Кстати, Сеня, познакомься это Максим, - она указала на рослого парня лет эдак 23, что стоял, позади тети, и делал вид, что его тут нет. Услышав свое имя, он подался вперед и тепло улыбнулся мне. - Максим приставлен за тобой, он твой водитель, телохранитель и просто помощник. Если что-то нужно, сразу обращайся к нему.
- Здрасте, - кивнул я.
- Здравствуй, - поприветствовал он меня.
- Ну ладно, я пойду, ты пока тут обживайся, а твою одежду и вещи привезут вечером, - Эрика направилась к выходу, но вдруг остановилась и повернулась ко мне. – Совсем забыла спросить. Чего ты хочешь?
Я растерялся.
- В каком смысле?
- Вообще.
Я задумался. Чего я хочу? У меня никогда об этом не спрашивали. Мне только говорили, что я должен делать. Я закрыл глаза, вспоминая свою жизнь, вспоминая недели, проведенные в больнице.
- Покоя. Я хочу покоя. Хочу делать, что мне нравится. Хочу, чтоб меня не трогали. Хочу писать.
- Хорошо. Тебе решать идти в школу или заниматься на дому, если вообще ты захочешь заниматься. Тебя никто не будет отвлекать. Твори в свое удовольствие, - Эрика подмигнула мне и вышла из комнаты.
Что? Не будет лекций о том, как важно образование в наше время? О том, что писаниной я ничего в жизни не добьюсь? Как так? Несмотря на растерянность, я почувствовал, как счастье наполняет меня.
- Кхм, мебель можно сейчас же выносить или завтра? – привлек мое внимание Максим.
- Сейчас.
Он кивнул и вышел.
Я еще раз оглядел комнату и вдохнул воздух полной грудью. Я дома.
Приемыш замахнулся, чтобы ударить меня, но прежде чем это произошло, автомобиль резко затормозил, нас бросило вперед, я еле успел выставить руки, упершись о сиденье, чтобы не упасть.
- Прекратили оба! Немедленно! - закричал на нас дядя Олег. – А не то один из вас поедет в багажнике!
- Он первый меня ударил, - ткнул в меня пальцем приемыш, от такого заявления я приоткрыл рот.
- А ты первый меня спровоцировал!
Он фыркнул.
- Я не виноват, что ты так легко выходишь из себя.
- Угу, а ты виноват в том, что такой придурок.
- Что? Нарываешься, суицидник? – приемыш прищурился, глядя на меня.
Ответить я не успел, так как меня по лицу ударило что-то легкое и мягкое, а потом упало на колени. Я удивленно опустил глаза и увидел яркий цветной шарфик. На коленях приемыша тоже лежал шарф, но серого цвета.
- Что это? – одновременно спросили мы у Эрики и дяди Олега.
- Кляпы, - спокойно ответил дядя.
- Чего?
- Раз вы сами не в состоянии замолчать, то завяжите себе рот, - приемыш вновь фыркнул.
- Еще чего!
Я встретился с Эрикой взглядом в боковом зеркале. Она изо всех сил пыталась сдержать улыбку.
- Тогда сидите тихо и смотрите в окно.
- Чего там смотреть? Сплошная стена. Это вон у суицидника вид хороший.
- Ты что из детского сада сбежал? – изумился я.
- Рты оба себе завязали! Иначе мы никуда не поедем! – медленно, выделяя каждое слово, произнес дядя Олег. Эрика уже тихо давилась смехом.
- Серьезно, что ли? – повернулся я к дяде. Он кивнул. Тяжело вздохнув, я взял шарфик в руки и завязал себе рот. У приемыша, глядя на меня, вытянулось лицо.
- Вы издеваетесь? – он переводил глаза с меня на дядю и обратно. Мы оба замотали головами. – Дурдом, - поразился приемыш, но тоже завязал себе рот. И в этот момент к нам повернулась Эрика.
- Улыбнитесь, - смеясь, попросила она и щелкнула фотоаппаратом. – Бесценный кадр.
Похоже, нас развели… Один плюс - после этого до дома мы доехали без происшествий.
Дом Эрики находился в двадцати пяти километрах от города на закрытой территории. Если мне не изменяет память, всего там было около тридцати домов. Некоторые были жилые, в некоторых хозяева появлялись лишь изредка, предпочитая жизнь в городе, а некоторые вообще пустовали. Такая мини-деревня из первоклассных коттеджей. После въезда на территорию, дорога приобретала два ответвления, но не просто направо и налево, а право-прямо и лево-прямо, вилы Посейдона будут подходящим сравнением. У каждой дороги с двух сторон стояли дома. Вот дом тети Эрики находился на левой дороге с левой стороны.
Я помню его еще с детства. Двухэтажный с желтоватой облицовкой, красной крышей и коричнево-красным забором. В центре забора располагались автоматические ворота, а чуть правее железная калитка. Хотя я не знаю, как у богатых людей это называется. Для меня это калитка, пускай и оснащенная домофоном и камерой. Сразу за воротами была дорожка из гравия, ведущая к гаражу на один автомобиль, такая дорожка, только уже шла и от калитки до входной двери и с двух сторон была окружена клумбами тюльпанов. В левой части палисадника находился небольшой пруд диаметром два метра и глубиной один метр, именно в нем приемыш и искупался. По периметру пруд был окружен небольшими декоративными камнями.
Позади дома возвышалась огромная ива. Когда Эрика покупала участок, дерево уже было, и тетя не стала его убирать. За это время ива разрослась еще сильней и теперь закрывала ветками большую часть заднего участка. Там же находился, если, конечно, ничего не изменили, небольшой круглый столик на шесть человек, стулья и чуть в стороне зелено-желтая садовая качель. А весь участок был покрыт ярко-зеленой газонной травой.
Мы вошли в дом. Тетя Эрика помогла мне пересечь порожек, который преграждал путь коляске. Я огляделся, если не считать маленьких изменений вроде новых картин, статуэток, то здесь все было по-старому.
Когда ты пересекал входную дверь, то попадал не в прихожую и не в коридор, как бывает обычно, а в гостиную. Хотя по обе стороны от двери были стены, возле одной из которых красовался огромный платяной шкаф, но эти стены были не больше двух метров в длину. Если кто-то хочет, то может назвать это маленькой прихожей. Стены гостиной были окрашены в нежно-голубой цвет. В центре комнаты размещался гигантских размеров белоснежный, пушистый ковер. На нем стоял длинный синий диван, по бокам которого находились два синих кресла, стеклянный журнальный столик на четырех ножках из светлого дерева, стекло по периметру так же украшало дерево, и еще один диван с креслами, идентичный первому и находящийся напротив него, светло-желтого цвета. На стене в полутора метрах от желтого дивана висел огромный плазменный телевизор с двумя колонками в человеческий рост. Стена напротив была полностью скрыта стеклянным стеллажом, что был заставлен всевозможными дисками, статуэтками, маленькими мягкими игрушками, вазами, сувенирами. Оно все было так гармонично и аккуратно расставлено, что хоть сейчас фотографируй на брошюру для магазина мебели.
Стена, слева от стеллажа разделялась лестницей. Она была из светлой древесины и делала поворот 90° направо, и выходила на открытую площадку с перилами, что чуть выступала вперед. Под площадкой была дверь, которая вела в столовую.
Кстати, столовую, я так думаю, планировал псих. Потолок с наклоном и шестью плоскими лампами, они обычно бывают в бассейне, и их свет просто ослеплял. Стена между столовой и кухней была с горизонтальными волнами, а стена справа могла похвастаться огромным круглым окном, от которого отходили маленькие прямоугольные окошки, создавая вид солнца. Стенка, разделяющая столовую с гостиной, имела три ярко-красные треугольные ниши. Они особенно выделялись на фоне песочного цвета столовой.
Но меня Эрика подкатила к другой двери в гостиной, что была слева от лестницы и вела в комнату для гостей. Я там никогда еще не был, предпочитал те комнаты, что были на втором этаже. Я оглядел серую дверь и повернул ручку вниз, отметив, что порог отсутствовал, хотя раньше вроде был, и въехал внутрь. Стены и потолок были белыми, пол, наоборот, был застелен темным, почти черным, паркетом. В комнате было два вполне обычных окна с темными плотными занавесками (не то, что в гостиной, почти три метра шириной и три метра высотой, так что из палисадника отлично просматривалась комната) слева и справа от компьютерного стола, что находился напротив двери, кстати, компьютер тоже был. Кроме стола в комнате так же была двуспальная кровать, две прикроватные тумбочки, комод – в правой половине, в левой: шкаф, книжный стеллаж, огромное зеркало от пола до потолка и дверь, ведущая в ванную.
Я подъехал к зеркалу и уставился на свое отражение. Худощавый, чуть сутулый, длинные, тонкие руки и пальцы. Волосы, казалось, выгорели на солнце и теперь были какого-то бледно-рыжего оттенка. За три недели, что я провел в больнице, они отросли и теперь челка спадала на глаза, мешая обзору. Миловидное, круглое лицо с большими зелеными глазами окаймленные длинными, пушистыми, светлыми ресницами, курносым носом и не губами, а самым настоящим бантиком. Пухлые, маленькие, аккуратные, алые, они ярко выделялись на бледной коже. Так же в глаза бросались веснушки на щеках.
Я хмыкнул, глядя на все это. Не парень, а девка. Даже кадык почти не видно.
- Тебе нравится комната? – оторвала меня от любования своим отражением Эрика.
- Да, - кивнул я, и чуть помедлив, добавил. – Только можно кое-что убрать?
- Конечно.
- Хорошо, тогда я хочу убрать это зеркало, стеллаж, шкаф и тумбочки, - тетя удивленно приподняла брови, но ничего не сказала, лишь ответила.
- Я пришлю ребят, чтоб они все ненужное вынесли. Кстати, Сеня, познакомься это Максим, - она указала на рослого парня лет эдак 23, что стоял, позади тети, и делал вид, что его тут нет. Услышав свое имя, он подался вперед и тепло улыбнулся мне. - Максим приставлен за тобой, он твой водитель, телохранитель и просто помощник. Если что-то нужно, сразу обращайся к нему.
- Здрасте, - кивнул я.
- Здравствуй, - поприветствовал он меня.
- Ну ладно, я пойду, ты пока тут обживайся, а твою одежду и вещи привезут вечером, - Эрика направилась к выходу, но вдруг остановилась и повернулась ко мне. – Совсем забыла спросить. Чего ты хочешь?
Я растерялся.
- В каком смысле?
- Вообще.
Я задумался. Чего я хочу? У меня никогда об этом не спрашивали. Мне только говорили, что я должен делать. Я закрыл глаза, вспоминая свою жизнь, вспоминая недели, проведенные в больнице.
- Покоя. Я хочу покоя. Хочу делать, что мне нравится. Хочу, чтоб меня не трогали. Хочу писать.
- Хорошо. Тебе решать идти в школу или заниматься на дому, если вообще ты захочешь заниматься. Тебя никто не будет отвлекать. Твори в свое удовольствие, - Эрика подмигнула мне и вышла из комнаты.
Что? Не будет лекций о том, как важно образование в наше время? О том, что писаниной я ничего в жизни не добьюсь? Как так? Несмотря на растерянность, я почувствовал, как счастье наполняет меня.
- Кхм, мебель можно сейчас же выносить или завтра? – привлек мое внимание Максим.
- Сейчас.
Он кивнул и вышел.
Я еще раз оглядел комнату и вдохнул воздух полной грудью. Я дома.
5 глава. Новая жизнь
Журнальный столик в гостиной был полностью завален вещами, несколько коробок лежало возле него. Я оглядел эту груду. Эрика сказала, что это мои вещи, но на самом деле там не было ничего моего. Вся одежда была новой, брэндовой, с неотрезанными этикетками. Обувь находилась в коробках, и, как я понял, там было две пары кроссовок, черные и белые ботинки, шлепанцы и тапочки. На диване лежали новенькие словари: толковый, синонимов, омонимов, антонимов, английский. Похоже, Эрика помнила, что я вечно таскал их с собой. Ну а что? Бывало, поймает меня муза где-нибудь в парке, сижу, пишу, и тут понимаю, что не могу подобрать подходящий синоним, а пока не вспомню его, продолжить писать не могу. А так достал из рюкзака словарик, посмотрел и продолжил спокойно строчить дальше. Кстати, рюкзак среди вещей тоже был. И сумка через плечо. Возле книг лежали коробки из-под нового телефона "Nokia" последней модели и планшета "Samsung Galaxy Tab". Черт, я о нем год мечтал, а теперь вот он передо мной.
Но среди всей этой кучи новых вещей действительно было кое-что, что принадлежало мне. Ноутбук, которому уже четыре года и картонная коробка с тетрадями в 98 листов.
Я взял в руки ноутбук и провел по нему двумя пальцами, приветствуя. Сколько же мы с ним пережили? Я копил на него целый год, экономя почти на всем, а когда купил, радовался как дитя. Хотя я и был дитем. Я успешно прятал его от родителей в течение полугода, а когда они наконец-то его нашли, то папа просто отформатировал жесткий диск, стерев все мои рассказы. Они сказали, что раз я купил его на свои деньги, то позволят его оставить, но только для учебы. Раз в неделю они проверяли его, смотрели, чтобы не было новых рассказов. Тогда я купил флешку, ее ведь куда проще прятать. Да и истории стал называть, как «рефераты», «биографии», «сообщение» и прятал среди настоящих рефератов. Но однажды, мама застала меня, когда я писал роман. Я заканчивал восьмидесятую страницу, когда она оказалась позади меня и, выхватив ноутбук, швырнула в стену. У меня тогда внутри все оборвалось. А она часа три читала мне лекцию, что я трачу время на всякую ерунду, что они с отцом работают в поте лица, чтобы обеспечить меня, а я такая неблагодарная скотина. Я еле дождался, когда она закончит свою речь и, схватив ноут, побежал в ремонтную мастерскую. Слава Богу, его починили. Хотя он еще не раз после этого «знакомился» со стенами и полом. Но он все пережил, верно неся мне службу.
Я вернулся с небес на землю и уставился на коробку, в которой лежали тетради с рассказами. Сколько их там? Более сорока штук точно. Некоторые полупустые, в некоторые даже вложены листы, потому что страниц не хватило, а новую заводить было лень, некоторые представляют собой сборник миниатюр и новелл. Все они были написаны среди ночи, на уроках, в кинотеатре во время ожидания начала сеанса, в парках по дороге домой.
- Эти тетради… - не отрывая глаз от коробки, произнес я.
- Хм? – Эрика оторвала голову от моего планшета, на котором увлеченно что-то рисовала.
- Выкиньте их, - боковым зрением я заметил приемыша, что спустился со второго этажа.
- Выкинуть? Подожди, Сеня, это же твои рассказы, - тетя отложила в сторону планшет. Я посмотрел на нее и вынудил себя улыбнуться.
- И что? Все равно они не очень хорошие.
- Хорошие или нет, это твои дети! Ты их создал, ты за них в ответе.
- Ладно, - я пожал плечами. – Сам выкину раз в ответе.
- Не-не-не! – Эрика резко вскочила с дивана и, перепрыгивая через коробки с обувью, подбежала к моим рассказам. Она обхватила их руками, будто думала, что я начну их вырывать. – Не позволю!
- Эй, это мои дети! Руки прочь! – я фыркнул от смеха. Эрика замотала головой и легла грудью поверх коробки. – Эрика, ты ведешь себя, как ребенок!
- Открыл Америку! – усмехнулась тетя.
- Ты пишешь рассказы? – спросил приемыш, вклиниваясь между мной и Эрикой.
- Да, - буркнул я.
- Писатель значит, - в его голосе была издевка.
- У тебя с этим проблемы? – я посмотрел приемышу точно в глаза, кстати, они у него были темно-карие почти черные, а нос действительно с горбинкой. Он замотал головой.
- Нет, никаких. Это даже здорово, сейчас же почти никто не пишет, а теперь я могу похвастаться, что живу в доме с будущим известным писателем! - съязвил парень.
- Мне захотелось тебя убить. Интересно к чему бы это?
- К пятнадцати годам лишения свободы, - спокойно ответил этот паразит, скосив глаза на Эрику. Она сползла с коробки и сидела, обняв ее одной рукой, напоминая мне пьяного пирата, что обнимает бочку с алкоголем, как самую большую драгоценность в мире.
- Мальчики, вам надо… - что нам надо, узнать я не успел, потому что приемыш быстро наклонился и выхватил из объятий тети коробку. – Эй! Верни на базу!
- Не-а, - он улыбнулся, а я узнал, что у него, оказывается, есть ямочки на щеках. – Отбери, если хочешь.
Я думал, что он сказал это так, для приличия, но Эрика действительно поднялась на ноги и кинулась к приемышу. Он ловко от нее увернулся и отпрыгнул в сторону. Они начали гонку вокруг диванов и меня. Боже, одной тридцать лет, а другой вечно ходит с каменным лицом, кто поверит, что они могут носиться по дому, как малые дети?
- Эй, народ, хватит! У меня уже голова от вас кругом! – они замерли, тяжело дыша и не отрывая друг от друга глаз. Приемыш стоял за желтым диваном, а Эрика за синим. – Верни мне коробку.
- Нет. Если хочешь ее назад, то тебе тоже придется побегать. Упс, я забыл, ты не можешь.
- Прекрати надо мной издеваться!!! – я рявкнул так, что люстра над нами зазвенела. Если честно, не ждал такого эффекта, я вообще не хотел кричать. Эрика испуганно глянула на меня, а приемыш прищурился и усмехнулся.
- С чего вдруг? Ты просто идеальная мишень для подколок. Неудачник, слабак, придурок, - приемыш на секунду замолчал, задумавшись. А я у себя в голове уже третий раз сворачивал ему шею. - Слушай, да ты же настоящий лузер из кино!
- Отвали! Я живой человек, а не выдуманный персонаж. И это жизнь, а не кино.
- А разница? – приемыш нахмурил брови. – Если подумать, то в кино часто описывают вполне жизненные ситуации про людей, которые сталкиваются с проблемами, но находят в себе силы бороться с ними. Если бы они этого не делали, то про них не снимали фильмы. Они были бы обычными людьми, которые сдаются, не попытавшись бороться, и прыгают с четвертого этажа.
- Ненавижу тебя, - тихо, зло, сквозь зубы.
- Взаимно, - он кивает мне и, держа коробку одной рукой, направляется в сторону столовой.
- Не смей уходить! Я еще не все сказал!
- Не смей косплеить девушку!
- Что? Причем тут моя внешность?
Он стукнул себя открытой ладонью по лбу.
- Я вообще-то про твое поведение, а не про твои комплексы. Ну да ладно, пофиг, - приемыш вновь направился к столовой.
- А ну, ты, стой! Верни коробку!
- Да не волнуйся ты так, я ее выкинуть собираюсь. Мне не нужна дома лишняя макулатура.
Я замер.
- Правда, выкинешь? – я склонил голову набок, не веря его словам.
- Ты меня еще поклясться заставь.
- Саша, не смей ее выкидывать! – вмешалась тетя Эрика. Приемыш посмотрел на нее, переведя взгляд выше моей головы.
- Мам, это его вещи и только он имеет право ими распоряжаться. Хочет выкинуть - пускай выкидывает, - Эрика молчала. А когда я уже решил оглянуться на нее, она вдруг произнесла.
- Ладно, делайте, что хотите!
Я облегченно выдохнул. Теперь весь негатив из моей прошлой жизни исчезнет. Ведь все рассказы, что находились в той коробке, были написаны в минуты, когда я находился в депрессии. Они просто переполнены тоской, одиночеством, печалью, болью, отчаяньем, мольбой, которую никто не слышит, пустотой, что разъедает нас изнутри. Но теперь их выкинут, и мне больше ничто не будет напоминать о том, что я когда-то чувствовал.
- Сень, я купила тебе новую сим-карту, но у меня есть твоя старая. Я подумала, что вдруг ты захочешь оставить прежний номер, ведь тебе могут звонить друзья…
Я посмотрел на Эрику. Какие друзья? За то время, что я лежал в больнице, никто из так называемых друзей не пришел меня навестить. Нет у меня никого. Ну и правильно. Если хочешь начать новую жизнь, то не надо брать в нее «старых» людей.
- Я буду пользоваться новой.
Но среди всей этой кучи новых вещей действительно было кое-что, что принадлежало мне. Ноутбук, которому уже четыре года и картонная коробка с тетрадями в 98 листов.
Я взял в руки ноутбук и провел по нему двумя пальцами, приветствуя. Сколько же мы с ним пережили? Я копил на него целый год, экономя почти на всем, а когда купил, радовался как дитя. Хотя я и был дитем. Я успешно прятал его от родителей в течение полугода, а когда они наконец-то его нашли, то папа просто отформатировал жесткий диск, стерев все мои рассказы. Они сказали, что раз я купил его на свои деньги, то позволят его оставить, но только для учебы. Раз в неделю они проверяли его, смотрели, чтобы не было новых рассказов. Тогда я купил флешку, ее ведь куда проще прятать. Да и истории стал называть, как «рефераты», «биографии», «сообщение» и прятал среди настоящих рефератов. Но однажды, мама застала меня, когда я писал роман. Я заканчивал восьмидесятую страницу, когда она оказалась позади меня и, выхватив ноутбук, швырнула в стену. У меня тогда внутри все оборвалось. А она часа три читала мне лекцию, что я трачу время на всякую ерунду, что они с отцом работают в поте лица, чтобы обеспечить меня, а я такая неблагодарная скотина. Я еле дождался, когда она закончит свою речь и, схватив ноут, побежал в ремонтную мастерскую. Слава Богу, его починили. Хотя он еще не раз после этого «знакомился» со стенами и полом. Но он все пережил, верно неся мне службу.
Я вернулся с небес на землю и уставился на коробку, в которой лежали тетради с рассказами. Сколько их там? Более сорока штук точно. Некоторые полупустые, в некоторые даже вложены листы, потому что страниц не хватило, а новую заводить было лень, некоторые представляют собой сборник миниатюр и новелл. Все они были написаны среди ночи, на уроках, в кинотеатре во время ожидания начала сеанса, в парках по дороге домой.
- Эти тетради… - не отрывая глаз от коробки, произнес я.
- Хм? – Эрика оторвала голову от моего планшета, на котором увлеченно что-то рисовала.
- Выкиньте их, - боковым зрением я заметил приемыша, что спустился со второго этажа.
- Выкинуть? Подожди, Сеня, это же твои рассказы, - тетя отложила в сторону планшет. Я посмотрел на нее и вынудил себя улыбнуться.
- И что? Все равно они не очень хорошие.
- Хорошие или нет, это твои дети! Ты их создал, ты за них в ответе.
- Ладно, - я пожал плечами. – Сам выкину раз в ответе.
- Не-не-не! – Эрика резко вскочила с дивана и, перепрыгивая через коробки с обувью, подбежала к моим рассказам. Она обхватила их руками, будто думала, что я начну их вырывать. – Не позволю!
- Эй, это мои дети! Руки прочь! – я фыркнул от смеха. Эрика замотала головой и легла грудью поверх коробки. – Эрика, ты ведешь себя, как ребенок!
- Открыл Америку! – усмехнулась тетя.
- Ты пишешь рассказы? – спросил приемыш, вклиниваясь между мной и Эрикой.
- Да, - буркнул я.
- Писатель значит, - в его голосе была издевка.
- У тебя с этим проблемы? – я посмотрел приемышу точно в глаза, кстати, они у него были темно-карие почти черные, а нос действительно с горбинкой. Он замотал головой.
- Нет, никаких. Это даже здорово, сейчас же почти никто не пишет, а теперь я могу похвастаться, что живу в доме с будущим известным писателем! - съязвил парень.
- Мне захотелось тебя убить. Интересно к чему бы это?
- К пятнадцати годам лишения свободы, - спокойно ответил этот паразит, скосив глаза на Эрику. Она сползла с коробки и сидела, обняв ее одной рукой, напоминая мне пьяного пирата, что обнимает бочку с алкоголем, как самую большую драгоценность в мире.
- Мальчики, вам надо… - что нам надо, узнать я не успел, потому что приемыш быстро наклонился и выхватил из объятий тети коробку. – Эй! Верни на базу!
- Не-а, - он улыбнулся, а я узнал, что у него, оказывается, есть ямочки на щеках. – Отбери, если хочешь.
Я думал, что он сказал это так, для приличия, но Эрика действительно поднялась на ноги и кинулась к приемышу. Он ловко от нее увернулся и отпрыгнул в сторону. Они начали гонку вокруг диванов и меня. Боже, одной тридцать лет, а другой вечно ходит с каменным лицом, кто поверит, что они могут носиться по дому, как малые дети?
- Эй, народ, хватит! У меня уже голова от вас кругом! – они замерли, тяжело дыша и не отрывая друг от друга глаз. Приемыш стоял за желтым диваном, а Эрика за синим. – Верни мне коробку.
- Нет. Если хочешь ее назад, то тебе тоже придется побегать. Упс, я забыл, ты не можешь.
- Прекрати надо мной издеваться!!! – я рявкнул так, что люстра над нами зазвенела. Если честно, не ждал такого эффекта, я вообще не хотел кричать. Эрика испуганно глянула на меня, а приемыш прищурился и усмехнулся.
- С чего вдруг? Ты просто идеальная мишень для подколок. Неудачник, слабак, придурок, - приемыш на секунду замолчал, задумавшись. А я у себя в голове уже третий раз сворачивал ему шею. - Слушай, да ты же настоящий лузер из кино!
- Отвали! Я живой человек, а не выдуманный персонаж. И это жизнь, а не кино.
- А разница? – приемыш нахмурил брови. – Если подумать, то в кино часто описывают вполне жизненные ситуации про людей, которые сталкиваются с проблемами, но находят в себе силы бороться с ними. Если бы они этого не делали, то про них не снимали фильмы. Они были бы обычными людьми, которые сдаются, не попытавшись бороться, и прыгают с четвертого этажа.
- Ненавижу тебя, - тихо, зло, сквозь зубы.
- Взаимно, - он кивает мне и, держа коробку одной рукой, направляется в сторону столовой.
- Не смей уходить! Я еще не все сказал!
- Не смей косплеить девушку!
- Что? Причем тут моя внешность?
Он стукнул себя открытой ладонью по лбу.
- Я вообще-то про твое поведение, а не про твои комплексы. Ну да ладно, пофиг, - приемыш вновь направился к столовой.
- А ну, ты, стой! Верни коробку!
- Да не волнуйся ты так, я ее выкинуть собираюсь. Мне не нужна дома лишняя макулатура.
Я замер.
- Правда, выкинешь? – я склонил голову набок, не веря его словам.
- Ты меня еще поклясться заставь.
- Саша, не смей ее выкидывать! – вмешалась тетя Эрика. Приемыш посмотрел на нее, переведя взгляд выше моей головы.
- Мам, это его вещи и только он имеет право ими распоряжаться. Хочет выкинуть - пускай выкидывает, - Эрика молчала. А когда я уже решил оглянуться на нее, она вдруг произнесла.
- Ладно, делайте, что хотите!
Я облегченно выдохнул. Теперь весь негатив из моей прошлой жизни исчезнет. Ведь все рассказы, что находились в той коробке, были написаны в минуты, когда я находился в депрессии. Они просто переполнены тоской, одиночеством, печалью, болью, отчаяньем, мольбой, которую никто не слышит, пустотой, что разъедает нас изнутри. Но теперь их выкинут, и мне больше ничто не будет напоминать о том, что я когда-то чувствовал.
- Сень, я купила тебе новую сим-карту, но у меня есть твоя старая. Я подумала, что вдруг ты захочешь оставить прежний номер, ведь тебе могут звонить друзья…
Я посмотрел на Эрику. Какие друзья? За то время, что я лежал в больнице, никто из так называемых друзей не пришел меня навестить. Нет у меня никого. Ну и правильно. Если хочешь начать новую жизнь, то не надо брать в нее «старых» людей.
- Я буду пользоваться новой.
6 глава. Талантливые люди талантливы во всем
Пальцы замерли над клавиатурой, на лице полное воодушевление и стремление создать настоящий шедевр, я вздохнул, готовый выпустить на волю океан слов, речевых оборотов, эпитетов, метафор и прочего и… завис. В голове было пусто. Я с тоской посмотрел на чистый лист с мигающей палочкой и выдохнул. Всегда так. Есть желание писать, а идей нет. Рука непроизвольно потянулась к лежащему рядом блокноту и ручке и начала выводить на ней всякие закорючки. Я распластался по столу, не отрывая глаз от монитора. Ну давай же, мозг, работай. Дай мне идею. Хотя бы маленькую зацепку.
Взгляд пробежался по столовой, ибо находился я именно там, надоело сидеть в комнате. Нет, ее определенно планировал псих, причем полный. В столовую вошел приемыш. Этот наглый гад был одет в борцовку и шорты. Выставил напоказ свое идеальное тело. Черт, я тоже такое хочу. Я тихо захныкал, отводя взгляд, и вновь уперся в монитор. Муза, ну где же ты? Как там, в песне поется?
Где же ты делась,
Когда ты мне так нужна?
Что же мне делать?
В кого ты опять влюблена?
Муза, ты слышишь, вернись,
Я все тебе прощу.
Я уткнулся лбом в клавиатуру. Приемыш прошел мимо меня на кухню. Хорошо же ему - мозгов нет, фантазии никакой, не надо часами биться над текстом, пытаясь родить что-то стоящее. Чего же я такой гениальный?
Я повернул голову именно в тот момент, когда приемыш вернулся с кухни. Да уйди же ты, наконец! Мне тошно на тебя глядеть. Словно почувствовав это, приемыш уселся за стол рядом со мной и начал поедать мороженное, что притащил с кухни. Застонав, я отвернулся в другую сторону и опустил крышку ноута, придавливая голову. Может, написать новеллу об этом гаде? Лучше всего какой-то стеб. А лучше всего слэш. И выложить в Интернет. И дать ему почитать. Я тихо засмеялся, представив его лицо, когда он это увидит. Надо рейтинг сделать самый высокий, а приемыша пассивом. Будет такой лежать под каким-нибудь боровом и стонать.
Я резко дернулся назад, чуть не свалив компьютер со стола, и закрыл рот рукой, чувствуя рвотные позывы. Боже, о чем я только думаю? Фу, гадость-то, какая. Мерзость, мерзость! По телу бегали мурашки отвращения.
- Ты чего такой зеленый? – подал голос приемыш.
Вместо ответа я склонился над правым боком коляски, глубоко дыша. Врача мне! Срочно врача! Психолога! У меня психологическая травма! Что б я еще раз о чем-то таком подумал? Ну, нафиг! Успокоившись, я поднял голову и увидел, что этот мерзавец преспокойно слушает музыку в наушниках, даже головой в такт двигает. Хорошо, что не поет. Нет, все, завязываю думать при нем, потому что он определенно читает мои мысли.
А мы не ангелы, парень!
Нет, мы не ангелы.
Темные твари, и сорваны планки нам.
Если нас спросят
Чего мы хотели бы?
Мы бы взлетели
Мы бы взлетели...
Пропел он. Точней ему наверно казалось, что он пропел, а я от этих звуков поморщился и швырнул в него блокнот, потому что сам бы не дотянулся. Приемыш, взглянул на меня и вытащил один наушник.
- Чего тебе?
- Если ты хочешь меня пытать, то лучше делай это раскаленным железом. Гуманней будет.
- Отвали, я нормально пою.
- Угу, за твое «нормально» фанаты Люмена тебя бы на куски порвали. Такую песню испортить. Я же теперь ее никогда в жизни слушать не смогу, - посетовал я, глядя на мерцающую палочку.
- Достал. Будто сам петь умеешь.
Я приподнял брови, продолжая пялиться в монитор, устроив силовую борьбу между родной мышкой ноута и подключенной.
- Не хочу тебя разочаровать, но умею.
- Давай.
Я посмотрел на ухмыляющего приемыша поверх компа.
- Чего давать?
- Пой, - я открыл рот и тут же его закрыл. – Давай-давай. Пой, светик, не стыдись.
- Я не знаю ни одну песню.
- Ммм, ясно, - ухмылка на лице приемыша стала сильней, он собрался вновь надеть наушник.
- Стоп! Есть одна. Только она тупая, в школе заставили выучить, на 8 марта спеть.
- Не имеет значения, - он сдернул второй наушник и, упершись о столешницу руками, уставился на меня. Вот же гад.
Я закрыл один глаз и поморщился, вспоминая слова, а потом, взяв побольше в легкие воздуха пропел:
Все слова любви -
Безумный крик сердец.
Слова твои и слезы, наконец
Приют для всех
Уже прожитых утех.
Зорька рассветёт
И в сумраке ночном
Умрёт, уйдёт,
Но оживёт потом
И всё вернёт
Блаженный летний зной
Извечный летний зной.
Вечная любовь,
Живут, чтобы любить
До слепоты
И до последних дней
Одна лишь ты.
Жить, любя одну тебя, навсегда…
Ненавижу конец, у меня на нем дыхалка умирает. И вообще песня ужасная. Тому, кто ее написал, надо руки отрубить, чтоб больше так не делал. Вспомнив, зачем я ее вообще пел, посмотрел на приемыша и захохотал. Он сидел с широко открытыми глазами и приоткрытым ртом, а на его лице было неподдельное изумление. Стоило мне засмеяться, как он захлопнул рот.
- Хорошо поешь.
Я кивнул, давясь смехом.
- Талантливые люди - талантливы во всем.
Взгляд зацепился на чистый лист документа, и смех перерос в стон. А приемыш довольно фыркнул.
- Кажется, не во всем.
Я оскалился.
- Твои родители наверно были экстрасенсами, знали, что из тебя сволочь вырастет, вот и бросили.
- А твои - нет, иначе бы ни за что не оставили себе такого слабака, - приемыш скалится в ответ. Вместо того, чтобы отбить удар, я опускаю голову на стол и прошептал сам себе, озвучивая мысли.
- Жаль, что они не экстрасенсы…
Действительно жаль, если бы они от меня отказались, то у меня могла сложиться совсем другая жизнь и не факт, что в ней я тоже был бы несчастлив. Я резко выпрямляюсь, глядя на приемыша.
- Да ты гений! – с чувством произношу я, обращаясь к нему. От такого заявления он подавился мороженным.
- Ты чего вдруг комплименты делаешь? Или там кавычки?.
Я так сильно замотал головой, что подумал, она отвалится.
- Нет-нет! Серьезно! Это же такой сюжет! Как я сам не додумался? - я уставился на монитор, пытаясь сообразить, как начать.
- Ты о чем говоришь, ходячая мечта психотерапевта?
- Миры! Куча параллельных миров! Все люди там одинаковы, но у них другая жизнь, потому что они совершают другие поступки. Ты пошел направо, а ты из другого мира налево, а из третьего прямо, а из четвертого вообще вернулся. Но в каком-то мире есть еще один ты который пошел направо, но на следующем перекрестке он пойдет налево, а ты вновь направо. Но это не только с тем, куда ты ходишь связанно. Они совершают другие поступки, говорят другое. Тысячу еще одних тебя, проживающих другую жизнь! – на одном дыхании выпалил я. В ответ приемыш крякнул.
- Какой номер у психушки?
Я щелкнул пальцами.
- Да, ты прав. Это слишком сложно, - я вновь начал пялится в монитор. – А что если сделать один параллельный мир и жизнь тамошнего героя будет кардинально отличаться от жизни в этом мире? Так, а зачем мне это все? Ну, живут они по-разному, и что? Надо с ними что-то сделать, а что? Что? Что? Что? Думай черепушка, думай, - я потер пальцами виски. – Поменять местами! Боже, да это же просто настоящее раздолье для фантазии! Столько концовок!
- Теперь я понимаю, почему большинство творческих людей сходят с ума, - донесся до меня издалека голос приемыша. Я облизнул губы и начал быстро печатать, полностью покинув реальный мир.
Нервы - "Муза"
Люмен - "А мы не ангелы, парень"
Макарский - "Вечная любовь"
Взгляд пробежался по столовой, ибо находился я именно там, надоело сидеть в комнате. Нет, ее определенно планировал псих, причем полный. В столовую вошел приемыш. Этот наглый гад был одет в борцовку и шорты. Выставил напоказ свое идеальное тело. Черт, я тоже такое хочу. Я тихо захныкал, отводя взгляд, и вновь уперся в монитор. Муза, ну где же ты? Как там, в песне поется?
Где же ты делась,
Когда ты мне так нужна?
Что же мне делать?
В кого ты опять влюблена?
Муза, ты слышишь, вернись,
Я все тебе прощу.
Я уткнулся лбом в клавиатуру. Приемыш прошел мимо меня на кухню. Хорошо же ему - мозгов нет, фантазии никакой, не надо часами биться над текстом, пытаясь родить что-то стоящее. Чего же я такой гениальный?
Я повернул голову именно в тот момент, когда приемыш вернулся с кухни. Да уйди же ты, наконец! Мне тошно на тебя глядеть. Словно почувствовав это, приемыш уселся за стол рядом со мной и начал поедать мороженное, что притащил с кухни. Застонав, я отвернулся в другую сторону и опустил крышку ноута, придавливая голову. Может, написать новеллу об этом гаде? Лучше всего какой-то стеб. А лучше всего слэш. И выложить в Интернет. И дать ему почитать. Я тихо засмеялся, представив его лицо, когда он это увидит. Надо рейтинг сделать самый высокий, а приемыша пассивом. Будет такой лежать под каким-нибудь боровом и стонать.
Я резко дернулся назад, чуть не свалив компьютер со стола, и закрыл рот рукой, чувствуя рвотные позывы. Боже, о чем я только думаю? Фу, гадость-то, какая. Мерзость, мерзость! По телу бегали мурашки отвращения.
- Ты чего такой зеленый? – подал голос приемыш.
Вместо ответа я склонился над правым боком коляски, глубоко дыша. Врача мне! Срочно врача! Психолога! У меня психологическая травма! Что б я еще раз о чем-то таком подумал? Ну, нафиг! Успокоившись, я поднял голову и увидел, что этот мерзавец преспокойно слушает музыку в наушниках, даже головой в такт двигает. Хорошо, что не поет. Нет, все, завязываю думать при нем, потому что он определенно читает мои мысли.
А мы не ангелы, парень!
Нет, мы не ангелы.
Темные твари, и сорваны планки нам.
Если нас спросят
Чего мы хотели бы?
Мы бы взлетели
Мы бы взлетели...
Пропел он. Точней ему наверно казалось, что он пропел, а я от этих звуков поморщился и швырнул в него блокнот, потому что сам бы не дотянулся. Приемыш, взглянул на меня и вытащил один наушник.
- Чего тебе?
- Если ты хочешь меня пытать, то лучше делай это раскаленным железом. Гуманней будет.
- Отвали, я нормально пою.
- Угу, за твое «нормально» фанаты Люмена тебя бы на куски порвали. Такую песню испортить. Я же теперь ее никогда в жизни слушать не смогу, - посетовал я, глядя на мерцающую палочку.
- Достал. Будто сам петь умеешь.
Я приподнял брови, продолжая пялиться в монитор, устроив силовую борьбу между родной мышкой ноута и подключенной.
- Не хочу тебя разочаровать, но умею.
- Давай.
Я посмотрел на ухмыляющего приемыша поверх компа.
- Чего давать?
- Пой, - я открыл рот и тут же его закрыл. – Давай-давай. Пой, светик, не стыдись.
- Я не знаю ни одну песню.
- Ммм, ясно, - ухмылка на лице приемыша стала сильней, он собрался вновь надеть наушник.
- Стоп! Есть одна. Только она тупая, в школе заставили выучить, на 8 марта спеть.
- Не имеет значения, - он сдернул второй наушник и, упершись о столешницу руками, уставился на меня. Вот же гад.
Я закрыл один глаз и поморщился, вспоминая слова, а потом, взяв побольше в легкие воздуха пропел:
Все слова любви -
Безумный крик сердец.
Слова твои и слезы, наконец
Приют для всех
Уже прожитых утех.
Зорька рассветёт
И в сумраке ночном
Умрёт, уйдёт,
Но оживёт потом
И всё вернёт
Блаженный летний зной
Извечный летний зной.
Вечная любовь,
Живут, чтобы любить
До слепоты
И до последних дней
Одна лишь ты.
Жить, любя одну тебя, навсегда…
Ненавижу конец, у меня на нем дыхалка умирает. И вообще песня ужасная. Тому, кто ее написал, надо руки отрубить, чтоб больше так не делал. Вспомнив, зачем я ее вообще пел, посмотрел на приемыша и захохотал. Он сидел с широко открытыми глазами и приоткрытым ртом, а на его лице было неподдельное изумление. Стоило мне засмеяться, как он захлопнул рот.
- Хорошо поешь.
Я кивнул, давясь смехом.
- Талантливые люди - талантливы во всем.
Взгляд зацепился на чистый лист документа, и смех перерос в стон. А приемыш довольно фыркнул.
- Кажется, не во всем.
Я оскалился.
- Твои родители наверно были экстрасенсами, знали, что из тебя сволочь вырастет, вот и бросили.
- А твои - нет, иначе бы ни за что не оставили себе такого слабака, - приемыш скалится в ответ. Вместо того, чтобы отбить удар, я опускаю голову на стол и прошептал сам себе, озвучивая мысли.
- Жаль, что они не экстрасенсы…
Действительно жаль, если бы они от меня отказались, то у меня могла сложиться совсем другая жизнь и не факт, что в ней я тоже был бы несчастлив. Я резко выпрямляюсь, глядя на приемыша.
- Да ты гений! – с чувством произношу я, обращаясь к нему. От такого заявления он подавился мороженным.
- Ты чего вдруг комплименты делаешь? Или там кавычки?.
Я так сильно замотал головой, что подумал, она отвалится.
- Нет-нет! Серьезно! Это же такой сюжет! Как я сам не додумался? - я уставился на монитор, пытаясь сообразить, как начать.
- Ты о чем говоришь, ходячая мечта психотерапевта?
- Миры! Куча параллельных миров! Все люди там одинаковы, но у них другая жизнь, потому что они совершают другие поступки. Ты пошел направо, а ты из другого мира налево, а из третьего прямо, а из четвертого вообще вернулся. Но в каком-то мире есть еще один ты который пошел направо, но на следующем перекрестке он пойдет налево, а ты вновь направо. Но это не только с тем, куда ты ходишь связанно. Они совершают другие поступки, говорят другое. Тысячу еще одних тебя, проживающих другую жизнь! – на одном дыхании выпалил я. В ответ приемыш крякнул.
- Какой номер у психушки?
Я щелкнул пальцами.
- Да, ты прав. Это слишком сложно, - я вновь начал пялится в монитор. – А что если сделать один параллельный мир и жизнь тамошнего героя будет кардинально отличаться от жизни в этом мире? Так, а зачем мне это все? Ну, живут они по-разному, и что? Надо с ними что-то сделать, а что? Что? Что? Что? Думай черепушка, думай, - я потер пальцами виски. – Поменять местами! Боже, да это же просто настоящее раздолье для фантазии! Столько концовок!
- Теперь я понимаю, почему большинство творческих людей сходят с ума, - донесся до меня издалека голос приемыша. Я облизнул губы и начал быстро печатать, полностью покинув реальный мир.
Нервы - "Муза"
Люмен - "А мы не ангелы, парень"
Макарский - "Вечная любовь"
7 глава. Взгляд с другой стороны
/Писалось среди ночи, а после не перечитывалось, так что могут быть ошибки. Вообще я долго раздумывала выкладывать ли эту главу и очень сильно хочется сказать "Давайте сделаем вид, что ее нет")
POV Саши
Моя мать отказалась от меня сразу после моего рождения. Потом, когда я подрос, мне сказали, что она была обычной школьницей, которой едва исполнилось 16 лет. Дура тупая, аборт сделать не могла? Скорей всего, боялась родителям сказать, а потом уже поздно было и благодаря этой идиотке, я вначале был в Доме Малютки, а потом в детдоме. Лучше вообще не рождаться, чем иметь такую жизнь.
Детдом только с виду выглядел респектабельно, а внутри тихий ужас, хотя самое ужасное в нем - это люди. Безразличные воспитатели, которых все достало, директор, который только и думал, как заграбастать себе пожертвованные деньги и сами воспитанники. Они ходили или сворой, глядя на всех дикими, озлобленными глазами, или по одиночке, не доверяя никому. Хотя, были и исключения. И я, если честно, восхищался ими. Прожить всю жизнь в приюте, и не разочароваться в ней, продолжать улыбаться, верить кому-то, влюбляться, строить отношения. Я преклоняюсь перед ними. Но для меня самого слово «семья» ничего не значило. Я ведь не знал, что это. Принцип мне был понятен, но что и как… Это как с компьютером, ты знаешь что внутри него есть процессор, материнская плата, видео- и аудиокарта, но если снимешь крышку с системника и посмотришь внутрь, то не поймешь что где, пока не заглянешь в соответствующую книгу. Но это компьютер, по нему книг достаточно, а вот книг про семью я не встречал. Да и не нужно оно мне было.
Я был одним из тех, кто предпочитал быть один. Так проще, наверно. Ни за кого не в ответе, ни за кого волноваться не надо. Я видел, как переживали ребята из стай, когда кто-то из их компании вдруг кончал с собой. Никогда не понимал этого. Ну да, жизнь хуевая, но у тебя были друзья, так какого? Ненавижу суицидников. Я, придерживаюсь мнения, что раз появился на свет, то коротай свой срок, какой бы паршивой жизнь не была. Кто знает, что готовит нам будущее? Может, все такую же жопу, а может подвернется, что-то хорошее. Например, как у Леши. У него походу болезнь на болезни сидела и болезнью погоняла. К нему даже любители докопаться до кого-нибудь, а потом избить, не подходили, боялись, как бы от простого прикосновения ласты не склеил. И вдруг на те! Усыновили! Почему его? Зачем? Хотя ему только 10 было, мелкий еще, а вот мне точно усыновление не светило. Кому нужен 15-летний парень? Никому. Поэтому я уже решил, чем займусь по достижению 18 лет. Но оказывается зря…
На завтрак нам вдруг подали кашу, нормальную, настоящую кашу, а не жидкую размазню непонятного происхождения, и мы все дружно застонали. Это значило только одно. Комиссия. Сегодня целый день будет рай, а потом недели две ад. И чего этим проверяющим в кабинетах не сидится?
Когда я гулял по территории детдома, наткнулся на саму комиссию. Она состояла из трех человек, мужчину я уже видел, а вот две женщины были мне не знакомы. Я проходил мимо именно в тот момент, когда директор рассказывал, как хорошо персонал выполняет свою работу и как дети его любят. Меня прям затошнило от этих слов. Я перевел взгляд на комиссию. Неужели они действительно в это верят или делают вид?
Мои глаза встретились с глазами одной из женщин, и я вдруг отметил, что она не похожа на обычных ревизоров. На ней не было костюма, она не держала в руках ни папку, ни блокнот, она ничего не спрашивала. Я оглядел ее внимательней, а дамочка, кажется не бедная. Так чего она тут забыла? Поняв, что я на нее смотрю, она улыбнулась мне, я фыркнул в ответ и пошел назад.
На следующий день, мне сообщили, что я усыновлен. Для меня эта новость была сродни очередному объявлению об апокалипсисе, вроде понимаешь, что чушь полная, а внутри что-то тихо шепчет «а вдруг правда?». Правдой и оказалось. А моей мамой, вдруг свалившейся с небес, оказалась вчерашняя женщина, что улыбнулась мне. Я все косился на нее, и пытался понять, что же у нее с головой, раз она выбрала меня. В то, что она нормальная, я бы не поверил ни за что на свете. И когда мы уже ехали в ее машине, я не выдержал.
- Почему?
Она вздрогнула и быстро посмотрела на меня.
- Что «почему»?
- Почему я?
- А почему не ты?
Я поморщился.
- Это не ответ.
- Я не знаю. Просто когда я тебя увидела, вдруг подумала, что хочу, чтобы ты был моим сыном.
- Врете.
- Мне пройти проверку на детекторе лжи? – она улыбается.
- Угу, только где его взять?
- У меня дома валяется где-то.
Я в открытую смотрю на нее, переваривая услышанное.
- Откуда?
- Купила когда-то давно. Всегда было интересно, как он работает. Я всех знакомых на нем испытывала.
- Вы что, сумасшедшая?
- Есть маленько, - кивнула она. – Мой племянник часто меня так называет.
- Племянник? Значит, у Вас есть брат или сестра?
- Сестра. Она старше меня, но мы недавно очень сильно поссорились и неизвестно когда помиримся. Она та еще стерва, - я подавился смешком. – Кстати, зови меня по имени и на «ты».
- Хорошо. А почему у тебя своих детей нет? Ты молодая, можешь родить…
- Не могу. У меня бесплодие.
- Э… эм… - я почувствовал себя неловко, потому что при этих словах Эрика с силой сжала руль. – А муж, ну или просто мужчина?
- Боже упаси! Зачем мне такие сложности, если я родить не могу? Захочу секса, найду себе мужика, но постоянные отношения. Бррр…
Я рассмеялся.
- Эй, ты вроде с ребенком говоришь!
- Пфф, ничего себе ребенок 170 см роста! Да и потом ты же парень.
- И что?
Эрика покосилась на меня, как-то странно улыбаясь.
- Ты что, девственник? – я почувствовал, как румянец заливает мне щеки. – О, Божечки! – расхохоталась Эрика. – Пятнадцатилетний парень девственник! Я думала, таких уже нет! Саша, ты раритет!
Я вздрогнул, услышав, как она произносит мое имя.
- Да прекрати ты уже смеяться и смотри на дорогу!
Она покосилась на меня.
- Как прикажете, шеф.
Позже я узнал, что Эрика, так называемая бизнес-вумен, а с комиссией оказалась случайно, просто решила сделать пожертвование и пришла в тот день, когда приехала ревизия, ну и захотела посмотреть что и как. И она действительно оказалась малек сумасшедшей, точнее маленьким ребенком. Она не могла пройти мимо магазина с игрушками и дисками, зато на дух терпеть не могла магазины с одеждой. Мне кажется, что если бы ее подруги не тащили ее туда силком, она сейчас бы ходила в каком-то тряпье. Эрика была удивительной, живой, яркой, такой уютной, легкой и привычной. Казалось, что я знал ее всегда, поэтому даже не заметил, как стал называть ее «мама».
Мы жили счастливо 3 года, пока однажды ей не позвонила ее сестра и не сообщила, что Арсений, ее племянник, выпал из окна. Я впервые видел ее такой бледной, напуганной, растерянной. И неожиданно во мне проснулась ревность. У нее никогда не могло быть детей, поэтому она скорее всего нянчилась с племянником, она видела, как он взрослеет, она делала ему подарки, она любила его. Поэтому на бешеной скорости уехала из дома, забыв обо всем.
Когда мама вернулась, рассказала, что во время операции произошла остановка сердца, но сейчас вроде все нормально. Ему вообще чертовски повезло, в месте, куда он упал, лежало два мата, пускай этого было мало, но каким-то чудом они спасли ему жизнь. А потом мы узнали, что парень впал в кому. На шестой день мама осунулась, стала растерянной, дома она только ночевала, с рассветом уезжая в больницу. И мне стало интересно посмотреть на этого парня. Как-никак - двоюродный брат. Я уговорил взять меня с собой в больницу.
Я не видел его родителей, поэтому даже близко не представлял, как выглядит мой «брат», поэтому, увиденное повергло меня в шок. Он был настоящей куколкой. Миниатюрные черты лица, длинные тонкие руки, такие же ноги. Ему бы девчонкой быть. Пока я его разглядывал, мама вышла из палаты, чтобы найти доктора и узнать о самочувствии племянника. Я отошел в сторону и, не сводя глаз с парня, достал телефон. Говорят, что с теми, кто находится в коме, надо разговаривать, но у меня нету желания болтать с самим собой, так что надеюсь, ему понравится музыка. Я включил одну из своих любимых песен, но успели пропеть первые четыре строчки, как губы парня дрогнули. Я быстро подошел к нему.
- Эй, ты очнулся?
Вместо ответа на меня уставились два больших зеленых глаза, но они тут же закрылись. Я вылетел из палаты и направился к стойке дежурной медсестры. Через две минуты родители парня, врач с медсестрой, мама и я находились в палате. Парень лежал с открытыми глазами. Он мельком пробежался глазами по родителям, перевел взгляд на маму, и, кажется, в его взгляде появилось удивление, но в тоже время глаза вдруг загорелись, но тут же потухли, а потом он посмотрел на меня. Я усмехнулся, представив, как он сейчас голову ломает, пытаясь сообразить, кто я.
Врач начал осматривать пациента, парень послушно выполнял все его приказы, хотя, судя по его лицу, ему было чертовки больно. Мы все неотрывно смотрели, как парень поворачивает голову, шевелит руками…
- … Теперь пальцами правой ноги, - ничего не произошло. – Левой, - я удивлено взглянул на врача. Зачем он просит пошевелить другой ногой, если парень еще правой не пошевелил? – Одновременно.
Интонация голоса доктора изменилась, и тут я понял. Он не может пошевелить ногами. При падении пострадал позвоночник, и теперь парень станет инвалидом. Мне стало его жалко. Он же мой ровесник, плюс такой красивый. Не понимаю, зачем некоторым посылают такие испытания? Не успел я подумать, какая судьба сволочь, как парень сказал, то, что полностью изменило мое отношение к нему. «Я не упал. Я прыгнул».
Прыгнул. Значит, мама тут с ума сходит всю неделю, есть почти перестала, спать, бросила все дела, а он, оказывается, просто хотел покончить с собой. Жить ему, видите ли, не хочется. Долбанный суицидник. Появилось желание взять его за шкирку и выкинуть из окна, чтоб завершить его дело. Еще и плакать смеет, осознав, что остался без ног. Бедный, несчастный. Да уж, эти идиоты хотят или сдохнуть, или, отряхнувшись от пыли, без единой царапинки, пойти домой. Ненавижу. Эгоистичные твари, думают только о себе, о том, как у них все плохо, даже на секунду не хотят представить, что будут чувствовать окружающие. Как же я их ненавижу!
Я, надеюсь, что больше никогда не столкнусь с этим суицидником, иначе за последствия не отвечаю!..
POV Саши
Моя мать отказалась от меня сразу после моего рождения. Потом, когда я подрос, мне сказали, что она была обычной школьницей, которой едва исполнилось 16 лет. Дура тупая, аборт сделать не могла? Скорей всего, боялась родителям сказать, а потом уже поздно было и благодаря этой идиотке, я вначале был в Доме Малютки, а потом в детдоме. Лучше вообще не рождаться, чем иметь такую жизнь.
Детдом только с виду выглядел респектабельно, а внутри тихий ужас, хотя самое ужасное в нем - это люди. Безразличные воспитатели, которых все достало, директор, который только и думал, как заграбастать себе пожертвованные деньги и сами воспитанники. Они ходили или сворой, глядя на всех дикими, озлобленными глазами, или по одиночке, не доверяя никому. Хотя, были и исключения. И я, если честно, восхищался ими. Прожить всю жизнь в приюте, и не разочароваться в ней, продолжать улыбаться, верить кому-то, влюбляться, строить отношения. Я преклоняюсь перед ними. Но для меня самого слово «семья» ничего не значило. Я ведь не знал, что это. Принцип мне был понятен, но что и как… Это как с компьютером, ты знаешь что внутри него есть процессор, материнская плата, видео- и аудиокарта, но если снимешь крышку с системника и посмотришь внутрь, то не поймешь что где, пока не заглянешь в соответствующую книгу. Но это компьютер, по нему книг достаточно, а вот книг про семью я не встречал. Да и не нужно оно мне было.
Я был одним из тех, кто предпочитал быть один. Так проще, наверно. Ни за кого не в ответе, ни за кого волноваться не надо. Я видел, как переживали ребята из стай, когда кто-то из их компании вдруг кончал с собой. Никогда не понимал этого. Ну да, жизнь хуевая, но у тебя были друзья, так какого? Ненавижу суицидников. Я, придерживаюсь мнения, что раз появился на свет, то коротай свой срок, какой бы паршивой жизнь не была. Кто знает, что готовит нам будущее? Может, все такую же жопу, а может подвернется, что-то хорошее. Например, как у Леши. У него походу болезнь на болезни сидела и болезнью погоняла. К нему даже любители докопаться до кого-нибудь, а потом избить, не подходили, боялись, как бы от простого прикосновения ласты не склеил. И вдруг на те! Усыновили! Почему его? Зачем? Хотя ему только 10 было, мелкий еще, а вот мне точно усыновление не светило. Кому нужен 15-летний парень? Никому. Поэтому я уже решил, чем займусь по достижению 18 лет. Но оказывается зря…
На завтрак нам вдруг подали кашу, нормальную, настоящую кашу, а не жидкую размазню непонятного происхождения, и мы все дружно застонали. Это значило только одно. Комиссия. Сегодня целый день будет рай, а потом недели две ад. И чего этим проверяющим в кабинетах не сидится?
Когда я гулял по территории детдома, наткнулся на саму комиссию. Она состояла из трех человек, мужчину я уже видел, а вот две женщины были мне не знакомы. Я проходил мимо именно в тот момент, когда директор рассказывал, как хорошо персонал выполняет свою работу и как дети его любят. Меня прям затошнило от этих слов. Я перевел взгляд на комиссию. Неужели они действительно в это верят или делают вид?
Мои глаза встретились с глазами одной из женщин, и я вдруг отметил, что она не похожа на обычных ревизоров. На ней не было костюма, она не держала в руках ни папку, ни блокнот, она ничего не спрашивала. Я оглядел ее внимательней, а дамочка, кажется не бедная. Так чего она тут забыла? Поняв, что я на нее смотрю, она улыбнулась мне, я фыркнул в ответ и пошел назад.
На следующий день, мне сообщили, что я усыновлен. Для меня эта новость была сродни очередному объявлению об апокалипсисе, вроде понимаешь, что чушь полная, а внутри что-то тихо шепчет «а вдруг правда?». Правдой и оказалось. А моей мамой, вдруг свалившейся с небес, оказалась вчерашняя женщина, что улыбнулась мне. Я все косился на нее, и пытался понять, что же у нее с головой, раз она выбрала меня. В то, что она нормальная, я бы не поверил ни за что на свете. И когда мы уже ехали в ее машине, я не выдержал.
- Почему?
Она вздрогнула и быстро посмотрела на меня.
- Что «почему»?
- Почему я?
- А почему не ты?
Я поморщился.
- Это не ответ.
- Я не знаю. Просто когда я тебя увидела, вдруг подумала, что хочу, чтобы ты был моим сыном.
- Врете.
- Мне пройти проверку на детекторе лжи? – она улыбается.
- Угу, только где его взять?
- У меня дома валяется где-то.
Я в открытую смотрю на нее, переваривая услышанное.
- Откуда?
- Купила когда-то давно. Всегда было интересно, как он работает. Я всех знакомых на нем испытывала.
- Вы что, сумасшедшая?
- Есть маленько, - кивнула она. – Мой племянник часто меня так называет.
- Племянник? Значит, у Вас есть брат или сестра?
- Сестра. Она старше меня, но мы недавно очень сильно поссорились и неизвестно когда помиримся. Она та еще стерва, - я подавился смешком. – Кстати, зови меня по имени и на «ты».
- Хорошо. А почему у тебя своих детей нет? Ты молодая, можешь родить…
- Не могу. У меня бесплодие.
- Э… эм… - я почувствовал себя неловко, потому что при этих словах Эрика с силой сжала руль. – А муж, ну или просто мужчина?
- Боже упаси! Зачем мне такие сложности, если я родить не могу? Захочу секса, найду себе мужика, но постоянные отношения. Бррр…
Я рассмеялся.
- Эй, ты вроде с ребенком говоришь!
- Пфф, ничего себе ребенок 170 см роста! Да и потом ты же парень.
- И что?
Эрика покосилась на меня, как-то странно улыбаясь.
- Ты что, девственник? – я почувствовал, как румянец заливает мне щеки. – О, Божечки! – расхохоталась Эрика. – Пятнадцатилетний парень девственник! Я думала, таких уже нет! Саша, ты раритет!
Я вздрогнул, услышав, как она произносит мое имя.
- Да прекрати ты уже смеяться и смотри на дорогу!
Она покосилась на меня.
- Как прикажете, шеф.
Позже я узнал, что Эрика, так называемая бизнес-вумен, а с комиссией оказалась случайно, просто решила сделать пожертвование и пришла в тот день, когда приехала ревизия, ну и захотела посмотреть что и как. И она действительно оказалась малек сумасшедшей, точнее маленьким ребенком. Она не могла пройти мимо магазина с игрушками и дисками, зато на дух терпеть не могла магазины с одеждой. Мне кажется, что если бы ее подруги не тащили ее туда силком, она сейчас бы ходила в каком-то тряпье. Эрика была удивительной, живой, яркой, такой уютной, легкой и привычной. Казалось, что я знал ее всегда, поэтому даже не заметил, как стал называть ее «мама».
Мы жили счастливо 3 года, пока однажды ей не позвонила ее сестра и не сообщила, что Арсений, ее племянник, выпал из окна. Я впервые видел ее такой бледной, напуганной, растерянной. И неожиданно во мне проснулась ревность. У нее никогда не могло быть детей, поэтому она скорее всего нянчилась с племянником, она видела, как он взрослеет, она делала ему подарки, она любила его. Поэтому на бешеной скорости уехала из дома, забыв обо всем.
Когда мама вернулась, рассказала, что во время операции произошла остановка сердца, но сейчас вроде все нормально. Ему вообще чертовски повезло, в месте, куда он упал, лежало два мата, пускай этого было мало, но каким-то чудом они спасли ему жизнь. А потом мы узнали, что парень впал в кому. На шестой день мама осунулась, стала растерянной, дома она только ночевала, с рассветом уезжая в больницу. И мне стало интересно посмотреть на этого парня. Как-никак - двоюродный брат. Я уговорил взять меня с собой в больницу.
Я не видел его родителей, поэтому даже близко не представлял, как выглядит мой «брат», поэтому, увиденное повергло меня в шок. Он был настоящей куколкой. Миниатюрные черты лица, длинные тонкие руки, такие же ноги. Ему бы девчонкой быть. Пока я его разглядывал, мама вышла из палаты, чтобы найти доктора и узнать о самочувствии племянника. Я отошел в сторону и, не сводя глаз с парня, достал телефон. Говорят, что с теми, кто находится в коме, надо разговаривать, но у меня нету желания болтать с самим собой, так что надеюсь, ему понравится музыка. Я включил одну из своих любимых песен, но успели пропеть первые четыре строчки, как губы парня дрогнули. Я быстро подошел к нему.
- Эй, ты очнулся?
Вместо ответа на меня уставились два больших зеленых глаза, но они тут же закрылись. Я вылетел из палаты и направился к стойке дежурной медсестры. Через две минуты родители парня, врач с медсестрой, мама и я находились в палате. Парень лежал с открытыми глазами. Он мельком пробежался глазами по родителям, перевел взгляд на маму, и, кажется, в его взгляде появилось удивление, но в тоже время глаза вдруг загорелись, но тут же потухли, а потом он посмотрел на меня. Я усмехнулся, представив, как он сейчас голову ломает, пытаясь сообразить, кто я.
Врач начал осматривать пациента, парень послушно выполнял все его приказы, хотя, судя по его лицу, ему было чертовки больно. Мы все неотрывно смотрели, как парень поворачивает голову, шевелит руками…
- … Теперь пальцами правой ноги, - ничего не произошло. – Левой, - я удивлено взглянул на врача. Зачем он просит пошевелить другой ногой, если парень еще правой не пошевелил? – Одновременно.
Интонация голоса доктора изменилась, и тут я понял. Он не может пошевелить ногами. При падении пострадал позвоночник, и теперь парень станет инвалидом. Мне стало его жалко. Он же мой ровесник, плюс такой красивый. Не понимаю, зачем некоторым посылают такие испытания? Не успел я подумать, какая судьба сволочь, как парень сказал, то, что полностью изменило мое отношение к нему. «Я не упал. Я прыгнул».
Прыгнул. Значит, мама тут с ума сходит всю неделю, есть почти перестала, спать, бросила все дела, а он, оказывается, просто хотел покончить с собой. Жить ему, видите ли, не хочется. Долбанный суицидник. Появилось желание взять его за шкирку и выкинуть из окна, чтоб завершить его дело. Еще и плакать смеет, осознав, что остался без ног. Бедный, несчастный. Да уж, эти идиоты хотят или сдохнуть, или, отряхнувшись от пыли, без единой царапинки, пойти домой. Ненавижу. Эгоистичные твари, думают только о себе, о том, как у них все плохо, даже на секунду не хотят представить, что будут чувствовать окружающие. Как же я их ненавижу!
Я, надеюсь, что больше никогда не столкнусь с этим суицидником, иначе за последствия не отвечаю!..
8 глава. Danger!
Так, если я сейчас не поем, то наверняка отгрызу от стола кусок. А сколько времени? Я глянул в угол монитора и присвистнул. Было три часа дня, а пишу я со вчерашнего вечера. Так, секундочку, а как я у себя в комнате оказался? Я же в столовой был. И когда это я успел за компьютер сесть, а ноут отложить? Боже, если с домом что-то случится, то я могу и не заметить.
Я въехал на кухню и услышал дикий смех, напоминающий стадо лошадей, на заднем дворе. Прихватив со стола яблоко, я толкнул дверь с кухни во двор и увидел приемыша в компании своих сверстников. Два парня и две девушки. При виде меня они оборвали смех и уставились так, словно я был новогодней елкой среди лета.
- Саш, а это кто? – спросила одна из девушек. Она ничего так, симпатичная. Блондинка, модельные пропорции.
- Да так, - безразлично ответил приемыш. – Суицидник один.
Вот теперь меня рассматривали как музейный экспонат. А сам парень развернулся к столику, что был завален едой. Недолго думая, я размахнулся и швырнул в него яблоко. Теперь я понял, почему взял именно его, ведь я яблоки терпеть не могу. Оно угодило приемышу точно в голову. Он схватился за затылок и резко повернулся ко мне.
- Ты что творишь, суицидник долбанный?
- Это не я, - покачал я головой.
- А кто?
- Орел! – с акцентом произнес я и ткнул пальцем в небо. Прикиньте, этот идиот задрал голову вверх, а потом сообразил, что я шучу и уставился на меня немигающими глазами. – Спасите! Он хочет меня убить! – закричал я.
- Ну-ну! Саша, успокойся! – ласково заговорила другая девушка. Парень зыркнул на нее, но тут же отвел взгляд в сторону. – А все-таки, кто ты? – это она спросила уже у меня.
- Позвольте представиться, - я склонил голову в поклоне. – Арсений Багрянцев, будущий великий писатель.
- Ух ты! Значит, ты пишешь рассказы? – поинтересовалась блондиночка.
- Да.
- А дашь почитать?
- Да, пожалуйста, - я протянул ей тетрадь, что всегда таскал с собой. Там вроде была одна коротенькая история. Когда я протягивал девушке тетрадку, то глянул на приемыша. Кажется, еще чуть-чуть и он челюсть потеряет.
- А ты и стихи можешь написать?
- Могу и стихи, если такая очаровательная девушка станет моей музой, - блондинка чуть покраснела и уткнулась в тетрадку.
- А можно кое-что спросить? – вновь заговорила другая девушка. Кстати, она была брюнеткой и чуть полноватой, но это полнота ей вовсе не мешала.
- Все, что хочешь, прекрасная дива.
- То, что сказал Саша, правда?
- А что он ска… - я оборвал фразу на середине, вспомнив слова приемыша. И лишь кивнул. – Правда.
- Что?! – неожиданно девушка закричала, я чуть вместе с коляской не подпрыгнул. – Совсем с ума сошел? Как такой симпатичный парень может покончить с собой? Это несправедливо! Или… - девушка покосилась на приемыша. – Или он тебя довел до этого?
Внимание, работает женская логика! Я чуть не захохотал в голос, но вовремя сдержался, посмотрев на ошарашенное лицо приемыша. А что, это подходящий случай, чтобы заставить его челюсть вообще отвалиться. Я потупил взор и сделал лицо невинного человека, напустив на себя жалость.
- Он всегда издевается надо мной, дразнит, прохода не дает, он даже мои рассказы выкинул! - доверчиво произнес я, глядя девушке в глаза.
- Чего? Эй, ты офигел, суицидник? – взгляды ребят с приемыша переместились на меня. Так, мордочку ангелочка на полную мощность. Я захлопал ресницами.
- Кхм, - кашлянул один из парней. – Саш, зная тебя, это легко может оказаться правдой.
- Вы что, издеваетесь надо мной?
- Ну мы же сами слышали, как ты его зовешь…
- Угу, и читать ты не любишь, а над теми, кто пишет, ты смеешься, - оторвалась блондиночка от тетрадки. – Кстати, здорово написано! Мне очень нравится.
- Спасибо, - улыбнулся я ей.
- А тебе трепанацию черепа надо сделать, за то что ты выкинул его рассказы!
- Да ничего я не выкидывал! – в отчаянии закричал парень. Моя маска улетела к чертям.
- Как не выкидывал? Ты же обещал!
- Ничего я не обещал.
- Тогда зачем забрал?
- Чтобы ты не выкинул. Мама же была против этого.
- Так! Стоп! Погодите! – поднял руки вверх до сих пор молчавший парень. – Ты что прикалывался над нами? – он повернулся ко мне.
- Да, простите, - покаялся я. – Уж очень хотелось поиздеваться над этим гадом.
- Надо же, я поверил.
- И я, - кивнул другой парень.
- И я, - согласилась брюнетка. – Ты хороший актер, - неожиданно приемыш рассмеялся.
- Талантливые люди - талантливы во всем, - сквозь смех произнес он, я улыбнулся.
- Признал-таки, мою гениальность?
- Ага, аж три раза.
- Ну зачем же три раза? Вполне хватит и одного. Или ты хочешь получить какую-то награду, как самый преданный фанат?
- И что ты можешь мне предложить? – приподнял бровь приемыш. Ответить я не успел. Мне на колени опустилась тетрадь.
- Фантастика! Не знаю, как там Саша, но я теперь точно твоя фанатка! Дашь еще что-нибудь почитать? Пожалуйста! – блондиночка сложила руки в мольбе и очаровательно улыбалась. Приемыш фыркнул.
- Кать, можешь ему глазки не строить. У него все равно не встанет.
Я зыркнул на парня.
- А ты откуда знаешь? Проверял?
- А ты хочешь, чтобы я проверил?
- А ты хочешь, чтобы я попросил тебя об этом?
- Боже, у меня сейчас кровь из носа пойдет, - вдруг произнесла брюнетка. Я удивленно перевел взгляд на нее и в этот же момент один из парней закричал.
- Danger! Опасность! Опасность! Фантазия яойщицы активирована на сто процентов! Спасайся, кто может! – и он нырнул за стол.
Приемыш и другой парень кинулись к дому, а Катя, наоборот, к брюнетке. Она схватила сзади ее голову и насильно повернула к иве.
- Настюш, погляди какое деревце большое. А какое зеленое. И небо такое чистое. Ни облачка. А как птички поют. Правда, замечательно? Сейчас бы оказаться где-нибудь у речки, поглядеть на прозрачную водичку, что быстрое течение уносит вниз. Поплескаться в ней. Но главное, чтобы рядом не было никого. Только ты и я. А когда стемнеет, мы будем смотреть на звезды, болтать, вспоминая прошлое, смеяться. Чудесно, правда?
- Угу, - хрипло проговорила брюнетка. – Можешь отпускать, я пришла в себя.
- Вот и хорошо, - Катя опустила руки и сделала, шаг назад. А я продолжал моргать, не понимая, что это было.
- Эм… а кто такие яойщицы? – осторожно спросил я. Настя, повернулась ко мне.
- Ну как сказать… Яойщицы это любители яоя, а яой - это аниме… Специфическое аниме…
- Насколько?
- Совсем чуть-чуть. Там просто рассказывается о любви между мужчинами.
- Слэш, что ли? – нахмурился я.
- Ооо! Ты знаешь о слэше! – девушка захлопала в ладоши.
- Ну да, я же сам пишу… Но не слэш! – быстро добавил я, и тут вспомнил, как вчера вечером думал о том чтобы попробовать себя в этом направлении.
- Эй, Арсений, что с тобой? Ты чего вдруг так позеленел? – испуганно спросила Катя.
- Кажется, он представил слэш, - хихикая, ответила Настя.
- Представил слэш? – удивленно переспросил, подошедший приемыш. Я склонился над коляской, тяжело дыша.
- Ага. И, кажется, он представил тебя, Саша, - она уже вовсю хохотала. Похоже, приемыш пару секунд переварил услышанное, а потом заорал.
- Чего?! Не надо меня втягивать в свои больные фантазии!
- А что тут такого? Саша ты просто типичный сэме, то есть актив.
- Пассив, - прохрипел я. На секунду повисла тишина.
- Я правильно поняла. Ты представил Сашу снизу? – я кивнул. – Боже, парень, у тебя богатая фантазия!
- Лучше бы ее не было.
- Не-не-не! Это шикарно! У меня никогда не получалось его сделать пассивом. Расскажи мне все подробно, как ты это представляешь, и как выглядит актив.
Я застонал.
- Уберите ее от меня или меня стошнит!
Девушка засмеялась и отошла сама.
- Боже, я живу под одной крышей с суицидником-геем, - пожаловался приемыш.
- Иди к дьяволу, приемыш. Я не гей. Просто ты меня достал, вот я и подумал, что стоит написать про тебя слэш и выложить в Интернет.
- Обязательно пришли мне ссылку, когда напишешь! – крикнула Настя, уплетая что-то со стола. Мы оба поморщились при ее словах.
- Но это выше моих сил, - я посмотрел парню в глаза. Он вздохнул.
- Ладно, сделаем вид, что этого никогда не было, - я закивал головой. – Ты обедать будешь? – я вновь закивал головой. Хм, а похоже он не такой уж и придурок. – Ну тогда иди готовь себе, - он махнул рукой в сторону кухни.
Я уже говорил, что ненавижу его?
Я въехал на кухню и услышал дикий смех, напоминающий стадо лошадей, на заднем дворе. Прихватив со стола яблоко, я толкнул дверь с кухни во двор и увидел приемыша в компании своих сверстников. Два парня и две девушки. При виде меня они оборвали смех и уставились так, словно я был новогодней елкой среди лета.
- Саш, а это кто? – спросила одна из девушек. Она ничего так, симпатичная. Блондинка, модельные пропорции.
- Да так, - безразлично ответил приемыш. – Суицидник один.
Вот теперь меня рассматривали как музейный экспонат. А сам парень развернулся к столику, что был завален едой. Недолго думая, я размахнулся и швырнул в него яблоко. Теперь я понял, почему взял именно его, ведь я яблоки терпеть не могу. Оно угодило приемышу точно в голову. Он схватился за затылок и резко повернулся ко мне.
- Ты что творишь, суицидник долбанный?
- Это не я, - покачал я головой.
- А кто?
- Орел! – с акцентом произнес я и ткнул пальцем в небо. Прикиньте, этот идиот задрал голову вверх, а потом сообразил, что я шучу и уставился на меня немигающими глазами. – Спасите! Он хочет меня убить! – закричал я.
- Ну-ну! Саша, успокойся! – ласково заговорила другая девушка. Парень зыркнул на нее, но тут же отвел взгляд в сторону. – А все-таки, кто ты? – это она спросила уже у меня.
- Позвольте представиться, - я склонил голову в поклоне. – Арсений Багрянцев, будущий великий писатель.
- Ух ты! Значит, ты пишешь рассказы? – поинтересовалась блондиночка.
- Да.
- А дашь почитать?
- Да, пожалуйста, - я протянул ей тетрадь, что всегда таскал с собой. Там вроде была одна коротенькая история. Когда я протягивал девушке тетрадку, то глянул на приемыша. Кажется, еще чуть-чуть и он челюсть потеряет.
- А ты и стихи можешь написать?
- Могу и стихи, если такая очаровательная девушка станет моей музой, - блондинка чуть покраснела и уткнулась в тетрадку.
- А можно кое-что спросить? – вновь заговорила другая девушка. Кстати, она была брюнеткой и чуть полноватой, но это полнота ей вовсе не мешала.
- Все, что хочешь, прекрасная дива.
- То, что сказал Саша, правда?
- А что он ска… - я оборвал фразу на середине, вспомнив слова приемыша. И лишь кивнул. – Правда.
- Что?! – неожиданно девушка закричала, я чуть вместе с коляской не подпрыгнул. – Совсем с ума сошел? Как такой симпатичный парень может покончить с собой? Это несправедливо! Или… - девушка покосилась на приемыша. – Или он тебя довел до этого?
Внимание, работает женская логика! Я чуть не захохотал в голос, но вовремя сдержался, посмотрев на ошарашенное лицо приемыша. А что, это подходящий случай, чтобы заставить его челюсть вообще отвалиться. Я потупил взор и сделал лицо невинного человека, напустив на себя жалость.
- Он всегда издевается надо мной, дразнит, прохода не дает, он даже мои рассказы выкинул! - доверчиво произнес я, глядя девушке в глаза.
- Чего? Эй, ты офигел, суицидник? – взгляды ребят с приемыша переместились на меня. Так, мордочку ангелочка на полную мощность. Я захлопал ресницами.
- Кхм, - кашлянул один из парней. – Саш, зная тебя, это легко может оказаться правдой.
- Вы что, издеваетесь надо мной?
- Ну мы же сами слышали, как ты его зовешь…
- Угу, и читать ты не любишь, а над теми, кто пишет, ты смеешься, - оторвалась блондиночка от тетрадки. – Кстати, здорово написано! Мне очень нравится.
- Спасибо, - улыбнулся я ей.
- А тебе трепанацию черепа надо сделать, за то что ты выкинул его рассказы!
- Да ничего я не выкидывал! – в отчаянии закричал парень. Моя маска улетела к чертям.
- Как не выкидывал? Ты же обещал!
- Ничего я не обещал.
- Тогда зачем забрал?
- Чтобы ты не выкинул. Мама же была против этого.
- Так! Стоп! Погодите! – поднял руки вверх до сих пор молчавший парень. – Ты что прикалывался над нами? – он повернулся ко мне.
- Да, простите, - покаялся я. – Уж очень хотелось поиздеваться над этим гадом.
- Надо же, я поверил.
- И я, - кивнул другой парень.
- И я, - согласилась брюнетка. – Ты хороший актер, - неожиданно приемыш рассмеялся.
- Талантливые люди - талантливы во всем, - сквозь смех произнес он, я улыбнулся.
- Признал-таки, мою гениальность?
- Ага, аж три раза.
- Ну зачем же три раза? Вполне хватит и одного. Или ты хочешь получить какую-то награду, как самый преданный фанат?
- И что ты можешь мне предложить? – приподнял бровь приемыш. Ответить я не успел. Мне на колени опустилась тетрадь.
- Фантастика! Не знаю, как там Саша, но я теперь точно твоя фанатка! Дашь еще что-нибудь почитать? Пожалуйста! – блондиночка сложила руки в мольбе и очаровательно улыбалась. Приемыш фыркнул.
- Кать, можешь ему глазки не строить. У него все равно не встанет.
Я зыркнул на парня.
- А ты откуда знаешь? Проверял?
- А ты хочешь, чтобы я проверил?
- А ты хочешь, чтобы я попросил тебя об этом?
- Боже, у меня сейчас кровь из носа пойдет, - вдруг произнесла брюнетка. Я удивленно перевел взгляд на нее и в этот же момент один из парней закричал.
- Danger! Опасность! Опасность! Фантазия яойщицы активирована на сто процентов! Спасайся, кто может! – и он нырнул за стол.
Приемыш и другой парень кинулись к дому, а Катя, наоборот, к брюнетке. Она схватила сзади ее голову и насильно повернула к иве.
- Настюш, погляди какое деревце большое. А какое зеленое. И небо такое чистое. Ни облачка. А как птички поют. Правда, замечательно? Сейчас бы оказаться где-нибудь у речки, поглядеть на прозрачную водичку, что быстрое течение уносит вниз. Поплескаться в ней. Но главное, чтобы рядом не было никого. Только ты и я. А когда стемнеет, мы будем смотреть на звезды, болтать, вспоминая прошлое, смеяться. Чудесно, правда?
- Угу, - хрипло проговорила брюнетка. – Можешь отпускать, я пришла в себя.
- Вот и хорошо, - Катя опустила руки и сделала, шаг назад. А я продолжал моргать, не понимая, что это было.
- Эм… а кто такие яойщицы? – осторожно спросил я. Настя, повернулась ко мне.
- Ну как сказать… Яойщицы это любители яоя, а яой - это аниме… Специфическое аниме…
- Насколько?
- Совсем чуть-чуть. Там просто рассказывается о любви между мужчинами.
- Слэш, что ли? – нахмурился я.
- Ооо! Ты знаешь о слэше! – девушка захлопала в ладоши.
- Ну да, я же сам пишу… Но не слэш! – быстро добавил я, и тут вспомнил, как вчера вечером думал о том чтобы попробовать себя в этом направлении.
- Эй, Арсений, что с тобой? Ты чего вдруг так позеленел? – испуганно спросила Катя.
- Кажется, он представил слэш, - хихикая, ответила Настя.
- Представил слэш? – удивленно переспросил, подошедший приемыш. Я склонился над коляской, тяжело дыша.
- Ага. И, кажется, он представил тебя, Саша, - она уже вовсю хохотала. Похоже, приемыш пару секунд переварил услышанное, а потом заорал.
- Чего?! Не надо меня втягивать в свои больные фантазии!
- А что тут такого? Саша ты просто типичный сэме, то есть актив.
- Пассив, - прохрипел я. На секунду повисла тишина.
- Я правильно поняла. Ты представил Сашу снизу? – я кивнул. – Боже, парень, у тебя богатая фантазия!
- Лучше бы ее не было.
- Не-не-не! Это шикарно! У меня никогда не получалось его сделать пассивом. Расскажи мне все подробно, как ты это представляешь, и как выглядит актив.
Я застонал.
- Уберите ее от меня или меня стошнит!
Девушка засмеялась и отошла сама.
- Боже, я живу под одной крышей с суицидником-геем, - пожаловался приемыш.
- Иди к дьяволу, приемыш. Я не гей. Просто ты меня достал, вот я и подумал, что стоит написать про тебя слэш и выложить в Интернет.
- Обязательно пришли мне ссылку, когда напишешь! – крикнула Настя, уплетая что-то со стола. Мы оба поморщились при ее словах.
- Но это выше моих сил, - я посмотрел парню в глаза. Он вздохнул.
- Ладно, сделаем вид, что этого никогда не было, - я закивал головой. – Ты обедать будешь? – я вновь закивал головой. Хм, а похоже он не такой уж и придурок. – Ну тогда иди готовь себе, - он махнул рукой в сторону кухни.
Я уже говорил, что ненавижу его?
9 глава. Вот этого я точно не ожидал
Я впервые в жизни хохотал до слез. Хотя нет, смеяться я уже не мог и лишь подрагивал в коляске, не в силах издать хоть звук. Живот нещадно болел от смеха, а Антон, Кирилл, Настя и Катя все продолжали и продолжали рассказывать мне про приемыша. Сам парень сидел в стороне от нас и метал глазами молнии, но ребятам на это было наплевать.
- А теперь представь, как на нас смотрели люди, - говорил тем временем Антон. - Когда мы вчетвером тащили Сашу, а он вырывался с дикими криками: «Отпустите меня, сволочи! Я не хочу на эти горки! Я смотрел «Пункт назначения 3»! Что вам даст моя смерть, садисты?!»
- Но самое веселое произошло в комнате страха, - посмеиваясь, сообщила Катя. Она покосилась на приемыша. – Жаль, только Саша ее не увидел. Он прошел ее с закрытыми глазами, вцепившись в локоть Кирилла.
- Все хватит-хватит, - застонал я. – Я больше не выдержу!
Они замолчали, давая мне перевести дыхание, но меньше чем через минуту Кирилл произнес одно слово:
- Ника, - услышав это, остальные одновременно как-то плотоядно улыбнулись, а сам приемыш вдруг дернулся в нашу сторону.
- Не смейте это рассказывать!
Ребята обернулись к нему.
- Да ты что, Саш, мы все понимаем, - серьезным голосом сказал Кирилл. – Если ты против, то мы, конечно, будем молчать, - приемыш облегченно выдохнул, а его друзья резко повернулись ко мне и Кирилл без перехода, заговорил. – Короче, слушай. Была у нас в школе девчонка, звали ее Ника…
- Кир! – воскликнул приемыш, но на него уже никто не обратил внимания. А прикольные у парня друзья, мне нравятся.
- … Красотка она была та еще, жаль выпустилась. Ну так вот. Приходит, значит, к нам Саша, а он тогда был точно таким же, только ростом чуть ниже, и все девчонки тут же с ума сошли. Не прошел еще первый учебный день, как под дверями нашего класса, стояла большая половина школьниц, горя желанием поглядеть на новенького. Свежая кровь и все такое. Стоило ему выйти за порог, как девушки кидались к нему с различными вопросами, а он делал такое лицо, словно готов был звать на помощь. Вот тут и появилась Ника. Она прошла сквозь эту толпу и ослепительно улыбаясь, поздоровалась с ним, а он ее проигнорировал! Всех, кто видел это, столбняк взял. А через неделю, один из старшеклассников устроил вечеринку, на которую были приглашены почти все. Ника в короткой юбочке, обтягивающей маечке, на шпильках, с макияжем, ну, короче, полная боевая готовность, весь вечер увивалась вокруг нашего Ромео, а ему хоть бы хны! От отчаяния девушка перебрала с алкоголем и решила просто пойти в атаку. Полезла к Саше с поцелуями, а этот придурок ее оттолкнул, от чего девушка вспылила и закричала, чуть ли не на всю улицу: «Да чего ты ведешь себя, как девственник!» - Кирилл замолчал, выдерживая паузу. – На что наш Саша покраснел, как помидор…
Я открыл рот и уставился на приемыша во все глаза. Быть не может.
- Погоди, - сдерживая смех, произнес я. – Ты хочешь сказать, что он действительно был…
- Угу, - ответом мне послужил кивок головы всей четверки. Я больше не мог сдерживаться и начал хохотать.
- Стоп, стоп, стоп! – быстро заговорил Кир. – Сейчас будет самое интересное.
Я уставился на него.
- Только не говори, что это Ника его изнасиловала.
- Нет, в том-то и дело, наш друг до сих пор чист и невинен аки младенец.
У меня из горла вырвался какой-то булькающий звук, и я замолк.
- Серьезно? – я перевел взгляд на приемыша. Парень сидел, склонив голову, и не смотрел в нашу сторону. – Да нет. Не верю. Сколько ему лет? 17, 18?
- 17, - ответила Настя.
- И он… Мамочки, я, кажется, сейчас умру от смеха.
- Но это еще тоже не конец, - вмешалась Катя.
- Давай, добивай меня! Я готов ко всему!
На их лицах вновь появилась какая-то странная улыбка.
- На наш вопрос, почему он еще ни с кем не переспал, Саша ответил: «Это мой выбор».
- Прям как девчонка, - изумился я. – Ребят, а вы его голым видели? Может он и есть девушка. Страшненькая, но девушка.
- Парень он 100%, - мы все оглянулись и увидели в дверях дома Эрику. Она скинула туфли и прошла к дивану, где сидели ребята.
- А Вы откуда знаете? – прищурившись, спросил Антон. На лице Эрики проступило смущение.
- Ну, я как-то чисто случайно зашла в ванную, когда он там был. Так что уверяю вас, Саша – парень. И посмотреть там есть на что.
- Мама! – воскликнул на всю гостиную Саша.
- Что? Я говорю правду. Твоим размерам не одна сотня мужиков позавидует.
- Эрика, ну что Вы говорите! Мне же теперь интересно посмотреть! – застонала Настя.
- И мне, - поддержала ее Катя. Обе девушки совсем не двусмысленно уставились на парня. Приемыш поежился.
- Если честно, мне тоже, - пробормотал Антон.
- Так, чего сидим? – спросил Кирилл. – Стаскивай штаны с девственника!
И они вчетвером кинулись к приемышу. Парень, спасаясь от участи остаться без штанов, перепрыгнул через спинку дивана и кинулся в столовую. Наверно, надеялся удрать в сад. Его друзья с криками и топотом кинулись в след. Глядя на них, я вновь начал смеяться.
- Ты ведь это специально сказала? – спросил я у Эрики. Она перестала смеяться и показала язык.
- Мне тоже хочется пошалить. Но я не соврала. Эх, - вздохнула она. – У меня шикарный сын. Достанется же кому-то такое счастье.
Входная дверь вновь открылась, и в нее вбежал приемыш, через десять секунд появились маньяки, преследующие парня. Они все сразу решили протиснуться в дверной проем и застряли в нем. Приемыш тормознул возле столовой, переводя дыхание, но уже спустя еще десять секунд, гонка готова была начаться вновь.
- Стоп! – приемыш резко выставил руку вперед, останавливая своих друзей. Они рефлекторно замерли. – Девчонки, вы бы слышали, как суицидник поет песни о любви, - у меня округлились глаза.
- Ты не посмеешь.
Он усмехнулся.
- Так нежно, так чувственно.
Катя и Настя заинтриговано повернулись ко мне.
- Врет он все! – быстро ответил я.
- Ой, я так давно не слышала, как ты поешь! – вклинилась Эрика. Я бросил на нее убийственный взор. Она невинно заулыбалась.
- Насть, - позвала Катя подругу. – У нас ведь еще будет шанс стащить штаны с Саши, а вот когда мы в следующий раз окажемся тут - это неизвестно.
- Согласна, - кивнула Настя.
И они обе уселись на синий диван, уставившись на меня.
- Ненавижу тебя, - сквозь зубы произнес я, глядя на приемыша.
- Я тебя тоже, - широко улыбаясь, ответил он. – Но, а сейчас порадуй нас своим чудесным голосом.
Господи, да ниспошли ты на него сексуального маньяка. Аминь.
- А теперь представь, как на нас смотрели люди, - говорил тем временем Антон. - Когда мы вчетвером тащили Сашу, а он вырывался с дикими криками: «Отпустите меня, сволочи! Я не хочу на эти горки! Я смотрел «Пункт назначения 3»! Что вам даст моя смерть, садисты?!»
- Но самое веселое произошло в комнате страха, - посмеиваясь, сообщила Катя. Она покосилась на приемыша. – Жаль, только Саша ее не увидел. Он прошел ее с закрытыми глазами, вцепившись в локоть Кирилла.
- Все хватит-хватит, - застонал я. – Я больше не выдержу!
Они замолчали, давая мне перевести дыхание, но меньше чем через минуту Кирилл произнес одно слово:
- Ника, - услышав это, остальные одновременно как-то плотоядно улыбнулись, а сам приемыш вдруг дернулся в нашу сторону.
- Не смейте это рассказывать!
Ребята обернулись к нему.
- Да ты что, Саш, мы все понимаем, - серьезным голосом сказал Кирилл. – Если ты против, то мы, конечно, будем молчать, - приемыш облегченно выдохнул, а его друзья резко повернулись ко мне и Кирилл без перехода, заговорил. – Короче, слушай. Была у нас в школе девчонка, звали ее Ника…
- Кир! – воскликнул приемыш, но на него уже никто не обратил внимания. А прикольные у парня друзья, мне нравятся.
- … Красотка она была та еще, жаль выпустилась. Ну так вот. Приходит, значит, к нам Саша, а он тогда был точно таким же, только ростом чуть ниже, и все девчонки тут же с ума сошли. Не прошел еще первый учебный день, как под дверями нашего класса, стояла большая половина школьниц, горя желанием поглядеть на новенького. Свежая кровь и все такое. Стоило ему выйти за порог, как девушки кидались к нему с различными вопросами, а он делал такое лицо, словно готов был звать на помощь. Вот тут и появилась Ника. Она прошла сквозь эту толпу и ослепительно улыбаясь, поздоровалась с ним, а он ее проигнорировал! Всех, кто видел это, столбняк взял. А через неделю, один из старшеклассников устроил вечеринку, на которую были приглашены почти все. Ника в короткой юбочке, обтягивающей маечке, на шпильках, с макияжем, ну, короче, полная боевая готовность, весь вечер увивалась вокруг нашего Ромео, а ему хоть бы хны! От отчаяния девушка перебрала с алкоголем и решила просто пойти в атаку. Полезла к Саше с поцелуями, а этот придурок ее оттолкнул, от чего девушка вспылила и закричала, чуть ли не на всю улицу: «Да чего ты ведешь себя, как девственник!» - Кирилл замолчал, выдерживая паузу. – На что наш Саша покраснел, как помидор…
Я открыл рот и уставился на приемыша во все глаза. Быть не может.
- Погоди, - сдерживая смех, произнес я. – Ты хочешь сказать, что он действительно был…
- Угу, - ответом мне послужил кивок головы всей четверки. Я больше не мог сдерживаться и начал хохотать.
- Стоп, стоп, стоп! – быстро заговорил Кир. – Сейчас будет самое интересное.
Я уставился на него.
- Только не говори, что это Ника его изнасиловала.
- Нет, в том-то и дело, наш друг до сих пор чист и невинен аки младенец.
У меня из горла вырвался какой-то булькающий звук, и я замолк.
- Серьезно? – я перевел взгляд на приемыша. Парень сидел, склонив голову, и не смотрел в нашу сторону. – Да нет. Не верю. Сколько ему лет? 17, 18?
- 17, - ответила Настя.
- И он… Мамочки, я, кажется, сейчас умру от смеха.
- Но это еще тоже не конец, - вмешалась Катя.
- Давай, добивай меня! Я готов ко всему!
На их лицах вновь появилась какая-то странная улыбка.
- На наш вопрос, почему он еще ни с кем не переспал, Саша ответил: «Это мой выбор».
- Прям как девчонка, - изумился я. – Ребят, а вы его голым видели? Может он и есть девушка. Страшненькая, но девушка.
- Парень он 100%, - мы все оглянулись и увидели в дверях дома Эрику. Она скинула туфли и прошла к дивану, где сидели ребята.
- А Вы откуда знаете? – прищурившись, спросил Антон. На лице Эрики проступило смущение.
- Ну, я как-то чисто случайно зашла в ванную, когда он там был. Так что уверяю вас, Саша – парень. И посмотреть там есть на что.
- Мама! – воскликнул на всю гостиную Саша.
- Что? Я говорю правду. Твоим размерам не одна сотня мужиков позавидует.
- Эрика, ну что Вы говорите! Мне же теперь интересно посмотреть! – застонала Настя.
- И мне, - поддержала ее Катя. Обе девушки совсем не двусмысленно уставились на парня. Приемыш поежился.
- Если честно, мне тоже, - пробормотал Антон.
- Так, чего сидим? – спросил Кирилл. – Стаскивай штаны с девственника!
И они вчетвером кинулись к приемышу. Парень, спасаясь от участи остаться без штанов, перепрыгнул через спинку дивана и кинулся в столовую. Наверно, надеялся удрать в сад. Его друзья с криками и топотом кинулись в след. Глядя на них, я вновь начал смеяться.
- Ты ведь это специально сказала? – спросил я у Эрики. Она перестала смеяться и показала язык.
- Мне тоже хочется пошалить. Но я не соврала. Эх, - вздохнула она. – У меня шикарный сын. Достанется же кому-то такое счастье.
Входная дверь вновь открылась, и в нее вбежал приемыш, через десять секунд появились маньяки, преследующие парня. Они все сразу решили протиснуться в дверной проем и застряли в нем. Приемыш тормознул возле столовой, переводя дыхание, но уже спустя еще десять секунд, гонка готова была начаться вновь.
- Стоп! – приемыш резко выставил руку вперед, останавливая своих друзей. Они рефлекторно замерли. – Девчонки, вы бы слышали, как суицидник поет песни о любви, - у меня округлились глаза.
- Ты не посмеешь.
Он усмехнулся.
- Так нежно, так чувственно.
Катя и Настя заинтриговано повернулись ко мне.
- Врет он все! – быстро ответил я.
- Ой, я так давно не слышала, как ты поешь! – вклинилась Эрика. Я бросил на нее убийственный взор. Она невинно заулыбалась.
- Насть, - позвала Катя подругу. – У нас ведь еще будет шанс стащить штаны с Саши, а вот когда мы в следующий раз окажемся тут - это неизвестно.
- Согласна, - кивнула Настя.
И они обе уселись на синий диван, уставившись на меня.
- Ненавижу тебя, - сквозь зубы произнес я, глядя на приемыша.
- Я тебя тоже, - широко улыбаясь, ответил он. – Но, а сейчас порадуй нас своим чудесным голосом.
Господи, да ниспошли ты на него сексуального маньяка. Аминь.
10 глава. Какова мать, таков и сын
Я потянулся, разминая шею и руки. Боже, сколько же часов я провел за компом, пока писал «Параллельные миры»? Кстати, название надо будет придумать другое, более оригинальное, а то в этом нет изюминки. А пока перерыв. Сколько там времени? Только час дня? Быть не может, я ведь сел за комп только в 10 часов. Так, активируй-ка ты Сеня воспоминания. Ты же ложился спать несколько раз. Да и вроде есть ходил. Значит уже прошло сутки или двое. А чего я мучаюсь? Сейчас в календарь загляну и нет проблем. Сказано – сделано. Я открыл календарик на компе, да так и завис. 11 апреля. Быть не может. Я ведь сел за написание рассказа 4 числа. Получается, я целую неделю безвылазно просидел в комнате и никто ни разу не потревожил меня. Даже не проверил, как я. Восхитительно! Боже, я только мог мечтать о таком и не думал, что такое возможно. Спасибо Эрика, большое спасибо.
Я отъехал от компа и оглядел себя. Мне бы не помешал душ. Из горла непроизвольно вырвался стон. Принимать ванну для меня было самым тяжелым. Попробуй залезть туда без ног, помыться, а потом еще вылезти. Настоящий ад. Но ничего не поделаешь, придется.
Еще первый раз, когда я увидел ванную, мне почему-то показалось, что ее меняли. Слишком уж низкими были бортики, хотя, может, ее сразу такую поставили, кто знает. Я за секунду стащил с себя майку, а потом потратил целую минуту для того, чтобы избавиться от штанов. Ну а теперь самое сложное. Я глубоко вдохнул настраиваясь. Поехали. Поставить коляску на тормоза. Перекинуть одну ногу в ванную, затем вторую. Упереться левой рукой о левый подлокотник, а правой рукой о левый край ванны. Приподнять тело и быстро пересесть на край ванны. Упереться правой рукой о правый край, левой рукой о левый край. А затем тихо, медленно, аккуратно сползти вниз. Положить ноги вдоль ванной. Похлопать себе.
Помывшись, я стащил с вешалки у самой ванны полотенце и не спеша вытерся. Сейчас мне предстояло самое тяжелое. Первый раз, когда я принимал ванную, у меня ушло полчаса на то, чтобы найти способ вылезти отсюда. И если честно, когда я двадцать минут провел в ванной, не имея понятия как мне выбраться, почти без сил и запыхавшись, появилось стойкое желание позвать на помощь. Рука сама собой потянулась к телефону, который лежал на коляске, но я отдернул ее. Сам. Сам справлюсь. Я взрослый парень. Я смогу вылезти отсюда, даже если на это уйдут часы. Вот тогда в голову пришло озарение. Все гениально и просто. Упереться руками о бортики и просто поднять тело, быстро сесть на левый край, пока руки не устали, потом схватить ладонями подлокотники кресла, переползти в саму коляску, а потом перекинуть ноги назад. Все. Ну, еще перевести дыхание, ведь ощущение было, что я пробежал стометровку. Но главное душ принял, а значит слава мне!
Я выехал из ванной комнаты, подъехал к комоду и быстро нашел там чистую футболку и штаны. Мне бы не помешало перекусить, да и воздухом свежим подышать. С этими мыслями я направился на кухню, но прервал свое путешествие в столовой. Там за столом обедали Эрика и приемыш, но мое внимание привлекли вовсе не они, а клетка, стоящая на столе, и огромный серый жако с красным хвостом в ней.
- О, жив, - удивленно произнес приемыш, но я проигнорировал его, кинувшись к попугаю.
- Аль, малыш мой! Ты где был?
Попугай посмотрел на меня одним глазом, другим и склонил голову набок.
- Он у меня в кабинете живет, забыла раньше его спустить, а когда вспомнила, ты погрузился в творческий процесс, - ответила мне Эрика. Я посмотрел на нее сияющими глазами и вновь вернул внимание птице.
- Аль, ты чего молчишь? Скажи, папочке что-нибудь.
- Он не разговаривает, - вновь подал голос приемыш.
- Точно! – я хлопнул себя по лбу и прокашлялся, делая серьезное лицо. – Эй, парниша, у меня сообщение для твоего босса.
- Пароль, - подала голос птица.
- Все люди на вкус одинаковы.
- Пароль верный, - сообщил жако и тут же без перехода начал хлопать крыльями и тараторить. – Сеня, Сеня, Сеня, Сеня, Сеня!
- Да, Аль, это я, мой хороший! – я поспешил открыть клетку, чтобы птица не повредила себе крылья. Попугай выскочил из нее и уселся мне на руку.
- Аль нехороший! Я дурацкая птица без мозгов! Идиот. Придурок. Никчемный попугай, - я во все глаза уставился на жако.
- Это кто тебе сказал?
- Саша!
Я повернул голову в сторону приемыша, у которого глаза были как пятаки.
- Ты зачем птицу обидел, окаянный?
- Он… он не говорил… Я три года из него слово не мог вытащить, - начал оправдываться парень.
- Это еще не повод обзываться, - я потерся носом о клюв попугая. – Эрика, а ты бы могла ему сказать пароль.
- Как? – пожала плечами тетя, ковыряясь в своей тарелке. – Ты же его поменял.
- Так значит, ты все это время молчал? Бедный Аль, - пожалел я попугая.
- Нет.
- Нет? Ты разговаривал?
- Да.
- С кем?
- С Эрикой, - Аль вновь захлопал крыльями, я покосился на тетю. Она оторвалась от тарелки, и теперь что-то насвистывая, глядя куда-то за окно.
- Она угадала пароль?
- Нет.
- А что она тебе тогда сказала?
- «Если ты сейчас не заговоришь, я зажарю тебя в духовке!»
- Вот черт, сдал-таки, - пробормотала Эрика.
- Эрика! Нет, я понимаю это существо без мозгов, - я ткнул пальцев в приемыша, за что получил убийственный взгляд. – Но ты-то как додумалась до того, чтобы угрожать бедной птичке?
- Я не виновата! Оно само вырвалось! – Эрика резко повернулась ко мне. – И потом, это было один раз и случайно! Прости меня, - тетя потупила взор и посмотрела на меня исподлобья. Я вздохнул. Ладно, один раз не счи…
- Зажарю в духовке! Перестану кормить! Отдам в кошачий приют! – произнес Аль у меня на руках. Я приподнял брови и начал постукивать пальцами по подлокотнику кресла.
- Один раз говоришь…
- Это не я, - быстро замотала головой Эрика. Я усмехнулся.
- А кто же тогда?
- Он! – она без раздумий указала на приемыша. Надо было видеть, какой шок отразился на его лице в этот момент. Мы с Эрикой не выдержали и захохотали в голос. Аль присоединился к нам, с силой захлопав крыльями.
- Боже, родная мать подставила, - тяжко вздохнул приемыш и покачал головой. Эрика, не прекращая смеяться, протянула к нему руку и погладила по голове.
- Прости-прости. Случайно вышло.
- Угу, так же случайно, как и с попугаем?
- Не поверишь, - она приложила ладонь к сердцу. – Так же! – но вдруг она перестала смеяться и нахмурилась, вспомнив о чем-то. – Мальчики, а не хотите со мной в город прокатиться?
- Куда? – это спросил я.
- Зачем? – а это приемыш.
- В торговом центре помещение освободилось, хочу глянуть и, если что, арендовать. Я решила магазин открыть. Пока буду делами заниматься, вы прогуляетесь, может, купите что-нибудь.
Я задумался. Почему бы и нет? Не вечно же сидеть мне в доме. Особенно все, что было в голове, я сейчас написал, и мой мозг иссушен, ему нужна передышка. А что может быть лучше, чем прогулка по торговому центру, где есть огромный магазин с дисками? Конечно, книжный! Но я сейчас вряд ли смогу понять прочитанное. А вот кино…
- С радостью прокачусь.
- Я, наверно, тоже, - помедлив, согласился приемыш.
- Отлично. Тогда сейчас пообедаем и поедем, - оживилась Эрика.
Уж лучше бы я сидел дома…
Набила себе на ноге огромный синяк, пытаясь залезть и вылезти из ванны без ног. Жутко обиделась на Сеню и решила отомстить ему в следующей главе ^_^
Я отъехал от компа и оглядел себя. Мне бы не помешал душ. Из горла непроизвольно вырвался стон. Принимать ванну для меня было самым тяжелым. Попробуй залезть туда без ног, помыться, а потом еще вылезти. Настоящий ад. Но ничего не поделаешь, придется.
Еще первый раз, когда я увидел ванную, мне почему-то показалось, что ее меняли. Слишком уж низкими были бортики, хотя, может, ее сразу такую поставили, кто знает. Я за секунду стащил с себя майку, а потом потратил целую минуту для того, чтобы избавиться от штанов. Ну а теперь самое сложное. Я глубоко вдохнул настраиваясь. Поехали. Поставить коляску на тормоза. Перекинуть одну ногу в ванную, затем вторую. Упереться левой рукой о левый подлокотник, а правой рукой о левый край ванны. Приподнять тело и быстро пересесть на край ванны. Упереться правой рукой о правый край, левой рукой о левый край. А затем тихо, медленно, аккуратно сползти вниз. Положить ноги вдоль ванной. Похлопать себе.
Помывшись, я стащил с вешалки у самой ванны полотенце и не спеша вытерся. Сейчас мне предстояло самое тяжелое. Первый раз, когда я принимал ванную, у меня ушло полчаса на то, чтобы найти способ вылезти отсюда. И если честно, когда я двадцать минут провел в ванной, не имея понятия как мне выбраться, почти без сил и запыхавшись, появилось стойкое желание позвать на помощь. Рука сама собой потянулась к телефону, который лежал на коляске, но я отдернул ее. Сам. Сам справлюсь. Я взрослый парень. Я смогу вылезти отсюда, даже если на это уйдут часы. Вот тогда в голову пришло озарение. Все гениально и просто. Упереться руками о бортики и просто поднять тело, быстро сесть на левый край, пока руки не устали, потом схватить ладонями подлокотники кресла, переползти в саму коляску, а потом перекинуть ноги назад. Все. Ну, еще перевести дыхание, ведь ощущение было, что я пробежал стометровку. Но главное душ принял, а значит слава мне!
Я выехал из ванной комнаты, подъехал к комоду и быстро нашел там чистую футболку и штаны. Мне бы не помешало перекусить, да и воздухом свежим подышать. С этими мыслями я направился на кухню, но прервал свое путешествие в столовой. Там за столом обедали Эрика и приемыш, но мое внимание привлекли вовсе не они, а клетка, стоящая на столе, и огромный серый жако с красным хвостом в ней.
- О, жив, - удивленно произнес приемыш, но я проигнорировал его, кинувшись к попугаю.
- Аль, малыш мой! Ты где был?
Попугай посмотрел на меня одним глазом, другим и склонил голову набок.
- Он у меня в кабинете живет, забыла раньше его спустить, а когда вспомнила, ты погрузился в творческий процесс, - ответила мне Эрика. Я посмотрел на нее сияющими глазами и вновь вернул внимание птице.
- Аль, ты чего молчишь? Скажи, папочке что-нибудь.
- Он не разговаривает, - вновь подал голос приемыш.
- Точно! – я хлопнул себя по лбу и прокашлялся, делая серьезное лицо. – Эй, парниша, у меня сообщение для твоего босса.
- Пароль, - подала голос птица.
- Все люди на вкус одинаковы.
- Пароль верный, - сообщил жако и тут же без перехода начал хлопать крыльями и тараторить. – Сеня, Сеня, Сеня, Сеня, Сеня!
- Да, Аль, это я, мой хороший! – я поспешил открыть клетку, чтобы птица не повредила себе крылья. Попугай выскочил из нее и уселся мне на руку.
- Аль нехороший! Я дурацкая птица без мозгов! Идиот. Придурок. Никчемный попугай, - я во все глаза уставился на жако.
- Это кто тебе сказал?
- Саша!
Я повернул голову в сторону приемыша, у которого глаза были как пятаки.
- Ты зачем птицу обидел, окаянный?
- Он… он не говорил… Я три года из него слово не мог вытащить, - начал оправдываться парень.
- Это еще не повод обзываться, - я потерся носом о клюв попугая. – Эрика, а ты бы могла ему сказать пароль.
- Как? – пожала плечами тетя, ковыряясь в своей тарелке. – Ты же его поменял.
- Так значит, ты все это время молчал? Бедный Аль, - пожалел я попугая.
- Нет.
- Нет? Ты разговаривал?
- Да.
- С кем?
- С Эрикой, - Аль вновь захлопал крыльями, я покосился на тетю. Она оторвалась от тарелки, и теперь что-то насвистывая, глядя куда-то за окно.
- Она угадала пароль?
- Нет.
- А что она тебе тогда сказала?
- «Если ты сейчас не заговоришь, я зажарю тебя в духовке!»
- Вот черт, сдал-таки, - пробормотала Эрика.
- Эрика! Нет, я понимаю это существо без мозгов, - я ткнул пальцев в приемыша, за что получил убийственный взгляд. – Но ты-то как додумалась до того, чтобы угрожать бедной птичке?
- Я не виновата! Оно само вырвалось! – Эрика резко повернулась ко мне. – И потом, это было один раз и случайно! Прости меня, - тетя потупила взор и посмотрела на меня исподлобья. Я вздохнул. Ладно, один раз не счи…
- Зажарю в духовке! Перестану кормить! Отдам в кошачий приют! – произнес Аль у меня на руках. Я приподнял брови и начал постукивать пальцами по подлокотнику кресла.
- Один раз говоришь…
- Это не я, - быстро замотала головой Эрика. Я усмехнулся.
- А кто же тогда?
- Он! – она без раздумий указала на приемыша. Надо было видеть, какой шок отразился на его лице в этот момент. Мы с Эрикой не выдержали и захохотали в голос. Аль присоединился к нам, с силой захлопав крыльями.
- Боже, родная мать подставила, - тяжко вздохнул приемыш и покачал головой. Эрика, не прекращая смеяться, протянула к нему руку и погладила по голове.
- Прости-прости. Случайно вышло.
- Угу, так же случайно, как и с попугаем?
- Не поверишь, - она приложила ладонь к сердцу. – Так же! – но вдруг она перестала смеяться и нахмурилась, вспомнив о чем-то. – Мальчики, а не хотите со мной в город прокатиться?
- Куда? – это спросил я.
- Зачем? – а это приемыш.
- В торговом центре помещение освободилось, хочу глянуть и, если что, арендовать. Я решила магазин открыть. Пока буду делами заниматься, вы прогуляетесь, может, купите что-нибудь.
Я задумался. Почему бы и нет? Не вечно же сидеть мне в доме. Особенно все, что было в голове, я сейчас написал, и мой мозг иссушен, ему нужна передышка. А что может быть лучше, чем прогулка по торговому центру, где есть огромный магазин с дисками? Конечно, книжный! Но я сейчас вряд ли смогу понять прочитанное. А вот кино…
- С радостью прокачусь.
- Я, наверно, тоже, - помедлив, согласился приемыш.
- Отлично. Тогда сейчас пообедаем и поедем, - оживилась Эрика.
Уж лучше бы я сидел дома…
Набила себе на ноге огромный синяк, пытаясь залезть и вылезти из ванны без ног. Жутко обиделась на Сеню и решила отомстить ему в следующей главе ^_^
11 глава. А нет, не ожидал я этого
Мы зашли в торговый центр, и Эрика тут же куда-то упорхнула с мужчиной, что ждал ее. Я огляделся. Так, и куда мне надо? Магазин с дисками на третьем этаже. Где-то тут был лифт. Так, если я пойду налево, то там будут эскалаторы, но возле лифта ничего такого не было. Значит мне направо.
Я вырулил вправо и поехал в том направлении. Эрика была права, кресло с автоматическим управлением было очень удобным и быстрым. На подлокотнике было что-то вроде пульта управления, нажимаешь на нужную кнопку, и кресло поворачивает вправо, нажимаешь на другую, оно начинает ехать быстрей. Максимальная скорость 20 километров в час, но я еще ее не пробовал.
- Эй, ты куда собрался? – окликнул меня приемыш. Черт, совсем про него забыл.
- Наверх, - развернувшись к нему, ответил я.
- Так лестница там.
- Ха-ха, очень смешно, - кивнул я. – Тебе пора придумать новые шутки.
Он поморщился и оглядел меня.
- Тьфу, забыл. Ладно, пошли, куда ты там собирался.
- Ты пойдешь со мной? – моему изумлению не было границ.
- Пойду. Мама попросила за тобой присмотреть.
- Я что, маленький? – недовольно пробурчал я. – Окей, я сделаю вид, что ты был со мной. Теперь можешь идти куда хочешь, - приемыш усмехнулся.
- А ты знаешь на каком этаже мама?
- Нет.
- И я нет. Но я знаю, что будет, если она увидит тебя или меня одного. Поэтому, пошли.
Боже, за что ты так со мной? Я так хотел расслабиться, осмотреть кучу фильмов, выбрать новинки или то, что давно хотел посмотреть, а теперь за моей спиной находится чудище. Но самое противное, что все девушки, что попадались нам на пути, открыто глазели на него и мило улыбались. Вот почему некоторым так везет с внешностью? Я вздохнул. Хотелось бы посмотреть на девушку, которой он достанется.
А вообще, хочу я вам сказать, это страшно бесит! Мне с моей внешностью и так тяжело было девчонку найти, чаще всего они принимали меня за подружку или просто за милого парня, с которым нельзя встречаться, а сейчас, когда я еще и ходить не могу, то это превратится в настоящую муку. Один плюс, я в отличие от некоторых не девственник.
- Стоп! – я резко затормозил. Приемыш, идущий позади меня, врезался в коляску, а я повернул к нему голову и спросил. – Может ты девственник, потому что у тебя не встает?.. – парень глянул на меня так, что я поспешил отъехать от него подальше. – Понял, не дурак, дурак бы не понял.
Спасаясь от неминуемого гнева или пару «ласковых» в мой адрес, я первый зашел в магазин, да и остановился у входа. О, прекрасное из прекраснейших царств, твой раб вернулся к тебе! Благослови же его на удачный поиск, чтоб не покинул он твою обитель меньше, чем с десятью дисками!
А начнем мы, пожалуй, с ужастиков. Как я понял, приемыш их терпеть не может. Надо найти, где побольше кровавого месива. А потом глянем триллеры. Обожаю их. И фантастику. И комедии. Романтику тоже можно глянуть. И сериалы. Короче, надо просмотреть весь магазин. Я направился в один конец магазина, вновь прекращая свое существования для окружающего мира, прежде чем я не закончу осматривать последний стеллаж с дисками, меня не существует.
Через час я добрался до отдела с фантастикой и фэнтези, найдя один плюс того, что я в коляске и еще один минус. Плюс – диски можно положить на колени, а не таскаться с ними по всему магазину. Минус – хрен долезешь до верхних полок, тем более до нижних. А мой надзиратель куда-то подевался. А, ну да. Все правильно. Я же в отделе ужасов был.
Не успел я повертеть головой в поисках приемыша, как он возник рядом. В его руках я заметил два диска. Вроде какие-то игрушки. Никогда не играл в компьютерные игры. Я имею ввиду такие масштабные вроде гонок или стрелялок.
Приемыш осматривал верхние полки, даже не глянув в мою сторону. Играем в незнакомцев? Да, пожалуйста. Я все равно взял три ужастика. Приедем домой, и я включу их в гостиной на полную мощность, благо Эрика тоже любит ужасы. Точнее будет сказать, она дико хохочет от них и криками поддерживает маньяка.
Я сделал вид, что смотрю на диски, а сам скосил глаза на парня. Телефон в его кармане был на половину высунут, а это было выше моих сил просто так смотреть. Я быстро протянул к нему руку и вытащил мобильник. Неловко говорить, но это еще один мой скрытый талант. Могу вытащить из карманов что угодно, и никто не заметит. Не успел я его спрятать, как он зазвонил. Приемыш хлопнул себя по карману, ничего там не нашел, удивленно опустил глаза, а потом посмотрел на звук. Телефон прекратил свое «пение» в моих руках.
- Вот черт, - пробормотал я.
Приемыш сделал ко мне шаг, а я пытаясь отдалить кару небесную, что должна была на меня обрушиться, отъехал назад. Вернее, так должно было быть, но растерявшись я перепутал кнопки и дав задний ход на полной скорости врезал в стеллаж, что стоял позади. Незамедлительно последовал грохот падающих дисков, а секунды через три характерное «БАМ». Я обернулся и непроизвольно открыл рот. Стеллаж, что стоял позади меня, упал на другой стеллаж, он не выдержав веса своего товарища, накренился, а потом тоже упал на стеллаж стоящий за ним, вызвав цепную реакцию, как у домино. Через минуту оглушительный грохот затих, зато на полу находилось тысячи дисков и десять стеллажей.
- Упс, - вырвалось у меня.
- Пиздец, - приемыш был более красноречив.
- Вы двое, стоять на месте! – раздался крик охранника.
- Полный, - согласился я, глядя, как к нам приближаются два мужика.
- Так, посмотрим, кто тут у нас, - мужчина в костюме, открыл мой паспорт. Меня и приемыша притащили в комнату охраны, а мужчина был управляющим магазином. – Багрянцев Арсений Степанович, - прочитал он. – Дата рождения 15 февраля 1995 года. Еще не совершеннолетний, а такое творите. Хотите разорить родителей? – он поднял на меня глаза, а я отвернулся. – Так, теперь второй. Золотов Александр Григорьевич. Дата рождения 7 декабря 1994 года. Тоже 17 лет, - я посмотрел на приемыша. Интересно это его настоящее отчество или Эрика дала свое? – Ну и что мы с вами будем делать?
- Любить, лелеять, обожать, - как вариант предложил я. Но походу его не оценили, потому что на меня уставились со злостью.
- На вашем бы месте, молодой человек, я был бы скромней.
- Куда скромней? – удивился я. – Я даже воды не попросил!
- Любите шутить или это защитная реакция на неприятности?
- Разве это неприятности? Так, маленькое недоразумение, - пожал я плечами. – И потом моей вины тут нет. Во всем виноват он, - я ткнул пальцем в приемыша. Он сидел на стуле, откинувшись назад, положив руки под голову и закрыв глаза. Такое чувство, что он заснул.
- Хотите сказать, что это он обрушил стеллажи.
- В какой-то мере да, - замялся я на секунду. – Он хотел меня ударить, а я отъехал назад и случайно опрокинул стеллаж.
- Хм. Вот как, - мужчина задумался, окидывая меня взглядом. – И за что он хотел Вас ударить?
- А я откуда знаю? Мысли психов для меня - потемки.
Неожиданно дверь в комнату открылась, и вошел один из охранников. Он подошел к мужчине и что-то быстро зашептал ему на ухо. Вообще-то, в присутствии третьего шептаться не прилично, а нас тут даже не трое, а четверо! Сразу видно - манерам его не учили.
- Свяжитесь с их родителями, - тихо произнес мужчина, а потом посмотрел на меня. Я нервно сглотнул, потому что что-то в его взгляде меня насторожило. Он медленно поднялся со своего места и обошел стол, зайдя мне за спину, а потом отодвинул коляску и меня вместе с ней от стола. – Значит, во всем виноват Александр. Я правильно понял? – я кивнул. – И он виноват в том, что ты хотел украсть у него телефон.
- Чего? Это шутка была!
- Теперь это так называется. А знаешь, что мне кажется? – он наклонился к моему уху. – Мне кажется, что ты один из тех попрошаек-воришек, которых полным-полно на улице, и которые вовсе не являются инвалидами.
- Вы что с дуба рухнули? Посмотрите на мою одежду! Разве я похож на попрошайку?
- Если бы ты был одет как нищий, в таком торговом центре, то легко бы привлек к себе внимание, потому твой босс и дал тебе такую одежду.
- Нет, вы определенно идиот, - восторженно проговорил я.
- Кто тут идиот мы еще посмотрим!
Он схватил меня за шиворот и резко подняв, швырнул вперед. Ноги подкосились, и я с глухим стуком упал на пол, больно ударившись локтем. Я поморщился.
- Ты, блин, чокнутый! Совсем рехнулся!
- Заткнулся, мразь! – он с ноги ударил меня в живот. Охнув, я согнулся пополам, забыв как дышать. – А ты отличный актер, ни разу не пошевелил ногами.
- Потому что я их не чувствую! – прошипел я.
- Неужели? Давай проверим.
Эта сволочь наступила своими ботинками на мои белоснежные штаны! Но самое главное, я видел, как он с силой давит на мою ногу своей, но не чувствовал совершенно ничего. Это было так странно. Вроде бы за эти недели я уже должен был привыкнуть к тому, что ноги теперь являются у меня просто дополнительным атрибутом, но все равно продолжал удивляться тому, что не могу ими шевелить.
Неожиданно раздался скрежет металла о пол. Я обернулся на звук и увидел, приемыш встает со своего места.
- Что, хочешь помочь этому поганцу? – с презрением спросил мужчина. Приемыш усмехнулся.
- Нет, хочу сесть, чтобы лучше было видно.
Внутри меня что-то глухо ухнуло. По телу вдруг прошла дикая слабость и растерянность. В мозгу непрерывно звучал один вопрос «Почему? Почему? Почему?» Ногти царапнули пол. Я поймал себя на мысли, что разочарован. Где-то далеко внутри себя, я хотел, чтобы приемыш мне помог. Нет, не так. Я думал, что он мне поможет.
- Правильный выбор, - согласился мужик. – Надо же парень, кажется, действительно инвалид.
Он еще раз пнул меня в живот. В этот момент дверь вновь отворилась.
- Эм, Геннадий Викторович, мы связались с их родителями… Точнее опекуншей.
- В смысле опекуншей? – не понял мужик.
- Ну по документам, Золотов Александр был усыновлен Золотовой Эрикой Григорьевной три года назад, а Багрянцев Арсений 18 марта этого года.
- Что? Так вы братья? – в голосе мужчины сквозило удивление.
- Нет, - холодно ответил приемыш. – Меня с этим ничто не связывает, - он кивнул в мою сторону.
- Конечно, ведь в отличие от тебя я прихожусь Эрике кровным родственником, - зло проговорил я. Меня вновь захлестнула та же ярость, что и в больнице.
- Подожди, ты сказал Золотова Эрика?
- Да, - кивнул охранник. – Кстати, она здесь, мы с ней связались. Сейчас должна подойти.
Не успел он это сказать, как Эрика, грубо толкнув его вперед, вошла в комнату. Она посмотрела на приемыша, на меня, на мужчину, что стоял надо мной, и широко улыбнулась, склонив голову набок.
- Не хотите ли поговорить со мной наедине?
Я знал и этот взгляд и эту улыбку, потому что семнадцать лет прожил с человеком, который ими обладал. И это значило только одно. Прольется кровь. Повезет, если это окажется просто метафорой, но ведь может и действительно пролиться.
Мужчина резко побледнел и направился к выходу. Эрика вышла первой, за ней управляющий и последним был охранник. Он закрыл за собой дверь, оставив меня и приемыша вдвоем.
Я извернулся и, чувствуя себя жалким червяком, пополз к коляске, когда я уже почти был у цели, я ощутил, как приемыш смотрит на меня. По спине пробежали мурашки, руки задрожали и я, забыв, что надо поставить кресло на тормоз, попытался уцепиться за него, заставив отъехать еще дальше. Дышать стало тяжело. Взгляд приемыша, словно обжигал меня. Я чувствовал в нем гнев, злость, презрение. Раздались шаги, я резко обернулся в его сторону и увидел, как он подходит ко мне, но вместо того, чтобы помочь, парень присел на корточки возле меня. Я, заглянув в его глаза, которые сейчас были полностью черные и вдруг почувствовал дикий, ни с чем несравнимый страх. Такой страх испытываешь, когда перед тобой стоит хищник, и ты понимаешь, что у тебя нет ничего, чем бы можно было его напугать. Или защититься.
- Хочу прояснить кое-что, - его голос был полон равнодушия. – То, что мы общаемся, или то, что ты подружился с моими друзьями ничего не меняет. Я презираю тебя и ненавижу. Каждый раз, когда я вижу тебя или слышу, я каким-то чудом сдерживаю себя, чтобы не сломать тебе шею. Ты мне отвратителен, - у меня пересохло в горле. Я смотрел на него, боясь пошевелиться, боясь даже вздохнуть. – И еще. Возвращаю должок.
Он замахнулся, а в следующую секунду скулу обожгло болью. Во рту появился металлический привкус крови. Я застонал, а приемыш, поднявшись на ноги, вышел из комнаты. Когда за ним закрылась дверь, по щекам скатились слезы, но не потому, что он меня ударил, не в первый раз, а потому что я вдруг понял каким слабым и бессильным являюсь. Я могу отказываться от помощи, могу сам принимать ванну, сам одеваться, но это ничего не меняет. Я не могу дать отпор. Я полное ничтожество, которое пытается делать вид, что ему все равно может он ходить или нет.
Ненави… Ха… Я улыбнулся.
- Что твоя ненависть может сделать? Ничего. Так что давай поднимайся, хватит прохлаждаться.
Через пять минут пришла Эрика. Она была веселой и всю обратную дорогу до дома болтала за троих, потому что мы с приемышем молчали. И не разговаривали друг с другом еще целый месяц…
Я вырулил вправо и поехал в том направлении. Эрика была права, кресло с автоматическим управлением было очень удобным и быстрым. На подлокотнике было что-то вроде пульта управления, нажимаешь на нужную кнопку, и кресло поворачивает вправо, нажимаешь на другую, оно начинает ехать быстрей. Максимальная скорость 20 километров в час, но я еще ее не пробовал.
- Эй, ты куда собрался? – окликнул меня приемыш. Черт, совсем про него забыл.
- Наверх, - развернувшись к нему, ответил я.
- Так лестница там.
- Ха-ха, очень смешно, - кивнул я. – Тебе пора придумать новые шутки.
Он поморщился и оглядел меня.
- Тьфу, забыл. Ладно, пошли, куда ты там собирался.
- Ты пойдешь со мной? – моему изумлению не было границ.
- Пойду. Мама попросила за тобой присмотреть.
- Я что, маленький? – недовольно пробурчал я. – Окей, я сделаю вид, что ты был со мной. Теперь можешь идти куда хочешь, - приемыш усмехнулся.
- А ты знаешь на каком этаже мама?
- Нет.
- И я нет. Но я знаю, что будет, если она увидит тебя или меня одного. Поэтому, пошли.
Боже, за что ты так со мной? Я так хотел расслабиться, осмотреть кучу фильмов, выбрать новинки или то, что давно хотел посмотреть, а теперь за моей спиной находится чудище. Но самое противное, что все девушки, что попадались нам на пути, открыто глазели на него и мило улыбались. Вот почему некоторым так везет с внешностью? Я вздохнул. Хотелось бы посмотреть на девушку, которой он достанется.
А вообще, хочу я вам сказать, это страшно бесит! Мне с моей внешностью и так тяжело было девчонку найти, чаще всего они принимали меня за подружку или просто за милого парня, с которым нельзя встречаться, а сейчас, когда я еще и ходить не могу, то это превратится в настоящую муку. Один плюс, я в отличие от некоторых не девственник.
- Стоп! – я резко затормозил. Приемыш, идущий позади меня, врезался в коляску, а я повернул к нему голову и спросил. – Может ты девственник, потому что у тебя не встает?.. – парень глянул на меня так, что я поспешил отъехать от него подальше. – Понял, не дурак, дурак бы не понял.
Спасаясь от неминуемого гнева или пару «ласковых» в мой адрес, я первый зашел в магазин, да и остановился у входа. О, прекрасное из прекраснейших царств, твой раб вернулся к тебе! Благослови же его на удачный поиск, чтоб не покинул он твою обитель меньше, чем с десятью дисками!
А начнем мы, пожалуй, с ужастиков. Как я понял, приемыш их терпеть не может. Надо найти, где побольше кровавого месива. А потом глянем триллеры. Обожаю их. И фантастику. И комедии. Романтику тоже можно глянуть. И сериалы. Короче, надо просмотреть весь магазин. Я направился в один конец магазина, вновь прекращая свое существования для окружающего мира, прежде чем я не закончу осматривать последний стеллаж с дисками, меня не существует.
Через час я добрался до отдела с фантастикой и фэнтези, найдя один плюс того, что я в коляске и еще один минус. Плюс – диски можно положить на колени, а не таскаться с ними по всему магазину. Минус – хрен долезешь до верхних полок, тем более до нижних. А мой надзиратель куда-то подевался. А, ну да. Все правильно. Я же в отделе ужасов был.
Не успел я повертеть головой в поисках приемыша, как он возник рядом. В его руках я заметил два диска. Вроде какие-то игрушки. Никогда не играл в компьютерные игры. Я имею ввиду такие масштабные вроде гонок или стрелялок.
Приемыш осматривал верхние полки, даже не глянув в мою сторону. Играем в незнакомцев? Да, пожалуйста. Я все равно взял три ужастика. Приедем домой, и я включу их в гостиной на полную мощность, благо Эрика тоже любит ужасы. Точнее будет сказать, она дико хохочет от них и криками поддерживает маньяка.
Я сделал вид, что смотрю на диски, а сам скосил глаза на парня. Телефон в его кармане был на половину высунут, а это было выше моих сил просто так смотреть. Я быстро протянул к нему руку и вытащил мобильник. Неловко говорить, но это еще один мой скрытый талант. Могу вытащить из карманов что угодно, и никто не заметит. Не успел я его спрятать, как он зазвонил. Приемыш хлопнул себя по карману, ничего там не нашел, удивленно опустил глаза, а потом посмотрел на звук. Телефон прекратил свое «пение» в моих руках.
- Вот черт, - пробормотал я.
Приемыш сделал ко мне шаг, а я пытаясь отдалить кару небесную, что должна была на меня обрушиться, отъехал назад. Вернее, так должно было быть, но растерявшись я перепутал кнопки и дав задний ход на полной скорости врезал в стеллаж, что стоял позади. Незамедлительно последовал грохот падающих дисков, а секунды через три характерное «БАМ». Я обернулся и непроизвольно открыл рот. Стеллаж, что стоял позади меня, упал на другой стеллаж, он не выдержав веса своего товарища, накренился, а потом тоже упал на стеллаж стоящий за ним, вызвав цепную реакцию, как у домино. Через минуту оглушительный грохот затих, зато на полу находилось тысячи дисков и десять стеллажей.
- Упс, - вырвалось у меня.
- Пиздец, - приемыш был более красноречив.
- Вы двое, стоять на месте! – раздался крик охранника.
- Полный, - согласился я, глядя, как к нам приближаются два мужика.
- Так, посмотрим, кто тут у нас, - мужчина в костюме, открыл мой паспорт. Меня и приемыша притащили в комнату охраны, а мужчина был управляющим магазином. – Багрянцев Арсений Степанович, - прочитал он. – Дата рождения 15 февраля 1995 года. Еще не совершеннолетний, а такое творите. Хотите разорить родителей? – он поднял на меня глаза, а я отвернулся. – Так, теперь второй. Золотов Александр Григорьевич. Дата рождения 7 декабря 1994 года. Тоже 17 лет, - я посмотрел на приемыша. Интересно это его настоящее отчество или Эрика дала свое? – Ну и что мы с вами будем делать?
- Любить, лелеять, обожать, - как вариант предложил я. Но походу его не оценили, потому что на меня уставились со злостью.
- На вашем бы месте, молодой человек, я был бы скромней.
- Куда скромней? – удивился я. – Я даже воды не попросил!
- Любите шутить или это защитная реакция на неприятности?
- Разве это неприятности? Так, маленькое недоразумение, - пожал я плечами. – И потом моей вины тут нет. Во всем виноват он, - я ткнул пальцем в приемыша. Он сидел на стуле, откинувшись назад, положив руки под голову и закрыв глаза. Такое чувство, что он заснул.
- Хотите сказать, что это он обрушил стеллажи.
- В какой-то мере да, - замялся я на секунду. – Он хотел меня ударить, а я отъехал назад и случайно опрокинул стеллаж.
- Хм. Вот как, - мужчина задумался, окидывая меня взглядом. – И за что он хотел Вас ударить?
- А я откуда знаю? Мысли психов для меня - потемки.
Неожиданно дверь в комнату открылась, и вошел один из охранников. Он подошел к мужчине и что-то быстро зашептал ему на ухо. Вообще-то, в присутствии третьего шептаться не прилично, а нас тут даже не трое, а четверо! Сразу видно - манерам его не учили.
- Свяжитесь с их родителями, - тихо произнес мужчина, а потом посмотрел на меня. Я нервно сглотнул, потому что что-то в его взгляде меня насторожило. Он медленно поднялся со своего места и обошел стол, зайдя мне за спину, а потом отодвинул коляску и меня вместе с ней от стола. – Значит, во всем виноват Александр. Я правильно понял? – я кивнул. – И он виноват в том, что ты хотел украсть у него телефон.
- Чего? Это шутка была!
- Теперь это так называется. А знаешь, что мне кажется? – он наклонился к моему уху. – Мне кажется, что ты один из тех попрошаек-воришек, которых полным-полно на улице, и которые вовсе не являются инвалидами.
- Вы что с дуба рухнули? Посмотрите на мою одежду! Разве я похож на попрошайку?
- Если бы ты был одет как нищий, в таком торговом центре, то легко бы привлек к себе внимание, потому твой босс и дал тебе такую одежду.
- Нет, вы определенно идиот, - восторженно проговорил я.
- Кто тут идиот мы еще посмотрим!
Он схватил меня за шиворот и резко подняв, швырнул вперед. Ноги подкосились, и я с глухим стуком упал на пол, больно ударившись локтем. Я поморщился.
- Ты, блин, чокнутый! Совсем рехнулся!
- Заткнулся, мразь! – он с ноги ударил меня в живот. Охнув, я согнулся пополам, забыв как дышать. – А ты отличный актер, ни разу не пошевелил ногами.
- Потому что я их не чувствую! – прошипел я.
- Неужели? Давай проверим.
Эта сволочь наступила своими ботинками на мои белоснежные штаны! Но самое главное, я видел, как он с силой давит на мою ногу своей, но не чувствовал совершенно ничего. Это было так странно. Вроде бы за эти недели я уже должен был привыкнуть к тому, что ноги теперь являются у меня просто дополнительным атрибутом, но все равно продолжал удивляться тому, что не могу ими шевелить.
Неожиданно раздался скрежет металла о пол. Я обернулся на звук и увидел, приемыш встает со своего места.
- Что, хочешь помочь этому поганцу? – с презрением спросил мужчина. Приемыш усмехнулся.
- Нет, хочу сесть, чтобы лучше было видно.
Внутри меня что-то глухо ухнуло. По телу вдруг прошла дикая слабость и растерянность. В мозгу непрерывно звучал один вопрос «Почему? Почему? Почему?» Ногти царапнули пол. Я поймал себя на мысли, что разочарован. Где-то далеко внутри себя, я хотел, чтобы приемыш мне помог. Нет, не так. Я думал, что он мне поможет.
- Правильный выбор, - согласился мужик. – Надо же парень, кажется, действительно инвалид.
Он еще раз пнул меня в живот. В этот момент дверь вновь отворилась.
- Эм, Геннадий Викторович, мы связались с их родителями… Точнее опекуншей.
- В смысле опекуншей? – не понял мужик.
- Ну по документам, Золотов Александр был усыновлен Золотовой Эрикой Григорьевной три года назад, а Багрянцев Арсений 18 марта этого года.
- Что? Так вы братья? – в голосе мужчины сквозило удивление.
- Нет, - холодно ответил приемыш. – Меня с этим ничто не связывает, - он кивнул в мою сторону.
- Конечно, ведь в отличие от тебя я прихожусь Эрике кровным родственником, - зло проговорил я. Меня вновь захлестнула та же ярость, что и в больнице.
- Подожди, ты сказал Золотова Эрика?
- Да, - кивнул охранник. – Кстати, она здесь, мы с ней связались. Сейчас должна подойти.
Не успел он это сказать, как Эрика, грубо толкнув его вперед, вошла в комнату. Она посмотрела на приемыша, на меня, на мужчину, что стоял надо мной, и широко улыбнулась, склонив голову набок.
- Не хотите ли поговорить со мной наедине?
Я знал и этот взгляд и эту улыбку, потому что семнадцать лет прожил с человеком, который ими обладал. И это значило только одно. Прольется кровь. Повезет, если это окажется просто метафорой, но ведь может и действительно пролиться.
Мужчина резко побледнел и направился к выходу. Эрика вышла первой, за ней управляющий и последним был охранник. Он закрыл за собой дверь, оставив меня и приемыша вдвоем.
Я извернулся и, чувствуя себя жалким червяком, пополз к коляске, когда я уже почти был у цели, я ощутил, как приемыш смотрит на меня. По спине пробежали мурашки, руки задрожали и я, забыв, что надо поставить кресло на тормоз, попытался уцепиться за него, заставив отъехать еще дальше. Дышать стало тяжело. Взгляд приемыша, словно обжигал меня. Я чувствовал в нем гнев, злость, презрение. Раздались шаги, я резко обернулся в его сторону и увидел, как он подходит ко мне, но вместо того, чтобы помочь, парень присел на корточки возле меня. Я, заглянув в его глаза, которые сейчас были полностью черные и вдруг почувствовал дикий, ни с чем несравнимый страх. Такой страх испытываешь, когда перед тобой стоит хищник, и ты понимаешь, что у тебя нет ничего, чем бы можно было его напугать. Или защититься.
- Хочу прояснить кое-что, - его голос был полон равнодушия. – То, что мы общаемся, или то, что ты подружился с моими друзьями ничего не меняет. Я презираю тебя и ненавижу. Каждый раз, когда я вижу тебя или слышу, я каким-то чудом сдерживаю себя, чтобы не сломать тебе шею. Ты мне отвратителен, - у меня пересохло в горле. Я смотрел на него, боясь пошевелиться, боясь даже вздохнуть. – И еще. Возвращаю должок.
Он замахнулся, а в следующую секунду скулу обожгло болью. Во рту появился металлический привкус крови. Я застонал, а приемыш, поднявшись на ноги, вышел из комнаты. Когда за ним закрылась дверь, по щекам скатились слезы, но не потому, что он меня ударил, не в первый раз, а потому что я вдруг понял каким слабым и бессильным являюсь. Я могу отказываться от помощи, могу сам принимать ванну, сам одеваться, но это ничего не меняет. Я не могу дать отпор. Я полное ничтожество, которое пытается делать вид, что ему все равно может он ходить или нет.
Ненави… Ха… Я улыбнулся.
- Что твоя ненависть может сделать? Ничего. Так что давай поднимайся, хватит прохлаждаться.
Через пять минут пришла Эрика. Она была веселой и всю обратную дорогу до дома болтала за троих, потому что мы с приемышем молчали. И не разговаривали друг с другом еще целый месяц…
12 глава. Мы покорим эту гору!
(Предупреждаю глава маленькая, не хочу смешивать ПОВ персонажей)
- Да вы издеваетесь надо мной!
Нет, вот скажите мне, почему Интернет пропадает именно в тот момент, когда он больше всего нужен? И что прикажите теперь делать? Мне позарез нужна карта мира! Прям сейчас!
Я оглядел кучу книг возле компьютерного стола, пытаясь вспомнить, может где-то там завалялся атлас. Подойдет даже самый захудалый. Только вот откуда ему взяться среди художественной литературы? Точно! В кабинете Эрики есть глобус!
Я быстро выехал из комнаты в гостиную, а потом на улицу.
- Маа-а-а-а… - мой голос медленно затих.
Черт, я же Максу разрешил сегодня не приходить из-за дня рождения его сестры и праздника. И что же делать? Эрика неизвестно когда появится, а к тому времени, я десять раз забуду, зачем мне нужна была карта, и что я планировал сделать потом. Нервно грызя ноготь на большом пальце правой руки, я вновь заехал в дом и глянул на лестницу. Если так подумать, то не особо она и длинная. Могу без проблем по ней взобраться. Особенно есть за что ухватиться. Ладно, была не была!
Я подъехал впритык к лестнице и уже автоматически поставил кресло на тормоз. Ухватившись руками за перила, я подтянулся и уселся за ступеньку полубоком, вытащив правую ногу из-под левой. Чувствую себя скалолазом взбирающимся на Эверест. Только вот я надеюсь, что о моем восхождении никто не узнает, иначе не миновать выговора. Так, хорош тут разглагольствовать, поползли дальше. Вновь ухватившись за перила повыше, я подтянулся, чувствуя, как напряглись мышцы рук. Мда, скажу я вам, это не такое уж и легкое дело, как мне представлялось сначала. После четвертого такого подтягивания руки начали дрожать от перенапряжения, да и дышал я, как собака, благо только рот не открыл и язык не высунул. Кое-как добравшись до маленькой площадки перед поворотом направо, я решил сделать перерыв и перевести дух.
Входная дверь открылась, я рефлекторно обернулся и встретился взглядом с приемышем. Теперь я понял, как выглядела немая сцена в гоголевском «Ревизоре». Быстро отвернувшись назад к перилам, я закрыл глаза, продолжая тяжело дышать. Нет, ну вот почему именно он? Ладно, Сеня, расслабься. Сделай вид, что его нет. Он просто не очень приятное дополнение к обстановке дома. Простая деталь, вещь. Диванная подушка. Да и меня тут тоже нет. Я ниндзя, который может слиться с пейзажем, в моем случае с лестницей. Меня тут нет. Я невидимка. Так что дышим спокойно, мне еще половину лестницы надо осилить. Кстати, а дальше что? Ну вот заберусь я наверх, а до кабинета как прикажите добираться? Ладно, поиграем в ролевые игры, буду притворяться солдатом красной армии, который идет за «языком», роль которого сыграет глобус, и буду ползти всю дорогу.
Я услышал, как мимо меня прошел приемыш и повернул голову вниз, в гостиную. Не хочу, чтобы он видел мое лицо. После того инцидента в торговом центре мы с ним больше и словом не перемолвились. Эрика первое время пыталась выпытать, что случилось, но ни я, ни приемыш ничего не сказали. Хотя, мне кажется, она сама обо всем догадалась.
На втором этаже хлопнула дверь, и я облегченно вздохнул, только сейчас поняв, что пока приемыш поднимался по лестнице, не дышал. Плечи расслабились. Боже, такое чувство, словно я ожидал, что он меня ударит или столкнет вниз. Руки с такой силой сжимали перила, что костяшки побелели. Я посмотрел наверх и на пару секунд просто окаменел, увидев свое кресло. Глюки. У меня начались глюки. Резко обернувшись назад, я посмотрел вниз. Кресла там не было. И как я не обратил на это внимания в первый раз? Получается, приемыш перенес мое кресло наверх… Не понимаю, зачем этот гад делает что-то хорошее, если он является сукиным сыном? Трубой его по голове.
Размышляя о том, что некоторые индивидуумы просто не подвластны логике и если ученые попытались изучить их мозг, то сошли бы с ума, я продолжил свое восхождение. К концу столь занимательного путешествия, я был как выжатый лимон. Развалившись на втором этаже и раскинув руки, я поглядел на кресло.
- Уйди от меня, противное, - пробормотал я, не представляя, как буду на нее садиться. Руки нещадно болели.
Так, напомните-ка мне, зачем я вообще полез на второй этаж? Ах, да. Глобус. Мне нужен глобус. Тяжко вздохнув, я перевернулся на живот и, вытянув руку, ухватился за кресло. Подкатив его ближе, я подумал, что не прочь заиметь волшебную палочку, так взмахнул ею, и я уже сижу. А теперь придется принять такое положение, чтобы грудь оказалась на сиденье, потом ухватившись за подлокотник подтягиваться, причем надо обеими руками держаться за один подлокотник, чтобы тело было полубоком, иначе потом не сядешь. Потом извернуться и сесть правильно, наклониться и поставить ноги на подставку, потому что так они достают до пола. Настоящее мучение. Такими темпами у меня на руках появятся мускулы, хотя они и так уже начали появляться. Хоть какой-то плюс.
Я толкнул дверь кабинета, который еще являлся и библиотекой, и заехал внутрь. Здесь все так же. Темные, тяжелые портьеры, которые никогда не раздвигались, черный ноутбук на дубовом столе, который никогда не отключался от зарядки и не перемещался, два огромных книжных шкафа по обе стены. Одно слово - жуть. Атмосфера в кабинете была мрачной, поэтому Эрика предпочитала работать или в столовой, или в гостиной. Спрашивается, а на кой черт тогда делала все в темных тонах, если чувствует тут себя, как в склепе? И кто-то еще смеет говорить, что умом мужчину не понять.
Я подъехал к столу и забрал единственное светлое пятно в этой комнате, то есть глобус. Все равно им не пользуются. Глаза пробежали по книжным полкам, авось найду что-нибудь интересное почитать. Хотя Эрика предпочитает только юмористическое фэнтези. А вообще это странно, она любит фэнтези, а от фантастики ее тошнит. По мне это почти одно и тоже. В том смысле, что это сказки. Но как говорится, на цвет и вкус… Глаза захватили стопку бумаг на столе. Любопытство не порок, любопытство еще один помощник в выживании, я взял стопку в руки.
- "Переход". Кочешкова Елена, - прочитал я вслух надпись на первой странице.
Интересно. Я перевернул страницу, глаза быстро забегали по строчкам. Оторвался я только на третьей странице. Какое-то двоякое впечатление. Странная книга, но меня почему-то зацепила. Засунув распечатки между подлокотником и сиденьем, я поехал на выход.
Остановившись у лестницы, я посмотрел вниз. И как прикажете спускаться? Нет, я знаю, как спуститься мне, но как спустить кресло? Приемыша просить о помощи я точно не собирался. Поставив глобус на пол, я начал аккуратно сползать с кресла, благо делать это все-таки проще, чем залазить на него. Отодвинув глобус подальше, я сам отполз чуть влево, а кресло, подтолкнул вперед. Бум, бум, бум-бум, БУМ. Кресло благополучно «поцеловалось» со стеной на площадочке. Я зажмурился, ожидая, появления разгневанного приемыша, но все было тихо. Уф, пронесло. Спустив глобус вниз на две ступеньки, я начал сползать вниз, то и дело, останавливаясь и поправляя ноги, потому что они спускаться, были не намерены. Оказавшись на площадке, я развернул кресло вниз и выдохнул. Надеюсь, меня пронесет, и оно остановится прежде, чем столкнется с журнальным столиком, а если и столкнется, то пускай столик окажется невредим. Я с силой толкнул кресло вниз.
- Ой, дурак, - скопировал я интонацию коня Юлия, глядя как кресло, перепрыгивая ступеньки и, набирая скорость, несется вниз.
БАХ!!! ДЗИНЬ!!!
Мне каюк…
- Да вы издеваетесь надо мной!
Нет, вот скажите мне, почему Интернет пропадает именно в тот момент, когда он больше всего нужен? И что прикажите теперь делать? Мне позарез нужна карта мира! Прям сейчас!
Я оглядел кучу книг возле компьютерного стола, пытаясь вспомнить, может где-то там завалялся атлас. Подойдет даже самый захудалый. Только вот откуда ему взяться среди художественной литературы? Точно! В кабинете Эрики есть глобус!
Я быстро выехал из комнаты в гостиную, а потом на улицу.
- Маа-а-а-а… - мой голос медленно затих.
Черт, я же Максу разрешил сегодня не приходить из-за дня рождения его сестры и праздника. И что же делать? Эрика неизвестно когда появится, а к тому времени, я десять раз забуду, зачем мне нужна была карта, и что я планировал сделать потом. Нервно грызя ноготь на большом пальце правой руки, я вновь заехал в дом и глянул на лестницу. Если так подумать, то не особо она и длинная. Могу без проблем по ней взобраться. Особенно есть за что ухватиться. Ладно, была не была!
Я подъехал впритык к лестнице и уже автоматически поставил кресло на тормоз. Ухватившись руками за перила, я подтянулся и уселся за ступеньку полубоком, вытащив правую ногу из-под левой. Чувствую себя скалолазом взбирающимся на Эверест. Только вот я надеюсь, что о моем восхождении никто не узнает, иначе не миновать выговора. Так, хорош тут разглагольствовать, поползли дальше. Вновь ухватившись за перила повыше, я подтянулся, чувствуя, как напряглись мышцы рук. Мда, скажу я вам, это не такое уж и легкое дело, как мне представлялось сначала. После четвертого такого подтягивания руки начали дрожать от перенапряжения, да и дышал я, как собака, благо только рот не открыл и язык не высунул. Кое-как добравшись до маленькой площадки перед поворотом направо, я решил сделать перерыв и перевести дух.
Входная дверь открылась, я рефлекторно обернулся и встретился взглядом с приемышем. Теперь я понял, как выглядела немая сцена в гоголевском «Ревизоре». Быстро отвернувшись назад к перилам, я закрыл глаза, продолжая тяжело дышать. Нет, ну вот почему именно он? Ладно, Сеня, расслабься. Сделай вид, что его нет. Он просто не очень приятное дополнение к обстановке дома. Простая деталь, вещь. Диванная подушка. Да и меня тут тоже нет. Я ниндзя, который может слиться с пейзажем, в моем случае с лестницей. Меня тут нет. Я невидимка. Так что дышим спокойно, мне еще половину лестницы надо осилить. Кстати, а дальше что? Ну вот заберусь я наверх, а до кабинета как прикажите добираться? Ладно, поиграем в ролевые игры, буду притворяться солдатом красной армии, который идет за «языком», роль которого сыграет глобус, и буду ползти всю дорогу.
Я услышал, как мимо меня прошел приемыш и повернул голову вниз, в гостиную. Не хочу, чтобы он видел мое лицо. После того инцидента в торговом центре мы с ним больше и словом не перемолвились. Эрика первое время пыталась выпытать, что случилось, но ни я, ни приемыш ничего не сказали. Хотя, мне кажется, она сама обо всем догадалась.
На втором этаже хлопнула дверь, и я облегченно вздохнул, только сейчас поняв, что пока приемыш поднимался по лестнице, не дышал. Плечи расслабились. Боже, такое чувство, словно я ожидал, что он меня ударит или столкнет вниз. Руки с такой силой сжимали перила, что костяшки побелели. Я посмотрел наверх и на пару секунд просто окаменел, увидев свое кресло. Глюки. У меня начались глюки. Резко обернувшись назад, я посмотрел вниз. Кресла там не было. И как я не обратил на это внимания в первый раз? Получается, приемыш перенес мое кресло наверх… Не понимаю, зачем этот гад делает что-то хорошее, если он является сукиным сыном? Трубой его по голове.
Размышляя о том, что некоторые индивидуумы просто не подвластны логике и если ученые попытались изучить их мозг, то сошли бы с ума, я продолжил свое восхождение. К концу столь занимательного путешествия, я был как выжатый лимон. Развалившись на втором этаже и раскинув руки, я поглядел на кресло.
- Уйди от меня, противное, - пробормотал я, не представляя, как буду на нее садиться. Руки нещадно болели.
Так, напомните-ка мне, зачем я вообще полез на второй этаж? Ах, да. Глобус. Мне нужен глобус. Тяжко вздохнув, я перевернулся на живот и, вытянув руку, ухватился за кресло. Подкатив его ближе, я подумал, что не прочь заиметь волшебную палочку, так взмахнул ею, и я уже сижу. А теперь придется принять такое положение, чтобы грудь оказалась на сиденье, потом ухватившись за подлокотник подтягиваться, причем надо обеими руками держаться за один подлокотник, чтобы тело было полубоком, иначе потом не сядешь. Потом извернуться и сесть правильно, наклониться и поставить ноги на подставку, потому что так они достают до пола. Настоящее мучение. Такими темпами у меня на руках появятся мускулы, хотя они и так уже начали появляться. Хоть какой-то плюс.
Я толкнул дверь кабинета, который еще являлся и библиотекой, и заехал внутрь. Здесь все так же. Темные, тяжелые портьеры, которые никогда не раздвигались, черный ноутбук на дубовом столе, который никогда не отключался от зарядки и не перемещался, два огромных книжных шкафа по обе стены. Одно слово - жуть. Атмосфера в кабинете была мрачной, поэтому Эрика предпочитала работать или в столовой, или в гостиной. Спрашивается, а на кой черт тогда делала все в темных тонах, если чувствует тут себя, как в склепе? И кто-то еще смеет говорить, что умом мужчину не понять.
Я подъехал к столу и забрал единственное светлое пятно в этой комнате, то есть глобус. Все равно им не пользуются. Глаза пробежали по книжным полкам, авось найду что-нибудь интересное почитать. Хотя Эрика предпочитает только юмористическое фэнтези. А вообще это странно, она любит фэнтези, а от фантастики ее тошнит. По мне это почти одно и тоже. В том смысле, что это сказки. Но как говорится, на цвет и вкус… Глаза захватили стопку бумаг на столе. Любопытство не порок, любопытство еще один помощник в выживании, я взял стопку в руки.
- "Переход". Кочешкова Елена, - прочитал я вслух надпись на первой странице.
Интересно. Я перевернул страницу, глаза быстро забегали по строчкам. Оторвался я только на третьей странице. Какое-то двоякое впечатление. Странная книга, но меня почему-то зацепила. Засунув распечатки между подлокотником и сиденьем, я поехал на выход.
Остановившись у лестницы, я посмотрел вниз. И как прикажете спускаться? Нет, я знаю, как спуститься мне, но как спустить кресло? Приемыша просить о помощи я точно не собирался. Поставив глобус на пол, я начал аккуратно сползать с кресла, благо делать это все-таки проще, чем залазить на него. Отодвинув глобус подальше, я сам отполз чуть влево, а кресло, подтолкнул вперед. Бум, бум, бум-бум, БУМ. Кресло благополучно «поцеловалось» со стеной на площадочке. Я зажмурился, ожидая, появления разгневанного приемыша, но все было тихо. Уф, пронесло. Спустив глобус вниз на две ступеньки, я начал сползать вниз, то и дело, останавливаясь и поправляя ноги, потому что они спускаться, были не намерены. Оказавшись на площадке, я развернул кресло вниз и выдохнул. Надеюсь, меня пронесет, и оно остановится прежде, чем столкнется с журнальным столиком, а если и столкнется, то пускай столик окажется невредим. Я с силой толкнул кресло вниз.
- Ой, дурак, - скопировал я интонацию коня Юлия, глядя как кресло, перепрыгивая ступеньки и, набирая скорость, несется вниз.
БАХ!!! ДЗИНЬ!!!
Мне каюк…
13 глава. Я попробую тебя понять
Не успел я войти в дом, как передо мной предстала просто незабываемая картина. Суицидник на лестнице. При виде меня у него на лице появился такой испуг, будто я его на месте преступления застал. А вообще, какого черта он там делает? Решил прогуляться, ножки размять? И что он будет делать на втором этаже без коляски? Червяком прикидываться? Зрелище без сомнения захватывающее, но вдруг кто наступит? Он же потом своим криком весь дом на уши поставит.
Я подошел к лестнице и посмотрел на суицидника. Он уперся лбом о перила и закрыл глаза. А я не смог сдержать улыбки, глядя на него. За последний месяц волосы парня сильно отросли, особенно челка, но стричься он не хотел, тогда Эрика дала ему свой ободок. Розовый. С гигантским цветочком. Который теперь украшал макушку суицидника. Ему бы еще платье белое, воздушное с оборочками и выйдет довольно симпатичная девочка. Я прикусил губу, сдерживая смех. Уговорили, девочкам надо помогать. Я подхватил на руки инвалидное кресло и стал с ним подниматься. Проходя мимо суицидника, я обратил внимание, что он как-то весь сжался и отвернулся в другую сторону. Он вообще последнее время мне на глаза старается не попадаться, а если это случается, то тут же куда-то шустро уезжает, чуть ли ни снося все на своем пути. Гоночная машина, чтоб его.
Аккуратно поставив кресло наверху, я пошел к себе. Войдя в комнату, я первым делом скинул с плеча сумку и освободился от галстука. Я чуть не сдох на этой жаре в черных брюках, черном пиджаке и галстуке, а все потому, что в школе был концерт, посвященный 9 мая. Как же меня выбесили все те нытики, что плакались о зря потраченном выходном. Ну да, конечно, куда приятней провести его в кровати, поспав подольше, да погуляв с друзьями, вместо того чтобы сказать «спасибо». Хотя, меня бесит и то, что люди вспоминают об этом «спасибо», только один раз в год.
Я снял пиджак, бросив его на кровать, и подошел к угловому компьютерному столу, привычным жестом включая компьютер, а затем, обернувшись, щелкнул пультом от телевизора. Комната наполнилась звуками. Расстегнув рубашку, я прошел в ванную комнату, где швырнул ее в корзину для белья, а потом вернулся в комнату и рухнул на кровать, закрывая глаза. Кайф. Только надо бы еще штаны снять, но так в падлу. Но если я их не сниму, мама убьет, за то что помял, да и лежу на пиджаке. Точно убьет. Пофиг. Я амеба, меня не трогать.
Я зевнул, уже в пол-уха слушая Бандэрос и их «Сумасшедшие ночи». Нашарив рукой подушку, я засунул ее себе под голову. Все, ближайшие полчаса меня нет.
Не знаю, сколько я так пролежал, но через какое-то время до меня донеслось тихое «бум, бум, бум-бум, бум».
- Не уж-то с лестницы скатился? – пробормотал я, зарываясь носом в подушку.
Так как криков не было, я решил, что все обошлось благополучно, но минут через пять вдруг раздалось оглушительное «БАМ!!! ДЗИНЬ!!!». Подскочив на месте, как ужаленный я огляделся по сторонам. Че за нах??? Я рванул к двери, предполагая, что суицидник реально рухнул с лестницы. Но нет, он спокойно сидел на лестнице с прискорбным выражением лица, на котором явно читалось «Я не виноват. Оно само». Я подошел к краю балкончика и заглянул вниз. Каким-то неведомым для меня образом в центре журнального столика, вместо стекла, теперь была инвалидная коляска. Вот, блин, любитель все ломать и крушить.
- Что тут произошло?
Суицидник не ответил, даже не взглянул в мою сторону, лишь взял в руки глобус и поставил его ниже. Так. Секундочку. Я должен задаваться вопросом, зачем ему глобус? Нет, не должен. Определенно не должен.
Я спустился по ступенькам, оказавшись позади суицидника.
- Алле, я задал вопрос, - молчит. – Ты чего, разговаривать разучился? – я начал выходить из себя и легонько толкнул его коленкой в спину. Епт, впервые вижу, чтоб с такой скоростью хватались за перила. Такое чувство, что он думает, я его вниз столкну.
Стоп. Я внимательно оглядел спину суицидника. Он был напряжен до предела, но я все равно заметил, какую-то мелкую дрожь. Боится. Причем боится меня. Ну да, после нашего последнего разговора странно было, если бы не боялся. Мне стало неловко, а тут еще вспомнился разговор с мамой, произошедший несколько дней назад…
- Саш, может, вы уже перестанете друг друга игнорировать? – мама оторвалась от своих бумаг и посмотрела на меня.
- Хм? Не понимаю о чем ты, - я продолжал смотреть фильм.
- Да-да, конечно. Хочешь сказать, что мне только кажется, что вы двое уже почти месяц не разговариваете.
- А что я сейчас, по-твоему, делаю? Посылаю тебе телепатические волны? – я получил по носу стопкой документов.
- Не ерничай. Ты знаешь, о чем я говорю, - мама вздохнула. – Сашуль, я понимаю, что ты не особо любишь таких как Сеня…
- Каких таких? – я приподнял брови, и оторвался от телевизора, чтобы глянуть на маму.
- Ну… - она замялась.
- Ты про суицидников что ли?
- Да. И не называй их так!
- А как тогда? – изумился я.
- Как-нибудь, но не так, - суперский ответ. Мне даже сказать нечего. – И вообще, ты меня сбил с мысли! – красота, я еще и виноват. – Я хотела сказать, что ты ведь не знаешь, что заставило Сеню, так поступить…
- Слабак он, вот и все.
- Слабак, говоришь? Что-то мне не верится… Сам посуди, у него не было ни депрессии, он не ходил грустным, узнав, что теперь не сможет ходить. Он весел, бодр и вечно улыбается. А еще, он все делает сам. Он не просит помощи ни у меня, ни у Макса, когда ему что-то нужно. Он считает себя полноценным, здоровым человеком. Но ведь это тяжело.
- И что тут тяжело? Целый день сиди и в коляске разъезжай, - пробормотал я, и в этот раз получил документами по лбу.
- Чем слушал? Он все делает сам! Переодевается, ложится спать, ходит в туалет, принимает ванную! Сам попробуй хотя бы час не пользоваться ногами!
- Слушай, мам, это не я его заставлял прыгать из окна, так с чего вдруг я должен входить в его положение?
- Я просто хочу сказать тебе, что Сеня вовсе не слабый, и что у него могли быть причины совершить этот поступок.
- Пойду, покопаюсь в вещах, может у меня завалялась парочка крыльев для нашего ангелочка, - я встал с дивана и направился к лестнице.
- Саша!
- Я пошутил! Какие крылья для суицидника?
- Саша!
- Ладно, я молчу. И вообще, я спать собираюсь.
- Спокойной ночи.
- Сладких снов.
Уже у себя в комнате я зашел в ванную, и хотел было начать раздеваться, как в голове сам по себе прокрутился разговор с мамой. Сам значит, принимает ванну. Ну я как бы тоже обхожусь без помощи…
Я постоял минуты две на холодном кафеле, а потом, чертыхнувшись, вышел в комнату. Где там вторая коляска? Суицидник ею не пользуется, значит, она должна быть в комнате для всего ненужного барахла. У нормальных людей для этого чулан, кладовая, чердак или подвал, а у мамы целая комната. Спрашивается, зачем, если он ей не нужен? Выкинула бы и нет проблем. Нет же, хранит, зачем-то.
Я тихонько прокрался по коридору, чтобы мама внизу не заметила меня, и, вытащив из кучи хлама коляску, так же тихо прошмыгнул обратно. Вкатив коляску в ванную и усевшись в нее, я почувствовал себя полным идиотом. Боже, какой ерундой я тут занимаюсь? Ладно, раз начал, доведем все до конца. Сперва надо раздеться. Я автоматически встал на ноги и тут же поморщился, усаживаясь назад. Дубль два. Долой футболку. Теперь джинсы. Я чуть приподнялся, стаскивая их, и зашипел от злости. Дубль три. Уже не вставая, и вообще стараясь не шевелиться, я кое-как смог стянуть с себя штаны, ужасно при этом запарившись. Так, а теперь ванная. И как скажите в нее залезть?
Я пару раз обвел глазами ванную, прикидывая различные варианты, а потом попробовал превратить их в жизнь, но каждый раз забывал о ногах и начинал ими шевелить. Через полчаса, я все же оказался внутри ванны, едва не свернув себе шею. Представив, что еще придется и выбираться без ног, мне поплохело. Неужели суицидник такое проделывает каждый день? Ему памятник надо поставить. Эм…. Я этого не говорил. Так, случайно вырвалось. Но я готов признать, что суицидник не такой уж и слабак.
… Поглядев, как парень сползает вниз, я покачал головой и, обойдя его с боку, наклонился, взяв на руки. От неожиданности суицидник вздрогнул и начал вырываться.
- Ты далеко не пушинка, так что хватит барахтаться, а то уроню! – он замер. – Черт, ты что обет молчания дал? Может, скажешь хоть слово?
- …
- Эй, я с тобой разговариваю! – я сделал вид, что сейчас его уроню. Суицидник вцепился мне в шею и зло глянул, но тут же отвернулся. – И чего ты наверх полез? Прогуляться захотелось?
- Прогуляться, прокатиться или поползать, тебя это не должно волновать! – зло произнес суицидник. – Ты заявляешь мне, что хочешь свернуть мою шею, когда я разговариваю, а теперь сам пытаешься заговорить со мной! Определись, чего ты хочешь! Или у тебя был ПМС? – он, прищурившись, усмехается.
- Прости, был не прав.
У суицидника вытянулось лицо.
- Повтори, пожалуйста, а то мне нечто странное послышалось.
- Прости, был не прав, - повторил я. Удивление на лице парня стало еще сильней.
Я остановился на первом этаже, решая, что делать дальше. Надо положить суицидника на диван, и вытащить коляску из столика. А лучше притащить ту, что у меня в комнате. Не успел я и шагу сделать, как услышал довольно знакомую мелодию. Повернув голову чуть вправо, я увидел маму, она смотрела на нас, сложив руки на груди, и улыбаясь, напевала. Суицидник на моих руках, вновь начал вырываться, упираясь своими руками в мою грудь.
- Какой еще свадебный марш?! – воскликнул он.
Точно. Это же марш Мендельсона. Чего? От шока я опустил руки и суицидник рухнул вниз на пол.
- Ай-яй!
- Сеня! – с беспокойством. – Саша! – с угрозой.
Чего Саша? Я случайно!
Мама подбежала к Сене и склонилась над ним.
- Лежи не шевелись, я сейчас вызову врача!
- Не надо никакого врача, я в порядке! – запротестовал суицидник.
- Вот пускай он мне и скажет.
- Эрика, не сходи с ума!
- Мой ум, что хочу то и делаю! – мама начала быстро набирать номер телефона на мобильном. – Боже, Сеня, ну почему все ищут приключения себе на задницу, а ты на спину?
- Может потому, что у меня не сексуальная задница? – решил пошутить суицидник, но мама шутки не оценила, грозно посмотрев на парня. – Да я действительно в порядке! И если ты думаешь, что я пролежу тут, пока не приедет врач, то ты ошибаешься.
Он завозился на месте, пытаясь перевернуться на живот. Я вновь склонился над ним и поднял на руки. В этот раз он не стал вырываться, только обхватил мою шею руками и не отпускал, пока я не донес его до дивана.
- Что случилось с моим столиком?! – в голосе мамы проскользнула паника. Суицидник посмотрел на меня, а потом на маму.
- Скульптура авангардная. 21 века, - голосом экскурсовода произнес он.
- И кто скульптор?
- Она, - парень указал на лестницу. Мама глубоко вдохнула.
- И в чью светлую голову пришла мысль столкнуть кресло с лестницы? – она почему-то посмотрела на меня.
- Не смотри на меня так! У меня темная голова! – в подтверждение я обхватил пальцами одну прядку волос и потянул ее. Мама вернула свое внимание суициднику.
- Интернет перестал работать, - пробормотал он.
- И?
- Ааа, теперь мне ясно, - протянул я. Мама удивленно взглянула на меня.
- Что тебе ясно?
- У него перестал работать интернет, а ему надо было глянуть карту мира, и тогда он вспомнил про глобус, - я указал на глобус, что остался на лестнице. – Так как в доме никого не было, ему пришлось самому лезть на второй этаж, - суицидник щелкнул пальцами и закивал головой.
- А ты почему ему не помог?
- Эм, - я растерялся. – А я что? Я на концерте сегодня хорошо выступил.
- Молодец. Так, не меняй тему! Почему ты ему не помог?
- Он же уже сказал, - заговорил суицидник. - Он хорошо выступил на концерте, а так как не любит толпу и внимание, то перенервничал, а еще пришлось выступать в костюме, а на улице очень жарко, его разморило, поэтому, придя домой, ему захотелось отдохнуть, и он пошел к себе, чтобы чуть-чуть поспать, - я кивнул.
- Боже, то вы месяц не разговариваете друг с другом, то понимаете друг друга с полуслова. Мой мозг этого не выдерживает.
Мама закрыла глаза и потерла виски. А мы с суицидником переглянулись и пожали плечами. Вроде тут все ясно было.
- Ну, хоть вы вновь начали общаться и то хорошо.
Мы одновременно фыркнули и отвернулись, а потом заулыбались. Кажется, если не мир, то что-то наподобие этого у нас восстановлено.
Я подошел к лестнице и посмотрел на суицидника. Он уперся лбом о перила и закрыл глаза. А я не смог сдержать улыбки, глядя на него. За последний месяц волосы парня сильно отросли, особенно челка, но стричься он не хотел, тогда Эрика дала ему свой ободок. Розовый. С гигантским цветочком. Который теперь украшал макушку суицидника. Ему бы еще платье белое, воздушное с оборочками и выйдет довольно симпатичная девочка. Я прикусил губу, сдерживая смех. Уговорили, девочкам надо помогать. Я подхватил на руки инвалидное кресло и стал с ним подниматься. Проходя мимо суицидника, я обратил внимание, что он как-то весь сжался и отвернулся в другую сторону. Он вообще последнее время мне на глаза старается не попадаться, а если это случается, то тут же куда-то шустро уезжает, чуть ли ни снося все на своем пути. Гоночная машина, чтоб его.
Аккуратно поставив кресло наверху, я пошел к себе. Войдя в комнату, я первым делом скинул с плеча сумку и освободился от галстука. Я чуть не сдох на этой жаре в черных брюках, черном пиджаке и галстуке, а все потому, что в школе был концерт, посвященный 9 мая. Как же меня выбесили все те нытики, что плакались о зря потраченном выходном. Ну да, конечно, куда приятней провести его в кровати, поспав подольше, да погуляв с друзьями, вместо того чтобы сказать «спасибо». Хотя, меня бесит и то, что люди вспоминают об этом «спасибо», только один раз в год.
Я снял пиджак, бросив его на кровать, и подошел к угловому компьютерному столу, привычным жестом включая компьютер, а затем, обернувшись, щелкнул пультом от телевизора. Комната наполнилась звуками. Расстегнув рубашку, я прошел в ванную комнату, где швырнул ее в корзину для белья, а потом вернулся в комнату и рухнул на кровать, закрывая глаза. Кайф. Только надо бы еще штаны снять, но так в падлу. Но если я их не сниму, мама убьет, за то что помял, да и лежу на пиджаке. Точно убьет. Пофиг. Я амеба, меня не трогать.
Я зевнул, уже в пол-уха слушая Бандэрос и их «Сумасшедшие ночи». Нашарив рукой подушку, я засунул ее себе под голову. Все, ближайшие полчаса меня нет.
Не знаю, сколько я так пролежал, но через какое-то время до меня донеслось тихое «бум, бум, бум-бум, бум».
- Не уж-то с лестницы скатился? – пробормотал я, зарываясь носом в подушку.
Так как криков не было, я решил, что все обошлось благополучно, но минут через пять вдруг раздалось оглушительное «БАМ!!! ДЗИНЬ!!!». Подскочив на месте, как ужаленный я огляделся по сторонам. Че за нах??? Я рванул к двери, предполагая, что суицидник реально рухнул с лестницы. Но нет, он спокойно сидел на лестнице с прискорбным выражением лица, на котором явно читалось «Я не виноват. Оно само». Я подошел к краю балкончика и заглянул вниз. Каким-то неведомым для меня образом в центре журнального столика, вместо стекла, теперь была инвалидная коляска. Вот, блин, любитель все ломать и крушить.
- Что тут произошло?
Суицидник не ответил, даже не взглянул в мою сторону, лишь взял в руки глобус и поставил его ниже. Так. Секундочку. Я должен задаваться вопросом, зачем ему глобус? Нет, не должен. Определенно не должен.
Я спустился по ступенькам, оказавшись позади суицидника.
- Алле, я задал вопрос, - молчит. – Ты чего, разговаривать разучился? – я начал выходить из себя и легонько толкнул его коленкой в спину. Епт, впервые вижу, чтоб с такой скоростью хватались за перила. Такое чувство, что он думает, я его вниз столкну.
Стоп. Я внимательно оглядел спину суицидника. Он был напряжен до предела, но я все равно заметил, какую-то мелкую дрожь. Боится. Причем боится меня. Ну да, после нашего последнего разговора странно было, если бы не боялся. Мне стало неловко, а тут еще вспомнился разговор с мамой, произошедший несколько дней назад…
- Саш, может, вы уже перестанете друг друга игнорировать? – мама оторвалась от своих бумаг и посмотрела на меня.
- Хм? Не понимаю о чем ты, - я продолжал смотреть фильм.
- Да-да, конечно. Хочешь сказать, что мне только кажется, что вы двое уже почти месяц не разговариваете.
- А что я сейчас, по-твоему, делаю? Посылаю тебе телепатические волны? – я получил по носу стопкой документов.
- Не ерничай. Ты знаешь, о чем я говорю, - мама вздохнула. – Сашуль, я понимаю, что ты не особо любишь таких как Сеня…
- Каких таких? – я приподнял брови, и оторвался от телевизора, чтобы глянуть на маму.
- Ну… - она замялась.
- Ты про суицидников что ли?
- Да. И не называй их так!
- А как тогда? – изумился я.
- Как-нибудь, но не так, - суперский ответ. Мне даже сказать нечего. – И вообще, ты меня сбил с мысли! – красота, я еще и виноват. – Я хотела сказать, что ты ведь не знаешь, что заставило Сеню, так поступить…
- Слабак он, вот и все.
- Слабак, говоришь? Что-то мне не верится… Сам посуди, у него не было ни депрессии, он не ходил грустным, узнав, что теперь не сможет ходить. Он весел, бодр и вечно улыбается. А еще, он все делает сам. Он не просит помощи ни у меня, ни у Макса, когда ему что-то нужно. Он считает себя полноценным, здоровым человеком. Но ведь это тяжело.
- И что тут тяжело? Целый день сиди и в коляске разъезжай, - пробормотал я, и в этот раз получил документами по лбу.
- Чем слушал? Он все делает сам! Переодевается, ложится спать, ходит в туалет, принимает ванную! Сам попробуй хотя бы час не пользоваться ногами!
- Слушай, мам, это не я его заставлял прыгать из окна, так с чего вдруг я должен входить в его положение?
- Я просто хочу сказать тебе, что Сеня вовсе не слабый, и что у него могли быть причины совершить этот поступок.
- Пойду, покопаюсь в вещах, может у меня завалялась парочка крыльев для нашего ангелочка, - я встал с дивана и направился к лестнице.
- Саша!
- Я пошутил! Какие крылья для суицидника?
- Саша!
- Ладно, я молчу. И вообще, я спать собираюсь.
- Спокойной ночи.
- Сладких снов.
Уже у себя в комнате я зашел в ванную, и хотел было начать раздеваться, как в голове сам по себе прокрутился разговор с мамой. Сам значит, принимает ванну. Ну я как бы тоже обхожусь без помощи…
Я постоял минуты две на холодном кафеле, а потом, чертыхнувшись, вышел в комнату. Где там вторая коляска? Суицидник ею не пользуется, значит, она должна быть в комнате для всего ненужного барахла. У нормальных людей для этого чулан, кладовая, чердак или подвал, а у мамы целая комната. Спрашивается, зачем, если он ей не нужен? Выкинула бы и нет проблем. Нет же, хранит, зачем-то.
Я тихонько прокрался по коридору, чтобы мама внизу не заметила меня, и, вытащив из кучи хлама коляску, так же тихо прошмыгнул обратно. Вкатив коляску в ванную и усевшись в нее, я почувствовал себя полным идиотом. Боже, какой ерундой я тут занимаюсь? Ладно, раз начал, доведем все до конца. Сперва надо раздеться. Я автоматически встал на ноги и тут же поморщился, усаживаясь назад. Дубль два. Долой футболку. Теперь джинсы. Я чуть приподнялся, стаскивая их, и зашипел от злости. Дубль три. Уже не вставая, и вообще стараясь не шевелиться, я кое-как смог стянуть с себя штаны, ужасно при этом запарившись. Так, а теперь ванная. И как скажите в нее залезть?
Я пару раз обвел глазами ванную, прикидывая различные варианты, а потом попробовал превратить их в жизнь, но каждый раз забывал о ногах и начинал ими шевелить. Через полчаса, я все же оказался внутри ванны, едва не свернув себе шею. Представив, что еще придется и выбираться без ног, мне поплохело. Неужели суицидник такое проделывает каждый день? Ему памятник надо поставить. Эм…. Я этого не говорил. Так, случайно вырвалось. Но я готов признать, что суицидник не такой уж и слабак.
… Поглядев, как парень сползает вниз, я покачал головой и, обойдя его с боку, наклонился, взяв на руки. От неожиданности суицидник вздрогнул и начал вырываться.
- Ты далеко не пушинка, так что хватит барахтаться, а то уроню! – он замер. – Черт, ты что обет молчания дал? Может, скажешь хоть слово?
- …
- Эй, я с тобой разговариваю! – я сделал вид, что сейчас его уроню. Суицидник вцепился мне в шею и зло глянул, но тут же отвернулся. – И чего ты наверх полез? Прогуляться захотелось?
- Прогуляться, прокатиться или поползать, тебя это не должно волновать! – зло произнес суицидник. – Ты заявляешь мне, что хочешь свернуть мою шею, когда я разговариваю, а теперь сам пытаешься заговорить со мной! Определись, чего ты хочешь! Или у тебя был ПМС? – он, прищурившись, усмехается.
- Прости, был не прав.
У суицидника вытянулось лицо.
- Повтори, пожалуйста, а то мне нечто странное послышалось.
- Прости, был не прав, - повторил я. Удивление на лице парня стало еще сильней.
Я остановился на первом этаже, решая, что делать дальше. Надо положить суицидника на диван, и вытащить коляску из столика. А лучше притащить ту, что у меня в комнате. Не успел я и шагу сделать, как услышал довольно знакомую мелодию. Повернув голову чуть вправо, я увидел маму, она смотрела на нас, сложив руки на груди, и улыбаясь, напевала. Суицидник на моих руках, вновь начал вырываться, упираясь своими руками в мою грудь.
- Какой еще свадебный марш?! – воскликнул он.
Точно. Это же марш Мендельсона. Чего? От шока я опустил руки и суицидник рухнул вниз на пол.
- Ай-яй!
- Сеня! – с беспокойством. – Саша! – с угрозой.
Чего Саша? Я случайно!
Мама подбежала к Сене и склонилась над ним.
- Лежи не шевелись, я сейчас вызову врача!
- Не надо никакого врача, я в порядке! – запротестовал суицидник.
- Вот пускай он мне и скажет.
- Эрика, не сходи с ума!
- Мой ум, что хочу то и делаю! – мама начала быстро набирать номер телефона на мобильном. – Боже, Сеня, ну почему все ищут приключения себе на задницу, а ты на спину?
- Может потому, что у меня не сексуальная задница? – решил пошутить суицидник, но мама шутки не оценила, грозно посмотрев на парня. – Да я действительно в порядке! И если ты думаешь, что я пролежу тут, пока не приедет врач, то ты ошибаешься.
Он завозился на месте, пытаясь перевернуться на живот. Я вновь склонился над ним и поднял на руки. В этот раз он не стал вырываться, только обхватил мою шею руками и не отпускал, пока я не донес его до дивана.
- Что случилось с моим столиком?! – в голосе мамы проскользнула паника. Суицидник посмотрел на меня, а потом на маму.
- Скульптура авангардная. 21 века, - голосом экскурсовода произнес он.
- И кто скульптор?
- Она, - парень указал на лестницу. Мама глубоко вдохнула.
- И в чью светлую голову пришла мысль столкнуть кресло с лестницы? – она почему-то посмотрела на меня.
- Не смотри на меня так! У меня темная голова! – в подтверждение я обхватил пальцами одну прядку волос и потянул ее. Мама вернула свое внимание суициднику.
- Интернет перестал работать, - пробормотал он.
- И?
- Ааа, теперь мне ясно, - протянул я. Мама удивленно взглянула на меня.
- Что тебе ясно?
- У него перестал работать интернет, а ему надо было глянуть карту мира, и тогда он вспомнил про глобус, - я указал на глобус, что остался на лестнице. – Так как в доме никого не было, ему пришлось самому лезть на второй этаж, - суицидник щелкнул пальцами и закивал головой.
- А ты почему ему не помог?
- Эм, - я растерялся. – А я что? Я на концерте сегодня хорошо выступил.
- Молодец. Так, не меняй тему! Почему ты ему не помог?
- Он же уже сказал, - заговорил суицидник. - Он хорошо выступил на концерте, а так как не любит толпу и внимание, то перенервничал, а еще пришлось выступать в костюме, а на улице очень жарко, его разморило, поэтому, придя домой, ему захотелось отдохнуть, и он пошел к себе, чтобы чуть-чуть поспать, - я кивнул.
- Боже, то вы месяц не разговариваете друг с другом, то понимаете друг друга с полуслова. Мой мозг этого не выдерживает.
Мама закрыла глаза и потерла виски. А мы с суицидником переглянулись и пожали плечами. Вроде тут все ясно было.
- Ну, хоть вы вновь начали общаться и то хорошо.
Мы одновременно фыркнули и отвернулись, а потом заулыбались. Кажется, если не мир, то что-то наподобие этого у нас восстановлено.
14 глава. Я не крыса, но с этого корабля сваливаю.
ПОВ Саши продолжается.
Я устало потер глаза и глянул на время. Почти два часа ночи. То-то так спать охота. Чего-то я засиделся с этим сериалом, надо спать ложиться. Только гляну еще одну серию. Не успел я нажать «воспроизведение», как живот заурчал. Хочешь кушать? Пожалуйста!
Я встал из-за компьютерного стола и аккуратно, стараясь не шуметь, на цыпочках выбрался из комнаты, подсвечивая себе дорогу телефоном. Свет я не включил даже на первом этаже, потому что у мамы была странная способность видеть его, несмотря на то, что она находилась на другом этаже и за тремя стенами. Поэтому, во избежание ночной лекции по поводу того как плохо питаться среди ночи, я крался на кухню под покровом тьмы.
Зайдя в кухню, я направил телефон к холодильнику, свет которого выхватил из темноты два больших зеленых глаза. От испуга я шарахнулся в сторону и врезался в табуретку мизинцем. Мозг запоздало опознал владельца глаз, зажегся свет, и я увидел суицидника.
- Ебать тебя в раскорячку, - с чувством произнес я, нянча ушибленный палец. Суицидник закашлялся, выплевывая ранее откусанный бутерброд.
- Спасибо, не надо!
- Какого ты вообще тут делаешь? – шипя от боли, спросил я.
- Татаро-монголом прикидываюсь, - ответил парень, возвращаясь к холодильнику.
- Чего? – не понял я, тоже прыгая к нему.
- Набег совершаю, - суицидник посмотрел на меня, как на полного идиота.
- И какой это набег, если ты в коляске? – усмехнулся я.
- Так монголы тоже не пешком ходили! – с набитым ртом пробормотал суицидник. – Мы проносимся по волшебным полям на верных конях! – я опасливо покосился на него, доставая с верхней полки курицу.
- Походу, это ты уже чего-то волшебного отведал.
- Пфф, нет в тебе духа поэта!
- Подумаешь, - пожал я плечами, - переживу. И хватит воровать у меня курицу! – я поднял тарелку на уровень груди, так что бы суицидник не дотянулся. – Если хочешь - сам достань.
Парень пристально на меня посмотрел, медленно опустил глаза и в следующий момент кулаком ударил точно в пах. У меня перехватило дыхание, я рефлекторно согнулся пополам и прежде чем выпустил тарелку из рук, ее отобрал суицидник.
- Убью тебя, - прохрипел я, глядя на его довольную морду, что пожирала курицу.
- А ты чего хотел? Мы, татаро-монголы, были теми еще сволочами, - сочувствующе произнес он и, развернувшись на коляске, выехал с кухни.
Минут через пять, придя в себя, я направился за ним. В гостиной было пусто, а вот из-под двери комнаты суицидника пробивался приглушенный свет. Тоже за компьютером сидит. Я пару раз ударил дверь ногой.
- Кто там? – раздался насмешливый голос из-за двери.
- Это я, богатырь русский, пришел пизды давать татаро-монголам, - сквозь зубы ответил я.
- И ты рассчитываешь, что я после этого заявления выйду? Нетушки, я лучше тут посижу.
- Слушай ты, гаденыш… - начал было я, но он меня перебил.
- И вообще, завязывай при мне материться.
- С чего вдруг? – поразился я.
- С того, что я тоже начинаю мысленно материться, а это влияет на моих персонажей, они становятся слишком простыми и тупыми, - я пару секунд осмысливал его слова.
- Что-то я связи никакой не вижу.
- Вот! – торжествующе воскликнул за дверью суицидник. – А все потому, что ты материшься!
Я тихо зарычал от злости и пнул дверь.
- А ну вылазь из своего панциря, улитка!
- Саша? Ты что тут делаешь? – я вздрогнул от голоса за спиной и резко обернулся.
- Мама? Ты чего не спишь? – спросил я и тут же поморщился. Точно, этот идиот свет включил на кухне. Вот блин.
- Эрика, спаси меня! – закричал из комнаты суицидник. – Он покушается на мою безобидную тушку! – мама, прищурившись, посмотрела на меня и, молча, указала на лестницу.
- Ну, я тебе завтра устрою, - тихо прошептал я двери и под пристальным надзором поднялся к себе.
Все следующее утро и занятия в школе я только и думал, как бы отомстить суициднику. Он вообще обнаглел прикрываться за мамой! Надо бы его проучить… Может, сломать компьютер, а ноутбук спрятать? Вот у него паника будет. Или устроить вечер караоке? Он же терпеть не может, когда я пою. Вот пускай и помучается. А может натравить на него Настю, сказав ей, что суицидник реально начал писать… как его там… слэш? А лучше все вместе. Чтоб ему неповадно было!
Я довольно усмехался своим мыслям, когда ворота открылись, пропуская автомобиль на территорию дома. Не успел я выйти из машины, как услышал странное «пс». Один раз, потом второй, в третий раз «пс» превратилось в какое-то отчаянное «псссссссссссс». Оглядевшись, я увидел суицидника за углом дома. Он оживленно жестикулировал, подзывая меня к себе. Нахмурившись, я направился к нему. На ловца, как говорится, и зверь бежит, но что-то в его поведение меня пугает. Может это глаза? И без того большие, сейчас они были просто огромными, да еще и переполнены испугом. Только я зашел за угол, как он накинулся на меня с вопросами:
- Она тебя видела? Да? Нет? – я не успел и рта раскрыть, как он зашикал на меня. – Тс! Молчи! Она может услышать! – суицидник прислушался. – Вроде все тихо. Ты с ней уже встречался?
- С кем? – суицидник вновь зашикал и замахал руками, призывая говорить тише.
- Раз спрашиваешь, значит, нет. Значит, Эрика тебя прячет от нее. Это правильно. Правильно.
- Да о ком ты говоришь? – я начал выходить из себя, чувствуя себя дураком, над которым прикалываются.
- О ней! – многозначительно произнес суицидник. – Она воплощение самого дьявола. Нет. Она сама мать сатаны! Она не отпустит тебя от себя, пока не выпьет все соки. Она появляется раз в год весной или летом, и начинает сводить тебя с ума. Она будет незаметной тенью следовать за тобой, - суицидник говорил полушепотом, и в его голосе явно была паника. – Она вновь пришла за мной, но скорей всего мои роди… - парень запнулся. - Те люди, сказали ей, что теперь я живу у Эрики, и она появилась здесь. Боже, если она узнает о твоем существовании, я даже боюсь предположить, что случится!
Он быстро шептал, поминутно озирался по сторонам, вздрагивал от каждого шелеста, тяжело дышал и вообще вел себя так, словно за углом его поджидал маньяк. Иными словами, меня тоже пробрало. Я стал оглядываться, пытаясь нашарить глазами неведомое чудище под кодовым именем «Она».
- И все же? Кто она такая? – не сдержался я и спросил.
- Она – мама Эрики! Моя бабушка!
Еще секунду я чувствовал себя жертвой маньяка, а потом до меня дошло сказанное. Тьфу ты, черт! Развел тут драмтеатр, а я повелся, как первоклашка!
- Надо пойти познакомиться, - пробормотал я, поворачиваясь к суициднику спиной.
- Стой ты! – громким шепотом позвал он меня. Я почувствовал, как натянулась надетая на мне футболка, а в следующее мгновенье раздался треск ткани. Оглянувшись через плечо, я смог полюбоваться на кусок футболки, что держал в руках суицидник. – Из бумаги она что ли? – удивленно-обыденным тоном произнес он, и тут же откинул кусок в сторону.
- Ты что де…мммм, - суицидник дернул мою футболку вниз, заставляя меня наклониться, и закрыл рот ладонью.
- Тише тебе говорят! Подумай своей чугунной головой, если бы Эрика хотела вас познакомить, она это давно сделала бы! Но этого не произошло, а значит, Эрика не хочет вашей встречи, потому что знает, чем это обернется! Точней наоборот - не знает. Фантазию этой женщины предугадать невозможно!
Я вырвался из рук парня.
- Да ты можешь нормально все объяснить? Чем так страшна тв… наша бабушка?
Суицидник вздохнул, и вновь огляделся.
- Ладно, слушай, я расскажу тебе парочку эпизодов из жизни Эрики и своей. Эрика и ее сестра, родились в захудалой деревеньке, в которой было не больше двадцати домов. И как полагается в такой деревне, весь упор был на сельское хозяйство. Но так как она была маленькая, то на нее приходился всего один трактор. Когда Эрике было пять лет, бабушка Оля решила научить дочку управлять им. Вот только сама бабушка не умела его водить! И после десяти минут езды, они благополучно добрались до болота, где трактор застрял. Кое-как выбравшись на сушу, при этом Эрика дважды чуть не утонула, они смогли полюбоваться, как единственный способ передвижения в деревне засасывает трясина.
Когда Эрика поступила в институт, бабушка решила навестить дочку, и приготовить ей покушать, но так как плитой она не умела управлять, у них в доме была печь, она чуть не спалила пол общежития.
На втором курсе обучения Эрике приходит телеграмма, в которой говорится, что она срочно должна приехать домой. Кое-как отпросившись у декана, она на всех парах несется домой и не застает его… Через полчаса придя в себя и убедившись, что родители живы, она узнает, что произошло. Бабушке Оле захотелось переложить пол в подвале, где она нашла мину. Решив проверить действует та или нет, бабуля находит булыжник, обвязывает его толстой веревкой и кладет на мину, затем выходит из дома, отходит подальше и дергает за веревку, сдвигая камень. Происходит взрыв. Оказывается, там была не одна мина, а целая цепочка.
Я нервно сглатываю, слушая рассказ суицидника. Это что же за человек такой?
- А теперь я расскажу о своем знакомстве с бабушкой Олей, - продолжал тем временем говорить суицидник. – Мне было четыре года, и я ее никогда в жизни не видел. Она подошла ко мне на улице, предложив мороженое, я пошел за ней. После чего она продержала меня в «заложниках» в каком-то темном помещении целую неделю. Как она выразилась «в воспитательных целях». Когда мне было 8 лет, она приехала в город на пару часов, и, чтобы повидаться со мной, она позвонила в школу и объявила, что там заложена бомба. В 10 лет она подарила мне на день рождения коллекцию порно, чтобы я смог полностью проникнуться процессом размножения.
В 11 лет бабушка на день рождения подарила мне проститутку, заявив, что я просветился и теперь должен переходить к практике. В 12 лет она взяла меня в поход в лес, где бросила одного, сказав, что я мужчина и должен учиться выживать в любых условиях. В 14 лет она забрала меня на летние каникулы и увезла на Аляску! На Аляску! Понимаешь?! – у суицидника, кажется, сдавали нервы. – Когда мне было 15, она ворвалась в мой класс, крича о том, что скончался дедушка, все бы ничего, но он умер за десять лет до этого! А когда меня отпустили, она целый день таскала меня по всяким магазинам, используя как носильщика. А в 16 лет она заявилась на порог нашего дома с толпой девушек, которые оказались моими невестами! А все потому, что я уже был достаточно взрослым, и мне пора было остепениться! – он тяжело задышал. – Эта женщина опасна! Она может сделать с тобой все что угодно! И ты хочешь с ней познакомиться? Пускай она и моя бабушка, но встреча с ней не грозит мне ничем хорошим! Так что если ты хочешь, то можешь идти, но меня не смей выдавать! Меня нету! Я улетел на неопределенный срок в другую Галактику!
- Эй, успокойся! Дыши глубже, - посоветовал я суициднику, потому что еще чуть-чуть и его точно схватил бы инфаркт.
Он послушно задышал, и дышал ровно до того момента, как главная дверь в доме не открылась и не послышались голоса. Суицидник рванул меня на себя, не удержавшись на ногах, я рухнул к нему на коляску и не успел возмутиться, как он дал на полной скорости задний ход. Я понял, что один из голосов принадлежал бабушке. Мы обогнули дом и выехали на задний двор, когда суицидник резко затормозил. Через секунду я увидел то, что его заставило остановиться. Возле двери на кухню лежал огромный ротвейлер, при виде нас он открыл пасть в зевке, демонстрируя острые клыки, и тихо зарычал.
- Петрушка, - убитым голосом проговорил суицидник.
- Какая нахуй петрушка?! – с паникой воскликнул я.
- Он – Петрушка, - парень указал на собаку. Больше я не успел ничего спросить или уточнить. Позади нас раздался бодрый голос.
- Арсенечка!
Суицидник вздрогнул всем телом и резко побледнел.
- Твою мать, - шепотом, но с чувством произнес он…
Я устало потер глаза и глянул на время. Почти два часа ночи. То-то так спать охота. Чего-то я засиделся с этим сериалом, надо спать ложиться. Только гляну еще одну серию. Не успел я нажать «воспроизведение», как живот заурчал. Хочешь кушать? Пожалуйста!
Я встал из-за компьютерного стола и аккуратно, стараясь не шуметь, на цыпочках выбрался из комнаты, подсвечивая себе дорогу телефоном. Свет я не включил даже на первом этаже, потому что у мамы была странная способность видеть его, несмотря на то, что она находилась на другом этаже и за тремя стенами. Поэтому, во избежание ночной лекции по поводу того как плохо питаться среди ночи, я крался на кухню под покровом тьмы.
Зайдя в кухню, я направил телефон к холодильнику, свет которого выхватил из темноты два больших зеленых глаза. От испуга я шарахнулся в сторону и врезался в табуретку мизинцем. Мозг запоздало опознал владельца глаз, зажегся свет, и я увидел суицидника.
- Ебать тебя в раскорячку, - с чувством произнес я, нянча ушибленный палец. Суицидник закашлялся, выплевывая ранее откусанный бутерброд.
- Спасибо, не надо!
- Какого ты вообще тут делаешь? – шипя от боли, спросил я.
- Татаро-монголом прикидываюсь, - ответил парень, возвращаясь к холодильнику.
- Чего? – не понял я, тоже прыгая к нему.
- Набег совершаю, - суицидник посмотрел на меня, как на полного идиота.
- И какой это набег, если ты в коляске? – усмехнулся я.
- Так монголы тоже не пешком ходили! – с набитым ртом пробормотал суицидник. – Мы проносимся по волшебным полям на верных конях! – я опасливо покосился на него, доставая с верхней полки курицу.
- Походу, это ты уже чего-то волшебного отведал.
- Пфф, нет в тебе духа поэта!
- Подумаешь, - пожал я плечами, - переживу. И хватит воровать у меня курицу! – я поднял тарелку на уровень груди, так что бы суицидник не дотянулся. – Если хочешь - сам достань.
Парень пристально на меня посмотрел, медленно опустил глаза и в следующий момент кулаком ударил точно в пах. У меня перехватило дыхание, я рефлекторно согнулся пополам и прежде чем выпустил тарелку из рук, ее отобрал суицидник.
- Убью тебя, - прохрипел я, глядя на его довольную морду, что пожирала курицу.
- А ты чего хотел? Мы, татаро-монголы, были теми еще сволочами, - сочувствующе произнес он и, развернувшись на коляске, выехал с кухни.
Минут через пять, придя в себя, я направился за ним. В гостиной было пусто, а вот из-под двери комнаты суицидника пробивался приглушенный свет. Тоже за компьютером сидит. Я пару раз ударил дверь ногой.
- Кто там? – раздался насмешливый голос из-за двери.
- Это я, богатырь русский, пришел пизды давать татаро-монголам, - сквозь зубы ответил я.
- И ты рассчитываешь, что я после этого заявления выйду? Нетушки, я лучше тут посижу.
- Слушай ты, гаденыш… - начал было я, но он меня перебил.
- И вообще, завязывай при мне материться.
- С чего вдруг? – поразился я.
- С того, что я тоже начинаю мысленно материться, а это влияет на моих персонажей, они становятся слишком простыми и тупыми, - я пару секунд осмысливал его слова.
- Что-то я связи никакой не вижу.
- Вот! – торжествующе воскликнул за дверью суицидник. – А все потому, что ты материшься!
Я тихо зарычал от злости и пнул дверь.
- А ну вылазь из своего панциря, улитка!
- Саша? Ты что тут делаешь? – я вздрогнул от голоса за спиной и резко обернулся.
- Мама? Ты чего не спишь? – спросил я и тут же поморщился. Точно, этот идиот свет включил на кухне. Вот блин.
- Эрика, спаси меня! – закричал из комнаты суицидник. – Он покушается на мою безобидную тушку! – мама, прищурившись, посмотрела на меня и, молча, указала на лестницу.
- Ну, я тебе завтра устрою, - тихо прошептал я двери и под пристальным надзором поднялся к себе.
Все следующее утро и занятия в школе я только и думал, как бы отомстить суициднику. Он вообще обнаглел прикрываться за мамой! Надо бы его проучить… Может, сломать компьютер, а ноутбук спрятать? Вот у него паника будет. Или устроить вечер караоке? Он же терпеть не может, когда я пою. Вот пускай и помучается. А может натравить на него Настю, сказав ей, что суицидник реально начал писать… как его там… слэш? А лучше все вместе. Чтоб ему неповадно было!
Я довольно усмехался своим мыслям, когда ворота открылись, пропуская автомобиль на территорию дома. Не успел я выйти из машины, как услышал странное «пс». Один раз, потом второй, в третий раз «пс» превратилось в какое-то отчаянное «псссссссссссс». Оглядевшись, я увидел суицидника за углом дома. Он оживленно жестикулировал, подзывая меня к себе. Нахмурившись, я направился к нему. На ловца, как говорится, и зверь бежит, но что-то в его поведение меня пугает. Может это глаза? И без того большие, сейчас они были просто огромными, да еще и переполнены испугом. Только я зашел за угол, как он накинулся на меня с вопросами:
- Она тебя видела? Да? Нет? – я не успел и рта раскрыть, как он зашикал на меня. – Тс! Молчи! Она может услышать! – суицидник прислушался. – Вроде все тихо. Ты с ней уже встречался?
- С кем? – суицидник вновь зашикал и замахал руками, призывая говорить тише.
- Раз спрашиваешь, значит, нет. Значит, Эрика тебя прячет от нее. Это правильно. Правильно.
- Да о ком ты говоришь? – я начал выходить из себя, чувствуя себя дураком, над которым прикалываются.
- О ней! – многозначительно произнес суицидник. – Она воплощение самого дьявола. Нет. Она сама мать сатаны! Она не отпустит тебя от себя, пока не выпьет все соки. Она появляется раз в год весной или летом, и начинает сводить тебя с ума. Она будет незаметной тенью следовать за тобой, - суицидник говорил полушепотом, и в его голосе явно была паника. – Она вновь пришла за мной, но скорей всего мои роди… - парень запнулся. - Те люди, сказали ей, что теперь я живу у Эрики, и она появилась здесь. Боже, если она узнает о твоем существовании, я даже боюсь предположить, что случится!
Он быстро шептал, поминутно озирался по сторонам, вздрагивал от каждого шелеста, тяжело дышал и вообще вел себя так, словно за углом его поджидал маньяк. Иными словами, меня тоже пробрало. Я стал оглядываться, пытаясь нашарить глазами неведомое чудище под кодовым именем «Она».
- И все же? Кто она такая? – не сдержался я и спросил.
- Она – мама Эрики! Моя бабушка!
Еще секунду я чувствовал себя жертвой маньяка, а потом до меня дошло сказанное. Тьфу ты, черт! Развел тут драмтеатр, а я повелся, как первоклашка!
- Надо пойти познакомиться, - пробормотал я, поворачиваясь к суициднику спиной.
- Стой ты! – громким шепотом позвал он меня. Я почувствовал, как натянулась надетая на мне футболка, а в следующее мгновенье раздался треск ткани. Оглянувшись через плечо, я смог полюбоваться на кусок футболки, что держал в руках суицидник. – Из бумаги она что ли? – удивленно-обыденным тоном произнес он, и тут же откинул кусок в сторону.
- Ты что де…мммм, - суицидник дернул мою футболку вниз, заставляя меня наклониться, и закрыл рот ладонью.
- Тише тебе говорят! Подумай своей чугунной головой, если бы Эрика хотела вас познакомить, она это давно сделала бы! Но этого не произошло, а значит, Эрика не хочет вашей встречи, потому что знает, чем это обернется! Точней наоборот - не знает. Фантазию этой женщины предугадать невозможно!
Я вырвался из рук парня.
- Да ты можешь нормально все объяснить? Чем так страшна тв… наша бабушка?
Суицидник вздохнул, и вновь огляделся.
- Ладно, слушай, я расскажу тебе парочку эпизодов из жизни Эрики и своей. Эрика и ее сестра, родились в захудалой деревеньке, в которой было не больше двадцати домов. И как полагается в такой деревне, весь упор был на сельское хозяйство. Но так как она была маленькая, то на нее приходился всего один трактор. Когда Эрике было пять лет, бабушка Оля решила научить дочку управлять им. Вот только сама бабушка не умела его водить! И после десяти минут езды, они благополучно добрались до болота, где трактор застрял. Кое-как выбравшись на сушу, при этом Эрика дважды чуть не утонула, они смогли полюбоваться, как единственный способ передвижения в деревне засасывает трясина.
Когда Эрика поступила в институт, бабушка решила навестить дочку, и приготовить ей покушать, но так как плитой она не умела управлять, у них в доме была печь, она чуть не спалила пол общежития.
На втором курсе обучения Эрике приходит телеграмма, в которой говорится, что она срочно должна приехать домой. Кое-как отпросившись у декана, она на всех парах несется домой и не застает его… Через полчаса придя в себя и убедившись, что родители живы, она узнает, что произошло. Бабушке Оле захотелось переложить пол в подвале, где она нашла мину. Решив проверить действует та или нет, бабуля находит булыжник, обвязывает его толстой веревкой и кладет на мину, затем выходит из дома, отходит подальше и дергает за веревку, сдвигая камень. Происходит взрыв. Оказывается, там была не одна мина, а целая цепочка.
Я нервно сглатываю, слушая рассказ суицидника. Это что же за человек такой?
- А теперь я расскажу о своем знакомстве с бабушкой Олей, - продолжал тем временем говорить суицидник. – Мне было четыре года, и я ее никогда в жизни не видел. Она подошла ко мне на улице, предложив мороженое, я пошел за ней. После чего она продержала меня в «заложниках» в каком-то темном помещении целую неделю. Как она выразилась «в воспитательных целях». Когда мне было 8 лет, она приехала в город на пару часов, и, чтобы повидаться со мной, она позвонила в школу и объявила, что там заложена бомба. В 10 лет она подарила мне на день рождения коллекцию порно, чтобы я смог полностью проникнуться процессом размножения.
В 11 лет бабушка на день рождения подарила мне проститутку, заявив, что я просветился и теперь должен переходить к практике. В 12 лет она взяла меня в поход в лес, где бросила одного, сказав, что я мужчина и должен учиться выживать в любых условиях. В 14 лет она забрала меня на летние каникулы и увезла на Аляску! На Аляску! Понимаешь?! – у суицидника, кажется, сдавали нервы. – Когда мне было 15, она ворвалась в мой класс, крича о том, что скончался дедушка, все бы ничего, но он умер за десять лет до этого! А когда меня отпустили, она целый день таскала меня по всяким магазинам, используя как носильщика. А в 16 лет она заявилась на порог нашего дома с толпой девушек, которые оказались моими невестами! А все потому, что я уже был достаточно взрослым, и мне пора было остепениться! – он тяжело задышал. – Эта женщина опасна! Она может сделать с тобой все что угодно! И ты хочешь с ней познакомиться? Пускай она и моя бабушка, но встреча с ней не грозит мне ничем хорошим! Так что если ты хочешь, то можешь идти, но меня не смей выдавать! Меня нету! Я улетел на неопределенный срок в другую Галактику!
- Эй, успокойся! Дыши глубже, - посоветовал я суициднику, потому что еще чуть-чуть и его точно схватил бы инфаркт.
Он послушно задышал, и дышал ровно до того момента, как главная дверь в доме не открылась и не послышались голоса. Суицидник рванул меня на себя, не удержавшись на ногах, я рухнул к нему на коляску и не успел возмутиться, как он дал на полной скорости задний ход. Я понял, что один из голосов принадлежал бабушке. Мы обогнули дом и выехали на задний двор, когда суицидник резко затормозил. Через секунду я увидел то, что его заставило остановиться. Возле двери на кухню лежал огромный ротвейлер, при виде нас он открыл пасть в зевке, демонстрируя острые клыки, и тихо зарычал.
- Петрушка, - убитым голосом проговорил суицидник.
- Какая нахуй петрушка?! – с паникой воскликнул я.
- Он – Петрушка, - парень указал на собаку. Больше я не успел ничего спросить или уточнить. Позади нас раздался бодрый голос.
- Арсенечка!
Суицидник вздрогнул всем телом и резко побледнел.
- Твою мать, - шепотом, но с чувством произнес он…
15 глава. Не хотите ли сударыня со мной потанцевать?
Я вскочил с колен суицидника и оглянулся назад. В метрах пяти от нас стояла элегантная женщина. Она была такой же жгучей брюнеткой, как и мама, только на висках чуть проступала седина. Она вообще очень сильно была похожа на маму. И если бы я не знал, что эта женщина является мамой моей мамы, то подумал, что они сестры, так как она выглядела лет на сорок. Хотя, ей, наверняка, было около пятидесяти, если не больше.
- Ой, а это, я так полагаю Сашенька! – в мгновенье ока она оказалась возле меня и сжала ладонями мои щеки, а потом потянула их в разные стороны. – Какой красавчик! Я твоя бабушка. Можешь звать меня бабушка Оля. Ох, Сенечка! – она резко оттолкнула меня в сторону и бросилась к суициднику. – Я слышала про случившееся несчастье. Бедненький ты мой! Но теперь можешь не волноваться, бабушка с тобой. Я помогу выйти тебе из депрессии!
- У меня нет депрессии, - пискнул суицидник. Именно, что пискнул.
- Тшшш, - бабушка прижала его к груди и погладила по голове, но через секунду отпустила его и повернулась ко мне. – Ой, Сашенька, не ревнуй ты так! Я тебя тоже люблю, - она обняла меня.
Боже, объясните мне, что это за странный, не прекращающий говорить, ураган? И кто сказал, что я ревную? И почему мой внутренний голос настойчиво требует сматываться отсюда, пока не поздно?..
- Ах, Арсенечка, почему ты не вышел меня встречать? – она вновь обернулась к суициднику, но при этом держала меня за руки.
- Я не слышал, как ты приехала!
Бабушка задумалась.
- Правда? А я уже было испугалась, что ты не рад меня видеть! Прости меня, солнышко! – она отпустила меня и ринулась обнимать суицидника. – Эрика, тебе так повезло! Живешь в одном доме с такими очаровательными мальчиками! – я обернулся и только сейчас заметил маму. Она стояла в стороне и смотрела на меня сочувствующе. – Ох, теперь я могу исполнить свою давешнюю мечту! – бабушка резко развернула кресло суицидника к двери на кухню и одновременно схватила меня за руку. Толкая бедром коляску и таща меня за собой, она направилась в дом. – Петрушка, пшел отсюда! – неожиданно рявкнула она, я вздрогнул, а ротвейлер, заскулив, переместился на пару метров левее.
- Какая мечта, мама? – с испугом спросила мама, следуя за нами.
- Как какая, солнышко? Я давно хотела переодеть Арсенечку девочкой, но Семен мне вечно запрещал! – суицидник как-то странно икнул и сжался в кресле, словно хотел стать невидимым.
Ха. А чего? Прикольно. Я бы тоже не отказался посмотреть на него в платье. Это та еще потеха.
- У меня даже платье есть. Знаешь, такое пушистое, бальное, как раньше в 17 или 18 веке носили! Оно очень пойдет Арсенечке! – я сжал губы, чтобы не расхохотаться. – А после того, как я узнала о Сашеньке, то прикупила еще соответствующий мужской костюм. Они вдвоем будут великолепно смотреться! А гостиная просто прекрасно подходит для фотосессии.
Так. Стоп. Не понял. Я что тоже принимаю в этом участие? Ну уж нет! Дудки!
- Мама, Сеня парень! Ему неприятно будет, если ты наденешь на него платье! – попыталась остановить это безумие мама.
- Ну что ты, дорогая, Арсенечка прекрасно понимает, что это всего лишь шутка, и он не станет огорчать бабушку. Правда ведь? – суицидник помотал головой, а потом, одумавшись, быстро закивал. – Вот и славно! Так, вот тут костюм Сашеньки, - бабушка взяла один из чехлов из-под одежды, что лежал на диване в гостиной, и кинула мне. – Иди, переодевайся, малыш. А я помогу переодеться Арсенечке. Эрика, доченька, я помню, у тебя на втором этаже было кресло на гнутых ножках. Оно очень подходит под стиль какого-то там века. Принеси его.
- Мама, прекрати этот фарс! – грозно произнесла моя мама.
- Кресло, - только и сказала бабушка, глянув на дочь. Мама резко побледнела и кивнула, быстро поднимаясь на второй этаж. – Сашенька, а ты почему стоишь? – она посмотрела на меня. По телу прошла дрожь от этого стального, пронизывающего насквозь, взгляда.
- Уже иду, - хрипло проговорил я, пятясь к лестнице.
Страшная женщина. Страшная. И какого черта я не послушался суицидника? Надо было валить на всех парах отсюда, пока было время. Хотя, если подумать, то я еще легко отделался. Подумаешь, пофотографируюсь в одежде 17-18 века - не велика беда. А вот суициднику не повезло.
Я натянул на себя черные обтягивающие штаны, белую рубашку с непонятными для меня оборками на груди и черный то ли плащ, то ли пиджак, то ли фрак – я в этом не разбираюсь – и посмотрел на себя в зеркало. Могло быть и хуже. Определенно могло быть хуже. Ладно, хорош разглядывать себя. Чем быстрей начнем, тем быстрей закончим.
Я чуть ли не скатился с лестницы на первый этаж, желая поскорей прекратить все это, да и завис, увидев сидящего в кресле суицидника. На нем было бежевое платье с огромным количеством подъюбников и корсетом, и бежевая накидка на плечах, концы которой лежали на его груди. Хотя, вряд ли у парня бывает грудь размера эдак третьего. Интересно, что бабушка ему туда понапихала? Волосы парня были аккуратно расчесаны и уложены, но главное он был накрашен! Боже, как эта женщина умудрилась за столь короткий срок его еще и накрасить? А вообще сейчас передо мной была довольно симпатичная девушка. Но только не в моем вкусе. Предпочитаю блондинок.
- Саша, помоги мне.
Оглянувшись, я увидел маму, которая высунув язык, тащила кресло вниз. Быстро поднявшись, я отобрал его у нее и уже сам спустил вниз. Кстати, кресло действительно отдавало стариной. Гнутые ножки, темное резное дерево, зеленая замшевая обивка.
- О, а вот и наш трон! – восторженно воскликнула бабушка и начала озираться по сторонам. – Куда же нам его поставить… А, давай сюда! – она указала на пространство между стеллажом и входной дверью. – Прекрасный, однотонный фон! То, что надо!
Я послушно поставил кресло в указанное место. Суицидник подкатился к нему, так что его ноги оказались вдоль ширины кресла. Ухватившись за средину правого подлокотника кресла, он подтянулся, перемещая половину тела на сиденье. Затем ухватился ладонями за самое основание подлокотника и вновь подтянулся, уже полностью устраиваясь на кресле. Нагнувшись, он зашелестел подъюбниками, что-то поправляя. От увиденного мне почему-то стало неловко. Мне, чтобы пересесть с одного кресла на другое, надо просто встать, повернуться, сесть. Действия отточенные до рефлекса. А ему пришлось прилагать усилия, но несмотря на то, что в комнате было три человека, суицидник даже не подумал попросить о помощи. Может, мама права и не такой уж он и слабак, как мне кажется?
- Чудненько! – хлопнула в ладоши бабушка и взяла в руки профессиональный фотоаппарат, что стоял на одной из полок стеллажа. – Сашенька, отодвинь в сторону коляску, - я послушно выполнил просьбу. – А теперь встань справа от Арсенечки. Нет, повернись боком. Да вот так. Арсенечка, солнышко, протяни ему руку. Ну и что это за рука? Не рука, а палка какая-то! Согни чуть в локте и опусти кисть. Молодец. Сашенька, возьми его ладошку в свою. А теперь наклонись и поцелуй ее.
Я, почти уже наклонившись, резко разогнулся и с недоверием посмотрел на бабушку. Она это что серьезно? Что бы я поцеловал руку суициднику? Да вы издеваетесь надо мной! Ни за что! Нет! Нет! Нет, я сказал!
- Сашенька, какие-то проблемы? – от ласкового голоса бабушки по коже пробежал мороз. Я тяжело сглотнул. Опять этот взгляд. Он подавляет всю твою волю, делая тебя рабом этой женщины.
- Никаких.
Я начал склоняться к кисти суицидника и вдруг почувствовал, как наружу рвется смех. Кажется, у меня сдают нервы. Я поглядел исподлобья на суицидника. Он сидел в кресле, отчаянно пытаясь скрыть улыбку. Вот зараза. Конечно, это не ему ведь приходится целовать мужские руки. Я услышал щелчок фотоаппарата. Один раз, потом еще один. Ладно, делать нечего. Избежать этой участи у меня не получится. Я быстро поцеловал тыльную сторону ладони суицидника и тут же отпрянул назад.
- Нет! Это никуда не годится! Сашенька, ты должен проникнуться сложившейся ситуацией, - быстро заговорила бабушка. – Перед тобой прекрасная незнакомка, которая тебе понравилась, и ты хочешь пригласить ее на танец. Ты должен припасть губами к ее руке, а потом еще несколько секунд глядеть на нее, пытаясь разобрать, по нраву ты ей или нет! - убейте меня. Пожалуйста. Я послушно «припал» к руке «прекрасной незнакомки». – Да вот так! Просто замечательно! А теперь, не размыкая рук, опускайте их. Да, все правильно. Улыбнитесь друг другу. Арсенечка ты должен улыбаться поощрительно, но в тоже время робко. Вот так, правильно. Эрика! Мне нужна роза!
- Где я ее возьму? – удивилась мама.
- Эрика! Роза!
За мамой захлопнулась входная дверь. Кажется, роза найдется в течение пяти минут, если не меньше. А пока мама ее искала, бабушка заставила нас сменить чуть ли не десяток поз. Этот день будет самым позорным днем в моей жизни. Убью любого, кто о нем узнает.
Роза действительно нашлась за пять минут. Вручив ее мне, бабушка заставила меня присесть перед креслом на одно колено и протянуть ее суициднику. Он же, прикрывая лицо веером, двумя пальчиками взялся за стебель. В его взгляде явно читалось «Ты придурок! Я ведь просил тебя быть тише, а теперь гляди, в какую историю мы из-за тебя влипли!». Он явно убьет меня раньше, чем кто-то узнает об этой фотосессии…
Как и при первом ПОВ Саши, я делаю вид, что сей главы нет)))
- Ой, а это, я так полагаю Сашенька! – в мгновенье ока она оказалась возле меня и сжала ладонями мои щеки, а потом потянула их в разные стороны. – Какой красавчик! Я твоя бабушка. Можешь звать меня бабушка Оля. Ох, Сенечка! – она резко оттолкнула меня в сторону и бросилась к суициднику. – Я слышала про случившееся несчастье. Бедненький ты мой! Но теперь можешь не волноваться, бабушка с тобой. Я помогу выйти тебе из депрессии!
- У меня нет депрессии, - пискнул суицидник. Именно, что пискнул.
- Тшшш, - бабушка прижала его к груди и погладила по голове, но через секунду отпустила его и повернулась ко мне. – Ой, Сашенька, не ревнуй ты так! Я тебя тоже люблю, - она обняла меня.
Боже, объясните мне, что это за странный, не прекращающий говорить, ураган? И кто сказал, что я ревную? И почему мой внутренний голос настойчиво требует сматываться отсюда, пока не поздно?..
- Ах, Арсенечка, почему ты не вышел меня встречать? – она вновь обернулась к суициднику, но при этом держала меня за руки.
- Я не слышал, как ты приехала!
Бабушка задумалась.
- Правда? А я уже было испугалась, что ты не рад меня видеть! Прости меня, солнышко! – она отпустила меня и ринулась обнимать суицидника. – Эрика, тебе так повезло! Живешь в одном доме с такими очаровательными мальчиками! – я обернулся и только сейчас заметил маму. Она стояла в стороне и смотрела на меня сочувствующе. – Ох, теперь я могу исполнить свою давешнюю мечту! – бабушка резко развернула кресло суицидника к двери на кухню и одновременно схватила меня за руку. Толкая бедром коляску и таща меня за собой, она направилась в дом. – Петрушка, пшел отсюда! – неожиданно рявкнула она, я вздрогнул, а ротвейлер, заскулив, переместился на пару метров левее.
- Какая мечта, мама? – с испугом спросила мама, следуя за нами.
- Как какая, солнышко? Я давно хотела переодеть Арсенечку девочкой, но Семен мне вечно запрещал! – суицидник как-то странно икнул и сжался в кресле, словно хотел стать невидимым.
Ха. А чего? Прикольно. Я бы тоже не отказался посмотреть на него в платье. Это та еще потеха.
- У меня даже платье есть. Знаешь, такое пушистое, бальное, как раньше в 17 или 18 веке носили! Оно очень пойдет Арсенечке! – я сжал губы, чтобы не расхохотаться. – А после того, как я узнала о Сашеньке, то прикупила еще соответствующий мужской костюм. Они вдвоем будут великолепно смотреться! А гостиная просто прекрасно подходит для фотосессии.
Так. Стоп. Не понял. Я что тоже принимаю в этом участие? Ну уж нет! Дудки!
- Мама, Сеня парень! Ему неприятно будет, если ты наденешь на него платье! – попыталась остановить это безумие мама.
- Ну что ты, дорогая, Арсенечка прекрасно понимает, что это всего лишь шутка, и он не станет огорчать бабушку. Правда ведь? – суицидник помотал головой, а потом, одумавшись, быстро закивал. – Вот и славно! Так, вот тут костюм Сашеньки, - бабушка взяла один из чехлов из-под одежды, что лежал на диване в гостиной, и кинула мне. – Иди, переодевайся, малыш. А я помогу переодеться Арсенечке. Эрика, доченька, я помню, у тебя на втором этаже было кресло на гнутых ножках. Оно очень подходит под стиль какого-то там века. Принеси его.
- Мама, прекрати этот фарс! – грозно произнесла моя мама.
- Кресло, - только и сказала бабушка, глянув на дочь. Мама резко побледнела и кивнула, быстро поднимаясь на второй этаж. – Сашенька, а ты почему стоишь? – она посмотрела на меня. По телу прошла дрожь от этого стального, пронизывающего насквозь, взгляда.
- Уже иду, - хрипло проговорил я, пятясь к лестнице.
Страшная женщина. Страшная. И какого черта я не послушался суицидника? Надо было валить на всех парах отсюда, пока было время. Хотя, если подумать, то я еще легко отделался. Подумаешь, пофотографируюсь в одежде 17-18 века - не велика беда. А вот суициднику не повезло.
Я натянул на себя черные обтягивающие штаны, белую рубашку с непонятными для меня оборками на груди и черный то ли плащ, то ли пиджак, то ли фрак – я в этом не разбираюсь – и посмотрел на себя в зеркало. Могло быть и хуже. Определенно могло быть хуже. Ладно, хорош разглядывать себя. Чем быстрей начнем, тем быстрей закончим.
Я чуть ли не скатился с лестницы на первый этаж, желая поскорей прекратить все это, да и завис, увидев сидящего в кресле суицидника. На нем было бежевое платье с огромным количеством подъюбников и корсетом, и бежевая накидка на плечах, концы которой лежали на его груди. Хотя, вряд ли у парня бывает грудь размера эдак третьего. Интересно, что бабушка ему туда понапихала? Волосы парня были аккуратно расчесаны и уложены, но главное он был накрашен! Боже, как эта женщина умудрилась за столь короткий срок его еще и накрасить? А вообще сейчас передо мной была довольно симпатичная девушка. Но только не в моем вкусе. Предпочитаю блондинок.
- Саша, помоги мне.
Оглянувшись, я увидел маму, которая высунув язык, тащила кресло вниз. Быстро поднявшись, я отобрал его у нее и уже сам спустил вниз. Кстати, кресло действительно отдавало стариной. Гнутые ножки, темное резное дерево, зеленая замшевая обивка.
- О, а вот и наш трон! – восторженно воскликнула бабушка и начала озираться по сторонам. – Куда же нам его поставить… А, давай сюда! – она указала на пространство между стеллажом и входной дверью. – Прекрасный, однотонный фон! То, что надо!
Я послушно поставил кресло в указанное место. Суицидник подкатился к нему, так что его ноги оказались вдоль ширины кресла. Ухватившись за средину правого подлокотника кресла, он подтянулся, перемещая половину тела на сиденье. Затем ухватился ладонями за самое основание подлокотника и вновь подтянулся, уже полностью устраиваясь на кресле. Нагнувшись, он зашелестел подъюбниками, что-то поправляя. От увиденного мне почему-то стало неловко. Мне, чтобы пересесть с одного кресла на другое, надо просто встать, повернуться, сесть. Действия отточенные до рефлекса. А ему пришлось прилагать усилия, но несмотря на то, что в комнате было три человека, суицидник даже не подумал попросить о помощи. Может, мама права и не такой уж он и слабак, как мне кажется?
- Чудненько! – хлопнула в ладоши бабушка и взяла в руки профессиональный фотоаппарат, что стоял на одной из полок стеллажа. – Сашенька, отодвинь в сторону коляску, - я послушно выполнил просьбу. – А теперь встань справа от Арсенечки. Нет, повернись боком. Да вот так. Арсенечка, солнышко, протяни ему руку. Ну и что это за рука? Не рука, а палка какая-то! Согни чуть в локте и опусти кисть. Молодец. Сашенька, возьми его ладошку в свою. А теперь наклонись и поцелуй ее.
Я, почти уже наклонившись, резко разогнулся и с недоверием посмотрел на бабушку. Она это что серьезно? Что бы я поцеловал руку суициднику? Да вы издеваетесь надо мной! Ни за что! Нет! Нет! Нет, я сказал!
- Сашенька, какие-то проблемы? – от ласкового голоса бабушки по коже пробежал мороз. Я тяжело сглотнул. Опять этот взгляд. Он подавляет всю твою волю, делая тебя рабом этой женщины.
- Никаких.
Я начал склоняться к кисти суицидника и вдруг почувствовал, как наружу рвется смех. Кажется, у меня сдают нервы. Я поглядел исподлобья на суицидника. Он сидел в кресле, отчаянно пытаясь скрыть улыбку. Вот зараза. Конечно, это не ему ведь приходится целовать мужские руки. Я услышал щелчок фотоаппарата. Один раз, потом еще один. Ладно, делать нечего. Избежать этой участи у меня не получится. Я быстро поцеловал тыльную сторону ладони суицидника и тут же отпрянул назад.
- Нет! Это никуда не годится! Сашенька, ты должен проникнуться сложившейся ситуацией, - быстро заговорила бабушка. – Перед тобой прекрасная незнакомка, которая тебе понравилась, и ты хочешь пригласить ее на танец. Ты должен припасть губами к ее руке, а потом еще несколько секунд глядеть на нее, пытаясь разобрать, по нраву ты ей или нет! - убейте меня. Пожалуйста. Я послушно «припал» к руке «прекрасной незнакомки». – Да вот так! Просто замечательно! А теперь, не размыкая рук, опускайте их. Да, все правильно. Улыбнитесь друг другу. Арсенечка ты должен улыбаться поощрительно, но в тоже время робко. Вот так, правильно. Эрика! Мне нужна роза!
- Где я ее возьму? – удивилась мама.
- Эрика! Роза!
За мамой захлопнулась входная дверь. Кажется, роза найдется в течение пяти минут, если не меньше. А пока мама ее искала, бабушка заставила нас сменить чуть ли не десяток поз. Этот день будет самым позорным днем в моей жизни. Убью любого, кто о нем узнает.
Роза действительно нашлась за пять минут. Вручив ее мне, бабушка заставила меня присесть перед креслом на одно колено и протянуть ее суициднику. Он же, прикрывая лицо веером, двумя пальчиками взялся за стебель. В его взгляде явно читалось «Ты придурок! Я ведь просил тебя быть тише, а теперь гляди, в какую историю мы из-за тебя влипли!». Он явно убьет меня раньше, чем кто-то узнает об этой фотосессии…
Как и при первом ПОВ Саши, я делаю вид, что сей главы нет)))
16 глава. Я не записывался в экстрималы!
- Ох, фотографии будут просто чудесными! – фотоаппарат щелкнул последний раз. Мой облегченный вздох слился со вздохом суицидника. – О, Божечки! Мы опаздываем! – бабушка взглянула на наручные часы и кинула маме фотоаппарат, она поймала его только чудом.
- А куда мы собираемся? – удивилась она.
- Нет, доченька, ты с нами не едешь. Я хочу развлечься с мальчиками! - я тяжело сглотнул. Что еще выдумала эта женщина? – Так что, давайте милые на выход!
- А переодеться? – спросил я, теребя оборки у рубашки.
- Некогда. Так поедете, - махнула рукой бабушка.
- Что?! – изумленный голос суицидника разнесся по всему дому.
- Не переживай, милый. Ты отлично выглядишь, - как ни в чем не бывало ответила бабушка и быстрыми шагами направилась к выходу. – Поторопитесь, мальчики!
- Мама, подожди! Ты помнишь, что они должны вернуться домой живыми или с минимальными травмами? – поспешила за бабушкой мама.
Что значит с минимальными травмами? А без травм никак обойтись нельзя? Я тогда никуда не хочу! Даже не просите! Все я прирос к этому месту. В голове всплыл образ бабушки с ее стальным взглядом. Я понуро опустил плечи. Вот черт.
Из начинающейся депрессии меня вывел шелест платья. Я поднял голову на суицидника. Он, чуть прищурившись, глядел на коляску, что стояла возле синего дивана, и медленно сползал с кресла. Эх, раз я до сих пор в образе джентльмена, то почему бы и не помочь? Я подошел к коляске и, взявшись за ручки на ее спинке, подкатил к суициднику.
- Я и сам мог до нее дойти, - я фыркнул, представив, как он «шел бы» и, пожав плечами, начал откатывать коляску обратно. – Но раз ты прикатил ее, то пускай тут стоит, - быстро добавил он. Я усмехнулся.
Вот же зараза. Нет, чтобы просто сказать «спасибо». Да еще и пересаживается с таким видом, словно одолжение мне делает. Мелкий гаденыш. Я вспомнил, как час назад целовал руку этому гаду, и мне стало дурно. Свежий воздух! Мне срочно нужен свежий воздух! Я вышел в палисадник, вдохнул воздух полной грудью…
- О, а вот и Сашенька! – я благополучно закашлялся. Совсем забыл, что на улице меня подстерегает куда большее зло. – И Арсенечка тоже тут! Тогда поехали быстрей, у нас времени мало! Петрушка! – я вновь вздрогнул от рявка бабушки. Из-за дома, на бешенной скорости, вылетел ротвейлер. Он подбежал к хозяйке и добродушно заглянул ей в глаза. – Ути, мой маленький! Соскучился? – бабушка потрепала пса по загривку.
- Саша, слушай меня внимательно, - ко мне подошла мама и заговорила почему-то шепотом. – У Сени в телефоне есть все экстренные номера, так что держись рядом с ним. Ни в коем случае не говори при бабушке, чего ты боишься. Потащит бороться со страхом. И вообще, не показывай при ней страх. Не верь ей, если она говорит о безопасности. Врет. Причем нагло. Если попросит паспорт, то он у тебя дома…
- Он у меня и так дома, - перебил я маму.
- Отлично! Значит, если начнет обыскивать - ничего не найдет. Предложит поиграть во что-то азартное, напомни, что тебе еще нет восемнадцати. Если она решит ввязаться в какие-то разборки, хватай Сеню и беги.
- А бабушка? – решил уточнить я.
- Да что с ней станется! – махнула рукой мама. – Она еще всех нас переживет.
Ну да, если учесть тот факт, что она нас в могилу и загонит.
- И главное, очень тебя прошу, постарайся не умереть и ничего себе не сломать! – нифига себе напутствие. Мама обняла меня, а потом обратилась к бабушке. – Мам, хватит играть с собакой! Ты говорила, что вы опаздываете.
- Ох, точно! Все в машину! – бабушка поспешила к калитке.
- Все идите! – мама быстро перекрестила меня и суицидника. – А я пока пиццу закажу, да ваши фотографии в Интернет выставлю.
- ЧТО?! – хором воскликнули мы с суицидником.
- Не заставляйте бабушку ждать, - мама тихо захихикала и, не обращая внимания на наши возмущенные возгласы, ушла в дом.
- Мальчики, быстрее! – позвала нас бабушка.
А я все удивлялся, почему мама часто ведет себя как ребенок и вытворяет нечто сумасшедшее. Яблоко от яблони… Вот только если яблоко я еще могу удержать, то яблоню вряд ли.
Я уныло поплелся к автомобилю, что ждал нас за воротами дома, ощущая себя как перед казнью. Усевшись в кислотно-розовый лимузин (а я еще по приезде домой подумал, кому может принадлежать это недоразумение), я забился в угол и уставился за окно. Бабушка болтала без умолку, часто задавая вопросы, причем наши ответы с суицидником ее не волновали, потому что за все время, что мы ехали, она и слова не дала нам сказать. Ну а я ничего против этого не имею. Я вообще тут подумал, что не знал бабушку три года и еще бы лет десять не знал. Может, к тридцати годам мне было бы не так страшно с ней общаться, как сейчас. Или к тому времени придумали бы лекарство от случайной смерти. Или можно было телепортироваться. Или переселиться на другую планету.
За всеми этими мыслями, я не обратил внимания, что ехали мы не в сторону города, а наоборот, от него. Очнулся только тогда, когда лимузин съехал с асфальта, и его затрясло на колдобинах. Пару раз ударившись макушкой о крышу автомобиля, я вжал голову в плечи, и вообще решил пристегнуться. Минут через десять мы выехали на какое-то поле, на котором стоял средних размеров самолет, а вокруг него ходили люди.
- Эй, приемыш, - тихо позвал меня суицидник. Я оглянулся на него. – Самое время материться.
- Почему?
- А ты еще не понял, что нас ждет?
- Нет, - покачал я головой. Суицидник вздохнул.
- Хорошо быть тупым.
Я бы обязательно ответил ему что-нибудь, если в его голосе не была бы настоящая зависть.
Я вновь повернулся к окну и начал вглядываться в людей и самолет, пытаясь увидеть то, что увидел суицидник. Да вроде все нормально. Странно, конечно, что тут самолет, но может это так называемый «кукурузник», которые поля орошает? Я, если честно, в летательных транспортах не силен. Самолет и самолет. Вертолет и вертолет. А какая там модель, для чего он предназначен и прочее, меня не волнует.
Лимузин резко затормозил, и бабушка тут же выскочила из него. Я последовал за ней, а суициднику пришлось ждать пока водитель достанет коляску. Не успели мы отойти от машины и на десяток метров, как к бабушке подлетел какой-то мужчина.
- Ольга Филипповна, Вы опаздываете! Мы все только Вас и ждем!
- Прости, Коленька, с внуками заболталась и забыла о времени! Хорошо, что вы нас дождались и не улетели.
Улетели? Куда улетели? Я не собираюсь никуда лететь! Неужели она поняла, что ни у меня, ни у суицидника нет с собой паспортов, и решила вывезти нас из города незаконно?
Мужчина посмотрел на меня и как-то странно крякнул. Я приподнял одну бровь, не понимая, чем вызвана такая реакция. Но мужчина уже смотрел куда-то позади меня, и его глаза расширились от удивления. Я оглянулся и увидел суицидника в платье. Вот черт! Совсем забыл, что мы в этих дурацких костюмах. Даже знать не хочу, что о нас подумал этот мужик. Да и не виноваты мы! Это все бабушка!
- Ольга Филипповна, а девушка будет прыгать с коляской или без нее? – я отчетливо услышал, как суицидник скрипнул зубами.
- Я вообще-то парень, - лучше бы он молчал, потому что «Коленька» теперь определенно считал нас психами.
- Коленька, это мои внуки! Арсенечка, - бабушка указала на суицидника. – И Сашенька. У них перед приездом фотосессия была, не успели переодеться.
- Аааа, ясно, - ну раз ясно, то может, хватит так таращиться? Я хотел озвучить свою мысль вслух, но тут до мозга запоздало дошли слова мужчины.
- Что значит «прыгать»? Откуда прыгать? – взгляд сам собой прошелся по самолету. В горле резко пересохло. – Только не говорите мне, что оттуда, - я указал пальцем в небо.
- Дошло, наконец, - вздохнул суицидник.
- Да вы с ума сошли! – взорвался я. – Я не собираюсь по чей-то прихоти прыгать из самолета!
- Чего ты так волнуешься, Сашенька? У тебя же будет парашют.
- О! Спасибо! А я уж подумал, что придется прыгать без него! – съязвил я. – Нет! Даже не думайте! Я не собираюсь туда лезть и тем более прыгать! Если вам так хочется, то дерзайте, а меня в это не впутывайте!
- Заткнись, придурок, хуже будет, - прошипел суицидник.
Без разницы! Залезть в самолет меня не заставит даже взгляд бабушки. Если она хочет, то пускай оставляет меня здесь, как-нибудь сам доберусь до дома. Я скрестил руки на груди и твердо посмотрел на бабушку.
- Петрушка, - холодно произнесла она.
Ротвейлер перестал бегать вокруг и, скалясь и рыча, направился в мою сторону.
- Э? Вы что на меня собаку хотите натравить? – изумился я.
- Петрушка любит хороших мальчиков.
Пес зарычал еще громче. Я видел, как заиграли его мускулы. Он явно готовился к прыжку и местом его приземления точно был я. Я облизал пересохшие губы. Собака чуть заметно склонилась к земле, а потом прыгнула…
- Ааа! Я согласен! – в отчаянии закричал я, закрыв глаза и ожидая, что меня сейчас повалят на землю.
- Петрушка, фу! – рявкнула бабушка.
Прошло пару секунд, а ничего так и не случилось. Приоткрыв один глаз, я смог удостовериться, что опасность мне не грозила. Ротвейлер возбужденно носился по полю. Я перевел дух.
- А теперь, когда мы выяснили, что прыгать будут все, может, уже пойдем к самолету? – ласково улыбаясь, произнесла бабушка. Я покосился на нее. Суицидник был прав. Она - мать Сатаны.
Вслед за «Коленькой» мы подошли к самолету, где нас проинструктировали. Смысла я в этом не увидел, так как прыгать мы собирались с инструкторами, ну да ладно, мне какая разница? Может у них такая обязанность.
Когда я оказался внутри самолета, мне всучили специальный костюм и заставили переодеваться. С радостью сняв с себя вековую одежду, я натянул костюм, полностью закрывающий руки и ноги, а потом обул берцы, которые мне тоже выдали, и натянул на голову специальные очки. Потом меня всего обмотали различными креплениями и прицепили к инструктору. Мда… Все что мне сегодня надо - это чувствовать мужчину задом. Тьфу, это что за хрень мне в голову прилезла?
Я посмотрел на суицидника. У него инструктором была женщина, она, не слушая его возражения, помогла парню быстро переодеться и переобуться, а потом так же прицепила его к себе. Вот повезло же человеку. Тоже хочу женщину!
Через несколько минут самолет загудел и, разогнавшись, оторвался от земли. Всего экстремалов, решивших совершить прыжок, было пятеро. Трое из них были мы. Не густо. А мне вот что интересно, разве суициднику прыгать можно? Хотя, если разрешили… Но ведь и бабушка могла подсуетиться, сделать так, чтобы ему разрешили.
Минут через пятнадцать заговорил мой инструктор, объясняя, что и как я должен делать при падении. Я кивал головой, нервно сглатывая. Ой, мамочки, что-то мне страхово. Не хочу! Дайте мне выйти! Успокойся ты, сейчас уже выйдешь. Я тяжело задышал, когда инструктор сказал мне натянуть на голову специальную шапку. Ну все, сейчас это случится.
Спустя пару минут это действительно случилось. Инструкторы и прыгуны стали по одному подходить к открытой двери самолета и выпрыгивать. Я видел, как побледнело лицо суицидника, когда он подошел к выходу. Нет, оно посерело, кровь отхлынула даже от губ. Он секунду смотрел вниз, а потом его инструкторша подтолкнула его и они вывалились. Божечки… Мои ладони непроизвольно сжались в кулаки. В чем я провинился? За что все это мне?
Мой инструктор крикнул, чтобы я встал. На негнущихся ногах я подошел к двери самолета и глянул вниз. Облака. Я нахожусь выше облаков! И вы хотите, чтобы я после увиденного еще и прыгал? Нет! Ни в коем случае! Идите вы все нахуй! Но инструктор за моей спиной думал по-другому. Он оттолкнулся ногами и руками от самолета, и мы оказалась в свободном падении. Я стиснул зубы, чтобы не закричать, но секунды через три меня резко дернуло назад. Подняв голову, я смог полюбоваться на парашют. Кажется, сегодня я останусь жив. После этой мысли я расслабился, и меня захлестнула эйфория. Это непередаваемые ощущения свободы, полета. Такое чувство, что я невесомый! И весь мир принадлежит мне! Восторг захлестнул меня с головой, и уже не сдерживаясь, я что-то прокричал. Как же это чудесно! Безумно страшно, но в тоже время так шикарно! Не хочу на землю! Хочу остаться в воздухе, продолжить вот так летать! И почему я человек?
Оказавшись на земле, я запрыгал на месте. Хотелось двигаться, хотелось поделиться эмоциями! Я увидел бабушку и ринулся к ней, но тут же остановился, глядя на сидящего на земле суицидника. Бабушка подошла к нему, протягивая руку, но он закричал на нее:
- Оставь меня в покое! – кажись, рявки у них наследственное. – Не подходите ко мне!
Она замерла на месте, обескуражено глядя на суицидника, а затем развернулась и пошла прочь. Он остался один. И чего это на него нашло? Не так уж и страшно было. Зачем кричать? Я покачал головой и уже собирался пойти вслед за бабушкой, как мой взгляд упал на руки суицидника. Он сжимал ладонь, вороша землю, и тут же разжимал ее, и вновь сжимал. Такое чувство, что он пытается успокоиться. Неожиданно он посмотрел в мою сторону.
- Ты можешь прикатить ко мне коляску? – я вздрогнул, когда заглянул в его потухшие глаза, но, несмотря на это, голос суицидника был ровным и спокойным.
- Да, сейчас, - кивнул я.
И опять он меня не поблагодарил, лишь едва заметно качнул головой. Он что умрет, если скажет «спасибо»? Возмущаясь, я дошел до коляски, прикатил ее к суициднику и, развернувшись, пошел к собравшейся толпе, что делилась впечатлениями. Чтоб я еще раз помог суициднику? Фиг вам! Пускай сам справляется!
- Ну все, мальчики. Рада с вами была повидаться, но мне пора возвращаться! – бабушка быстро чмокнула меня и суицидника в щеку.
- Вы уже уезжаете? – удивился я.
- Да. У меня столько дел! Эх, если бы можно было, я бы осталась еще на пару денечков! – она смахнула невидимые для меня слезы и еще раз поцеловала, а потом быстро влезла обратно в лимузин. Он тут же завелся и поехал.
Только мы вошли в дом, как мама, подскочив с дивана, словно пружина, подбежала к нам.
- Вы целы? Целы? Нигде ничего не болит? – она ощупывала то меня, то суицидника.
- Целы мы, целы, - ответил я.
- Что она с вами делала? – все не унималась мама.
- Ничего такого. Мы просто с парашютом прыгнули. Это было так потрясающе! Мама, ты должна будешь обязательно попробовать! – восторженного говорил я.
- С парашютом? – мама посмотрела на меня так, словно не совсем поняла, о чем я говорю, а потом резко побледнела и повернулась к Сене. – Боже, Сеня, ты в порядке?
- Да что ему будет? Мы же с инструкторами прыгали! – мама даже не посмотрела на меня.
- Сень, все хорошо?
- Я в порядке, - слегка улыбнувшись, проговорил суицидник.
- Тц! Да это даже не страшно было! Чего ты так к нему прицепилась? И вообще-то, могла поинтересоваться и у меня, как я себя чувствую. Или ты волнуешься об этом долбанном суициднике, потому что он твой кровный родственник, а я тебе никто? – зло проговорил я.
В доме повисла тишина. Мама, сидевшая на корточках перед суицидником, медленно поднялась и повернулась в мою сторону.
- Ты всегда будешь меня этим попрекать? – голос мамы был каким-то странным, отчужденным что ли.
- Чем? – не понял я.
- Тем, что не я тебя родила. Просто, если всегда, то я буду готова к тому, что ты в любой момент оттолкнешь меня.
У меня пересохло в горле. Черт, я ведь… Я не хотел этого говорить, просто рассердился, вот и сорвалось с языка. Надо что-то ответить, сказать, извиниться. Но, бля, я чувствую себя сейчас последней скотиной. Хочется убежать куда-нибудь, чтоб никто не нашел и переждать, пока будет не так стыдно.
- Прости меня, - прозвучало извинение, хотя я даже не открывал рот, все продолжая глядеть на маму. Я повернулся к суициднику. Он подъехал к маме и взял ее ладонь в свои. – У вас была устоявшаяся, счастливая жизнь, а тут появился я, и все полетело к чертям. Прости, я не хотел это рушить. Если у меня было куда пойти, то я обязательно ушел бы, потому что я тебя очень сильно люблю и ты последний человек, которому я хотел бы причинить боль, Эрика.
- Дурашка ты, Сеня, - голос мамы задрожал, и хоть она стояла с опущенной головой, я понял, что она плачет и, сделав шаг к ней, обнял, чувствуя одну ее руку у себя на спине, вторую продолжал сжимать суицидник. – Я люблю вас двоих. Одинаково. Вы оба мои сыновья, - почему-то мне показалось, что это она говорила мне. Только мне.
- Прости, - тихо прошептал я. – Я больше никогда. Обещаю.
Мама ничего не ответила, лишь кивнула, показывая, что услышала меня. И мы простояли так еще минут десять.
Я пожелал маме спокойной ночи и направился к себе в комнату. На первом этаже работал телевизор, то освещая гостиную, то погружая ее во мрак. Я остановился, взвешивая кое-что, а потом подошел к балкону и, упершись об перила, глянул вниз. Суицидник сидел за синим диваном, положив подбородок на его спинку, и глядел на экран.
- Эй, - позвал я. Он чуть повернулся голову в мою сторону и снова отвернулся. – Почему ты накричал на бабушку?
- Я не хотел прыгать, - не отрываясь от телевизора, ответил он. Я усмехнулся.
- Что-то я не помню того, как ты протестовал.
- Я знал, что это бесполезно.
- Да ладно тебе. Не так уж и страшно было, наоборот даже круто! – из-за воспоминаний по телу пробежала дрожь от адреналина. Захотелось повторить прыжок. Суицидник резко повернул голову в мою сторону.
- Тебе, может, и было круто, но мне это напомнило о том, как я… - он замолчал.
- Как ты выпрыгнул из окна? – прищурился я. Он кивнул.
- Ни в тот, ни в этот раз я не чувствовал восторга от падения, эйфории, только дикий страх. Но, если сегодня я знал, что со мной все будет хорошо, то тогда… Я падал спиной вперед и видел небо, и как мимо проносятся окна этажей. Думается, вроде четвертый этаж не так уж и высоко, что там можно разглядеть, но для меня это падение было словно вечность. А в голове была мысль: «Вот бы сейчас появился супергерой и спас меня». Потому что я не хотел умирать! Я хотел жить! А потом было больно. Ты себе представить не можешь эту боль. Вдох давался с огромным усилием, хотелось закричать от боли, но сил не было. И когда вдруг все стало темнеть перед глазами, я понял, что сейчас умру, я даже обрадовался, - он замолчал. Я тоже молчал, переваривая услышанное. Не думал, что он расскажет мне об этом. Вот только не понимаю…
- Хотел жить? Так какого черта? А? Какого черта, суицидник?
- Какого черта? – он усмехнулся. - Жить, когда тебя не слышат - невыносимо.
Он едва заметно покачал головой на последнем слове. Не слышат. Что значит - "не слышат"? Так говорит, словно его окружали глухие.
- Нет. Все равно не понимаю, - пробормотал я и, оттолкнувшись от перил, повернулся к своей комнате.
- Потому что ты тоже меня не слышишь, - спокойно произнес суицидник, возвращая свое внимание телевизору.
Вот теперь я окончательно запутался. Как это я его не слышу? С кем он тогда только что говорил? Со стенами? Тупость какая-то. У него с мозгами определенно не все в порядке.
- А куда мы собираемся? – удивилась она.
- Нет, доченька, ты с нами не едешь. Я хочу развлечься с мальчиками! - я тяжело сглотнул. Что еще выдумала эта женщина? – Так что, давайте милые на выход!
- А переодеться? – спросил я, теребя оборки у рубашки.
- Некогда. Так поедете, - махнула рукой бабушка.
- Что?! – изумленный голос суицидника разнесся по всему дому.
- Не переживай, милый. Ты отлично выглядишь, - как ни в чем не бывало ответила бабушка и быстрыми шагами направилась к выходу. – Поторопитесь, мальчики!
- Мама, подожди! Ты помнишь, что они должны вернуться домой живыми или с минимальными травмами? – поспешила за бабушкой мама.
Что значит с минимальными травмами? А без травм никак обойтись нельзя? Я тогда никуда не хочу! Даже не просите! Все я прирос к этому месту. В голове всплыл образ бабушки с ее стальным взглядом. Я понуро опустил плечи. Вот черт.
Из начинающейся депрессии меня вывел шелест платья. Я поднял голову на суицидника. Он, чуть прищурившись, глядел на коляску, что стояла возле синего дивана, и медленно сползал с кресла. Эх, раз я до сих пор в образе джентльмена, то почему бы и не помочь? Я подошел к коляске и, взявшись за ручки на ее спинке, подкатил к суициднику.
- Я и сам мог до нее дойти, - я фыркнул, представив, как он «шел бы» и, пожав плечами, начал откатывать коляску обратно. – Но раз ты прикатил ее, то пускай тут стоит, - быстро добавил он. Я усмехнулся.
Вот же зараза. Нет, чтобы просто сказать «спасибо». Да еще и пересаживается с таким видом, словно одолжение мне делает. Мелкий гаденыш. Я вспомнил, как час назад целовал руку этому гаду, и мне стало дурно. Свежий воздух! Мне срочно нужен свежий воздух! Я вышел в палисадник, вдохнул воздух полной грудью…
- О, а вот и Сашенька! – я благополучно закашлялся. Совсем забыл, что на улице меня подстерегает куда большее зло. – И Арсенечка тоже тут! Тогда поехали быстрей, у нас времени мало! Петрушка! – я вновь вздрогнул от рявка бабушки. Из-за дома, на бешенной скорости, вылетел ротвейлер. Он подбежал к хозяйке и добродушно заглянул ей в глаза. – Ути, мой маленький! Соскучился? – бабушка потрепала пса по загривку.
- Саша, слушай меня внимательно, - ко мне подошла мама и заговорила почему-то шепотом. – У Сени в телефоне есть все экстренные номера, так что держись рядом с ним. Ни в коем случае не говори при бабушке, чего ты боишься. Потащит бороться со страхом. И вообще, не показывай при ней страх. Не верь ей, если она говорит о безопасности. Врет. Причем нагло. Если попросит паспорт, то он у тебя дома…
- Он у меня и так дома, - перебил я маму.
- Отлично! Значит, если начнет обыскивать - ничего не найдет. Предложит поиграть во что-то азартное, напомни, что тебе еще нет восемнадцати. Если она решит ввязаться в какие-то разборки, хватай Сеню и беги.
- А бабушка? – решил уточнить я.
- Да что с ней станется! – махнула рукой мама. – Она еще всех нас переживет.
Ну да, если учесть тот факт, что она нас в могилу и загонит.
- И главное, очень тебя прошу, постарайся не умереть и ничего себе не сломать! – нифига себе напутствие. Мама обняла меня, а потом обратилась к бабушке. – Мам, хватит играть с собакой! Ты говорила, что вы опаздываете.
- Ох, точно! Все в машину! – бабушка поспешила к калитке.
- Все идите! – мама быстро перекрестила меня и суицидника. – А я пока пиццу закажу, да ваши фотографии в Интернет выставлю.
- ЧТО?! – хором воскликнули мы с суицидником.
- Не заставляйте бабушку ждать, - мама тихо захихикала и, не обращая внимания на наши возмущенные возгласы, ушла в дом.
- Мальчики, быстрее! – позвала нас бабушка.
А я все удивлялся, почему мама часто ведет себя как ребенок и вытворяет нечто сумасшедшее. Яблоко от яблони… Вот только если яблоко я еще могу удержать, то яблоню вряд ли.
Я уныло поплелся к автомобилю, что ждал нас за воротами дома, ощущая себя как перед казнью. Усевшись в кислотно-розовый лимузин (а я еще по приезде домой подумал, кому может принадлежать это недоразумение), я забился в угол и уставился за окно. Бабушка болтала без умолку, часто задавая вопросы, причем наши ответы с суицидником ее не волновали, потому что за все время, что мы ехали, она и слова не дала нам сказать. Ну а я ничего против этого не имею. Я вообще тут подумал, что не знал бабушку три года и еще бы лет десять не знал. Может, к тридцати годам мне было бы не так страшно с ней общаться, как сейчас. Или к тому времени придумали бы лекарство от случайной смерти. Или можно было телепортироваться. Или переселиться на другую планету.
За всеми этими мыслями, я не обратил внимания, что ехали мы не в сторону города, а наоборот, от него. Очнулся только тогда, когда лимузин съехал с асфальта, и его затрясло на колдобинах. Пару раз ударившись макушкой о крышу автомобиля, я вжал голову в плечи, и вообще решил пристегнуться. Минут через десять мы выехали на какое-то поле, на котором стоял средних размеров самолет, а вокруг него ходили люди.
- Эй, приемыш, - тихо позвал меня суицидник. Я оглянулся на него. – Самое время материться.
- Почему?
- А ты еще не понял, что нас ждет?
- Нет, - покачал я головой. Суицидник вздохнул.
- Хорошо быть тупым.
Я бы обязательно ответил ему что-нибудь, если в его голосе не была бы настоящая зависть.
Я вновь повернулся к окну и начал вглядываться в людей и самолет, пытаясь увидеть то, что увидел суицидник. Да вроде все нормально. Странно, конечно, что тут самолет, но может это так называемый «кукурузник», которые поля орошает? Я, если честно, в летательных транспортах не силен. Самолет и самолет. Вертолет и вертолет. А какая там модель, для чего он предназначен и прочее, меня не волнует.
Лимузин резко затормозил, и бабушка тут же выскочила из него. Я последовал за ней, а суициднику пришлось ждать пока водитель достанет коляску. Не успели мы отойти от машины и на десяток метров, как к бабушке подлетел какой-то мужчина.
- Ольга Филипповна, Вы опаздываете! Мы все только Вас и ждем!
- Прости, Коленька, с внуками заболталась и забыла о времени! Хорошо, что вы нас дождались и не улетели.
Улетели? Куда улетели? Я не собираюсь никуда лететь! Неужели она поняла, что ни у меня, ни у суицидника нет с собой паспортов, и решила вывезти нас из города незаконно?
Мужчина посмотрел на меня и как-то странно крякнул. Я приподнял одну бровь, не понимая, чем вызвана такая реакция. Но мужчина уже смотрел куда-то позади меня, и его глаза расширились от удивления. Я оглянулся и увидел суицидника в платье. Вот черт! Совсем забыл, что мы в этих дурацких костюмах. Даже знать не хочу, что о нас подумал этот мужик. Да и не виноваты мы! Это все бабушка!
- Ольга Филипповна, а девушка будет прыгать с коляской или без нее? – я отчетливо услышал, как суицидник скрипнул зубами.
- Я вообще-то парень, - лучше бы он молчал, потому что «Коленька» теперь определенно считал нас психами.
- Коленька, это мои внуки! Арсенечка, - бабушка указала на суицидника. – И Сашенька. У них перед приездом фотосессия была, не успели переодеться.
- Аааа, ясно, - ну раз ясно, то может, хватит так таращиться? Я хотел озвучить свою мысль вслух, но тут до мозга запоздало дошли слова мужчины.
- Что значит «прыгать»? Откуда прыгать? – взгляд сам собой прошелся по самолету. В горле резко пересохло. – Только не говорите мне, что оттуда, - я указал пальцем в небо.
- Дошло, наконец, - вздохнул суицидник.
- Да вы с ума сошли! – взорвался я. – Я не собираюсь по чей-то прихоти прыгать из самолета!
- Чего ты так волнуешься, Сашенька? У тебя же будет парашют.
- О! Спасибо! А я уж подумал, что придется прыгать без него! – съязвил я. – Нет! Даже не думайте! Я не собираюсь туда лезть и тем более прыгать! Если вам так хочется, то дерзайте, а меня в это не впутывайте!
- Заткнись, придурок, хуже будет, - прошипел суицидник.
Без разницы! Залезть в самолет меня не заставит даже взгляд бабушки. Если она хочет, то пускай оставляет меня здесь, как-нибудь сам доберусь до дома. Я скрестил руки на груди и твердо посмотрел на бабушку.
- Петрушка, - холодно произнесла она.
Ротвейлер перестал бегать вокруг и, скалясь и рыча, направился в мою сторону.
- Э? Вы что на меня собаку хотите натравить? – изумился я.
- Петрушка любит хороших мальчиков.
Пес зарычал еще громче. Я видел, как заиграли его мускулы. Он явно готовился к прыжку и местом его приземления точно был я. Я облизал пересохшие губы. Собака чуть заметно склонилась к земле, а потом прыгнула…
- Ааа! Я согласен! – в отчаянии закричал я, закрыв глаза и ожидая, что меня сейчас повалят на землю.
- Петрушка, фу! – рявкнула бабушка.
Прошло пару секунд, а ничего так и не случилось. Приоткрыв один глаз, я смог удостовериться, что опасность мне не грозила. Ротвейлер возбужденно носился по полю. Я перевел дух.
- А теперь, когда мы выяснили, что прыгать будут все, может, уже пойдем к самолету? – ласково улыбаясь, произнесла бабушка. Я покосился на нее. Суицидник был прав. Она - мать Сатаны.
Вслед за «Коленькой» мы подошли к самолету, где нас проинструктировали. Смысла я в этом не увидел, так как прыгать мы собирались с инструкторами, ну да ладно, мне какая разница? Может у них такая обязанность.
Когда я оказался внутри самолета, мне всучили специальный костюм и заставили переодеваться. С радостью сняв с себя вековую одежду, я натянул костюм, полностью закрывающий руки и ноги, а потом обул берцы, которые мне тоже выдали, и натянул на голову специальные очки. Потом меня всего обмотали различными креплениями и прицепили к инструктору. Мда… Все что мне сегодня надо - это чувствовать мужчину задом. Тьфу, это что за хрень мне в голову прилезла?
Я посмотрел на суицидника. У него инструктором была женщина, она, не слушая его возражения, помогла парню быстро переодеться и переобуться, а потом так же прицепила его к себе. Вот повезло же человеку. Тоже хочу женщину!
Через несколько минут самолет загудел и, разогнавшись, оторвался от земли. Всего экстремалов, решивших совершить прыжок, было пятеро. Трое из них были мы. Не густо. А мне вот что интересно, разве суициднику прыгать можно? Хотя, если разрешили… Но ведь и бабушка могла подсуетиться, сделать так, чтобы ему разрешили.
Минут через пятнадцать заговорил мой инструктор, объясняя, что и как я должен делать при падении. Я кивал головой, нервно сглатывая. Ой, мамочки, что-то мне страхово. Не хочу! Дайте мне выйти! Успокойся ты, сейчас уже выйдешь. Я тяжело задышал, когда инструктор сказал мне натянуть на голову специальную шапку. Ну все, сейчас это случится.
Спустя пару минут это действительно случилось. Инструкторы и прыгуны стали по одному подходить к открытой двери самолета и выпрыгивать. Я видел, как побледнело лицо суицидника, когда он подошел к выходу. Нет, оно посерело, кровь отхлынула даже от губ. Он секунду смотрел вниз, а потом его инструкторша подтолкнула его и они вывалились. Божечки… Мои ладони непроизвольно сжались в кулаки. В чем я провинился? За что все это мне?
Мой инструктор крикнул, чтобы я встал. На негнущихся ногах я подошел к двери самолета и глянул вниз. Облака. Я нахожусь выше облаков! И вы хотите, чтобы я после увиденного еще и прыгал? Нет! Ни в коем случае! Идите вы все нахуй! Но инструктор за моей спиной думал по-другому. Он оттолкнулся ногами и руками от самолета, и мы оказалась в свободном падении. Я стиснул зубы, чтобы не закричать, но секунды через три меня резко дернуло назад. Подняв голову, я смог полюбоваться на парашют. Кажется, сегодня я останусь жив. После этой мысли я расслабился, и меня захлестнула эйфория. Это непередаваемые ощущения свободы, полета. Такое чувство, что я невесомый! И весь мир принадлежит мне! Восторг захлестнул меня с головой, и уже не сдерживаясь, я что-то прокричал. Как же это чудесно! Безумно страшно, но в тоже время так шикарно! Не хочу на землю! Хочу остаться в воздухе, продолжить вот так летать! И почему я человек?
Оказавшись на земле, я запрыгал на месте. Хотелось двигаться, хотелось поделиться эмоциями! Я увидел бабушку и ринулся к ней, но тут же остановился, глядя на сидящего на земле суицидника. Бабушка подошла к нему, протягивая руку, но он закричал на нее:
- Оставь меня в покое! – кажись, рявки у них наследственное. – Не подходите ко мне!
Она замерла на месте, обескуражено глядя на суицидника, а затем развернулась и пошла прочь. Он остался один. И чего это на него нашло? Не так уж и страшно было. Зачем кричать? Я покачал головой и уже собирался пойти вслед за бабушкой, как мой взгляд упал на руки суицидника. Он сжимал ладонь, вороша землю, и тут же разжимал ее, и вновь сжимал. Такое чувство, что он пытается успокоиться. Неожиданно он посмотрел в мою сторону.
- Ты можешь прикатить ко мне коляску? – я вздрогнул, когда заглянул в его потухшие глаза, но, несмотря на это, голос суицидника был ровным и спокойным.
- Да, сейчас, - кивнул я.
И опять он меня не поблагодарил, лишь едва заметно качнул головой. Он что умрет, если скажет «спасибо»? Возмущаясь, я дошел до коляски, прикатил ее к суициднику и, развернувшись, пошел к собравшейся толпе, что делилась впечатлениями. Чтоб я еще раз помог суициднику? Фиг вам! Пускай сам справляется!
- Ну все, мальчики. Рада с вами была повидаться, но мне пора возвращаться! – бабушка быстро чмокнула меня и суицидника в щеку.
- Вы уже уезжаете? – удивился я.
- Да. У меня столько дел! Эх, если бы можно было, я бы осталась еще на пару денечков! – она смахнула невидимые для меня слезы и еще раз поцеловала, а потом быстро влезла обратно в лимузин. Он тут же завелся и поехал.
Только мы вошли в дом, как мама, подскочив с дивана, словно пружина, подбежала к нам.
- Вы целы? Целы? Нигде ничего не болит? – она ощупывала то меня, то суицидника.
- Целы мы, целы, - ответил я.
- Что она с вами делала? – все не унималась мама.
- Ничего такого. Мы просто с парашютом прыгнули. Это было так потрясающе! Мама, ты должна будешь обязательно попробовать! – восторженного говорил я.
- С парашютом? – мама посмотрела на меня так, словно не совсем поняла, о чем я говорю, а потом резко побледнела и повернулась к Сене. – Боже, Сеня, ты в порядке?
- Да что ему будет? Мы же с инструкторами прыгали! – мама даже не посмотрела на меня.
- Сень, все хорошо?
- Я в порядке, - слегка улыбнувшись, проговорил суицидник.
- Тц! Да это даже не страшно было! Чего ты так к нему прицепилась? И вообще-то, могла поинтересоваться и у меня, как я себя чувствую. Или ты волнуешься об этом долбанном суициднике, потому что он твой кровный родственник, а я тебе никто? – зло проговорил я.
В доме повисла тишина. Мама, сидевшая на корточках перед суицидником, медленно поднялась и повернулась в мою сторону.
- Ты всегда будешь меня этим попрекать? – голос мамы был каким-то странным, отчужденным что ли.
- Чем? – не понял я.
- Тем, что не я тебя родила. Просто, если всегда, то я буду готова к тому, что ты в любой момент оттолкнешь меня.
У меня пересохло в горле. Черт, я ведь… Я не хотел этого говорить, просто рассердился, вот и сорвалось с языка. Надо что-то ответить, сказать, извиниться. Но, бля, я чувствую себя сейчас последней скотиной. Хочется убежать куда-нибудь, чтоб никто не нашел и переждать, пока будет не так стыдно.
- Прости меня, - прозвучало извинение, хотя я даже не открывал рот, все продолжая глядеть на маму. Я повернулся к суициднику. Он подъехал к маме и взял ее ладонь в свои. – У вас была устоявшаяся, счастливая жизнь, а тут появился я, и все полетело к чертям. Прости, я не хотел это рушить. Если у меня было куда пойти, то я обязательно ушел бы, потому что я тебя очень сильно люблю и ты последний человек, которому я хотел бы причинить боль, Эрика.
- Дурашка ты, Сеня, - голос мамы задрожал, и хоть она стояла с опущенной головой, я понял, что она плачет и, сделав шаг к ней, обнял, чувствуя одну ее руку у себя на спине, вторую продолжал сжимать суицидник. – Я люблю вас двоих. Одинаково. Вы оба мои сыновья, - почему-то мне показалось, что это она говорила мне. Только мне.
- Прости, - тихо прошептал я. – Я больше никогда. Обещаю.
Мама ничего не ответила, лишь кивнула, показывая, что услышала меня. И мы простояли так еще минут десять.
Я пожелал маме спокойной ночи и направился к себе в комнату. На первом этаже работал телевизор, то освещая гостиную, то погружая ее во мрак. Я остановился, взвешивая кое-что, а потом подошел к балкону и, упершись об перила, глянул вниз. Суицидник сидел за синим диваном, положив подбородок на его спинку, и глядел на экран.
- Эй, - позвал я. Он чуть повернулся голову в мою сторону и снова отвернулся. – Почему ты накричал на бабушку?
- Я не хотел прыгать, - не отрываясь от телевизора, ответил он. Я усмехнулся.
- Что-то я не помню того, как ты протестовал.
- Я знал, что это бесполезно.
- Да ладно тебе. Не так уж и страшно было, наоборот даже круто! – из-за воспоминаний по телу пробежала дрожь от адреналина. Захотелось повторить прыжок. Суицидник резко повернул голову в мою сторону.
- Тебе, может, и было круто, но мне это напомнило о том, как я… - он замолчал.
- Как ты выпрыгнул из окна? – прищурился я. Он кивнул.
- Ни в тот, ни в этот раз я не чувствовал восторга от падения, эйфории, только дикий страх. Но, если сегодня я знал, что со мной все будет хорошо, то тогда… Я падал спиной вперед и видел небо, и как мимо проносятся окна этажей. Думается, вроде четвертый этаж не так уж и высоко, что там можно разглядеть, но для меня это падение было словно вечность. А в голове была мысль: «Вот бы сейчас появился супергерой и спас меня». Потому что я не хотел умирать! Я хотел жить! А потом было больно. Ты себе представить не можешь эту боль. Вдох давался с огромным усилием, хотелось закричать от боли, но сил не было. И когда вдруг все стало темнеть перед глазами, я понял, что сейчас умру, я даже обрадовался, - он замолчал. Я тоже молчал, переваривая услышанное. Не думал, что он расскажет мне об этом. Вот только не понимаю…
- Хотел жить? Так какого черта? А? Какого черта, суицидник?
- Какого черта? – он усмехнулся. - Жить, когда тебя не слышат - невыносимо.
Он едва заметно покачал головой на последнем слове. Не слышат. Что значит - "не слышат"? Так говорит, словно его окружали глухие.
- Нет. Все равно не понимаю, - пробормотал я и, оттолкнувшись от перил, повернулся к своей комнате.
- Потому что ты тоже меня не слышишь, - спокойно произнес суицидник, возвращая свое внимание телевизору.
Вот теперь я окончательно запутался. Как это я его не слышу? С кем он тогда только что говорил? Со стенами? Тупость какая-то. У него с мозгами определенно не все в порядке.
17 глава. Два месяца.
После того дня, когда в наш дом ураганом ворвалась бабушка и таким же ураганом покинула его, прошла неделя. Первое время я продолжал чувствовать неловкость и стыд, общаясь с мамой, но вскоре все вернулось на круги своя. Суицидник вновь начал закрываться в своей комнате и сутками не вылезал из нее, мама полностью погрузилась в открытие нового магазина в торговом центре, а я начал готовиться к экзаменам.
В школе все только и говорили о предстоящем ЕГЭ, выпускном, поступлении. Утром были уроки, а после обеда дополнительные занятия и репетиции последнего звонка. Дома я появлялся часов в шесть-семь вечера и, выжатый как лимон, шел к себе готовить уроки на следующий день. Иногда я ловил себя на мысли, что не верю в происходящее. До первого экзамена, который должен быть 28 мая, оставалось катастрофически мало времени, а у меня было двоякое чувство. Я не знал рад ли тому, что школа заканчивается или нет. Не могу представить того, что больше не увижу всех своих одноклассников вместе, в одном кабинете, что больше мы не будем доводить учителей, ругаться между собой, устраивать скандалы, драки, объявлять кому-то бойкоты…
Я пришел в эту школу в девятый класс, и, глядя на различные компании, дуэты, одиночек, подумал, что даже в первоклассной школе все то же самое, как и детдоме, только еще хуже, тут дети соревнуются в том кто богаче, у кого круче игрушки, кто больше популярен. Кто-то мог предложить начать травить одного из одноклассников, и все тут же поддерживали его идею, превращая жизнь ученика в ад. Я этого не понимал. Но один день изменил мое мнение о них…
Девятый класс. Конец осени.
В кабинет врывается один из моих одноклассников и кричит о том, что в коридоре ребята из параллельного класса пристают к другому моему однокласснику. Все кто был в тот момент в кабинете, сорвались с места. Я ошарашено глядел на них, не веря, что можно испытывать такое любопытство, когда кого-то унижают.
- А ты чего сидишь? Пошли скорей!
Меня дергает за рукав одноклассница. Брюнетка с синей прядью. Она маленького роста и пухленькая, но в тоже время очень милая. Парни достают ее ровно до того момента, пока она не начнет медленно расплываться в улыбке. После этого они сразу исчезают с поля зрения. А девушку, кажется, зовут Настя.
Я не сопротивляюсь, и она тащит меня за собой по коридору, до собравшейся толпы. А там я увидел то, чего точно не ожидал увидеть. Все ребята из класса стояли, чуть ли не стеной, загораживая парня, над которым издевались, от парней из параллели. Они кричали, толкались, к параллели присоединилось подкрепление и через пару минут все это вылилось в самую большую драку, что я когда-либо видел. Класс на класс. Со всех сторон сыпался мат, визги девчонок, крики учителей, которые пытались нас разнять. Да, нас. Я сам не понял, когда ввязался в эту массовую потасовку. А разнять нас смогли, только при помощи огнетушителей. Нет, нас не били ими по голове. Нас просто остудили.
Притащив всех в кабинет, классный руководитель начал читать лекцию о неподобающем поведении, а я, вместо того чтобы слушать его, оглядывал класс. У некоторых было побито лицо, у некоторых порвана одежда, у нескольких девчонок красовались царапины на лице, прически напоминали известную фразу «я у мамы вместо швабры», но все до единого радостно улыбались, но главное - они все спрашивали у того самого парня из-за которого все началось, в порядке ли он. Они все были побиты, но почему-то волновались о другом человеке.
- Ты в шоке, да? – обратился ко мне мой сосед Антон. Он то и дело прикладывал платок к разбитой губе и морщился.
- Угу, - кивнул я.
- Вообще-то, тут все просто. Мы, - он обвел рукой весь класс. – Семья. В семье могут быть ссоры, скандалы, непонимание, обиды, драки. Все что угодно. Но никто другой не смеет обижать нашего члена семьи, только у нас есть на это право, а иначе - загрызем, - его глаза холодно сверкнули и я понял, действительно загрызут. Вот так всей толпой нападут и загрызут.
Я заулыбался, вспоминая то время. Совсем скоро я расстанусь с ними всеми. Не верится. Не верится, что через пару месяцев Катя уедет в Америку покорять подиум. Антон отправится в Москву поступать в МХАТ. Кирилл займет место отца в фирме. А Настя собирается открыть свою гей-порно-студию. Шучу. Эта извращенка в будущем хочет стать врачом. А вот я собираюсь поступать в педагогический. Не знаю, отчего вдруг такой выбор. Может, насмотревшись на безразличных учителей в детдоме, захотел стать лучше их, а может, я просто не могу оставить школу. Ведь в ней столько всего было. И пускай я проучился там всего три года, но эти три года были лучшими в моей жизни. Интересно узнать, а какими будут подростки через пять лет, десять, пятнадцать… Конечно, если мне это дело еще не надоест, и я буду преподавать. Ведь, я дал себе слово, что как только почувствую, что работа не приносит мне больше удовольствие, что я устаю, что ученики начинают меня раздражать, бесить и я прокручиваю в голове планы их убийства – я сразу уйду с этой работы. Не хочу становиться тем, на кого нагляделся в детстве.
За день до первого экзамена у меня началась паника. Я понял, что совершенно ничего не знаю, хотя мозги были переполнены от полученной информации за несколько недель. Перед глазами то и дело проносились различные термины из биологии. И от этого становилось еще страшней. К вечеру я уже несколько раз повторил весь материал и тупо сидел в гостиной, неотрывно смотря на часы и молясь, чтобы время пошло быстрей и скорей бы уже наступил этот чертов экзамен. Мама пробовала меня поддержать и успокоить, но у нее ничего не вышло, зато вышло, как ни странно, у суицидника.
- Да расслабься ты! Это же просто экзамен!
- Тебе легко говорить, ты его не сдаешь, - ощетинился я.
- Мне не охота. Может в следующем году, - пожал он плечами. – А ты, если будешь так нервничать, то завтра допустишь кучу ошибок. Оно тебе надо? Ты ведь так готовился к этому экзамену. Относись к этому, как к обычной контрольной или подготовке к ЕГЭ.
Я фыркнул, услышав такое сравнение, но почему-то успокоился. А придя утром на экзамен, мог думать только о том, что хочу спать и поскорей бы оказаться дома. Поэтому ЕГЭ сделал чуть ли не за полтора часа, при этом был совершенно спокоен. Мне просто ужасно хотелось домой. Хотелось выспаться после всех бессонных ночей, что я провел за учебниками.
Перед вторым и третьим экзаменами я совершенно не волновался. В голове отложилась мысль, что это обыденная вещь, которую я делал сотни раз и уже привык. Настя, которая перед каждым экзаменом была как на иголках, чуть не покусала меня за это.
А потом было вручение аттестатов, выпускной вечер, гулянье по улицам до утра, прощание с теми, кто собирался уехать и обещание не терять из виду тех, кто остается в городе, заверив в том, что лет через пять мы все соберемся на встрече выпускников. Двадцать второго июня я расстался со своей второй семьей…
Спустя две недели я подал документы в институт и поступил. Мама по этому поводу закатила настоящий праздник. Кстати, Настя тоже поступила, а вот у Антона впереди еще был творческий конкурс. Но мы все скрестили за него пальцы.
В середине июля было принято решение отправиться на море, иначе мы медленно, но верно растаяли бы от жары, поэтому мама последние несколько дней неотрывно сидела над различными документами, чтоб поскорей разобраться со всеми делами и отправиться на отдых, а мы с суицидником в гостиной смотрели кино. Точнее, я смотрел, а он зудел над ухом.
- Приемыш, а приемыш. Ну, приемыш! Прие-е-емыш. Прием, приемыш! О! Здорово звучит! Прием, приемыш! Приемыш, прием! Прием-прием, приемыш! Прием-прием, приемыш, прием.
Не выдержав, я обернулся к нему.
- Ну чего тебе?! – воскликнул я, чувствуя, как правая рука дергается сама по себе, желая придушить суицидника.
- Подстриги мне ногти на ногах, - он состроил невинную мордашку и кинул в меня щипчиками. Я рефлекторно их поймал, а затем до меня дошло сказанное.
- Чего? А ты не слишком ли оборзел?
- Тебе что жалко?
- Да!
Он пристально посмотрел на меня, щурясь, а затем вздохнул.
- Ладно, попрошу Эрику.
Я тихо зарычал. Вот зараза, знает, на что надавить. Из-за всей этой бумажной волокиты мама последнее время была слишком нервной, если суицидник ее сейчас отвлечет, то достанется ему, за то что он это сделал, достанется мне, за то что не помог ему, а вслед за этим достанется неизвестным мне людям, за то, что они идиоты, которые сами ничего не могут сделать. Через час, слегка остыв, мама все-таки выполнит просьбу суицидника, но при этом будет на меня смотреть так, что станет тяжело дышать.
- Стой. Давай сюда свои ласты, - подозвал я суицидника.
Он довольно заулыбался и объехал диван. Я пододвинулся к краю и когда он подъехал, чуть ли не впритык, наклонился и взял одну его ногу, кладя ее себе на колени. Несмотря на то, что он не пользовался ими уже четыре месяца, они все равно оставались подтянутыми, ну может слегка похудели. Ворча себе под нос, я быстро состриг ногти с одной ноги и принялся за вторую. Щипчики в моих руках случайно воткнулись в кожу суицидника возле большого пальца.
- Ауч! Больно! Ты можешь осторожней?! – воскликнул он, поморщившись.
Я поднял на него глаза. Пару секунд он продолжал с недовольством на меня смотреть, но затем понял, что случилось. На его лице, скорей всего, как и на моем, появился испуг, недоверие, изумление. Мы одновременно переместили взгляд на маленькую ранку, из которой проступила кровь и в унисон закричали:
- МАМА!!!
В столовой что-то упало, а через секунду мама уже была в гостиной, с испугом взирая на нас.
- Что случилось? – ее взгляд метался от меня к суициднику и обратно.
- Почувствовал… - хором начали мы и замолчали.
- Кто? Что?
- Я по-по-по-почувствовал… - суицидник страшно заикался от произошедшего.
- Я случайно уколол его в ногу, а он почувствовал боль, - на одном дыхании выпалил я, а парень кивнул.
Глаза мамы расширились, она переместила взгляд на ногу суицидника, что все еще находилась у меня на коленях и убежала назад в столовую. Спустя полминуты мы услышали, как она с кем-то говорит по телефону. Через полчаса в нашем доме оказался врач, который осмотрел суицидника. Еще через полчаса было принято решение отправить его на лечение в Европу. Через два часа мама, суицидник и сопровождающий их доктор ехали в аэропорт, а я остался один в резко опустевшем доме, где тишину нарушал включенный, но забытый всеми телевизор…
В школе все только и говорили о предстоящем ЕГЭ, выпускном, поступлении. Утром были уроки, а после обеда дополнительные занятия и репетиции последнего звонка. Дома я появлялся часов в шесть-семь вечера и, выжатый как лимон, шел к себе готовить уроки на следующий день. Иногда я ловил себя на мысли, что не верю в происходящее. До первого экзамена, который должен быть 28 мая, оставалось катастрофически мало времени, а у меня было двоякое чувство. Я не знал рад ли тому, что школа заканчивается или нет. Не могу представить того, что больше не увижу всех своих одноклассников вместе, в одном кабинете, что больше мы не будем доводить учителей, ругаться между собой, устраивать скандалы, драки, объявлять кому-то бойкоты…
Я пришел в эту школу в девятый класс, и, глядя на различные компании, дуэты, одиночек, подумал, что даже в первоклассной школе все то же самое, как и детдоме, только еще хуже, тут дети соревнуются в том кто богаче, у кого круче игрушки, кто больше популярен. Кто-то мог предложить начать травить одного из одноклассников, и все тут же поддерживали его идею, превращая жизнь ученика в ад. Я этого не понимал. Но один день изменил мое мнение о них…
Девятый класс. Конец осени.
В кабинет врывается один из моих одноклассников и кричит о том, что в коридоре ребята из параллельного класса пристают к другому моему однокласснику. Все кто был в тот момент в кабинете, сорвались с места. Я ошарашено глядел на них, не веря, что можно испытывать такое любопытство, когда кого-то унижают.
- А ты чего сидишь? Пошли скорей!
Меня дергает за рукав одноклассница. Брюнетка с синей прядью. Она маленького роста и пухленькая, но в тоже время очень милая. Парни достают ее ровно до того момента, пока она не начнет медленно расплываться в улыбке. После этого они сразу исчезают с поля зрения. А девушку, кажется, зовут Настя.
Я не сопротивляюсь, и она тащит меня за собой по коридору, до собравшейся толпы. А там я увидел то, чего точно не ожидал увидеть. Все ребята из класса стояли, чуть ли не стеной, загораживая парня, над которым издевались, от парней из параллели. Они кричали, толкались, к параллели присоединилось подкрепление и через пару минут все это вылилось в самую большую драку, что я когда-либо видел. Класс на класс. Со всех сторон сыпался мат, визги девчонок, крики учителей, которые пытались нас разнять. Да, нас. Я сам не понял, когда ввязался в эту массовую потасовку. А разнять нас смогли, только при помощи огнетушителей. Нет, нас не били ими по голове. Нас просто остудили.
Притащив всех в кабинет, классный руководитель начал читать лекцию о неподобающем поведении, а я, вместо того чтобы слушать его, оглядывал класс. У некоторых было побито лицо, у некоторых порвана одежда, у нескольких девчонок красовались царапины на лице, прически напоминали известную фразу «я у мамы вместо швабры», но все до единого радостно улыбались, но главное - они все спрашивали у того самого парня из-за которого все началось, в порядке ли он. Они все были побиты, но почему-то волновались о другом человеке.
- Ты в шоке, да? – обратился ко мне мой сосед Антон. Он то и дело прикладывал платок к разбитой губе и морщился.
- Угу, - кивнул я.
- Вообще-то, тут все просто. Мы, - он обвел рукой весь класс. – Семья. В семье могут быть ссоры, скандалы, непонимание, обиды, драки. Все что угодно. Но никто другой не смеет обижать нашего члена семьи, только у нас есть на это право, а иначе - загрызем, - его глаза холодно сверкнули и я понял, действительно загрызут. Вот так всей толпой нападут и загрызут.
Я заулыбался, вспоминая то время. Совсем скоро я расстанусь с ними всеми. Не верится. Не верится, что через пару месяцев Катя уедет в Америку покорять подиум. Антон отправится в Москву поступать в МХАТ. Кирилл займет место отца в фирме. А Настя собирается открыть свою гей-порно-студию. Шучу. Эта извращенка в будущем хочет стать врачом. А вот я собираюсь поступать в педагогический. Не знаю, отчего вдруг такой выбор. Может, насмотревшись на безразличных учителей в детдоме, захотел стать лучше их, а может, я просто не могу оставить школу. Ведь в ней столько всего было. И пускай я проучился там всего три года, но эти три года были лучшими в моей жизни. Интересно узнать, а какими будут подростки через пять лет, десять, пятнадцать… Конечно, если мне это дело еще не надоест, и я буду преподавать. Ведь, я дал себе слово, что как только почувствую, что работа не приносит мне больше удовольствие, что я устаю, что ученики начинают меня раздражать, бесить и я прокручиваю в голове планы их убийства – я сразу уйду с этой работы. Не хочу становиться тем, на кого нагляделся в детстве.
За день до первого экзамена у меня началась паника. Я понял, что совершенно ничего не знаю, хотя мозги были переполнены от полученной информации за несколько недель. Перед глазами то и дело проносились различные термины из биологии. И от этого становилось еще страшней. К вечеру я уже несколько раз повторил весь материал и тупо сидел в гостиной, неотрывно смотря на часы и молясь, чтобы время пошло быстрей и скорей бы уже наступил этот чертов экзамен. Мама пробовала меня поддержать и успокоить, но у нее ничего не вышло, зато вышло, как ни странно, у суицидника.
- Да расслабься ты! Это же просто экзамен!
- Тебе легко говорить, ты его не сдаешь, - ощетинился я.
- Мне не охота. Может в следующем году, - пожал он плечами. – А ты, если будешь так нервничать, то завтра допустишь кучу ошибок. Оно тебе надо? Ты ведь так готовился к этому экзамену. Относись к этому, как к обычной контрольной или подготовке к ЕГЭ.
Я фыркнул, услышав такое сравнение, но почему-то успокоился. А придя утром на экзамен, мог думать только о том, что хочу спать и поскорей бы оказаться дома. Поэтому ЕГЭ сделал чуть ли не за полтора часа, при этом был совершенно спокоен. Мне просто ужасно хотелось домой. Хотелось выспаться после всех бессонных ночей, что я провел за учебниками.
Перед вторым и третьим экзаменами я совершенно не волновался. В голове отложилась мысль, что это обыденная вещь, которую я делал сотни раз и уже привык. Настя, которая перед каждым экзаменом была как на иголках, чуть не покусала меня за это.
А потом было вручение аттестатов, выпускной вечер, гулянье по улицам до утра, прощание с теми, кто собирался уехать и обещание не терять из виду тех, кто остается в городе, заверив в том, что лет через пять мы все соберемся на встрече выпускников. Двадцать второго июня я расстался со своей второй семьей…
Спустя две недели я подал документы в институт и поступил. Мама по этому поводу закатила настоящий праздник. Кстати, Настя тоже поступила, а вот у Антона впереди еще был творческий конкурс. Но мы все скрестили за него пальцы.
В середине июля было принято решение отправиться на море, иначе мы медленно, но верно растаяли бы от жары, поэтому мама последние несколько дней неотрывно сидела над различными документами, чтоб поскорей разобраться со всеми делами и отправиться на отдых, а мы с суицидником в гостиной смотрели кино. Точнее, я смотрел, а он зудел над ухом.
- Приемыш, а приемыш. Ну, приемыш! Прие-е-емыш. Прием, приемыш! О! Здорово звучит! Прием, приемыш! Приемыш, прием! Прием-прием, приемыш! Прием-прием, приемыш, прием.
Не выдержав, я обернулся к нему.
- Ну чего тебе?! – воскликнул я, чувствуя, как правая рука дергается сама по себе, желая придушить суицидника.
- Подстриги мне ногти на ногах, - он состроил невинную мордашку и кинул в меня щипчиками. Я рефлекторно их поймал, а затем до меня дошло сказанное.
- Чего? А ты не слишком ли оборзел?
- Тебе что жалко?
- Да!
Он пристально посмотрел на меня, щурясь, а затем вздохнул.
- Ладно, попрошу Эрику.
Я тихо зарычал. Вот зараза, знает, на что надавить. Из-за всей этой бумажной волокиты мама последнее время была слишком нервной, если суицидник ее сейчас отвлечет, то достанется ему, за то что он это сделал, достанется мне, за то что не помог ему, а вслед за этим достанется неизвестным мне людям, за то, что они идиоты, которые сами ничего не могут сделать. Через час, слегка остыв, мама все-таки выполнит просьбу суицидника, но при этом будет на меня смотреть так, что станет тяжело дышать.
- Стой. Давай сюда свои ласты, - подозвал я суицидника.
Он довольно заулыбался и объехал диван. Я пододвинулся к краю и когда он подъехал, чуть ли не впритык, наклонился и взял одну его ногу, кладя ее себе на колени. Несмотря на то, что он не пользовался ими уже четыре месяца, они все равно оставались подтянутыми, ну может слегка похудели. Ворча себе под нос, я быстро состриг ногти с одной ноги и принялся за вторую. Щипчики в моих руках случайно воткнулись в кожу суицидника возле большого пальца.
- Ауч! Больно! Ты можешь осторожней?! – воскликнул он, поморщившись.
Я поднял на него глаза. Пару секунд он продолжал с недовольством на меня смотреть, но затем понял, что случилось. На его лице, скорей всего, как и на моем, появился испуг, недоверие, изумление. Мы одновременно переместили взгляд на маленькую ранку, из которой проступила кровь и в унисон закричали:
- МАМА!!!
В столовой что-то упало, а через секунду мама уже была в гостиной, с испугом взирая на нас.
- Что случилось? – ее взгляд метался от меня к суициднику и обратно.
- Почувствовал… - хором начали мы и замолчали.
- Кто? Что?
- Я по-по-по-почувствовал… - суицидник страшно заикался от произошедшего.
- Я случайно уколол его в ногу, а он почувствовал боль, - на одном дыхании выпалил я, а парень кивнул.
Глаза мамы расширились, она переместила взгляд на ногу суицидника, что все еще находилась у меня на коленях и убежала назад в столовую. Спустя полминуты мы услышали, как она с кем-то говорит по телефону. Через полчаса в нашем доме оказался врач, который осмотрел суицидника. Еще через полчаса было принято решение отправить его на лечение в Европу. Через два часа мама, суицидник и сопровождающий их доктор ехали в аэропорт, а я остался один в резко опустевшем доме, где тишину нарушал включенный, но забытый всеми телевизор…
18 глава. Я знаю твою тайну
Внимание! Теперь главы чаще всего будут выходить в форме разговоров по телефону или переписки в аське
Двадцать второе июля.
Я спустился вниз, направляясь на кухню, чтобы перекусить, и увидел маму в гостиной. Она сидела на желтом диване и разговаривала по домашнему телефону, нервно покусывая губы. Два дня назад мы вновь зажили в доме только вдвоем и признаться, внутри меня что-то не переставая ерзало, чувствуя себя неудобно. Что-то было не так.
- Нет, Сень, ты не можешь вернуться, тут нет подходящего медицинского заведения… - услышал я, как говорит мама, почти войдя в столовую. – Нет, приехать я тоже не могу… Я понимаю…
Развернувшись, я подошел к маме и молча забрал телефон. Она удивленно на меня посмотрела.
- Тут никто не говорит на русском! Зато вечно что-то требуют, - раздался в трубке голос суицидника. Я усмехнулся.
- Сдаешься, суицидник? – спросил я.
- Приемыш? Какого черта? Верни трубку маме!
Маме? Когда он начал ее так называть? Ах да, в тот вечер, когда его отправили в больницу.
- Не могу. Она ушла, - мама нахмурилась.
- Врешь. Я знаю она рядом.
- Ладно-ладно, сдаюсь! – мама протянула руку за телефоном. Я посмотрел на нее, улыбнувшись, и начал отходить назад спиной вперед. – Мама все так же находится в гостиной, а вот я уже иду на второй этаж.
- Тсс! Хорош придуриваться, и дай мне поговорить с мамой!
- А моя компания тебя не устраивает? – я услышал отчетливое рычание.
- Конечно нет!
- Как грубо. Я почти обиделся, - я толкнул дверь в комнату и проследовал к кровати. – Но ты не ответил на мой вопрос.
- Какой еще вопрос?
- Ты сдаешься? Столкнулся с трудностями и сразу же поворачиваешь назад.
- Тебя это не касается.
- Не спорю, - я перевернулся на спину и начал разглядывать потолок. – Но, если мне не изменяет память, ты говорил мне, что начнешь ходить, чего бы тебе это не стоило. Мда, кажется, слово суицидника ничего не значит, - на том конце была тишина. – Эй, ты еще тут или уже прыгнул из ближайшего окна?
- Арх! Черт! Черт! Черт! Ненавижу тебя! Иди к дьяволу, приемыш! – я завис, совсем не ожидая такой реакции. – Когда я вновь начну ходить, и мы встретимся, первым делом я отпинаю тебя! Слышишь меня?
- Слышу, слышу, - голосом зайца из мультфильма «Ну, погоди» ответил я. – С нетерпением буду ждать.
В трубке раздались гудки. Я продолжал пялиться в потолок с дурацкой улыбкой на лице. Чувствую себя придурком. Зато настроение поднялось, и непонятная тревога, что была все эти дни, вдруг улеглась.
Я скосил глаза влево, где в углу комнаты стояла обычная картонная коробка. Интересно, что ж все-таки пишет суицидник. Поднявшись с кровати, я подошел к коробке и открыл. Куча толстых тетрадей. Причем некоторые были формата А4. Что ж, возьмем первую попавшуюся. Я вернулся к кровати и, усевшись на нее, открыл тетрадь. Через пять минут я уже не мог оторваться, несмотря на то, что суицидник писал как курица лапой.
Двадцать четвертое июля.
Я лежал в гостиной под кондиционером и читал уже пятую тетрадь с рассказом суицидника. На удивление, они оказались действительно хорошими и захватывающими, только вот слишком депрессивными что ли. Поэтому, когда зазвонил домашний телефон я с недовольством поглядел в его в сторону, но все же поднялся на ноги и, отложив тетрадь на журнальный столик («Скульптуру авангардную. 21 века» мама выбросила) подошел к стеллажу, где лежала трубка.
- Алло.
- И какого черта ты трубку берешь? – раздался возмущенный голос суицидника.
- Вообще, если ты не заметил, ты звонишь на домашний.
- Да ты что? А я даже и не знал!
- Это что сарказм сейчас был?
- Умный мальчик. Можешь взять конфетку, - я почувствовал, что суицидник на том конце улыбается.
- Если это все, что ты хотел, то я вешаю трубку.
- Притормози, горячий эстонский парень, - из груди вырвался смешок, почему-то так и подмывало спросить «А я горячий?». – Маму позови.
- Ее нет. В клубе какие-то проблемы, так что она уехала их решать, - я вернулся к дивану, и уселся на него, скрестив ноги.
- Черт. Ладно, позже ей позвоню.
- Эй-эй, твоя очередь тормозить, горячий эстонский парень, - передразнил я суицидника.
- Хм, ты считаешь меня горячим? – мой смех разнесся по всему дому. Не удержавшись, я завалился на бок. – Ты чего ржешь? – услышал я сквозь смех обиженный голос парня.
- У дураков мысли сходятся, - отсмеявшись, ответил я. Несколько секунд суицидник молчал.
- Я вот даже не знаю, как расценивать твои слова. То ли ты действительно считаешь меня горячим, что меня немного напрягает, то ли ты тоже подумал «а я горячий» на мои слова про парня…
- Расслабься, второй вариант.
- Фуух. Успокоил, - выдохнул суицидник. – Так ты чего хотел?
- Я? – я нахмурился. – Ах да! Поговорить хотел, спросить как…
- Ты. Поговорить. Со. Мной, - медленно произнес суицидник. – Боже, какой у вас номер «скорой»? Приемыш, ты только держись! Окончательно не сходи с ума! Тебе обязательно помогут! – я усмехнулся, слушая, как у него там что-то падает.
- Кончай ломать комедию. Я серьезно.
- Это пугает еще сильней, - настороженным голосом проговорил суицидник.
- Тц. Нет, ну почему, когда я хочу поговорить с тобой нормально, ты придуриваешься, а когда я не хочу говорить, ты ластишься как кот?
- Мяу, - я замер. А на том конце раздалось тихое хихиканье.
- Это что было?
- Прости. Тут просто так скучно, так что единственное мое развлечение, это довести тебя до белого каления по телефону.
- У тебя это почти получилось. Еще чуть-чуть, и я положу трубку.
- Нет, не надо. А то я тут повешусь от скуки, - я приподнял брови.
- О, решил переквалифицироваться?
- Иди к дьяволу. Хотя нет. Я тебя к нему недавно посылал, он еще не отошел от такого придурка. А вообще, я удивлен, что ты знаешь такое длинное слово.
- Я еще и не такое знаю.
- Да ну? Ну-ка удиви меня.
- Мелкриптовестиментафилиак, - на одном дыхании произнес я.
- Это что за слово такое? Что оно значит? – я улыбнулся, вспомнив обозначения этого слова.
- А вот это я не скажу.
- Ну и ладно. Больно надо. А можешь повторить еще раз, только медленно?
- Мелк-рипто-вести-мента-филиак, - покорно повторил я.
- Спасибочки. Так о чем ты хотел поговорить?
- Хотел узнать, как у тебя дела, и что там тебе делают.
- Нормально все. Каждый день одно и то же. Анализы, осмотр, гимнастика, тренировки, массаж. Никакого разнообразия. Прикинь, у меня тут собственная нянька, хотя мне сказали, что это санитар, он ни на шаг от меня не отходит. Даже сейчас сидит тут рядом и подозрительно смотрит, хорошо хоть по-русски не понимает.
- А ноги? Ты чувствуешь что-нибудь?
- Нет. Совершенно ничего. Но врачи говорят, что это как бы нормально, - неожиданно суицидник захохотал, да так, что я чуть трубку не выронил.
- Ты чего? – спросил я когда смех затих.
- Я теперь знаю твою тайну! – продолжая мелко посмеиваться, ответил суицидник.
- Какую тайну?
- Мекпри…мекрп… Ну короче я знаю, что значит это слово, - я почувствовал, что начинаю краснеть. – Приемыш, да ты оказывается извращенец. Ну и как? Большая у тебя коллекция?
- Отвали. Это просто слово.
- Да-да. Я так и подумал. Зачем же еще учиться произносить столь длинное слово?
- Тебе обязательно надо поерничать?
- Конечно! – я прям увидел, как он кивает головой. – Так же веселей. Но ты лучше мне скажи, а где ты его хранишь? Не боишься, что мама найдет? И вообще, ты какие предпочитаешь? Или тебе без разницы?
Входная дверь открылась и вошла мама. Я облегченно выдохнул.
- Мам, поговори с ним, а то он меня уже достал!
Мама удивленно посмотрела на трубку, из которой был слышен смех суицидника, и молча взяла ее. Я, выдохнув, схватил со столика тетрадь и быстро ушел к себе. Вот же гад. Теперь черт его знает, сколько он будет надо мной издеваться.
Мелкриптовестиментафилиак-это человек,который испытывает желание воровать женское нижнее белье.
Кстати, я могу произнеси это слово более 10 раз подряд))) Но белье не ворую)))
Двадцать второе июля.
Я спустился вниз, направляясь на кухню, чтобы перекусить, и увидел маму в гостиной. Она сидела на желтом диване и разговаривала по домашнему телефону, нервно покусывая губы. Два дня назад мы вновь зажили в доме только вдвоем и признаться, внутри меня что-то не переставая ерзало, чувствуя себя неудобно. Что-то было не так.
- Нет, Сень, ты не можешь вернуться, тут нет подходящего медицинского заведения… - услышал я, как говорит мама, почти войдя в столовую. – Нет, приехать я тоже не могу… Я понимаю…
Развернувшись, я подошел к маме и молча забрал телефон. Она удивленно на меня посмотрела.
- Тут никто не говорит на русском! Зато вечно что-то требуют, - раздался в трубке голос суицидника. Я усмехнулся.
- Сдаешься, суицидник? – спросил я.
- Приемыш? Какого черта? Верни трубку маме!
Маме? Когда он начал ее так называть? Ах да, в тот вечер, когда его отправили в больницу.
- Не могу. Она ушла, - мама нахмурилась.
- Врешь. Я знаю она рядом.
- Ладно-ладно, сдаюсь! – мама протянула руку за телефоном. Я посмотрел на нее, улыбнувшись, и начал отходить назад спиной вперед. – Мама все так же находится в гостиной, а вот я уже иду на второй этаж.
- Тсс! Хорош придуриваться, и дай мне поговорить с мамой!
- А моя компания тебя не устраивает? – я услышал отчетливое рычание.
- Конечно нет!
- Как грубо. Я почти обиделся, - я толкнул дверь в комнату и проследовал к кровати. – Но ты не ответил на мой вопрос.
- Какой еще вопрос?
- Ты сдаешься? Столкнулся с трудностями и сразу же поворачиваешь назад.
- Тебя это не касается.
- Не спорю, - я перевернулся на спину и начал разглядывать потолок. – Но, если мне не изменяет память, ты говорил мне, что начнешь ходить, чего бы тебе это не стоило. Мда, кажется, слово суицидника ничего не значит, - на том конце была тишина. – Эй, ты еще тут или уже прыгнул из ближайшего окна?
- Арх! Черт! Черт! Черт! Ненавижу тебя! Иди к дьяволу, приемыш! – я завис, совсем не ожидая такой реакции. – Когда я вновь начну ходить, и мы встретимся, первым делом я отпинаю тебя! Слышишь меня?
- Слышу, слышу, - голосом зайца из мультфильма «Ну, погоди» ответил я. – С нетерпением буду ждать.
В трубке раздались гудки. Я продолжал пялиться в потолок с дурацкой улыбкой на лице. Чувствую себя придурком. Зато настроение поднялось, и непонятная тревога, что была все эти дни, вдруг улеглась.
Я скосил глаза влево, где в углу комнаты стояла обычная картонная коробка. Интересно, что ж все-таки пишет суицидник. Поднявшись с кровати, я подошел к коробке и открыл. Куча толстых тетрадей. Причем некоторые были формата А4. Что ж, возьмем первую попавшуюся. Я вернулся к кровати и, усевшись на нее, открыл тетрадь. Через пять минут я уже не мог оторваться, несмотря на то, что суицидник писал как курица лапой.
Двадцать четвертое июля.
Я лежал в гостиной под кондиционером и читал уже пятую тетрадь с рассказом суицидника. На удивление, они оказались действительно хорошими и захватывающими, только вот слишком депрессивными что ли. Поэтому, когда зазвонил домашний телефон я с недовольством поглядел в его в сторону, но все же поднялся на ноги и, отложив тетрадь на журнальный столик («Скульптуру авангардную. 21 века» мама выбросила) подошел к стеллажу, где лежала трубка.
- Алло.
- И какого черта ты трубку берешь? – раздался возмущенный голос суицидника.
- Вообще, если ты не заметил, ты звонишь на домашний.
- Да ты что? А я даже и не знал!
- Это что сарказм сейчас был?
- Умный мальчик. Можешь взять конфетку, - я почувствовал, что суицидник на том конце улыбается.
- Если это все, что ты хотел, то я вешаю трубку.
- Притормози, горячий эстонский парень, - из груди вырвался смешок, почему-то так и подмывало спросить «А я горячий?». – Маму позови.
- Ее нет. В клубе какие-то проблемы, так что она уехала их решать, - я вернулся к дивану, и уселся на него, скрестив ноги.
- Черт. Ладно, позже ей позвоню.
- Эй-эй, твоя очередь тормозить, горячий эстонский парень, - передразнил я суицидника.
- Хм, ты считаешь меня горячим? – мой смех разнесся по всему дому. Не удержавшись, я завалился на бок. – Ты чего ржешь? – услышал я сквозь смех обиженный голос парня.
- У дураков мысли сходятся, - отсмеявшись, ответил я. Несколько секунд суицидник молчал.
- Я вот даже не знаю, как расценивать твои слова. То ли ты действительно считаешь меня горячим, что меня немного напрягает, то ли ты тоже подумал «а я горячий» на мои слова про парня…
- Расслабься, второй вариант.
- Фуух. Успокоил, - выдохнул суицидник. – Так ты чего хотел?
- Я? – я нахмурился. – Ах да! Поговорить хотел, спросить как…
- Ты. Поговорить. Со. Мной, - медленно произнес суицидник. – Боже, какой у вас номер «скорой»? Приемыш, ты только держись! Окончательно не сходи с ума! Тебе обязательно помогут! – я усмехнулся, слушая, как у него там что-то падает.
- Кончай ломать комедию. Я серьезно.
- Это пугает еще сильней, - настороженным голосом проговорил суицидник.
- Тц. Нет, ну почему, когда я хочу поговорить с тобой нормально, ты придуриваешься, а когда я не хочу говорить, ты ластишься как кот?
- Мяу, - я замер. А на том конце раздалось тихое хихиканье.
- Это что было?
- Прости. Тут просто так скучно, так что единственное мое развлечение, это довести тебя до белого каления по телефону.
- У тебя это почти получилось. Еще чуть-чуть, и я положу трубку.
- Нет, не надо. А то я тут повешусь от скуки, - я приподнял брови.
- О, решил переквалифицироваться?
- Иди к дьяволу. Хотя нет. Я тебя к нему недавно посылал, он еще не отошел от такого придурка. А вообще, я удивлен, что ты знаешь такое длинное слово.
- Я еще и не такое знаю.
- Да ну? Ну-ка удиви меня.
- Мелкриптовестиментафилиак, - на одном дыхании произнес я.
- Это что за слово такое? Что оно значит? – я улыбнулся, вспомнив обозначения этого слова.
- А вот это я не скажу.
- Ну и ладно. Больно надо. А можешь повторить еще раз, только медленно?
- Мелк-рипто-вести-мента-филиак, - покорно повторил я.
- Спасибочки. Так о чем ты хотел поговорить?
- Хотел узнать, как у тебя дела, и что там тебе делают.
- Нормально все. Каждый день одно и то же. Анализы, осмотр, гимнастика, тренировки, массаж. Никакого разнообразия. Прикинь, у меня тут собственная нянька, хотя мне сказали, что это санитар, он ни на шаг от меня не отходит. Даже сейчас сидит тут рядом и подозрительно смотрит, хорошо хоть по-русски не понимает.
- А ноги? Ты чувствуешь что-нибудь?
- Нет. Совершенно ничего. Но врачи говорят, что это как бы нормально, - неожиданно суицидник захохотал, да так, что я чуть трубку не выронил.
- Ты чего? – спросил я когда смех затих.
- Я теперь знаю твою тайну! – продолжая мелко посмеиваться, ответил суицидник.
- Какую тайну?
- Мекпри…мекрп… Ну короче я знаю, что значит это слово, - я почувствовал, что начинаю краснеть. – Приемыш, да ты оказывается извращенец. Ну и как? Большая у тебя коллекция?
- Отвали. Это просто слово.
- Да-да. Я так и подумал. Зачем же еще учиться произносить столь длинное слово?
- Тебе обязательно надо поерничать?
- Конечно! – я прям увидел, как он кивает головой. – Так же веселей. Но ты лучше мне скажи, а где ты его хранишь? Не боишься, что мама найдет? И вообще, ты какие предпочитаешь? Или тебе без разницы?
Входная дверь открылась и вошла мама. Я облегченно выдохнул.
- Мам, поговори с ним, а то он меня уже достал!
Мама удивленно посмотрела на трубку, из которой был слышен смех суицидника, и молча взяла ее. Я, выдохнув, схватил со столика тетрадь и быстро ушел к себе. Вот же гад. Теперь черт его знает, сколько он будет надо мной издеваться.
Мелкриптовестиментафилиак-это человек,который испытывает желание воровать женское нижнее белье.
Кстати, я могу произнеси это слово более 10 раз подряд))) Но белье не ворую)))
19 глава. Славно поболтали...
Двадцать шестое июля.
- Алло?
- Хай, извращенец.
Я положил трубку назад и только начал отходить, как телефон вновь зазвонил. Вздохнув, я вернулся.
- Да?
- Ты чего трубку бросаешь? Наворовал столько женского белья, что теперь сам ПМСом страдаешь?
Кладу трубку, делаю пару шагов в сторону и возвращаюсь, когда телефон начинает звонить. Но не успеваю сказать и слово, как на том конце раздается.
- Все-все! Я пай-мальчик, так что больше не вешай трубку.
- Наконец-то, а я думал, тебя там накачали лекарством, которое повышает дебилизм.
- Оу, это случайно не то лекарство, что обычно пьешь ты?
- Иди в пень.
- Никак нельзя. Там дырок нет.
- Значит, ты пойдешь туда, где есть дырка?
- Так, давай сменим тему, а то моя шальная фантазия представляет картинки детям до шестнадцати.
Я на мгновенье замер, осмысливая сказанные суицидником слова, а потом прыснул от смеха.
- И я еще извращенец.
- Ну, в отличие от тебя, я только представляю, - на пару секунд повисла тишина. – Слушай, а ты их сам носишь?
- Вешаю трубку, - объявил я.
- Нет-нет-нет! Я больше так не буду.
Я усмехнулся.
- Ты чего хотел?
- Мяу.
Я удивленно приподнял брови, а затем нахмурился.
- Опять от скуки помираешь и решил позвонить, потрепаться?
- Дяяяя. Развлеки меня.
- Я тебе что - шут? Давай лучше с мамой поговоришь.
- Нееет! С ней скучно! Хочу с тобой поболтать.
Я вздохнул и направился к себе в комнату.
- О чем хоть?
- Не знаю. Придумай сам.
- Офигеть! Сам звонишь и сам не знаешь о чем говорить! – поразился я.
- Мне просто скучно! Меня бросила муза и навалилась апатия! Хочется валяться на кровати и не вставать. А еще хочется шоколадку. И мороженное. И блины. И «Вискас».
Я закашлялся.
- Кха-кха… последнее меня убило.
- А что тут такого? Ты его пробовал когда-нибудь?
- Нет, меня голодом не морят.
- Да причем тут это. Я «Вискас» как сухарики ем.
Я уселся за компьютер и включил музыку.
- Все-таки ты больший извращенец, чем я.
- Я активный извращенец, а ты пассивный извращенец! – гордо произнес суицидник.
- Пффф, это как?
- Ну, я воображаю различные вещи, жру кошачий корм, а ты девственник, который только и может, что воровать женское белье.
- Иди на хуй, - с чувством произнес я.
- Только если на твой, - быстро ответил суицидник и тут же замолчал. Я начал медленно расплываться в улыбке. – В смысле… я не то сказал, я хотел сказать… а, черт!!!
Я не выдержал и расхохотался.
- Сам себя подловил, да? – произнес я, отсмеявшись.
- Да иди ты, - огрызнулся суицидник.
- Я и шел, пока ты не позвонил.
- Да? И куда?
- Настя позвала погулять.
- Оу, ну тогда иди.
- Да пофиг, я ей уже в аську написал, что не приду. И потом, опять она начнет болтать про нашу фотосессию.
- Какую фотосессию?
- Ту, где ты в платье.
- А она откуда про нее знает? – голос суицидника звучал взволновано.
- Так мама фотографии в интернет выставила. Настя их нашла. И тут же мне позвонила и пять минут тупо верещала в трубку. А потом врубила свои яойно-анимешные термины и я вообще ничего не понял, ну, кроме того, что она в восторге.
- Вот черт… Надеюсь их больше никто не увидел.
Я замолчал, задумавшись о том, говорить суициднику, что пару фотографий купил магазин, специализирующийся на одежде пятнадцатых-двадцатых веков и теперь одна из них висит в центре города на билборде, или все же лучше промолчать? Хотя, что ему беспокоиться об этом? Его без платья и макияжа никто не узнает, а вот меня…
- Эй, приемыш, ты куда пропал? – я очнулся от дум и, нахмурившись, уставился в монитор.
- Чего тебе?
- Фии, как грубо.
- Чего изволите, сударь?
- Сделай мне приятно, - я чуть не свалился со стула. – Эй, это что за грохот был?
- Ничего. Что я должен сделать?
- Тц! Говорю, сделай мне приятно - выруби музыку! Ты там уже оглох с ней, все по три раза надо повторять.
- Чем тебе моя музыка не нравится?
- Тем, что она мешает! Ты вообще-то со мной говоришь.
- Мне она не мешает.
- А мне да!
- Ты находишься черт знает где! Как она может тебе мешать?
- Мне ее слышно!
- Убери трубку от уха!
- Ты идиот, что ли?!
- От идиота слышу!
- Арх! Бесячее создание! Что б у тебя жесткий диск полетел! – пожелал суицидник.
- И этот человек заявляет, что у меня ПМС! Скорей всего, он у тебя!
- Пошел вон! – в трубке раздались гудки.
Мда… Вот и поговорили….
- Алло?
- Хай, извращенец.
Я положил трубку назад и только начал отходить, как телефон вновь зазвонил. Вздохнув, я вернулся.
- Да?
- Ты чего трубку бросаешь? Наворовал столько женского белья, что теперь сам ПМСом страдаешь?
Кладу трубку, делаю пару шагов в сторону и возвращаюсь, когда телефон начинает звонить. Но не успеваю сказать и слово, как на том конце раздается.
- Все-все! Я пай-мальчик, так что больше не вешай трубку.
- Наконец-то, а я думал, тебя там накачали лекарством, которое повышает дебилизм.
- Оу, это случайно не то лекарство, что обычно пьешь ты?
- Иди в пень.
- Никак нельзя. Там дырок нет.
- Значит, ты пойдешь туда, где есть дырка?
- Так, давай сменим тему, а то моя шальная фантазия представляет картинки детям до шестнадцати.
Я на мгновенье замер, осмысливая сказанные суицидником слова, а потом прыснул от смеха.
- И я еще извращенец.
- Ну, в отличие от тебя, я только представляю, - на пару секунд повисла тишина. – Слушай, а ты их сам носишь?
- Вешаю трубку, - объявил я.
- Нет-нет-нет! Я больше так не буду.
Я усмехнулся.
- Ты чего хотел?
- Мяу.
Я удивленно приподнял брови, а затем нахмурился.
- Опять от скуки помираешь и решил позвонить, потрепаться?
- Дяяяя. Развлеки меня.
- Я тебе что - шут? Давай лучше с мамой поговоришь.
- Нееет! С ней скучно! Хочу с тобой поболтать.
Я вздохнул и направился к себе в комнату.
- О чем хоть?
- Не знаю. Придумай сам.
- Офигеть! Сам звонишь и сам не знаешь о чем говорить! – поразился я.
- Мне просто скучно! Меня бросила муза и навалилась апатия! Хочется валяться на кровати и не вставать. А еще хочется шоколадку. И мороженное. И блины. И «Вискас».
Я закашлялся.
- Кха-кха… последнее меня убило.
- А что тут такого? Ты его пробовал когда-нибудь?
- Нет, меня голодом не морят.
- Да причем тут это. Я «Вискас» как сухарики ем.
Я уселся за компьютер и включил музыку.
- Все-таки ты больший извращенец, чем я.
- Я активный извращенец, а ты пассивный извращенец! – гордо произнес суицидник.
- Пффф, это как?
- Ну, я воображаю различные вещи, жру кошачий корм, а ты девственник, который только и может, что воровать женское белье.
- Иди на хуй, - с чувством произнес я.
- Только если на твой, - быстро ответил суицидник и тут же замолчал. Я начал медленно расплываться в улыбке. – В смысле… я не то сказал, я хотел сказать… а, черт!!!
Я не выдержал и расхохотался.
- Сам себя подловил, да? – произнес я, отсмеявшись.
- Да иди ты, - огрызнулся суицидник.
- Я и шел, пока ты не позвонил.
- Да? И куда?
- Настя позвала погулять.
- Оу, ну тогда иди.
- Да пофиг, я ей уже в аську написал, что не приду. И потом, опять она начнет болтать про нашу фотосессию.
- Какую фотосессию?
- Ту, где ты в платье.
- А она откуда про нее знает? – голос суицидника звучал взволновано.
- Так мама фотографии в интернет выставила. Настя их нашла. И тут же мне позвонила и пять минут тупо верещала в трубку. А потом врубила свои яойно-анимешные термины и я вообще ничего не понял, ну, кроме того, что она в восторге.
- Вот черт… Надеюсь их больше никто не увидел.
Я замолчал, задумавшись о том, говорить суициднику, что пару фотографий купил магазин, специализирующийся на одежде пятнадцатых-двадцатых веков и теперь одна из них висит в центре города на билборде, или все же лучше промолчать? Хотя, что ему беспокоиться об этом? Его без платья и макияжа никто не узнает, а вот меня…
- Эй, приемыш, ты куда пропал? – я очнулся от дум и, нахмурившись, уставился в монитор.
- Чего тебе?
- Фии, как грубо.
- Чего изволите, сударь?
- Сделай мне приятно, - я чуть не свалился со стула. – Эй, это что за грохот был?
- Ничего. Что я должен сделать?
- Тц! Говорю, сделай мне приятно - выруби музыку! Ты там уже оглох с ней, все по три раза надо повторять.
- Чем тебе моя музыка не нравится?
- Тем, что она мешает! Ты вообще-то со мной говоришь.
- Мне она не мешает.
- А мне да!
- Ты находишься черт знает где! Как она может тебе мешать?
- Мне ее слышно!
- Убери трубку от уха!
- Ты идиот, что ли?!
- От идиота слышу!
- Арх! Бесячее создание! Что б у тебя жесткий диск полетел! – пожелал суицидник.
- И этот человек заявляет, что у меня ПМС! Скорей всего, он у тебя!
- Пошел вон! – в трубке раздались гудки.
Мда… Вот и поговорили….
20 глава. Свободу попугаям!
29 июля.
- Алло?
- Мяу.
- Гав.
- Мя-а-ау, - я усмехнулся, слушая, как протяжно мяукает суицидник.
- Рррав.
- Саш, с тобой все хорошо? – обеспокоенно спросила мама, проходя мимо.
- Да, все хорошо, - кивнул я, пытаясь скрыть стыд. – Прекрати уже мяукать! – это я сказал уже суициднику.
- Но у меня же хорошо получается!
- Зато меня за психа принять могут.
- А я тебя не просил лаять в ответ.
- Слушай, отвали, а?
- Ты чего такой нервный?
- Я нервный? А кто трубку бросил в прошлый раз?
- Подумаешь… ну погорячился я немного… Давай не будем ссориться? – я завис.
- Кто ты и что ты сделал с суицидником?
- Не смешно.
- Я и не смеюсь. Требую доказательств, что ты это ты!
- Приемыш, ты идиот, - вздох на том конце провода.
- О, суицидник! Привет!
- Ты издеваешься надо мной?
- Но не все же тебе издеваться, я тоже хочу.
- Не получится. У тебя маленький словарный запас.
- Ох, ну да! Куда мне до тебя, великого писателя!
- Спасибо за комплимент.
- Это был не комплимент.
- Нет, он.
- Я шутил!
- Да я вообще-то понял, - я замер.
- Ты что опять надо мной прикалывался?
- Ты такой тугодум! Просто прелесть! – услышал я восторженный голос суицидника.
- Слушай, ты меня задрал!
- Подумаешь, зато я делаю твою жизнь ярче и веселей!
- А не много ты на себя берешь?
- Неа.
- Все, сдаюсь.
- Ха! Я же сказал, что у тебя маленький словарный запас.
- И ты позвонил, чтобы выяснить это?
- Нет. Добби подарили носок! Добби свободен! Правда, только на сегодня…
- Не понял, - я нахмурился. – Еще раз.
- Да меня тут как раба на плантациях с утра до шести вечера гоняют, а потом дарят свободу, правда под пристальным надзором няньки… И я не знаю, чем себя занять…
- Напиши что-нибудь, - как вариант предложил я.
- Да у меня последнее время музы нет… О… О! Кажется, пришла! Я тебе позже позвоню!
- Лучше не надо.
Вот зараза опять трубку бросил…
Первое августа.
- Дай угадаю, кто звонит. Суицидник?
- Ух, ты! В тебе открылись экстрасенсорные способности?
- Нет, просто ты уже затрахал звонить.
- Могу смс отправлять.
- Давай лучше смс! – быстро проговорил я. Смс-ки куда проще игнорировать.
- Договорились, но если ты в течение десяти минут не ответишь, то я начну одновременно звонить на мобильный и домашний.
- Ладно, давай так поговорим, - он захихикал. – Ты, сволочь такая, опять сменил пароль на попугае?
- Ой, - растерянно произнес суицидник. – Забыл его снять.
- Угу. Какой пароль?
- Эм…. Может я его лучше маме скажу?
- Та-а-а-ак, - протянул я. – Какой пароль?
- Ну… Это… А правда погода на улице чудесная?
- У нас дождь второй день. Не уходи от темы.
- А ты не знаешь, Антон творческий конкурс сдал?
- Сдал. Суицидник…
- Какой молодец! Я был так удивлен, когда он сказал, куда собирается поступать.
- Суицидник.
- А как там интересно Катя?
- Суицидник!
- Пароль: «Самое тупое создание из двуногих – приемыш!» - на одном дыхании выпалил суицидник.
- Интересно, почему я не удивлен…
- Потому что это правда?
- Слушай, ты!... – грозно начал я, но резко замолчал. – Дай трубку своей няньке.
- Зачем? – подозрительно спросил суицидник.
- Скажу ему, чтоб больше тебе не давали носков. Они плохо на тебя влияют.
- Какие нос…. Ааааааа, понял! Нет, не дам! Носки - это моя последняя радость!
- Тогда не нарывайся, раз не хочешь, чтоб ее забрали.
- Ой-ей! Какие мы грозные!
- Это еще ничего. Видел бы ты меня в гневе.
- Видел, - неожиданно тихо проговорил суицидник. – На всю жизнь хватит.
- Это когда?
- Тогда, в торговом центре…
- Хм? Я тогда не был разозлен, так что ты ошибаешься.
- Да? У тебя лицо было, как у серийного убийцы. Мне жалко тех детей, которых ты будешь учить… Бедные, они к выпускному классу все как один будут заикаться.
- Тогда надо найти логопеда.
- Зачем?
- Буду поставлять ему клиентов, а он мне за это деньги давать.
- Что я слышу! Приемыш, ты коварный!
- Скорей расчетливый.
- И это тоже! Зарабатывать на учениках! Как тебе не стыдно?
- Сам удивляюсь, - притворно изумленно вздохнул я и покачал головой.
- Пфф, Сень, ты так говоришь, будто он уже сплавляет учеников к логопеду.
- МАМА?! – одновременно с суицидником воскликнули мы.
- Она самая.
- Ты что, подслушиваешь? – спросил я.
- Нет. Мне вообще-то позвонить надо было, а тут вы так мило беседуете, и я решила не мешать вам…
- И самой послушать, - закончил за нее суицидник.
- А что? Мне же надо знать, когда вы попрощаетесь.
- И с какого момента ты нас слушаешь? – вздохнул я.
- Хмм… Наверно со слов: «Дай угадаю, кто звонит».
- Это самое начало разговора! – воскликнул я. Мама засмеялась.
- Мама, ты коварная! Вы оба коварные! Ковар-р-рная семья! – весело произнес суицидник.
- Ну раз мы с Сашей коварны, то давай, Сеня, не отставай от нас!
- Не отставать? Ладно. Эй, приемыш, слышишь меня?
- Слышу, - подтвердил я.
- Если бы ты сказал Алю тот пароль, что я тебе назвал, он бы тебя укусил.
- Чего?!
- Я коварный! – посмеиваясь, объявил суицидник.
- Слушай ты, коварный…
- Ой, маме же надо позвонить! Всем пока! – он положил трубку.
- Вот зараза! – сквозь зубы сказал я.
- Ага, ловко он ушел от твоей кары. Я прям горжусь им!
- Мама!
- Чего мама? Я тут вообще позвонить пытаюсь, а кое-кто мне мешает…
- Ррррр.
Я положил трубку на базу. Что за семья?
- Алло?
- Мяу.
- Гав.
- Мя-а-ау, - я усмехнулся, слушая, как протяжно мяукает суицидник.
- Рррав.
- Саш, с тобой все хорошо? – обеспокоенно спросила мама, проходя мимо.
- Да, все хорошо, - кивнул я, пытаясь скрыть стыд. – Прекрати уже мяукать! – это я сказал уже суициднику.
- Но у меня же хорошо получается!
- Зато меня за психа принять могут.
- А я тебя не просил лаять в ответ.
- Слушай, отвали, а?
- Ты чего такой нервный?
- Я нервный? А кто трубку бросил в прошлый раз?
- Подумаешь… ну погорячился я немного… Давай не будем ссориться? – я завис.
- Кто ты и что ты сделал с суицидником?
- Не смешно.
- Я и не смеюсь. Требую доказательств, что ты это ты!
- Приемыш, ты идиот, - вздох на том конце провода.
- О, суицидник! Привет!
- Ты издеваешься надо мной?
- Но не все же тебе издеваться, я тоже хочу.
- Не получится. У тебя маленький словарный запас.
- Ох, ну да! Куда мне до тебя, великого писателя!
- Спасибо за комплимент.
- Это был не комплимент.
- Нет, он.
- Я шутил!
- Да я вообще-то понял, - я замер.
- Ты что опять надо мной прикалывался?
- Ты такой тугодум! Просто прелесть! – услышал я восторженный голос суицидника.
- Слушай, ты меня задрал!
- Подумаешь, зато я делаю твою жизнь ярче и веселей!
- А не много ты на себя берешь?
- Неа.
- Все, сдаюсь.
- Ха! Я же сказал, что у тебя маленький словарный запас.
- И ты позвонил, чтобы выяснить это?
- Нет. Добби подарили носок! Добби свободен! Правда, только на сегодня…
- Не понял, - я нахмурился. – Еще раз.
- Да меня тут как раба на плантациях с утра до шести вечера гоняют, а потом дарят свободу, правда под пристальным надзором няньки… И я не знаю, чем себя занять…
- Напиши что-нибудь, - как вариант предложил я.
- Да у меня последнее время музы нет… О… О! Кажется, пришла! Я тебе позже позвоню!
- Лучше не надо.
Вот зараза опять трубку бросил…
Первое августа.
- Дай угадаю, кто звонит. Суицидник?
- Ух, ты! В тебе открылись экстрасенсорные способности?
- Нет, просто ты уже затрахал звонить.
- Могу смс отправлять.
- Давай лучше смс! – быстро проговорил я. Смс-ки куда проще игнорировать.
- Договорились, но если ты в течение десяти минут не ответишь, то я начну одновременно звонить на мобильный и домашний.
- Ладно, давай так поговорим, - он захихикал. – Ты, сволочь такая, опять сменил пароль на попугае?
- Ой, - растерянно произнес суицидник. – Забыл его снять.
- Угу. Какой пароль?
- Эм…. Может я его лучше маме скажу?
- Та-а-а-ак, - протянул я. – Какой пароль?
- Ну… Это… А правда погода на улице чудесная?
- У нас дождь второй день. Не уходи от темы.
- А ты не знаешь, Антон творческий конкурс сдал?
- Сдал. Суицидник…
- Какой молодец! Я был так удивлен, когда он сказал, куда собирается поступать.
- Суицидник.
- А как там интересно Катя?
- Суицидник!
- Пароль: «Самое тупое создание из двуногих – приемыш!» - на одном дыхании выпалил суицидник.
- Интересно, почему я не удивлен…
- Потому что это правда?
- Слушай, ты!... – грозно начал я, но резко замолчал. – Дай трубку своей няньке.
- Зачем? – подозрительно спросил суицидник.
- Скажу ему, чтоб больше тебе не давали носков. Они плохо на тебя влияют.
- Какие нос…. Ааааааа, понял! Нет, не дам! Носки - это моя последняя радость!
- Тогда не нарывайся, раз не хочешь, чтоб ее забрали.
- Ой-ей! Какие мы грозные!
- Это еще ничего. Видел бы ты меня в гневе.
- Видел, - неожиданно тихо проговорил суицидник. – На всю жизнь хватит.
- Это когда?
- Тогда, в торговом центре…
- Хм? Я тогда не был разозлен, так что ты ошибаешься.
- Да? У тебя лицо было, как у серийного убийцы. Мне жалко тех детей, которых ты будешь учить… Бедные, они к выпускному классу все как один будут заикаться.
- Тогда надо найти логопеда.
- Зачем?
- Буду поставлять ему клиентов, а он мне за это деньги давать.
- Что я слышу! Приемыш, ты коварный!
- Скорей расчетливый.
- И это тоже! Зарабатывать на учениках! Как тебе не стыдно?
- Сам удивляюсь, - притворно изумленно вздохнул я и покачал головой.
- Пфф, Сень, ты так говоришь, будто он уже сплавляет учеников к логопеду.
- МАМА?! – одновременно с суицидником воскликнули мы.
- Она самая.
- Ты что, подслушиваешь? – спросил я.
- Нет. Мне вообще-то позвонить надо было, а тут вы так мило беседуете, и я решила не мешать вам…
- И самой послушать, - закончил за нее суицидник.
- А что? Мне же надо знать, когда вы попрощаетесь.
- И с какого момента ты нас слушаешь? – вздохнул я.
- Хмм… Наверно со слов: «Дай угадаю, кто звонит».
- Это самое начало разговора! – воскликнул я. Мама засмеялась.
- Мама, ты коварная! Вы оба коварные! Ковар-р-рная семья! – весело произнес суицидник.
- Ну раз мы с Сашей коварны, то давай, Сеня, не отставай от нас!
- Не отставать? Ладно. Эй, приемыш, слышишь меня?
- Слышу, - подтвердил я.
- Если бы ты сказал Алю тот пароль, что я тебе назвал, он бы тебя укусил.
- Чего?!
- Я коварный! – посмеиваясь, объявил суицидник.
- Слушай ты, коварный…
- Ой, маме же надо позвонить! Всем пока! – он положил трубку.
- Вот зараза! – сквозь зубы сказал я.
- Ага, ловко он ушел от твоей кары. Я прям горжусь им!
- Мама!
- Чего мама? Я тут вообще позвонить пытаюсь, а кое-кто мне мешает…
- Ррррр.
Я положил трубку на базу. Что за семья?
21 глава. То самое место...
Пятое августа.
После первого числа, суицидник начал названивать каждый день. Иногда, успевал позвонить еще и с утра, благо я к тому времени уже не спал, а иначе точно убил бы его. Поэтому, когда в середине дня зазвонил домашний телефон я вздрогнул и посмотрел на как нечто страшное, но все же ответил.
- Когда ты уже сдохнешь? – произнес я, поднося трубку к уху.
- Кха-кха… я тоже рад тебя слышать, Саш, - ответили на том конце.
- Эээ? Антон, ты что ли?
- Он самый. А это кто у тебя вызвал столь милое пожелание?
- Суицидник. Ты не представляешь, как он меня достал!
- Ему там, наверно, просто одиноко, так что относись к этому спокойней.
- Угу. Я бы на тебя посмотрел. Кстати, а ты чего звонишь?
- Офигеный вопрос! Мы с тобой месяц не общались, а ты спрашиваешь, чего я звоню! Друг называется! – я заулыбался.
- Прости-прости. Но все же?
- Но все же, я сейчас в городе и Кирилл зовет нас на озеро. Поедешь?
- Втроем?
- Нет, еще Настя.
- Вы что камикадзе? Брать с собой на озеро яойщицу… теперь не поплаваешь, - Антон засмеялся.
- Я Киру то же самое сказал, но он ответил, что если Настя узнает, о том, что мы без нее ездили на озеро, она нас кастрирует.
- Вот черт! Реально же кастрирует, - задумавшись, пробормотал я. Антон вновь начал смеяться.
- Ну так чего? Едешь?
- Конечно! Я уже подыхаю в этих четырех стенах.
- Гут. Значит, мы где-то через час заедем за тобой. Кир у нас теперь крутой, на своей машине разъезжает.
- Спасибо, что предупредил! Пойду, напишу маме прощальную записку.
- Ха-ха, давай! Я свою тоже уже накарябал, - я усмехнулся.
- Как же мы любим Кирилла!
- А то!
Попрощавшись, я не стал писать записку, а просто скинул маме смс и пошел к себе искать плавки. Яойщица, не яойщица, а сжариться на такой жаре я все-таки не хочу. Надо еще деньги взять, ведь обязательно по пути в магазин заедем. Черт, скорей бы ребята приехали, а то я действительно уже начинаю сходить с ума от сиденья дома.
Мои друзья действительно приехали ровно через час. Не успел я сесть в машину, как Кирилл рванул с места так, словно за нами гнались все спецслужбы страны или даже мира. Поэтому, до города мы доехали за пятнадцать минут, вместо положенных сорока. Я, поглощенный молитвами, не сразу это заметил, а когда обратил внимание, то удивился, озеро находилось в лесу, около двадцати километров от города.
- Что мы тут забыли? – спросил я, когда Кирилл въехал во двор одной из десятиэтажек.
- Мне надо к подруге забежать, - ответила Настя. – Прикиньте, у нее есть «Чистая романтика» и первый сезон «Лучшая в мире первая любовь» на диске! Лицензия!
- Да-да, это очень интересно, - безразлично проговорил Антон, за то и получил подзатыльник.
- Я на пять минут! – заверила нас подруга и выскочила из машины.
Мы последовали за ней и тоже вышли из салона, хотя в автомобиле, несомненно, было прохладней. Кирилл сразу же прикурил. У него недавно появилась такая привычка, что не очень радовала меня, но на все мои высказывания по этому поводу друг не обращал внимания.
Я осмотрел многоэтажку. Она была стандартной, бело-голубого цвета. Когда-то. Белый теперь больше походил на серый, а голубой превратился в бледно-голубой. Большинство окон были пластиковые и были застеклены балконы. Почти везде висели кондиционеры, которые сейчас работали и плиты рядом с домом были мокрые.
Мой взгляд привлек мужчина, высунувшийся из окна четвертого этажа. Я прищурился, пытаясь понять, где же я его видел.
- Эй, парни, вы того мужика на четвертом этаже нигде не видели? Больно знаком, очень, - проговорил я, не отрывая взгляд от незнакомца.
- Не-а, - Кирилл.
- Нет, - Антон.
- Хм… У меня сейчас мозг вскипит, пытаясь его вспомнить, - пожаловался я.
- Хотя погоди… - задумчиво произнес Антон. – Он мне кого-то напоминает. Черт, Сашка! Из-за тебя теперь и мой мозг кипит.
Я усмехнулся. Мужчина в окне выпрямился, глядя назад, и потянулся закрывать окно. На секунду в оконном проеме мелькнула женщина. Ее я узнал мгновенно.
- Это родители суицидника, - произнес я вслух.
- Что? Где? – Кирилл задрал голову вверх.
- А ну да, он как-то говорил, что жил в этом доме, - подтвердил Антон.
А я уже смотрел вниз на плитки под окнами дома и подчиняясь неясному порыву, встал на то место.
- Получается, он упал сюда?
- Смотря как падал, - заметил Кирилл. – А так - да.
- Странно это, - я потоптался на месте. – Каждый день здесь проходят десятки людей, и большинство из них даже не знает, что произошло на этом месте. А сколько еще таких домов?
- Почти каждый второй. И почти в каждой квартире кто-то умер. Может не из тех, кто сейчас живет, из прежних жильцов, а может даже до тех жильцов…
- Вау! Вы в какие дебри полезли? Пофилософствовать захотели? – остановил наши размышления Антон. – Вы бы еще улицы вспомнили! Тут уж точно нет ни одной, на которой не умер человек.
- Это да, но все равно… - не договорив, я присел на корточки и кончиками пальцем прикоснулся к горячим плиткам. – Не понимаю… Разве не было другого выхода? – тихо пробормотал я.
- Я хотел жить! А потом было больно. Ты себе представить не можешь эту боль. Вдох давался с огромным усилием, хотелось закричать от боли, но сил не было.
Здесь. Вот здесь он чувствовал ту боль. Здесь он чуть не умер. Он лежал здесь не в силах пошевелиться, произнести хоть слово. Как это? А ему ведь наверняка было страшно…
- Ты не вправе спрашивать об этом, - бросив окурок в урну, произнес Кирилл. Я обернулся к нему. – Ты ведь не знаешь всего. Да и если бы знал, ты бы мог найти десятки причин, как выйти из сложившейся ситуации. Это легко сделать, когда не ты на месте Сени. И потом, не стоит забывать, что все люди разные. Для некоторых простой укол это дикая боль и истерика, а для некоторых это вообще незаметная процедура. Знаешь… - на секунду Кирилл задумался. – До того, как ты к нам пришел, с нами училась одна девушка. Она была доброй, вечно улыбалась, помогала всем. Мы ее все просто обожали, ведь так, Антон? – Антон кивнул. – А потом, она как-то не пришла в школу. Мы подумали, что она заболела, скоро вновь придет, но на следующий день, нам объявили, что она покончила с собой. Вскрыла вены. Сразу поднялся шум, появились различные предположения и теории, почему она так сделала, ведь она была все такой же беззаботной, как и обычно и дома к ней хорошо относились. Народ начал ее обвинять в том, что она не подумала о родителях, что она просто эгоистка и прочее бла-бла-бла. А я тогда подумал о том, как же ей хреново было. Каждый день улыбаться, делать вид, что все хорошо, а внутри просто разрываться от каких-то переживаний, эмоций… Я не знаю, почему она решила покончить с собой, но я ее понимаю, потому, что я тоже когда-то хотел убить себя, - я во все глаза смотрел на Кирилла и не верил тому, что он говорил. На лице Антона было неподдельное удивление, похоже он тоже не знал об этом. – Я суицидник, Саш. Один из тех, кого ты так ненавидишь.
Кирилл замолчал, доставая из пачки еще одну сигарету. А я молчал не в силах произнести хоть слово.
- Мне тогда было двенадцать лет. В первый раз влюбился. Я делал все, чтобы меня заметили, но она не обращала на меня внимания, а когда я ей признался, она меня отшила, да еще и посмеялась. У меня внутри тогда все оборвалось. Я ведь любил ее до безумия, а раз она мне отказала, то зачем тогда жить? Не знаю, что это было: подростковый максимализм, а может обычная детская глупость, но в тот же день, вечером, я наглотался таблеток. До сих пор помню то состояние, казалось, что я просто засыпаю. С одним только отличием - во всем теле появилась такая слабость, а в голове пустота. Лежишь на кровати, закрыв глаза, а на душе так спокойно, хорошо. Настоящий кайф. А потом резко стало хреново. К горлу подступила тошнота, а встать и дойти до туалета - нет сил. Я успел свесить голову над кроватью, когда меня вырвало. Эту картину и застал отец. Он меня сразу в туалет потащил, начал спрашивать, что со мной случилось, может я отравился чем-то, а я молчал. Но он нашел упаковки из-под таблеток, мгновенно приготовил мне какой-то раствор, заставил выпить все до дна. После этого меня снова вырвало. А папа стоял рядом уже с новой порцией раствора. Он заставлял это меня пить, пока меня не стало рвать просто водой. А потом надавал пощечин, а потом обнял и разрыдался. Мама тогда была в командировке, и мы ей ничего не рассказали, так что она до сих пор ничего не знает. А я в тот день подумал: «К чертям эту любовь! Отец мне важней ее!».
Кирилл отбросил в сторону окурок и посмотрел точно мне в глаза.
- Так что иногда причиной суицида действительно становится глупость, но иногда, для него есть весомое основание. Но мы об этом не знаем, поэтому и судить не имеем права. Но это мое мнение, а прислушаешься ты к нему или нет – это уже твое дело.
- Я… - начал было я, но замолчал, не зная что сказать. – Это… То, что ты рассказал… Для меня это не имеет значения. Ты все равно мой друг, - Кирилл прищурился.
- Почему? Я ведь суицидник. Ты должен меня ненавидеть, презирать, как Сеню.
- Неважно, что ты сделал в прошлом. Я тебя знаю, ты хороший парень, и ты мне нравишься.
- То есть, если бы ты не знал, что Сеня хотел покончить собой, то общался бы с ним по-другому?
- Может быть…
- Саш, ты идиот. Честное слово, - вздохнул Кирилл. – Если ты так яро ненавидишь суицидников, как нам описывал, то ты должен ненавидеть их всех, а если ты делаешь исключения, то значит твоя ненависть ненастоящая. Если первый вариант, то ты должен возненавидеть меня. Если второй, то прекрати смотреть на Сеню, как на парня, который хотел покончить с собой, и начни смотреть на него как на будущего друга или брата. По документам, вы ведь братья.
- Да, но… - договорить я не смог.
- Так, я вернулась! Быстро все в машину и на озеро! – командным тоном произнесла подошедшая Настя. На ее лице играла знакомая нам всем улыбка а-ля «я в Нирване», а к груди девушка нежно прижимала два диска.
- Подумай о том, что я сказал, - бросил мне напоследок Кирилл и, поднявшись со скамейки, залез в машину.
Антон и Настя последовали за ним. Я чуть помедлил, еще раз проведя пальцами по плиткам. В моей голове вертелось два вопроса: «А ненавижу ли я суицидника до сих пор? Может это просто привычка?»
После первого числа, суицидник начал названивать каждый день. Иногда, успевал позвонить еще и с утра, благо я к тому времени уже не спал, а иначе точно убил бы его. Поэтому, когда в середине дня зазвонил домашний телефон я вздрогнул и посмотрел на как нечто страшное, но все же ответил.
- Когда ты уже сдохнешь? – произнес я, поднося трубку к уху.
- Кха-кха… я тоже рад тебя слышать, Саш, - ответили на том конце.
- Эээ? Антон, ты что ли?
- Он самый. А это кто у тебя вызвал столь милое пожелание?
- Суицидник. Ты не представляешь, как он меня достал!
- Ему там, наверно, просто одиноко, так что относись к этому спокойней.
- Угу. Я бы на тебя посмотрел. Кстати, а ты чего звонишь?
- Офигеный вопрос! Мы с тобой месяц не общались, а ты спрашиваешь, чего я звоню! Друг называется! – я заулыбался.
- Прости-прости. Но все же?
- Но все же, я сейчас в городе и Кирилл зовет нас на озеро. Поедешь?
- Втроем?
- Нет, еще Настя.
- Вы что камикадзе? Брать с собой на озеро яойщицу… теперь не поплаваешь, - Антон засмеялся.
- Я Киру то же самое сказал, но он ответил, что если Настя узнает, о том, что мы без нее ездили на озеро, она нас кастрирует.
- Вот черт! Реально же кастрирует, - задумавшись, пробормотал я. Антон вновь начал смеяться.
- Ну так чего? Едешь?
- Конечно! Я уже подыхаю в этих четырех стенах.
- Гут. Значит, мы где-то через час заедем за тобой. Кир у нас теперь крутой, на своей машине разъезжает.
- Спасибо, что предупредил! Пойду, напишу маме прощальную записку.
- Ха-ха, давай! Я свою тоже уже накарябал, - я усмехнулся.
- Как же мы любим Кирилла!
- А то!
Попрощавшись, я не стал писать записку, а просто скинул маме смс и пошел к себе искать плавки. Яойщица, не яойщица, а сжариться на такой жаре я все-таки не хочу. Надо еще деньги взять, ведь обязательно по пути в магазин заедем. Черт, скорей бы ребята приехали, а то я действительно уже начинаю сходить с ума от сиденья дома.
Мои друзья действительно приехали ровно через час. Не успел я сесть в машину, как Кирилл рванул с места так, словно за нами гнались все спецслужбы страны или даже мира. Поэтому, до города мы доехали за пятнадцать минут, вместо положенных сорока. Я, поглощенный молитвами, не сразу это заметил, а когда обратил внимание, то удивился, озеро находилось в лесу, около двадцати километров от города.
- Что мы тут забыли? – спросил я, когда Кирилл въехал во двор одной из десятиэтажек.
- Мне надо к подруге забежать, - ответила Настя. – Прикиньте, у нее есть «Чистая романтика» и первый сезон «Лучшая в мире первая любовь» на диске! Лицензия!
- Да-да, это очень интересно, - безразлично проговорил Антон, за то и получил подзатыльник.
- Я на пять минут! – заверила нас подруга и выскочила из машины.
Мы последовали за ней и тоже вышли из салона, хотя в автомобиле, несомненно, было прохладней. Кирилл сразу же прикурил. У него недавно появилась такая привычка, что не очень радовала меня, но на все мои высказывания по этому поводу друг не обращал внимания.
Я осмотрел многоэтажку. Она была стандартной, бело-голубого цвета. Когда-то. Белый теперь больше походил на серый, а голубой превратился в бледно-голубой. Большинство окон были пластиковые и были застеклены балконы. Почти везде висели кондиционеры, которые сейчас работали и плиты рядом с домом были мокрые.
Мой взгляд привлек мужчина, высунувшийся из окна четвертого этажа. Я прищурился, пытаясь понять, где же я его видел.
- Эй, парни, вы того мужика на четвертом этаже нигде не видели? Больно знаком, очень, - проговорил я, не отрывая взгляд от незнакомца.
- Не-а, - Кирилл.
- Нет, - Антон.
- Хм… У меня сейчас мозг вскипит, пытаясь его вспомнить, - пожаловался я.
- Хотя погоди… - задумчиво произнес Антон. – Он мне кого-то напоминает. Черт, Сашка! Из-за тебя теперь и мой мозг кипит.
Я усмехнулся. Мужчина в окне выпрямился, глядя назад, и потянулся закрывать окно. На секунду в оконном проеме мелькнула женщина. Ее я узнал мгновенно.
- Это родители суицидника, - произнес я вслух.
- Что? Где? – Кирилл задрал голову вверх.
- А ну да, он как-то говорил, что жил в этом доме, - подтвердил Антон.
А я уже смотрел вниз на плитки под окнами дома и подчиняясь неясному порыву, встал на то место.
- Получается, он упал сюда?
- Смотря как падал, - заметил Кирилл. – А так - да.
- Странно это, - я потоптался на месте. – Каждый день здесь проходят десятки людей, и большинство из них даже не знает, что произошло на этом месте. А сколько еще таких домов?
- Почти каждый второй. И почти в каждой квартире кто-то умер. Может не из тех, кто сейчас живет, из прежних жильцов, а может даже до тех жильцов…
- Вау! Вы в какие дебри полезли? Пофилософствовать захотели? – остановил наши размышления Антон. – Вы бы еще улицы вспомнили! Тут уж точно нет ни одной, на которой не умер человек.
- Это да, но все равно… - не договорив, я присел на корточки и кончиками пальцем прикоснулся к горячим плиткам. – Не понимаю… Разве не было другого выхода? – тихо пробормотал я.
- Я хотел жить! А потом было больно. Ты себе представить не можешь эту боль. Вдох давался с огромным усилием, хотелось закричать от боли, но сил не было.
Здесь. Вот здесь он чувствовал ту боль. Здесь он чуть не умер. Он лежал здесь не в силах пошевелиться, произнести хоть слово. Как это? А ему ведь наверняка было страшно…
- Ты не вправе спрашивать об этом, - бросив окурок в урну, произнес Кирилл. Я обернулся к нему. – Ты ведь не знаешь всего. Да и если бы знал, ты бы мог найти десятки причин, как выйти из сложившейся ситуации. Это легко сделать, когда не ты на месте Сени. И потом, не стоит забывать, что все люди разные. Для некоторых простой укол это дикая боль и истерика, а для некоторых это вообще незаметная процедура. Знаешь… - на секунду Кирилл задумался. – До того, как ты к нам пришел, с нами училась одна девушка. Она была доброй, вечно улыбалась, помогала всем. Мы ее все просто обожали, ведь так, Антон? – Антон кивнул. – А потом, она как-то не пришла в школу. Мы подумали, что она заболела, скоро вновь придет, но на следующий день, нам объявили, что она покончила с собой. Вскрыла вены. Сразу поднялся шум, появились различные предположения и теории, почему она так сделала, ведь она была все такой же беззаботной, как и обычно и дома к ней хорошо относились. Народ начал ее обвинять в том, что она не подумала о родителях, что она просто эгоистка и прочее бла-бла-бла. А я тогда подумал о том, как же ей хреново было. Каждый день улыбаться, делать вид, что все хорошо, а внутри просто разрываться от каких-то переживаний, эмоций… Я не знаю, почему она решила покончить с собой, но я ее понимаю, потому, что я тоже когда-то хотел убить себя, - я во все глаза смотрел на Кирилла и не верил тому, что он говорил. На лице Антона было неподдельное удивление, похоже он тоже не знал об этом. – Я суицидник, Саш. Один из тех, кого ты так ненавидишь.
Кирилл замолчал, доставая из пачки еще одну сигарету. А я молчал не в силах произнести хоть слово.
- Мне тогда было двенадцать лет. В первый раз влюбился. Я делал все, чтобы меня заметили, но она не обращала на меня внимания, а когда я ей признался, она меня отшила, да еще и посмеялась. У меня внутри тогда все оборвалось. Я ведь любил ее до безумия, а раз она мне отказала, то зачем тогда жить? Не знаю, что это было: подростковый максимализм, а может обычная детская глупость, но в тот же день, вечером, я наглотался таблеток. До сих пор помню то состояние, казалось, что я просто засыпаю. С одним только отличием - во всем теле появилась такая слабость, а в голове пустота. Лежишь на кровати, закрыв глаза, а на душе так спокойно, хорошо. Настоящий кайф. А потом резко стало хреново. К горлу подступила тошнота, а встать и дойти до туалета - нет сил. Я успел свесить голову над кроватью, когда меня вырвало. Эту картину и застал отец. Он меня сразу в туалет потащил, начал спрашивать, что со мной случилось, может я отравился чем-то, а я молчал. Но он нашел упаковки из-под таблеток, мгновенно приготовил мне какой-то раствор, заставил выпить все до дна. После этого меня снова вырвало. А папа стоял рядом уже с новой порцией раствора. Он заставлял это меня пить, пока меня не стало рвать просто водой. А потом надавал пощечин, а потом обнял и разрыдался. Мама тогда была в командировке, и мы ей ничего не рассказали, так что она до сих пор ничего не знает. А я в тот день подумал: «К чертям эту любовь! Отец мне важней ее!».
Кирилл отбросил в сторону окурок и посмотрел точно мне в глаза.
- Так что иногда причиной суицида действительно становится глупость, но иногда, для него есть весомое основание. Но мы об этом не знаем, поэтому и судить не имеем права. Но это мое мнение, а прислушаешься ты к нему или нет – это уже твое дело.
- Я… - начал было я, но замолчал, не зная что сказать. – Это… То, что ты рассказал… Для меня это не имеет значения. Ты все равно мой друг, - Кирилл прищурился.
- Почему? Я ведь суицидник. Ты должен меня ненавидеть, презирать, как Сеню.
- Неважно, что ты сделал в прошлом. Я тебя знаю, ты хороший парень, и ты мне нравишься.
- То есть, если бы ты не знал, что Сеня хотел покончить собой, то общался бы с ним по-другому?
- Может быть…
- Саш, ты идиот. Честное слово, - вздохнул Кирилл. – Если ты так яро ненавидишь суицидников, как нам описывал, то ты должен ненавидеть их всех, а если ты делаешь исключения, то значит твоя ненависть ненастоящая. Если первый вариант, то ты должен возненавидеть меня. Если второй, то прекрати смотреть на Сеню, как на парня, который хотел покончить с собой, и начни смотреть на него как на будущего друга или брата. По документам, вы ведь братья.
- Да, но… - договорить я не смог.
- Так, я вернулась! Быстро все в машину и на озеро! – командным тоном произнесла подошедшая Настя. На ее лице играла знакомая нам всем улыбка а-ля «я в Нирване», а к груди девушка нежно прижимала два диска.
- Подумай о том, что я сказал, - бросил мне напоследок Кирилл и, поднявшись со скамейки, залез в машину.
Антон и Настя последовали за ним. Я чуть помедлил, еще раз проведя пальцами по плиткам. В моей голове вертелось два вопроса: «А ненавижу ли я суицидника до сих пор? Может это просто привычка?»
22 глава. Озеро
Глава не несет в себе никакой смысловой нагрузки. Просто глава.
На озере мы оказались через полчаса. Я люблю это место. Тут всегда тихо и спокойно. И почему-то людей всегда мало, а сегодня нам повезло, и там вообще никого не было.
Озеро находилось в пяти километрах от поселка, в котором я жил. Оно находилось почти в самой чаще леса, возникало перед глазами совсем неожиданно, деревья вдруг расступались, и показывалась зеленая поляна, в центре которой находилось кристально чистое, сверкающее на солнце озеро. Хотя, наверное, правильней его будет назвать водоемом, или еще как-то, но мы звали его озером.
Кирилл остановился перед самой поляной, не хотел мять и пачкать мягкий, пушистый ковер из травы. Антон, успевший раздеться еще по дороге, сразу выскочил из автомобиля и с восторженным воплем понесся к воде. Мы посмеялись, наблюдая за ним, и вытащили сумки с едой. Настя быстро расстелила покрывало и на замечание Кирилла, что надо бы распаковать сумки, быстро перевернула оные вверх дном, вытряхивая продукты в центр, а сверху кинула свою одежду и поспешила к Антону. Мы с Кириллом переглянулись и, пожав плечами, тоже присоединись к друзьям.
Вода была теплой, почти горячей, но все равно спасала от палящего солнца. Я раскинул руки и, держась на воде, блаженно улыбался. Кайф в чистом виде. Был, по крайней мере, пока мои друзья не стали плескаться как малые дети и топить друг друга. Все-таки здорово иногда, забыв об истинном возрасте, превратиться в ребенка. Хотя бы на пять минут. Сразу же столько эмоций и впечатлений. Настоящих, искренних, чистых, как та вода, в которой мы сейчас плескались.
Где-то через час, вдоволь накупавшись и проголодавшись, мы вылезли на берег. Отодвинув в сторону гору с едой, попутно выбрав себе что-нибудь оттуда, мы все как один улеглись на спину и посмотрели на небо.
- Боже, наконец-то я чувствую, что у меня каникулы, - пробормотал Антон, лежа слева от меня.
- Угу, - подтвердили мы и вновь замолчали.
Послышалось шуршание пакетиков из-под чипсов, звук открывающейся бутылки с минералкой, шипение Насти, когда она не смогла развязать пакет со своим любимым сыром-косичкой, и его пришлось рвать.
- А какой дурак взял мороженное, да еще и оставил его на солнце? – поразился Кирилл.
- Дай сюда! – протянул я руку.
Друг удивленно передал мне ведерко с мороженным, я его открыл, удовлетворенно кивнув, глядя на наполненную жидкой субстанцией емкость, и, покопавшись в горе продуктов, достал оттуда тонкий батон. Вытащив его из пакета, я макнул хлеб в мороженное и откусил, тут же усмехнувшись. Суицидник, наверняка назвал бы меня извращенцем.
- Я сделаю вид, что этого не видела, - пробормотала Настя, отвернувшись. Антон искривился, а Кирилл высунул язык, морщась.
- У каждого свои заскоки, - ответил я.
- Ну не такие же! – возмутился Антон. Я покосился на него, наблюдая, как он достает из пачки самую большую чипсину, выдавливает на нее сырный соус, кладет сверху сухарики, заливает их кетчупом и ест.
- Боже, с кем я только общаюсь, - покачала головой Настя. Она тоже следила, как Антон делает себе «бутерброд».
- По-моему, это должны мы говорить, - заметил Кирилл. Я с ним был полностью согласен.
- А ты вообще молчи, поедатель мозгов!
- Тц! Не ем я мозги!
- А это что? – девушка тыкнула пальцем на половинку черри в руках парня.
Я не смог сдержать смешок. Дело в том, что Кирилл обожал помидоры черри, но ел их только после того, как неглубоко порежет по окружности, а потом разорвет на части. Иногда получалось так, что одна часть напоминала мозги. Настя это терпеть не могла. А Кирилл еще, словно назло ей, мог внимательно оглядеть внутренность помидора и только потом съесть. Девушку от этого коробило.
- Знаете, я сегодня такой странный фильм посмотрела, - произнесла Настя минут через десять, когда нас уже разморило и мы дремали. – Он вроде интересный, но в тоже время какой-то… глупый что ли. Такое двоякое чувство.
- Опять про геев? – сонно спросил Кирилл.
- Почему? Нет, про нормальные гетеросексуальные отношения. Правда там девушка хотела парня изнасиловать. Анально. Я так смеялась, когда она выбирала инструмент, которым хотела это сделать: молоток, дрель…
- Дрель? – ужаснулся я.
- Ага.
- Пиздец…
- Да не, она потом напильник выбрала.
- Мне от этого прям полегчало, - пробормотал я.
- Ты чего возмущаешься? Не тебя же напильником хотят изнасиловать, - повернула ко мне голову Настя. Ее глаза быстро заскользили по моей фигуре. – Хотя, у меня на тебя бы напильник встал.
- Антон, поменяйся со мной местами, а то я ее знаю, сейчас как вытащит откуда-нибудь напильник…
- Ну уж нет! Я тоже не хочу, чтоб меня «напиливали».
- Ащ! Какие вы противные! – возмутилась девушка, отворачиваясь. - Я вам тут про фильм хочу рассказать.
- Рассказывай.
- Да нечего там рассказывать, - женская логика великая вещь! Хочу рассказать, но рассказывать нечего. – Просто фильм странный. Парень заказывает пиццу, а потом хочет изнасиловать девушку, что принесла ее. Она его ножом порезала, он чуть не повесился, потом она его чуть не изнасиловала, еще они летали. Затем пришел друг парня. Вначале он хотел убить парня и девушку, потом сам чуть не выпрыгнул из окна. Затем они веселились и… Нет, объяснения вам ничего не дадут понять.
- Это уж точно, - хохотнул Кирилл.
- Просто там у каждого из них свои проблемы психологические, эмоциональные… Фильм вроде и веселый, но в тоже время и грустный. А конец вообще поражает. Это кино из такого, которое не знаешь удалять или не удалять. Вдруг захочется пересмотреть, но в тоже время ты помнишь полностью весь сюжет…
- Как хоть называется? – поинтересовался Антон.
- «Закрытые пространства», - ответила девушка.
- Суицидник его смотрел, - не открывая глаз, произнес я. – А потом два дня просидел в комнате, объявив, что этот фильм вернул ему музу.
- Интересный, правда? – зашевелилась девушка. Я пожал плечами.
- У суицидника спроси.
- Вот и спрошу.
- Спроси, - согласился я.
- И спрошу!
- Да спрашивай, кто тебе не дает?
- А чего это ты со мной в таком тоне говоришь?
- Женщина, что с тобой случилось? Ты чего на меня кидаешься? – поразился я, открыв глаза и уставившись на разгневанное лицо Насти.
- А чего ты так со мной говоришь?
- Вместе весело шагать по просторам, по просторам, - внезапно пропел Кирилл. Мы уставились на него, а через секунду уже смеялись. – Что смешного? Лучше помогите вспомнить следующую строчку.
- И конечно припевать лучше хором, лучше хором, - смеясь, выговорил Антон.
- Точно! – Кирилл ударил кулаком по открытой ладони. - Спой-ка с нами перепелка-перепелочка.
- Раз иголка, два иголка - будет елочка, - подхватила Настя.
- Раз дощечка, два дощечка - будет лесенка, - не выдержал и я.
- Раз словечко, два словечко - будет песенка, - пропел Антон, и, не сговариваясь, мы начали петь хором…
- Вместе весело шагать по просторам, по просторам!
Но тут же захлебнулись в собственном смехе. Минут через пять на озере вновь повисла тишина.
Люблю своих друзей.
Прим. автора: напоминаю, что мнение героев и автора о книгах, фильмах и музыке может расходиться. Я не высказываю свою точку зрения, я пишу, то что думают герои истории.
На озере мы оказались через полчаса. Я люблю это место. Тут всегда тихо и спокойно. И почему-то людей всегда мало, а сегодня нам повезло, и там вообще никого не было.
Озеро находилось в пяти километрах от поселка, в котором я жил. Оно находилось почти в самой чаще леса, возникало перед глазами совсем неожиданно, деревья вдруг расступались, и показывалась зеленая поляна, в центре которой находилось кристально чистое, сверкающее на солнце озеро. Хотя, наверное, правильней его будет назвать водоемом, или еще как-то, но мы звали его озером.
Кирилл остановился перед самой поляной, не хотел мять и пачкать мягкий, пушистый ковер из травы. Антон, успевший раздеться еще по дороге, сразу выскочил из автомобиля и с восторженным воплем понесся к воде. Мы посмеялись, наблюдая за ним, и вытащили сумки с едой. Настя быстро расстелила покрывало и на замечание Кирилла, что надо бы распаковать сумки, быстро перевернула оные вверх дном, вытряхивая продукты в центр, а сверху кинула свою одежду и поспешила к Антону. Мы с Кириллом переглянулись и, пожав плечами, тоже присоединись к друзьям.
Вода была теплой, почти горячей, но все равно спасала от палящего солнца. Я раскинул руки и, держась на воде, блаженно улыбался. Кайф в чистом виде. Был, по крайней мере, пока мои друзья не стали плескаться как малые дети и топить друг друга. Все-таки здорово иногда, забыв об истинном возрасте, превратиться в ребенка. Хотя бы на пять минут. Сразу же столько эмоций и впечатлений. Настоящих, искренних, чистых, как та вода, в которой мы сейчас плескались.
Где-то через час, вдоволь накупавшись и проголодавшись, мы вылезли на берег. Отодвинув в сторону гору с едой, попутно выбрав себе что-нибудь оттуда, мы все как один улеглись на спину и посмотрели на небо.
- Боже, наконец-то я чувствую, что у меня каникулы, - пробормотал Антон, лежа слева от меня.
- Угу, - подтвердили мы и вновь замолчали.
Послышалось шуршание пакетиков из-под чипсов, звук открывающейся бутылки с минералкой, шипение Насти, когда она не смогла развязать пакет со своим любимым сыром-косичкой, и его пришлось рвать.
- А какой дурак взял мороженное, да еще и оставил его на солнце? – поразился Кирилл.
- Дай сюда! – протянул я руку.
Друг удивленно передал мне ведерко с мороженным, я его открыл, удовлетворенно кивнув, глядя на наполненную жидкой субстанцией емкость, и, покопавшись в горе продуктов, достал оттуда тонкий батон. Вытащив его из пакета, я макнул хлеб в мороженное и откусил, тут же усмехнувшись. Суицидник, наверняка назвал бы меня извращенцем.
- Я сделаю вид, что этого не видела, - пробормотала Настя, отвернувшись. Антон искривился, а Кирилл высунул язык, морщась.
- У каждого свои заскоки, - ответил я.
- Ну не такие же! – возмутился Антон. Я покосился на него, наблюдая, как он достает из пачки самую большую чипсину, выдавливает на нее сырный соус, кладет сверху сухарики, заливает их кетчупом и ест.
- Боже, с кем я только общаюсь, - покачала головой Настя. Она тоже следила, как Антон делает себе «бутерброд».
- По-моему, это должны мы говорить, - заметил Кирилл. Я с ним был полностью согласен.
- А ты вообще молчи, поедатель мозгов!
- Тц! Не ем я мозги!
- А это что? – девушка тыкнула пальцем на половинку черри в руках парня.
Я не смог сдержать смешок. Дело в том, что Кирилл обожал помидоры черри, но ел их только после того, как неглубоко порежет по окружности, а потом разорвет на части. Иногда получалось так, что одна часть напоминала мозги. Настя это терпеть не могла. А Кирилл еще, словно назло ей, мог внимательно оглядеть внутренность помидора и только потом съесть. Девушку от этого коробило.
- Знаете, я сегодня такой странный фильм посмотрела, - произнесла Настя минут через десять, когда нас уже разморило и мы дремали. – Он вроде интересный, но в тоже время какой-то… глупый что ли. Такое двоякое чувство.
- Опять про геев? – сонно спросил Кирилл.
- Почему? Нет, про нормальные гетеросексуальные отношения. Правда там девушка хотела парня изнасиловать. Анально. Я так смеялась, когда она выбирала инструмент, которым хотела это сделать: молоток, дрель…
- Дрель? – ужаснулся я.
- Ага.
- Пиздец…
- Да не, она потом напильник выбрала.
- Мне от этого прям полегчало, - пробормотал я.
- Ты чего возмущаешься? Не тебя же напильником хотят изнасиловать, - повернула ко мне голову Настя. Ее глаза быстро заскользили по моей фигуре. – Хотя, у меня на тебя бы напильник встал.
- Антон, поменяйся со мной местами, а то я ее знаю, сейчас как вытащит откуда-нибудь напильник…
- Ну уж нет! Я тоже не хочу, чтоб меня «напиливали».
- Ащ! Какие вы противные! – возмутилась девушка, отворачиваясь. - Я вам тут про фильм хочу рассказать.
- Рассказывай.
- Да нечего там рассказывать, - женская логика великая вещь! Хочу рассказать, но рассказывать нечего. – Просто фильм странный. Парень заказывает пиццу, а потом хочет изнасиловать девушку, что принесла ее. Она его ножом порезала, он чуть не повесился, потом она его чуть не изнасиловала, еще они летали. Затем пришел друг парня. Вначале он хотел убить парня и девушку, потом сам чуть не выпрыгнул из окна. Затем они веселились и… Нет, объяснения вам ничего не дадут понять.
- Это уж точно, - хохотнул Кирилл.
- Просто там у каждого из них свои проблемы психологические, эмоциональные… Фильм вроде и веселый, но в тоже время и грустный. А конец вообще поражает. Это кино из такого, которое не знаешь удалять или не удалять. Вдруг захочется пересмотреть, но в тоже время ты помнишь полностью весь сюжет…
- Как хоть называется? – поинтересовался Антон.
- «Закрытые пространства», - ответила девушка.
- Суицидник его смотрел, - не открывая глаз, произнес я. – А потом два дня просидел в комнате, объявив, что этот фильм вернул ему музу.
- Интересный, правда? – зашевелилась девушка. Я пожал плечами.
- У суицидника спроси.
- Вот и спрошу.
- Спроси, - согласился я.
- И спрошу!
- Да спрашивай, кто тебе не дает?
- А чего это ты со мной в таком тоне говоришь?
- Женщина, что с тобой случилось? Ты чего на меня кидаешься? – поразился я, открыв глаза и уставившись на разгневанное лицо Насти.
- А чего ты так со мной говоришь?
- Вместе весело шагать по просторам, по просторам, - внезапно пропел Кирилл. Мы уставились на него, а через секунду уже смеялись. – Что смешного? Лучше помогите вспомнить следующую строчку.
- И конечно припевать лучше хором, лучше хором, - смеясь, выговорил Антон.
- Точно! – Кирилл ударил кулаком по открытой ладони. - Спой-ка с нами перепелка-перепелочка.
- Раз иголка, два иголка - будет елочка, - подхватила Настя.
- Раз дощечка, два дощечка - будет лесенка, - не выдержал и я.
- Раз словечко, два словечко - будет песенка, - пропел Антон, и, не сговариваясь, мы начали петь хором…
- Вместе весело шагать по просторам, по просторам!
Но тут же захлебнулись в собственном смехе. Минут через пять на озере вновь повисла тишина.
Люблю своих друзей.
Прим. автора: напоминаю, что мнение героев и автора о книгах, фильмах и музыке может расходиться. Я не высказываю свою точку зрения, я пишу, то что думают герои истории.
23 глава. Только дрель
- Эх, три парня и все натуралы, - простонала Настя.- Не честно! Эй, где мой яой?
- В попе геморрой, - не задумываясь, добавил Кирилл. У Антона, меня и Насти вытянулись лица, мы, офигевшии, повернулись к другу. – Эээээм, судя по вам, я сказал что-то не то.
- О нет! Все то! Мухахаха, - захохотала Настя.
У меня из груди вырвался один смешок, второй, а потом я просто завалился на спину и начал дико хохотать, Антон же от смеха скатился с покрывала на траву. Кирилл хмурясь, глядел, как мы заливаемся смехом, но примерно через минуту его лицо разгладилось, а глаза широко распахнулись. Дошло наконец-то, что сказал. Через несколько секунд он хохотал вместе с нами.
- Боже, все… я больше не могу… я сейчас умру от смеха, - тихо застонала Настя.
Я и сам уже не мог смеяться, лишь иногда подрагивал и издавал какие-то неясные звуки. Антон рядом старался глубоко дышать, чтобы успокоиться, но выходило у него плохо, то и дело срывался на громкий смех.
- Кир, ты в следующий раз думай, что говоришь! – попросил я.
- Постараюсь, - заверил меня друг.
Окончательно успокоиться нам удалось только через пару минут. Но все равно, то и дело кто-то начинал тихо хихикать, а потом замолкал. Нет, надо же было такое ляпнуть! Суициднику точно понравилось бы.
- Слышьте, парни, что-то мне этот мужик не нравится, - вдруг настороженно произнесла Настя.
- Какой мужик? – чуть ли не хором спросили мы.
- Тот, что за деревьями прячется, возле машины.
Я перекатился на живот и посмотрел, куда указала подруга, но никого не увидел.
- Там никого нет.
- Я же сказала, что он за деревьями прячется, - поморщилась девушка. И точно через несколько секунд из-за ствола одного дерева выглянула голова, но поняв, что мы видим ее, скрылась, а потом появился и весь человек. Я тяжело сглотнул. – Может, вы подойдете к нему? Спросите, что ему надо?
- Ну нафиг! – запротестовал Антон. – Ты его видишь? У него определенно мать Валуев, а отец Тайсон!
- Трусишь, что ли? – повернулась к другу Настя.
- Нет. Но инстинкт самосохранения еще никто не отменял! И потом, может человек просто хочет искупаться, а тут мы ржем как стадо коней.
- Искупаться? Да он же в одежде!
- А мы будто голыми пришли, - парировал Антон.
В груде одежды зазвонил мой телефон. Протянув руку, я быстро вытащил мобильный из джинс и, нахмурившись, глянул на неизвестный номер. Он определенно был не местный, да чего уж там, звонили точно не из России, так как код не начинался на плюс семь.
- Да? – произнес я, затыкая одно ухо, чтоб не слышать переругивание Насти и Антона.
- При-и-и-ивет, - пропели на том конце. Я вздохнул.
- Супер! Ты уже и до моего мобильника добрался!
- Ну так домашний никто не поднимает.
- Наверно, потому что дома никого нет, - заметил я.
- Да? А ты где?
- На озере с ребятами.
- О! Привет им от меня.
- Ребята, вам привет от суицидника! – громко произнес я, перекрикивая разбушевавшихся друзей.
- О! Дай с ним поговорить, - потянулся за телефоном Кирилл. Они, кстати, с суицидником хорошо сдружились.
- Не-а, я первый с ним поговорю, - схватился за мой телефон Антон.
- Стоп! – резко выкрикнула Настя, отодвигая Кирилла от меня. – Я кое-что вспомнила. Недавно ведь говорили, что в городе объявился маньяк, - негромко сказала Настя.
- Но мы ведь не в городе, а на озере, - заметил Кирилл.
- Чего у вас там? – спросил у меня суицидник. Вот черт, совсем про него забыл.
- Маньяк, - быстро ответил я.
- Какой?
- Пока не знаю.
- Да, но этот мужик следит за нами от самого города, - говорила тем временем Настя. – Я его заприметила, когда у подруги диски брала и выглянула в окно. Он стоял за автомобилями, так что вы его не видели, и смотрел на вас, - у меня по спине пробежался холодок.
- Эй, приемыш, не молчи, а то мне не по себе, - обеспокоенно позвал меня суицидник.
- Кажется, нас выслеживали, - сглотнув, оповестил я его.
- В смысле? Ни черта не понимаю! Может, вам просто оттуда уйти?
- Народ, поступило предложение, - обратился я к друзьям. Они тут же повернули головы в мою сторону. – Съебываемся отсюда.
Мы все как по команде подскочили на ноги и стали быстро собирать вещи, то и дело, поглядывая в сторону автомобиля, рядом с которым находился внебрачный сын Валуева и Тайсона.
- Мамочки, он идет сюда, - пропищала Настя, роняя покрывало.
Мы дружно оглянулись. «Маньяк» действительно шел к нам, причем улыбался так, что я весь одеревенел, не в силах пошевелиться. Зато Настя поступила чисто по-женски. Она завизжала, постепенно переходя на ультразвук. Потревоженные птицы по всему лесу, вспорхнули в небо. Девушка набрала в легкие еще воздух и выдала вторую трель, одновременно с этим она бросилась вправо, к деревьям, и за считанное мгновенье скрылась в лесу. То, что произошло дальше объяснить я скорей всего не смогу никогда в своей жизни. Глядя на то, как «маньяк» сорвался с места и побежал к нам, я заорал не хуже Насти. Мне вторили голоса Антона и Кирилла. Побросав вещи на поляну, мы кинулись в рассыпную.
Очнулся я только… Не знаю через сколько. И еще я не знал в какой стороне нахожусь от озера и как далеко. Но главное, я не знал, где мои друзья.
- Ууух, ну наконец-то ты заткнулся. Я тут думал, что оглохну, - раздался над ухом голос, я вздрогнул и рефлекторно обернулся, но никого не увидел. – Эй, ты чего молчишь?
- Тьфу ты, блин! Перепугал меня! – на выдохе произнес я, сообразив, что говорил суицидник. Надо же столько бежать, так испугаться и не выронить телефон! Даже не опустить руку вниз.
- Что у вас случилось?
- Этот маньяк пошел к нам, Настя перепугалась, закричала и убежала куда-то, а за ней и мы… - на последнем слове, я покраснел, чувствуя стыд. Закричать, как девчонка! Позор мне.
- Хочешь сказать, что вы разделились?! Да вы просто молодцы! А не легче тогда подойти к самому маньяку и попросить убить вас? И с чего вы взяли, что он маньяк?
- В городе объявился маньяк, а этот мужик следил за нами от твоего дома…
- Ты имеешь в виду от нашего? – перебил меня суицидник.
- Нет. От твоего. От того, где ты раньше жил, - пояснил я. Я говорил шепотом, то и дело оглядываясь и наплевав на все правила техники безопасности или спасения, короче тому, чему нас учили на ОБЖ, пробирался между деревьями куда-то в неизвестность.
- Что вы там делали? – голос суицидника изменился, стал каким-то напряженным.
- Настя к подруге заезжала. Ты меня перебил! Он за нами следил от того дома, а потом тут, на озере, прятался за деревьями… Черт, надо позвонить в полицию! Не знаешь, как это сделать с мобильного телефона?
- Без понятия… Повиси минуту, я позвоню маме со своего мобильного. Только не клади трубку и не убирай ее никуда!
- Угу, - закивал я головой, так словно суицидник мог меня видеть.
Вот это мы попали, конечно. Чтоб я еще раз поехал на озеро… Ладно, чтоб я еще раз остался на озере, когда тут никого нет. Ни за что! Я скорей всего на десять лет постарел после случившегося. И вообще, куда я иду? Я остановился, оглядываясь по сторонам и пытаясь сообразить в какой стороне может оказаться озеро или хотя бы дорога, чтоб выбраться на нее и остановить мимо проезжающую машину. Где-то совсем рядом хрустнула ветка. Я весь напрягся и спрятался за ближайшим деревом.
- Суицидник, - быстро зашептал я в трубку. – Суицидник, ты меня слышишь?
- Да, я тут. Я позвонил маме и все ей рассказал, она уже вызвала полицию и сама едет, - попытался меня обрадовать парень, и ему это наверняка удалось бы, если не приближающиеся шаги.
- Тут кто-то есть. Он идет ко мне.
- Бля, - я впервые услышал, как матерится суицидник. – Спрячься где-нибудь. Замри. Не шевелись. Даже не дыши! И обещай мне, что если тебя найдут, и начнут убивать, ты бросишь трубку, я не хочу слышать твои крики! У меня будет травма на всю жизнь.
- Ну, ты сука! – вырвалось у меня, и в этот момент на меня кто-то накинулся, повиснув на шее. Моя душа три раза благополучно покинула меня, а сердце на несколько секунд перестало биться, но затем я узнал черную макушку с синей прядью.
- Сашечка! – всхлипнула Настя, продолжая висеть на мне. Я облегченно выдохнул, радуясь, что подруга цела, да и я еще пока не умер.
- Настя нашлась, - произнес я вслух, оповещая суицидника. Девушка удивленно подняла на меня зареванное лицо.
- Ты с кем говоришь?
- С суицидником, - я показал ей телефон и крупно пожалел об этом. Слезы на глазах девушки сразу высохли и она начала лупить меня кулаками по груди.
- Что? У тебя есть телефон, но вместо того, чтобы позвонить кому-нибудь, ты продолжаешь разговаривать с единственным человеком, от которого сейчас никакой пользы?! Ты идиот! – она пнула меня по коленке, заставляя сдавленно охнуть и согнуться.
- Вообще-то, я позвонил маме, - обиженно произнес суицидник. Настя так кричала, что он все прекрасно слышал.
- Он позвонил маме, а она вызвала полицию, - почти одновременно с ним простонал я, поглаживая ушибленную коленку.
- Эээ. Ой. Тогда прости меня. Я просто перенервничала, - на глазах девушки вновь стали появляться слезы.
Я поморщился, собираясь уже попросить ее не плакать, как совсем рядом вновь хрустнула ветка, и послышалось неразборчивое бормотание. Одной рукой я прижимал телефон к уху, а другой закрыл рот Насте, сообразив по мелькнувшей панике ее глазах, что она вновь собирается врубить ультразвук, обогнул дерево и прижался к нему спиной, пытаясь дышать ровней и не так громко, хотя сердце у меня билось тоже не тихо. Казалось, что его «тудум» разносится по всему лесу.
- Ребят, вы чего так резко замолчали? – в голосе суицидника мелькнул испуг.
- Шшш, - зашипел я в трубку. Он все понял и замолчал.
Не знаю, сколько мы так простояли, но чем отчетливей слышалось чужое приближение, тем сильней дрожала Настя, прижатая ко мне. Она обхватила мою ладонь своими и крепко ее сжала. Кажется, она понимала, что своим криком выдаст нас, но сдержать себя не могла. Когда же шаги раздались совсем рядом с деревом, за которым мы прятались, девушку начало колотить от страха. Я почувствовал влагу на руке и понял, что она плачет, каким-то чудом удерживая всхлипы и шмыганье носом.
- Настя? – услышал я тихий шепот и, выдохнув, отпустил девушку, она рухнула на землю как подкошенная. А я уже выглядывал из-за дерева и смотрел на Антона, который отпрыгнул в сторону, когда услышал, как девушка падает на колени.
- Твою мать… Антон, ты нас чуть до инфаркта не довел, - тяжело дыша, сообщил я другу. Он натянуто улыбнулся.
- Да я сам чуть его не заработал.
- И я, - поддакнул суицидник.
- Ты вообще молчи. Находишься у черта на куличиках, а мы тут переживаем настоящий ужас, - огрызнулся я.
- Вы хотя бы видите, что происходит, а я только слышу! И то не все! Знаешь, как страшно?!
- Да чего тебе…
- Хватит, - прервала меня Настя. – Потом побранитесь и потешитесь. Лучше давайте думать, что нам делать.
- А мы где? – вновь оглядываясь, спросил я.
- Без понятия, - покачала головой девушка.
- Секунду, - попросил Антон и закрыв глаза , начал что-то быстро нашептывать себе под нос. – Так, если я все правильно помню, то вот там, - парень указал куда-то за мою спину. – Будет дорожка, что ведет к озеру, а там, - он ткнул вправо от себя, влево от меня и Насти. – Дорога к городу и к поселку. Куда пойдем?
- Назад к озеру, - проговорила Настя, а я согласно кинул. – Туда должна полиция подъехать и Кирилла мы не нашли, чтоб вот так уходить.
Не успела она это сказать, как со стороны озера раздался душераздирающий крик. Я переглянулся с друзьями. Хозяина голоса мы узнали сразу, поэтому, не сговариваясь, кинулись в его сторону. В голове мелькала лишь одна мысль: «Хоть бы с Кириллом все было хорошо». Суицидника, который что-то говорил о «разуме», «держать в руках», «всегда бывает» - я не слушал. Хотелось повесить трубку, но я отлично знал, что он сразу начнет перезванивать, поэтому терпел.
К озеру мы выскочили минут через пятнадцать, вспотевшие и запыхавшиеся. О том, что случилось с моими стопами, я старался не думать, вспоминая сколько раз, наступал на сухие ветки и маленькие камешки. Антон, бежавший впереди всех, резко затормозил, я со всей силы врезался в него и заставил упасть на колени, Настя стукнулась об мою спину носом и охнула. Но я смотрел вперед, на то что за несколько секунд до меня увидел Антон. Весь подъезд к озеру был перекрыт полицейскими автомобилями и автомобилями наших родителей. Среди мелькающих незнакомых лиц я увидел маму, папу Насти, родителей Антона и… родителей Кирилла. Его отец крепко держал за ухо самого Кирилла и то и дело дергал, заставляя сына подниматься на носочки и вскрикивать от боли. Позади них стоял наш «маньяк».
Не понимая, что происходит мы, кинулись к другу, по пути попавшись на глаза родителям, и они кинулись к нам, с таким лицом, словно мы действительно сбежали от маньяка. То, что наш «маньяк» был не маньяком, я начал догадываться, потому что на нем не было наручников.
- Кирилл, что происходит? – осторожно спросил Антон, поглядывая то на друга, то на его разгневанного родителя, то на «маньяка». Я тоже смотрел на отца Кирилла и не мог поверить, что он когда-то рыдал, обнимая сына. Как-то это не складывалось с его внешностью и характером.
- Да, сынок, расскажи друзьям, что происходит, - отпустив, наконец, бедное ухо, которое уже распухло и покраснело, попросил Владимир Константинович.
- Ребят, познакомьтесь, это Егор – мой телохранитель, - потирая опухшее ухо, проговорил Кирилл, указывая на «сына» Тайсона и Валуева. У нас у всех одновременно вытянулись лица.
- То есть как телохранитель? – выдавила из себя Настя. Парень пожал плечами.
- Вот так. А когда ты его заметила и подумала, что это маньяк, я решил подыграть вам и пошутить.
- Пошутить? – переспросил Антон. – Это была шутка?
- Ага, - улыбнулся Кир. – Шутка.
- Насть, - позвал я подругу. – Самое время доставать напильник.
- Да нет, тут определенно нужна дрель, - хрустя пальцами, ответила девушка. – Иди сюда, гаденыш, сейчас мы тебе покажем шутку.
- Эй, ребят вы чего? – глядя на наши каменные лица, Кирилл начал отступать назад. – Подумаешь маленькая, безобидная шутка…
- Суицидник, я тебе перезвоню, - быстро проговорил я в трубку, слыша тихий смех парня, видать, он все слышал. Нажав сброс, я передал телефон отцу Кирилла и, сорвавшись с места, бросился к его сыну. Кирилл с криками о помощи бросился прочь. Его подгоняли мои и Антона крики о каре, что его ждет и крики Насти о предстоящем яойном наказании…
- В попе геморрой, - не задумываясь, добавил Кирилл. У Антона, меня и Насти вытянулись лица, мы, офигевшии, повернулись к другу. – Эээээм, судя по вам, я сказал что-то не то.
- О нет! Все то! Мухахаха, - захохотала Настя.
У меня из груди вырвался один смешок, второй, а потом я просто завалился на спину и начал дико хохотать, Антон же от смеха скатился с покрывала на траву. Кирилл хмурясь, глядел, как мы заливаемся смехом, но примерно через минуту его лицо разгладилось, а глаза широко распахнулись. Дошло наконец-то, что сказал. Через несколько секунд он хохотал вместе с нами.
- Боже, все… я больше не могу… я сейчас умру от смеха, - тихо застонала Настя.
Я и сам уже не мог смеяться, лишь иногда подрагивал и издавал какие-то неясные звуки. Антон рядом старался глубоко дышать, чтобы успокоиться, но выходило у него плохо, то и дело срывался на громкий смех.
- Кир, ты в следующий раз думай, что говоришь! – попросил я.
- Постараюсь, - заверил меня друг.
Окончательно успокоиться нам удалось только через пару минут. Но все равно, то и дело кто-то начинал тихо хихикать, а потом замолкал. Нет, надо же было такое ляпнуть! Суициднику точно понравилось бы.
- Слышьте, парни, что-то мне этот мужик не нравится, - вдруг настороженно произнесла Настя.
- Какой мужик? – чуть ли не хором спросили мы.
- Тот, что за деревьями прячется, возле машины.
Я перекатился на живот и посмотрел, куда указала подруга, но никого не увидел.
- Там никого нет.
- Я же сказала, что он за деревьями прячется, - поморщилась девушка. И точно через несколько секунд из-за ствола одного дерева выглянула голова, но поняв, что мы видим ее, скрылась, а потом появился и весь человек. Я тяжело сглотнул. – Может, вы подойдете к нему? Спросите, что ему надо?
- Ну нафиг! – запротестовал Антон. – Ты его видишь? У него определенно мать Валуев, а отец Тайсон!
- Трусишь, что ли? – повернулась к другу Настя.
- Нет. Но инстинкт самосохранения еще никто не отменял! И потом, может человек просто хочет искупаться, а тут мы ржем как стадо коней.
- Искупаться? Да он же в одежде!
- А мы будто голыми пришли, - парировал Антон.
В груде одежды зазвонил мой телефон. Протянув руку, я быстро вытащил мобильный из джинс и, нахмурившись, глянул на неизвестный номер. Он определенно был не местный, да чего уж там, звонили точно не из России, так как код не начинался на плюс семь.
- Да? – произнес я, затыкая одно ухо, чтоб не слышать переругивание Насти и Антона.
- При-и-и-ивет, - пропели на том конце. Я вздохнул.
- Супер! Ты уже и до моего мобильника добрался!
- Ну так домашний никто не поднимает.
- Наверно, потому что дома никого нет, - заметил я.
- Да? А ты где?
- На озере с ребятами.
- О! Привет им от меня.
- Ребята, вам привет от суицидника! – громко произнес я, перекрикивая разбушевавшихся друзей.
- О! Дай с ним поговорить, - потянулся за телефоном Кирилл. Они, кстати, с суицидником хорошо сдружились.
- Не-а, я первый с ним поговорю, - схватился за мой телефон Антон.
- Стоп! – резко выкрикнула Настя, отодвигая Кирилла от меня. – Я кое-что вспомнила. Недавно ведь говорили, что в городе объявился маньяк, - негромко сказала Настя.
- Но мы ведь не в городе, а на озере, - заметил Кирилл.
- Чего у вас там? – спросил у меня суицидник. Вот черт, совсем про него забыл.
- Маньяк, - быстро ответил я.
- Какой?
- Пока не знаю.
- Да, но этот мужик следит за нами от самого города, - говорила тем временем Настя. – Я его заприметила, когда у подруги диски брала и выглянула в окно. Он стоял за автомобилями, так что вы его не видели, и смотрел на вас, - у меня по спине пробежался холодок.
- Эй, приемыш, не молчи, а то мне не по себе, - обеспокоенно позвал меня суицидник.
- Кажется, нас выслеживали, - сглотнув, оповестил я его.
- В смысле? Ни черта не понимаю! Может, вам просто оттуда уйти?
- Народ, поступило предложение, - обратился я к друзьям. Они тут же повернули головы в мою сторону. – Съебываемся отсюда.
Мы все как по команде подскочили на ноги и стали быстро собирать вещи, то и дело, поглядывая в сторону автомобиля, рядом с которым находился внебрачный сын Валуева и Тайсона.
- Мамочки, он идет сюда, - пропищала Настя, роняя покрывало.
Мы дружно оглянулись. «Маньяк» действительно шел к нам, причем улыбался так, что я весь одеревенел, не в силах пошевелиться. Зато Настя поступила чисто по-женски. Она завизжала, постепенно переходя на ультразвук. Потревоженные птицы по всему лесу, вспорхнули в небо. Девушка набрала в легкие еще воздух и выдала вторую трель, одновременно с этим она бросилась вправо, к деревьям, и за считанное мгновенье скрылась в лесу. То, что произошло дальше объяснить я скорей всего не смогу никогда в своей жизни. Глядя на то, как «маньяк» сорвался с места и побежал к нам, я заорал не хуже Насти. Мне вторили голоса Антона и Кирилла. Побросав вещи на поляну, мы кинулись в рассыпную.
Очнулся я только… Не знаю через сколько. И еще я не знал в какой стороне нахожусь от озера и как далеко. Но главное, я не знал, где мои друзья.
- Ууух, ну наконец-то ты заткнулся. Я тут думал, что оглохну, - раздался над ухом голос, я вздрогнул и рефлекторно обернулся, но никого не увидел. – Эй, ты чего молчишь?
- Тьфу ты, блин! Перепугал меня! – на выдохе произнес я, сообразив, что говорил суицидник. Надо же столько бежать, так испугаться и не выронить телефон! Даже не опустить руку вниз.
- Что у вас случилось?
- Этот маньяк пошел к нам, Настя перепугалась, закричала и убежала куда-то, а за ней и мы… - на последнем слове, я покраснел, чувствуя стыд. Закричать, как девчонка! Позор мне.
- Хочешь сказать, что вы разделились?! Да вы просто молодцы! А не легче тогда подойти к самому маньяку и попросить убить вас? И с чего вы взяли, что он маньяк?
- В городе объявился маньяк, а этот мужик следил за нами от твоего дома…
- Ты имеешь в виду от нашего? – перебил меня суицидник.
- Нет. От твоего. От того, где ты раньше жил, - пояснил я. Я говорил шепотом, то и дело оглядываясь и наплевав на все правила техники безопасности или спасения, короче тому, чему нас учили на ОБЖ, пробирался между деревьями куда-то в неизвестность.
- Что вы там делали? – голос суицидника изменился, стал каким-то напряженным.
- Настя к подруге заезжала. Ты меня перебил! Он за нами следил от того дома, а потом тут, на озере, прятался за деревьями… Черт, надо позвонить в полицию! Не знаешь, как это сделать с мобильного телефона?
- Без понятия… Повиси минуту, я позвоню маме со своего мобильного. Только не клади трубку и не убирай ее никуда!
- Угу, - закивал я головой, так словно суицидник мог меня видеть.
Вот это мы попали, конечно. Чтоб я еще раз поехал на озеро… Ладно, чтоб я еще раз остался на озере, когда тут никого нет. Ни за что! Я скорей всего на десять лет постарел после случившегося. И вообще, куда я иду? Я остановился, оглядываясь по сторонам и пытаясь сообразить в какой стороне может оказаться озеро или хотя бы дорога, чтоб выбраться на нее и остановить мимо проезжающую машину. Где-то совсем рядом хрустнула ветка. Я весь напрягся и спрятался за ближайшим деревом.
- Суицидник, - быстро зашептал я в трубку. – Суицидник, ты меня слышишь?
- Да, я тут. Я позвонил маме и все ей рассказал, она уже вызвала полицию и сама едет, - попытался меня обрадовать парень, и ему это наверняка удалось бы, если не приближающиеся шаги.
- Тут кто-то есть. Он идет ко мне.
- Бля, - я впервые услышал, как матерится суицидник. – Спрячься где-нибудь. Замри. Не шевелись. Даже не дыши! И обещай мне, что если тебя найдут, и начнут убивать, ты бросишь трубку, я не хочу слышать твои крики! У меня будет травма на всю жизнь.
- Ну, ты сука! – вырвалось у меня, и в этот момент на меня кто-то накинулся, повиснув на шее. Моя душа три раза благополучно покинула меня, а сердце на несколько секунд перестало биться, но затем я узнал черную макушку с синей прядью.
- Сашечка! – всхлипнула Настя, продолжая висеть на мне. Я облегченно выдохнул, радуясь, что подруга цела, да и я еще пока не умер.
- Настя нашлась, - произнес я вслух, оповещая суицидника. Девушка удивленно подняла на меня зареванное лицо.
- Ты с кем говоришь?
- С суицидником, - я показал ей телефон и крупно пожалел об этом. Слезы на глазах девушки сразу высохли и она начала лупить меня кулаками по груди.
- Что? У тебя есть телефон, но вместо того, чтобы позвонить кому-нибудь, ты продолжаешь разговаривать с единственным человеком, от которого сейчас никакой пользы?! Ты идиот! – она пнула меня по коленке, заставляя сдавленно охнуть и согнуться.
- Вообще-то, я позвонил маме, - обиженно произнес суицидник. Настя так кричала, что он все прекрасно слышал.
- Он позвонил маме, а она вызвала полицию, - почти одновременно с ним простонал я, поглаживая ушибленную коленку.
- Эээ. Ой. Тогда прости меня. Я просто перенервничала, - на глазах девушки вновь стали появляться слезы.
Я поморщился, собираясь уже попросить ее не плакать, как совсем рядом вновь хрустнула ветка, и послышалось неразборчивое бормотание. Одной рукой я прижимал телефон к уху, а другой закрыл рот Насте, сообразив по мелькнувшей панике ее глазах, что она вновь собирается врубить ультразвук, обогнул дерево и прижался к нему спиной, пытаясь дышать ровней и не так громко, хотя сердце у меня билось тоже не тихо. Казалось, что его «тудум» разносится по всему лесу.
- Ребят, вы чего так резко замолчали? – в голосе суицидника мелькнул испуг.
- Шшш, - зашипел я в трубку. Он все понял и замолчал.
Не знаю, сколько мы так простояли, но чем отчетливей слышалось чужое приближение, тем сильней дрожала Настя, прижатая ко мне. Она обхватила мою ладонь своими и крепко ее сжала. Кажется, она понимала, что своим криком выдаст нас, но сдержать себя не могла. Когда же шаги раздались совсем рядом с деревом, за которым мы прятались, девушку начало колотить от страха. Я почувствовал влагу на руке и понял, что она плачет, каким-то чудом удерживая всхлипы и шмыганье носом.
- Настя? – услышал я тихий шепот и, выдохнув, отпустил девушку, она рухнула на землю как подкошенная. А я уже выглядывал из-за дерева и смотрел на Антона, который отпрыгнул в сторону, когда услышал, как девушка падает на колени.
- Твою мать… Антон, ты нас чуть до инфаркта не довел, - тяжело дыша, сообщил я другу. Он натянуто улыбнулся.
- Да я сам чуть его не заработал.
- И я, - поддакнул суицидник.
- Ты вообще молчи. Находишься у черта на куличиках, а мы тут переживаем настоящий ужас, - огрызнулся я.
- Вы хотя бы видите, что происходит, а я только слышу! И то не все! Знаешь, как страшно?!
- Да чего тебе…
- Хватит, - прервала меня Настя. – Потом побранитесь и потешитесь. Лучше давайте думать, что нам делать.
- А мы где? – вновь оглядываясь, спросил я.
- Без понятия, - покачала головой девушка.
- Секунду, - попросил Антон и закрыв глаза , начал что-то быстро нашептывать себе под нос. – Так, если я все правильно помню, то вот там, - парень указал куда-то за мою спину. – Будет дорожка, что ведет к озеру, а там, - он ткнул вправо от себя, влево от меня и Насти. – Дорога к городу и к поселку. Куда пойдем?
- Назад к озеру, - проговорила Настя, а я согласно кинул. – Туда должна полиция подъехать и Кирилла мы не нашли, чтоб вот так уходить.
Не успела она это сказать, как со стороны озера раздался душераздирающий крик. Я переглянулся с друзьями. Хозяина голоса мы узнали сразу, поэтому, не сговариваясь, кинулись в его сторону. В голове мелькала лишь одна мысль: «Хоть бы с Кириллом все было хорошо». Суицидника, который что-то говорил о «разуме», «держать в руках», «всегда бывает» - я не слушал. Хотелось повесить трубку, но я отлично знал, что он сразу начнет перезванивать, поэтому терпел.
К озеру мы выскочили минут через пятнадцать, вспотевшие и запыхавшиеся. О том, что случилось с моими стопами, я старался не думать, вспоминая сколько раз, наступал на сухие ветки и маленькие камешки. Антон, бежавший впереди всех, резко затормозил, я со всей силы врезался в него и заставил упасть на колени, Настя стукнулась об мою спину носом и охнула. Но я смотрел вперед, на то что за несколько секунд до меня увидел Антон. Весь подъезд к озеру был перекрыт полицейскими автомобилями и автомобилями наших родителей. Среди мелькающих незнакомых лиц я увидел маму, папу Насти, родителей Антона и… родителей Кирилла. Его отец крепко держал за ухо самого Кирилла и то и дело дергал, заставляя сына подниматься на носочки и вскрикивать от боли. Позади них стоял наш «маньяк».
Не понимая, что происходит мы, кинулись к другу, по пути попавшись на глаза родителям, и они кинулись к нам, с таким лицом, словно мы действительно сбежали от маньяка. То, что наш «маньяк» был не маньяком, я начал догадываться, потому что на нем не было наручников.
- Кирилл, что происходит? – осторожно спросил Антон, поглядывая то на друга, то на его разгневанного родителя, то на «маньяка». Я тоже смотрел на отца Кирилла и не мог поверить, что он когда-то рыдал, обнимая сына. Как-то это не складывалось с его внешностью и характером.
- Да, сынок, расскажи друзьям, что происходит, - отпустив, наконец, бедное ухо, которое уже распухло и покраснело, попросил Владимир Константинович.
- Ребят, познакомьтесь, это Егор – мой телохранитель, - потирая опухшее ухо, проговорил Кирилл, указывая на «сына» Тайсона и Валуева. У нас у всех одновременно вытянулись лица.
- То есть как телохранитель? – выдавила из себя Настя. Парень пожал плечами.
- Вот так. А когда ты его заметила и подумала, что это маньяк, я решил подыграть вам и пошутить.
- Пошутить? – переспросил Антон. – Это была шутка?
- Ага, - улыбнулся Кир. – Шутка.
- Насть, - позвал я подругу. – Самое время доставать напильник.
- Да нет, тут определенно нужна дрель, - хрустя пальцами, ответила девушка. – Иди сюда, гаденыш, сейчас мы тебе покажем шутку.
- Эй, ребят вы чего? – глядя на наши каменные лица, Кирилл начал отступать назад. – Подумаешь маленькая, безобидная шутка…
- Суицидник, я тебе перезвоню, - быстро проговорил я в трубку, слыша тихий смех парня, видать, он все слышал. Нажав сброс, я передал телефон отцу Кирилла и, сорвавшись с места, бросился к его сыну. Кирилл с криками о помощи бросился прочь. Его подгоняли мои и Антона крики о каре, что его ждет и крики Насти о предстоящем яойном наказании…
24 глава. Тонкая грань
Ночь с пятого по шестое августа.
Я посмотрел на номер телефона, с которого звонил мне суицидник, потом на время. Часы показывали 1:07. Значит у него сейчас или десять часов вечера или одиннадцать. Точно не помню. Звонить? Не звонить? Я повертел в руках трубку от домашнего телефона и, вздохнув, быстро набрал международный номер. Гудок. Второй. Третий. Четвертый. Пятый.
- Назови свое имя, человек, чтобы я знал, кого мне проклинать, - раздался сонный голос суицидника. Я усмехнулся.
- Угадай с трех раз.
- О, это ты. Тогда, одного проклятья будет мало, - зевнул парень. – Ты чего хотел?
- Ну я же сказал, что перезвоню.
- Но не так же поздно! У меня подъем в семь утра!
- Человеку, чтобы выспаться, хватает восемь часов, так что ты можешь не спать еще целый час.
- Мне для того, чтобы стать человеком надо проспать часов десять минимум! – бурчал суицидник. – И вообще, ты какого черта еще не спишь? У вас там второй час ночи!
- А у меня каникулы.
- Резонно, - я услышал, как парень в очередной раз зевает. – Боже, я тебя определенно убью, - зевок. - Когда-нибудь.
- Пфф, что тебе Господь сделал, или это ты меня так повысил?
- Не дождешься. Лучше скажи, что вы Кириллу сделали?
- Ну… глядя на его лицо, можно подумать, что на него напала стая диких кошек.
- Э?
- Настя первая добралась до него.
- Ох. Тогда я ему сочувствую.
Мы оба замолчали, не зная, что сказать еще. Я слышал в трубке тихое сопение суицидника.
- Я видел твоих родителей, - зачем-то произнес я.
- Хм? С каких пор мама стала только моей и разве она куда-то уезжала?
- Я говорю не о маме, а о твоих настоящих родителях.
- Не знаю о ком ты, - голос суицидника стал каким-то отстраненным. – Может тебе, как человеку, что жил в детдоме неприятно это слышать, но у меня нет родителей. Я появился из пробирки или меня принесли инопланетяне, но тех людей я не знаю… И не хотел бы знать никогда.
- Я видел то место, куда ты упал, - продолжал нести чушь я.
- О, - только и ответил суицидник.
- И Кирилл рассказал мне, как когда-то хотел покончить с собой.
- Все-таки рассказал, - задумчиво проговорил парень.
- Так ты знал об этом?
- Да. Он мне рассказал еще в первый день нашего знакомства. Он тогда все время смотрел на меня таким взглядом… И почти не говорил со мной. Я тогда подумал, что он, как ты, ненавидит меня, но потом, когда ребята уже собирались уезжать, он мне сказал, что, ни в чем меня не обвиняет и что понимает меня, хоть и не знает причину, по которой я это сделал. Забавно, он второй человек, который услышал меня.
- Опять ты так говоришь… Мы же с тобой сейчас разговариваем, значит, я тебя слышу.
- Нет, - я почувствовал, что суицидник сейчас улыбается. – Ты меня слушаешь. Слышать и слушать – это разные вещи. Как тебе объяснить… Представь, ты выходишь на улицу. Ветер гуляет по деревьям, шелестя листвой, птицы поют свои песни, а вдалеке ездят автомобили, дома что-то гремит и работает телевизор, у соседей залаяла собака, а через дорогу замяукал кот, под ногами раздается шорох гравия, но ты не замечаешь всего этого. Ты вышел на улицу ради одного какого-то звука. Например, пения птиц. И ты слышишь только их, не акцентируя внимания на всем остальном… - суицидник замолчал. – Как-то я сумбурно все объяснил… Я просто хочу сказать, что слушать мы можем много чего, а слышать что-то одно.
- Но ты же один, - заметил я.
- Да. Но я много говорю, ты меня слушаешь и выделяешь что-то для себя, а всю общую картину ты не «слышишь». Мы можем слушать человека, но не слышать, что он хочет сказать. Я раньше тоже не особо понимал разницу между этими словами, но однажды к нам в школу пришла новая учительница географии и она постоянно говорила: «Услышьте меня», «Услышьте, что я вам говорю», «Прекратите меня слушать и наконец-то услышьте!», - суицидник заговорил чуть высоким голосом, видать, подражал учительнице. – Вначале я этого не замечал, смеялся, а потом задумался и понял, что разница есть. Причем огромная. У тебя разве так не бывало, что ты жалуешься кому-то, или высказываешь свое мнение, или делишься впечатлениями, ожидая, что тебя поймут, разделят с тобой твои эмоции, поддержат, а человек вдруг бах! И говорит какую-то чушь или вообще что-то левое. Это и значит, что он тебя не услышал.
Я вспомнил, как в детдоме у меня был один приятель, не друг, нет. Так приятель, с которым мы иногда проводили вместе время. И однажды нас повезли на какую-то художественную выставку, и там была одна картина. Я от нее глаз оторвать не мог. Она меня притягивала, словно хотела высосать душу. И я всю выставку простоял у этой картины, а потом рассказал приятелю о переполняющих меня эмоций, когда я глядел на нее, а он лишь ответил: «Уу, прикольно». Мне было обидно от его реакции. Я думал, он меня поймет…
- А если… - начал я. – А если я постараюсь тебя услышать, ты мне расскажешь, почему решил покончить с собой?
- Если ты меня когда-нибудь, вдруг, услышишь, то мне не зачем будет тебе это рассказывать. Ты поймешь все сам, как поняла мама и Кирилл.
- Мама? Она тебя слышит?
- Да. Она услышала меня почти сразу, как очнулся в больнице. Я был так удивлен, я уже привык, что меня никто не слышит, а тут она. Мама удивительная. Тебе повезло, приемыш, что она выбрала тебя. Кстати, не расскажешь, чем это ты ее приворожил?
- Не знаю. Она лишь сказала, что глядя на меня, подумала, что хочет, чтоб я был ее сыном.
- Хм. Я ее понимаю, - я замер, и осторожно, пытаясь сохранить ту интонацию, с которой говорил до этого, спросил.
- Да? И почему?
- Ты - типичный представитель настоящего мужчины. Мужественный, сильный, красивый, достаточно умн… - суицидник резко замолчал, а потом как закричал. – Ах ты, скотина! Гори в аду, приемыш! Я ничего не говорил! Сотри из своей памяти все вышесказанное! – я начал тихо смеяться. – Ненавижу тебя!
- Да-да, я это знаю. Придумай что-то новенькое.
- Ррррр, чтоб на тебя тридцать три несчастья свалились!
- Уже. Правда они не на меня свалились, а на плиты с четвертого этажа, и представляют собой рыжее создание с буйной фантазией.
- О, ну раз ты считаешь меня ходячим несчастьем, то я буду преследовать тебя до конца твоей жизни.
- Ты просто несчастье, так как с ходунками у тебя проблемы.
- Ничего, скоро их не будет. И тогда берегись мерзкий приемыш! Мухахаха! Мухахахаха!!!- суицидник засмеялся, как закоренелый злодей из кино.
- Я весь дрожу. А ты там голос не надорви. И вообще, я спать хочу, так что оставь меня в покое.
- Наглеж. Сам позвонил, разбудил, а теперь меня в чем-то обвиняет.
- Беру пример с тебя. Спокойной ночи.
- Спокойной. И сладких снов.
Я положил трубку, но еще долго глядел в потолок и улыбался, вспоминая разговор с суицидником.
Я посмотрел на номер телефона, с которого звонил мне суицидник, потом на время. Часы показывали 1:07. Значит у него сейчас или десять часов вечера или одиннадцать. Точно не помню. Звонить? Не звонить? Я повертел в руках трубку от домашнего телефона и, вздохнув, быстро набрал международный номер. Гудок. Второй. Третий. Четвертый. Пятый.
- Назови свое имя, человек, чтобы я знал, кого мне проклинать, - раздался сонный голос суицидника. Я усмехнулся.
- Угадай с трех раз.
- О, это ты. Тогда, одного проклятья будет мало, - зевнул парень. – Ты чего хотел?
- Ну я же сказал, что перезвоню.
- Но не так же поздно! У меня подъем в семь утра!
- Человеку, чтобы выспаться, хватает восемь часов, так что ты можешь не спать еще целый час.
- Мне для того, чтобы стать человеком надо проспать часов десять минимум! – бурчал суицидник. – И вообще, ты какого черта еще не спишь? У вас там второй час ночи!
- А у меня каникулы.
- Резонно, - я услышал, как парень в очередной раз зевает. – Боже, я тебя определенно убью, - зевок. - Когда-нибудь.
- Пфф, что тебе Господь сделал, или это ты меня так повысил?
- Не дождешься. Лучше скажи, что вы Кириллу сделали?
- Ну… глядя на его лицо, можно подумать, что на него напала стая диких кошек.
- Э?
- Настя первая добралась до него.
- Ох. Тогда я ему сочувствую.
Мы оба замолчали, не зная, что сказать еще. Я слышал в трубке тихое сопение суицидника.
- Я видел твоих родителей, - зачем-то произнес я.
- Хм? С каких пор мама стала только моей и разве она куда-то уезжала?
- Я говорю не о маме, а о твоих настоящих родителях.
- Не знаю о ком ты, - голос суицидника стал каким-то отстраненным. – Может тебе, как человеку, что жил в детдоме неприятно это слышать, но у меня нет родителей. Я появился из пробирки или меня принесли инопланетяне, но тех людей я не знаю… И не хотел бы знать никогда.
- Я видел то место, куда ты упал, - продолжал нести чушь я.
- О, - только и ответил суицидник.
- И Кирилл рассказал мне, как когда-то хотел покончить с собой.
- Все-таки рассказал, - задумчиво проговорил парень.
- Так ты знал об этом?
- Да. Он мне рассказал еще в первый день нашего знакомства. Он тогда все время смотрел на меня таким взглядом… И почти не говорил со мной. Я тогда подумал, что он, как ты, ненавидит меня, но потом, когда ребята уже собирались уезжать, он мне сказал, что, ни в чем меня не обвиняет и что понимает меня, хоть и не знает причину, по которой я это сделал. Забавно, он второй человек, который услышал меня.
- Опять ты так говоришь… Мы же с тобой сейчас разговариваем, значит, я тебя слышу.
- Нет, - я почувствовал, что суицидник сейчас улыбается. – Ты меня слушаешь. Слышать и слушать – это разные вещи. Как тебе объяснить… Представь, ты выходишь на улицу. Ветер гуляет по деревьям, шелестя листвой, птицы поют свои песни, а вдалеке ездят автомобили, дома что-то гремит и работает телевизор, у соседей залаяла собака, а через дорогу замяукал кот, под ногами раздается шорох гравия, но ты не замечаешь всего этого. Ты вышел на улицу ради одного какого-то звука. Например, пения птиц. И ты слышишь только их, не акцентируя внимания на всем остальном… - суицидник замолчал. – Как-то я сумбурно все объяснил… Я просто хочу сказать, что слушать мы можем много чего, а слышать что-то одно.
- Но ты же один, - заметил я.
- Да. Но я много говорю, ты меня слушаешь и выделяешь что-то для себя, а всю общую картину ты не «слышишь». Мы можем слушать человека, но не слышать, что он хочет сказать. Я раньше тоже не особо понимал разницу между этими словами, но однажды к нам в школу пришла новая учительница географии и она постоянно говорила: «Услышьте меня», «Услышьте, что я вам говорю», «Прекратите меня слушать и наконец-то услышьте!», - суицидник заговорил чуть высоким голосом, видать, подражал учительнице. – Вначале я этого не замечал, смеялся, а потом задумался и понял, что разница есть. Причем огромная. У тебя разве так не бывало, что ты жалуешься кому-то, или высказываешь свое мнение, или делишься впечатлениями, ожидая, что тебя поймут, разделят с тобой твои эмоции, поддержат, а человек вдруг бах! И говорит какую-то чушь или вообще что-то левое. Это и значит, что он тебя не услышал.
Я вспомнил, как в детдоме у меня был один приятель, не друг, нет. Так приятель, с которым мы иногда проводили вместе время. И однажды нас повезли на какую-то художественную выставку, и там была одна картина. Я от нее глаз оторвать не мог. Она меня притягивала, словно хотела высосать душу. И я всю выставку простоял у этой картины, а потом рассказал приятелю о переполняющих меня эмоций, когда я глядел на нее, а он лишь ответил: «Уу, прикольно». Мне было обидно от его реакции. Я думал, он меня поймет…
- А если… - начал я. – А если я постараюсь тебя услышать, ты мне расскажешь, почему решил покончить с собой?
- Если ты меня когда-нибудь, вдруг, услышишь, то мне не зачем будет тебе это рассказывать. Ты поймешь все сам, как поняла мама и Кирилл.
- Мама? Она тебя слышит?
- Да. Она услышала меня почти сразу, как очнулся в больнице. Я был так удивлен, я уже привык, что меня никто не слышит, а тут она. Мама удивительная. Тебе повезло, приемыш, что она выбрала тебя. Кстати, не расскажешь, чем это ты ее приворожил?
- Не знаю. Она лишь сказала, что глядя на меня, подумала, что хочет, чтоб я был ее сыном.
- Хм. Я ее понимаю, - я замер, и осторожно, пытаясь сохранить ту интонацию, с которой говорил до этого, спросил.
- Да? И почему?
- Ты - типичный представитель настоящего мужчины. Мужественный, сильный, красивый, достаточно умн… - суицидник резко замолчал, а потом как закричал. – Ах ты, скотина! Гори в аду, приемыш! Я ничего не говорил! Сотри из своей памяти все вышесказанное! – я начал тихо смеяться. – Ненавижу тебя!
- Да-да, я это знаю. Придумай что-то новенькое.
- Ррррр, чтоб на тебя тридцать три несчастья свалились!
- Уже. Правда они не на меня свалились, а на плиты с четвертого этажа, и представляют собой рыжее создание с буйной фантазией.
- О, ну раз ты считаешь меня ходячим несчастьем, то я буду преследовать тебя до конца твоей жизни.
- Ты просто несчастье, так как с ходунками у тебя проблемы.
- Ничего, скоро их не будет. И тогда берегись мерзкий приемыш! Мухахаха! Мухахахаха!!!- суицидник засмеялся, как закоренелый злодей из кино.
- Я весь дрожу. А ты там голос не надорви. И вообще, я спать хочу, так что оставь меня в покое.
- Наглеж. Сам позвонил, разбудил, а теперь меня в чем-то обвиняет.
- Беру пример с тебя. Спокойной ночи.
- Спокойной. И сладких снов.
Я положил трубку, но еще долго глядел в потолок и улыбался, вспоминая разговор с суицидником.
25 глава. Где-то далеко...
POV Сени
Я знал, что когда-нибудь мои ноги перестанут быть простой атрибутикой и вновь начнут чувствовать и двигаться. Но совсем не ожидал, что это случится так скоро, поэтому, когда вдруг почувствовал боль, я даже не обратил на нее внимания, лишь ошеломленный взгляд приемыша помог мне понять, что что-то не так, а потом до меня дошло что. Это была чистой воды фантастика, чудо, но никак не довольно закономерным происшествием.
Я и глазом не успел моргнуть, как летел уже с Эрикой в другую страну на лечение, вот только когда меня устроили, Эрика уехала назад. А я остался один в чужой стране с незнакомыми людьми, которые говорили только на английском. Мой же английский представляет собой примерно тридцать слов: пять связано с семьей, пять обозначают цвета, одиннадцать чисел (одиннадцатое это пятьдесят), оставшиеся - это местоимения и пару существительных. И как прикажите мне тут жить? Особенно, если учесть, что от меня постоянно чего-то хотят, требуют, заставляют. Настоящий ужас.
Я хотел домой. Хотел назад. И не потому что мне тут одиноко и я никого не знаю, а потому, что я чувствовал себя лишним. Мне не нравится эта страна. Наверно, я патриот. Меня, конечно, многое не устраивает в России, но я не могу заставить себя променять ее на какую-нибудь другую страну. Поэтому, мне так отчаянно хотелось домой. Или, хотя бы, чтобы, кто-нибудь знакомый или близкий человек оказался рядом, но Эрика, которая стала для меня матерью, сказала, что в России соответствующих заведений нет, а сама она приехать не может. Ясное дело, у нее там бизнес, а я тут застрял на неизвестно какой срок. Может, на несколько лет. Но она может приехать хотя бы на пару недель, пока я не привыкну ко всему тут. Эту идею я высказать не успел. Вмешался приемыш. И одним лишь вопросом ему удалось вывести меня из себя, заставить переполниться гневом и злостью. Ненавижу его. Хотя бы из-за тех противоречивых чувств, что я испытываю, когда он находится рядом. Я боюсь его, но в тоже время я чувствую себя под защитой. Лев. Да, хорошее сравнение. Приемыш, как лев. Если вы с ним дружите – он порвет любого за вас, если вы с ним враги – он порвет вас. Но кто мы друг другу - я так понять и не смог. Не враги, нет. Эту стадию мы прошли. Но и не приятели, тем более не друзья. Скорей люди, которым по не очень приятному стечению обстоятельств, приходится делить крышу над головой.
Но больше всего я ненавидел его за то, что не мог угадать. Когда мое мнение и мнение род… людей, что растили меня, разошлись, по поводу тех с кем я должен общаться. Они хотели, чтобы я дружил с «правильными» людьми, я же хотел дружить с теми, кто мне нравился. Если я их не слушал, то они… «наказывали» меня, но и с «правильными» я не общался, они мне были неинтересны. Так я остался один. Были просто знакомые и приятели. Поэтому, начиная с шестого класса, я любил наблюдать за людьми, старался угадать, как они отреагируют на те или иные слова, как поведут себя в разных ситуациях, что скажут, а потом делал их героями моих историй. Со временем я в этом преуспел и почти не допускал ошибок. Но тут появился приемыш, и я вновь почувствовал себя одиноким шестиклассником, который сидит на последней парте и глядит на класс исподлобья, пытаясь определить, что же сейчас скажут его одноклассники. Когда я думал, что приемыш разозлится – он улыбался, вместо того чтобы засмеяться или просто улыбнуться – он одаривал меня пренебрежительным взглядом. Когда дело шло к скандалу – он уходил, а когда я просто хотел с ним поболтать – он вдруг вскипал и начинал кричать. И у него всегда, всегда была эта нестираемая ухмылка на лице! Как же мне хотелось кинуть в него что-то, а еще лучше самого приемыша приложить головой об стол. Иногда я ловил себя на мысли, что думаю о его смерти. По-настоящему. Я хотел его убить или чтоб с ним случился несчастный случай. Когда он задерживался, в голову прокрадывалась мысль: «Хоть бы его сбила машина». И меня это совершенно не пугало. Я чувствовал себя естественно, словно так и должно быть. Словно я создан для того, чтобы думать о смерти приемыша. Но этот гад живучий и все продолжает дышать. Сейчас, находясь в чужом краю, я этому даже рад, потому что теперь имею возможность каждый день звонить домой и получать новую порцию допинга для того, чтобы продолжать лечение…
Каждодневные тренировки для меня, привыкшего жить по своему собственному графику, - настоящее мученье. Подъем в семь часов утра. В семь часов! Да еще и летом! Не знаю, кто это придумал, но он определенно чертов садист. После этого идут тренировки для разогрева и усиления мышц. Я, как настоящий качок, поднимаю гантели различной тяжести не только руками, но и ногами. Конструкция, которая помогает мне это делать, вселяет в меня ужас. Каждый раз, глядя на нее, я боюсь, что она сейчас рухнет и погребет меня под собой, но этого не случается. Затем массаж всего тела - тоже для мышц. Во время него на меня выливают столько масла, что я смело могу запрыгивать в салат. Потом, полчаса перерыв и бассейн, где я барахтаюсь с помощью своей «няньки». Затем, наступают два часа эмоционального ада. Психолог. Так как это обязательная программа, то ради меня наняли еще и переводчика, который приходит только на эти занятия (конечно, мама столько денег отдала за лечение, еще бы они не нашли переводчика). И эта… эта женщина с мягкой улыбкой, словно перед ней душевнобольной, и неприкрытой жалостью, будто она кому-то нужна, каждый день лезет туда куда ее не просят. Каждый день она пытается выпытать у меня про отношения с теми людьми, что вырастили меня, почему я хотел покончить с собой, о том, как я отношусь к маме и как я себя чувствую. Мне приходится все время быть настороже, чтоб не сболтнуть чего лишнего. Я не хочу, чтобы кто-то копался во мне, в моем прошлом, потому что ключевое слово - «мое». И идите вы все далеко и быстро со своей обязательной программой. Поэтому, приходится добродушно улыбаться, делая вид, что у меня все хорошо и рассказывать ей идеи о новой истории. Она их внимательно слушает, а потом что-то быстро записывает в своей тетради. Но иного выхода у меня нет - она не тот человек, которому я могу сказать… Нет, не так. Она не тот человек, которому я хочу сказать, что мне паршиво.
Чертов график высасывает из меня все соки. Под конец дня я чувствую себя полностью разбитым и опустошенным. Хочется лечь на кровать и превратиться в амебу, чтобы больше никто не трогал. Нет ни сил, ни желания что-либо писать. Идеи просто складируются в голове. Да еще вдруг начались кошмары. Теперь, стоит мне заснуть, когда я вижу удивленно-растерянные лица когда-то моих родителей, они неожиданно исчезали и перед моими глазами появлялось бескрайнее небо, а я сам медленно, но верно летел вниз в пропасть, что как хищник разевала свою пасть, хвастаясь глубиной и чернотой. Остановить свое падение я никак не мог и проснуться тоже не получалось, разве что, только после того, как я достигал дна…
Иногда, глядя на свое отражение в ванной комнате, я думаю, что больше так не могу, что если проживу так еще один день, я сойду с ума, что куда проще - тупо сдохнуть. Мои ноги не стоят того, чтобы я чувствовал себя как после центрифуги. В голове один за другим возникает способ, которым можно себя убить. Конечно, такие, как вколоть себе бензин или наглотаться таблеток - нереальны. Тут туго с бензином и таблетками. Но есть вполне сносные. Самый простой и легкий - это перерезать вены. И когда рука уже тянется к бритве, перед глазами возникает пренебрежительное лицо приемыша, словно он увидел противное насекомое, и меня как ушатом с холодной водой обдает. Я сам на себя смотрю с презрением. Слабак.
И сразу же направляюсь к телефону, придавая голосу бодрую интонацию, звоню домой. Зачем? Затем, чтобы услышать его, найти причину, по которой я должен завтра проснуться. И стимулирует меня голос, что поселился в моей голове: «Сдаешься, суицидник?». Не сдаюсь. И не сдамся. Никогда. А в качестве наказания за свою слабость я на своем никчемном английском и жестами прошу увеличить мне нагрузку, чтоб в конце дня сил не было даже руку поднять. Но теперь я остался без допинга и должен рассчитывать только на себя, на свою силу воли, на свой характер.
Я знал, что когда-нибудь мои ноги перестанут быть простой атрибутикой и вновь начнут чувствовать и двигаться. Но совсем не ожидал, что это случится так скоро, поэтому, когда вдруг почувствовал боль, я даже не обратил на нее внимания, лишь ошеломленный взгляд приемыша помог мне понять, что что-то не так, а потом до меня дошло что. Это была чистой воды фантастика, чудо, но никак не довольно закономерным происшествием.
Я и глазом не успел моргнуть, как летел уже с Эрикой в другую страну на лечение, вот только когда меня устроили, Эрика уехала назад. А я остался один в чужой стране с незнакомыми людьми, которые говорили только на английском. Мой же английский представляет собой примерно тридцать слов: пять связано с семьей, пять обозначают цвета, одиннадцать чисел (одиннадцатое это пятьдесят), оставшиеся - это местоимения и пару существительных. И как прикажите мне тут жить? Особенно, если учесть, что от меня постоянно чего-то хотят, требуют, заставляют. Настоящий ужас.
Я хотел домой. Хотел назад. И не потому что мне тут одиноко и я никого не знаю, а потому, что я чувствовал себя лишним. Мне не нравится эта страна. Наверно, я патриот. Меня, конечно, многое не устраивает в России, но я не могу заставить себя променять ее на какую-нибудь другую страну. Поэтому, мне так отчаянно хотелось домой. Или, хотя бы, чтобы, кто-нибудь знакомый или близкий человек оказался рядом, но Эрика, которая стала для меня матерью, сказала, что в России соответствующих заведений нет, а сама она приехать не может. Ясное дело, у нее там бизнес, а я тут застрял на неизвестно какой срок. Может, на несколько лет. Но она может приехать хотя бы на пару недель, пока я не привыкну ко всему тут. Эту идею я высказать не успел. Вмешался приемыш. И одним лишь вопросом ему удалось вывести меня из себя, заставить переполниться гневом и злостью. Ненавижу его. Хотя бы из-за тех противоречивых чувств, что я испытываю, когда он находится рядом. Я боюсь его, но в тоже время я чувствую себя под защитой. Лев. Да, хорошее сравнение. Приемыш, как лев. Если вы с ним дружите – он порвет любого за вас, если вы с ним враги – он порвет вас. Но кто мы друг другу - я так понять и не смог. Не враги, нет. Эту стадию мы прошли. Но и не приятели, тем более не друзья. Скорей люди, которым по не очень приятному стечению обстоятельств, приходится делить крышу над головой.
Но больше всего я ненавидел его за то, что не мог угадать. Когда мое мнение и мнение род… людей, что растили меня, разошлись, по поводу тех с кем я должен общаться. Они хотели, чтобы я дружил с «правильными» людьми, я же хотел дружить с теми, кто мне нравился. Если я их не слушал, то они… «наказывали» меня, но и с «правильными» я не общался, они мне были неинтересны. Так я остался один. Были просто знакомые и приятели. Поэтому, начиная с шестого класса, я любил наблюдать за людьми, старался угадать, как они отреагируют на те или иные слова, как поведут себя в разных ситуациях, что скажут, а потом делал их героями моих историй. Со временем я в этом преуспел и почти не допускал ошибок. Но тут появился приемыш, и я вновь почувствовал себя одиноким шестиклассником, который сидит на последней парте и глядит на класс исподлобья, пытаясь определить, что же сейчас скажут его одноклассники. Когда я думал, что приемыш разозлится – он улыбался, вместо того чтобы засмеяться или просто улыбнуться – он одаривал меня пренебрежительным взглядом. Когда дело шло к скандалу – он уходил, а когда я просто хотел с ним поболтать – он вдруг вскипал и начинал кричать. И у него всегда, всегда была эта нестираемая ухмылка на лице! Как же мне хотелось кинуть в него что-то, а еще лучше самого приемыша приложить головой об стол. Иногда я ловил себя на мысли, что думаю о его смерти. По-настоящему. Я хотел его убить или чтоб с ним случился несчастный случай. Когда он задерживался, в голову прокрадывалась мысль: «Хоть бы его сбила машина». И меня это совершенно не пугало. Я чувствовал себя естественно, словно так и должно быть. Словно я создан для того, чтобы думать о смерти приемыша. Но этот гад живучий и все продолжает дышать. Сейчас, находясь в чужом краю, я этому даже рад, потому что теперь имею возможность каждый день звонить домой и получать новую порцию допинга для того, чтобы продолжать лечение…
Каждодневные тренировки для меня, привыкшего жить по своему собственному графику, - настоящее мученье. Подъем в семь часов утра. В семь часов! Да еще и летом! Не знаю, кто это придумал, но он определенно чертов садист. После этого идут тренировки для разогрева и усиления мышц. Я, как настоящий качок, поднимаю гантели различной тяжести не только руками, но и ногами. Конструкция, которая помогает мне это делать, вселяет в меня ужас. Каждый раз, глядя на нее, я боюсь, что она сейчас рухнет и погребет меня под собой, но этого не случается. Затем массаж всего тела - тоже для мышц. Во время него на меня выливают столько масла, что я смело могу запрыгивать в салат. Потом, полчаса перерыв и бассейн, где я барахтаюсь с помощью своей «няньки». Затем, наступают два часа эмоционального ада. Психолог. Так как это обязательная программа, то ради меня наняли еще и переводчика, который приходит только на эти занятия (конечно, мама столько денег отдала за лечение, еще бы они не нашли переводчика). И эта… эта женщина с мягкой улыбкой, словно перед ней душевнобольной, и неприкрытой жалостью, будто она кому-то нужна, каждый день лезет туда куда ее не просят. Каждый день она пытается выпытать у меня про отношения с теми людьми, что вырастили меня, почему я хотел покончить с собой, о том, как я отношусь к маме и как я себя чувствую. Мне приходится все время быть настороже, чтоб не сболтнуть чего лишнего. Я не хочу, чтобы кто-то копался во мне, в моем прошлом, потому что ключевое слово - «мое». И идите вы все далеко и быстро со своей обязательной программой. Поэтому, приходится добродушно улыбаться, делая вид, что у меня все хорошо и рассказывать ей идеи о новой истории. Она их внимательно слушает, а потом что-то быстро записывает в своей тетради. Но иного выхода у меня нет - она не тот человек, которому я могу сказать… Нет, не так. Она не тот человек, которому я хочу сказать, что мне паршиво.
Чертов график высасывает из меня все соки. Под конец дня я чувствую себя полностью разбитым и опустошенным. Хочется лечь на кровать и превратиться в амебу, чтобы больше никто не трогал. Нет ни сил, ни желания что-либо писать. Идеи просто складируются в голове. Да еще вдруг начались кошмары. Теперь, стоит мне заснуть, когда я вижу удивленно-растерянные лица когда-то моих родителей, они неожиданно исчезали и перед моими глазами появлялось бескрайнее небо, а я сам медленно, но верно летел вниз в пропасть, что как хищник разевала свою пасть, хвастаясь глубиной и чернотой. Остановить свое падение я никак не мог и проснуться тоже не получалось, разве что, только после того, как я достигал дна…
Иногда, глядя на свое отражение в ванной комнате, я думаю, что больше так не могу, что если проживу так еще один день, я сойду с ума, что куда проще - тупо сдохнуть. Мои ноги не стоят того, чтобы я чувствовал себя как после центрифуги. В голове один за другим возникает способ, которым можно себя убить. Конечно, такие, как вколоть себе бензин или наглотаться таблеток - нереальны. Тут туго с бензином и таблетками. Но есть вполне сносные. Самый простой и легкий - это перерезать вены. И когда рука уже тянется к бритве, перед глазами возникает пренебрежительное лицо приемыша, словно он увидел противное насекомое, и меня как ушатом с холодной водой обдает. Я сам на себя смотрю с презрением. Слабак.
И сразу же направляюсь к телефону, придавая голосу бодрую интонацию, звоню домой. Зачем? Затем, чтобы услышать его, найти причину, по которой я должен завтра проснуться. И стимулирует меня голос, что поселился в моей голове: «Сдаешься, суицидник?». Не сдаюсь. И не сдамся. Никогда. А в качестве наказания за свою слабость я на своем никчемном английском и жестами прошу увеличить мне нагрузку, чтоб в конце дня сил не было даже руку поднять. Но теперь я остался без допинга и должен рассчитывать только на себя, на свою силу воли, на свой характер.
26 глава. Ребенок на двоих
POV Саши
14 августа
«Придурок. Идиот. Дурак. Какого черта я делаю?», - мысленно ругал я себя, в который раз набирая и скидывая международный номер телефона. Суицидник не звонил уже целую неделю. С чего я вообще взял, что что-то случилось? Если бы что-то произошло, то маму об этом оповестили. Логично? Логично. Так что хватит мне ерундой страдать. Все у этого ненормального в порядке. Просто он занят. Может, у него очередной творческий запой и нет времени, чтобы позвонить? Ррррр, черт! Мог бы тогда хотя бы смс-ку скинуть! Ненавижу ублюдка!
Я заскрипел зубами, широкими шагами наматывая круги по комнате. С чего вообще меня так волнует что с ним? Какая глупость право! Все! Надоело! Я быстро набрал уже хорошо известный мне номер и приложил трубку к уху. После пятого гудка, я услышал удивленный голос суицидника:
- Hello…
- Ого! С каких пор ты по-английски говоришь? – вместо приветствия выдал я.
- Приемыш? – удивление в голосе суицидника сменилось радостным недоумением.
- Он самый, - кивнул я, словно парень мог меня видеть.
- Чего это ты мне звонишь? – теперь в его голосе сквозили подозрительные нотки. Я ухмыльнулся и обыденным тоном произнес.
- Да так просто. Делать нечего. Кстати, а ты чего вдруг перестал названивать?
- Тут, оказывается, запрещено делать международные звонки. Мне об этом в самом начале говорили, но так как я в английском ни бум-бум, то ничего не понял. А когда пришел счет за телефон, то самый главный тут принял решение отрубить у меня международную и междугородную связь. Теперь я могу звонить только по центру. А с телефона звонить очень дорого. Я маме уже говорил об этом пару дней назад.
- Стоп! Ты разговаривал с мамой пару дней назад?
- Да.
Вот черт! Почему она мне об этом не сказала? Я же при ней как бы невзначай обратил о том, что суицидник перестал звонить, а она сделала вид, что тоже удивлена и не знает, что случилось. Кажется, меня развели…
- Эй, приемыш, ты куда пропал?
- Я тут, - мрачно произнес я.
- Я хочу кое-что спросить.
- Спрашивай.
- Обещай, что ответишь честно.
- Хм… Что же тебе такое на ум пришло… - задумался я. – Ладно, обещаю.
- Я давно хотел узнать, - неожиданно серьезно заговорил суицидник. – Почему ты все-таки еще не спал с девушками?
- Не хочу, - просто ответил я.
- Бип. Ответ не принимается. Зрителям нужны пояснения.
- Секс бывает двух видов: одноразовый и многоразовый. Одноразовый меня не устраивает, многоразовый подразумевает под собой серьезные отношения, а мне они не нужны.
- Почему?
- Потому что… - в голове всплыли воспоминания из детдома. – Потому, что иногда отношения заканчиваются свадьбой.
- Хм. Я понимаю, мы молоды, хочется погулять, но тебя никто не заставляет прямо сейчас жениться.
- Дело не в женитьбе или свадьбе. Дело в том, что люди после этого считаются семьей и у них в любой момент может появиться ребенок. Я этого не хочу. Мне не нужна семья, потому что она не всегда приносит счастье.
- Боже, не верю, приемыш, ты боишься! – в голосе суицидника был детский восторг. – Боишься отношений, боишься, что они развалятся, боишься, что из-за тебя ребенок будет не счастлив или просто возненавидит тебя.
- Да, боюсь, - признался я. – И что с того?
- Ничего. Просто это глупость несусветная. Ты будешь замечательным отцом. Твой ребенок всегда будет знать, что ты его любишь, что он находится под твоей защитой, что ты сделаешь все ради него. А если на свете все-таки появится идиот и посмеет обидеть твое солнышко, то ты порвешь его на маленькие кусочки. И это повезет, если я говорю метафорически, ведь ты правда можешь порвать.
- Спасибо, - искренне, поблагодарил я, расплываясь в довольной улыбке.
- А я вот вряд ли буду хорошим папой, - задумчиво продолжил суицидник. – Вечно нахожусь в творческом процессе, редко когда выныриваю в реальность, защитник из меня не особый…
- Да, папой ты будешь ужасным, - согласился я.
- Эй! Вообще-то планировалось, что ты начнешь меня в этом разубеждать и уверять, что я тоже буду отличным папой!
- Врать нехорошо, - ехидно ухмыляясь, ответил я. – Отцом ты может, будешь ужасным, но вот дядей… В свое короткое пребывание в реальности будешь рассказывать им различные сказки, веселить или наоборот пугать, а они будут вешаться тебе на шею и просить еще.
- Согласен, дядей я буду мировым! – гордо произнес суицидник, а меня вдруг посетила гениальная мысль.
- Может нам завести одного ребенка на двоих? – в трубке раздался грохот, до меня донеслись тихие ругательства парня, а потом он и сам рявкнул в телефон.
- С дуба рухнул?!
- Почему? Это же просто шикарный выход из ситуации! Так как я буду хорошим отцом, тебе не всегда надо будет находиться возле ребенка. Будешь этаким недоотцом.
- Бред, полночный бред терзает душу мне опять, о, Эсмеральда, я не смог тебя понять! – с выражением пропел суицидник.
- Так, ну, во-первых я не Эсмеральда, а во-вторых поясни, ты считаешь, мою идею бредом или не понимаешь ее?
- Я не могу понять этот бред, несчастный ты, Квазимодо, - со вздохом выговорил парень. – Пожалуйста, не предлагай мне больше такие глупости, а то я действительно посчитаю, что у тебя поехала крыша и сообщу об этом маме.
- Ну вот, и почему никому не нравятся мои гениальные идеи? – пожаловался я сам себе.
- Потому что от них за версту пахнет глупостью, тупостью и нелепостью. И вообще, подумай, каково будет ребенку, у которого два папы, точней полтора, ведь я «недопапа», как ты меня назвал. Над ним издеваться будут!
- Порву, - спокойно ответил я. – Как ты говорил.
- Угу, и тебя загребут в тюрьму, и я, бедный «недопапа», останусь с малышом или малышкой на руках. Так и знай, я тебя ждать не буду! Найду другого папашу вместо тебя или маму.
- Вот поэтому, я и не хочу семью. Не хочу, чтобы из-за чего-то вдруг моего ребенка воспитывал посторонний человек.
- Круг замкнулся, да? – после секундного молчания, сказал суицидник.
- Да, - согласился я.
- Эй, приемыш, не парься так по этому поводу. Когда-нибудь, ты обязательно встретишь ту девушку, с которой захочешь не только завести ребенка, но и прожить до конца своих дней. Обещаю.
- Ты что, Господь Бог?
- Упс, меня раскрыли! Как ты догадался? – с поддельным ужасом спросил парень.
- Оу, это было ужасно сложно! Мне пришлось активировать всю мозговую деятельность!
- Активировать целую извилину?! Прости, что заставил так напрячься. Но ты должен понять, я тут под прикрытием.
- Иди ты в пень, «Бог», - с чувством произнес я.
- Команда не может быть выполнена, так как поставлена неосуществимая задача, - голосом робота ответил суицидник.
- Для Бога нет ничего невозможного.
- Это для Билана невозможное возможно, а для Бога – нет! – назидательным тоном, оповестил меня парень. Я чувствовал, что он улыбается.
- Может, тогда в Билана переквалифицируешься?
- Нет, спасибо, я воздержусь.
- Отчего же?
- Мне нравится быть Арсением Багрянцевым. Может быть, когда-нибудь, я и приму твое предложение, а пока нет.
- Договорились, - улыбнулся я.
- Слушай, приемыш, мне пора. Хочу еще сегодня хотя бы пару страничек написать. Окей?
- Пфф, с чего вдруг ты разрешение у меня спрашиваешь? Если я скажу: «нет, ни в коем случае!», тебя это остановит?
- Нет, конечно же! Но я человек воспитанный, поэтому просто обязан был спросить.
- Молодец, спросил. Теперь вали в свой фантастический мир, - разрешил я.
- Бай-бай.
- Пока.
Я облегченно выдохнул, положив трубку на кровать. Как я и говорил, у него все в порядке, а я идиот.
14 августа
«Придурок. Идиот. Дурак. Какого черта я делаю?», - мысленно ругал я себя, в который раз набирая и скидывая международный номер телефона. Суицидник не звонил уже целую неделю. С чего я вообще взял, что что-то случилось? Если бы что-то произошло, то маму об этом оповестили. Логично? Логично. Так что хватит мне ерундой страдать. Все у этого ненормального в порядке. Просто он занят. Может, у него очередной творческий запой и нет времени, чтобы позвонить? Ррррр, черт! Мог бы тогда хотя бы смс-ку скинуть! Ненавижу ублюдка!
Я заскрипел зубами, широкими шагами наматывая круги по комнате. С чего вообще меня так волнует что с ним? Какая глупость право! Все! Надоело! Я быстро набрал уже хорошо известный мне номер и приложил трубку к уху. После пятого гудка, я услышал удивленный голос суицидника:
- Hello…
- Ого! С каких пор ты по-английски говоришь? – вместо приветствия выдал я.
- Приемыш? – удивление в голосе суицидника сменилось радостным недоумением.
- Он самый, - кивнул я, словно парень мог меня видеть.
- Чего это ты мне звонишь? – теперь в его голосе сквозили подозрительные нотки. Я ухмыльнулся и обыденным тоном произнес.
- Да так просто. Делать нечего. Кстати, а ты чего вдруг перестал названивать?
- Тут, оказывается, запрещено делать международные звонки. Мне об этом в самом начале говорили, но так как я в английском ни бум-бум, то ничего не понял. А когда пришел счет за телефон, то самый главный тут принял решение отрубить у меня международную и междугородную связь. Теперь я могу звонить только по центру. А с телефона звонить очень дорого. Я маме уже говорил об этом пару дней назад.
- Стоп! Ты разговаривал с мамой пару дней назад?
- Да.
Вот черт! Почему она мне об этом не сказала? Я же при ней как бы невзначай обратил о том, что суицидник перестал звонить, а она сделала вид, что тоже удивлена и не знает, что случилось. Кажется, меня развели…
- Эй, приемыш, ты куда пропал?
- Я тут, - мрачно произнес я.
- Я хочу кое-что спросить.
- Спрашивай.
- Обещай, что ответишь честно.
- Хм… Что же тебе такое на ум пришло… - задумался я. – Ладно, обещаю.
- Я давно хотел узнать, - неожиданно серьезно заговорил суицидник. – Почему ты все-таки еще не спал с девушками?
- Не хочу, - просто ответил я.
- Бип. Ответ не принимается. Зрителям нужны пояснения.
- Секс бывает двух видов: одноразовый и многоразовый. Одноразовый меня не устраивает, многоразовый подразумевает под собой серьезные отношения, а мне они не нужны.
- Почему?
- Потому что… - в голове всплыли воспоминания из детдома. – Потому, что иногда отношения заканчиваются свадьбой.
- Хм. Я понимаю, мы молоды, хочется погулять, но тебя никто не заставляет прямо сейчас жениться.
- Дело не в женитьбе или свадьбе. Дело в том, что люди после этого считаются семьей и у них в любой момент может появиться ребенок. Я этого не хочу. Мне не нужна семья, потому что она не всегда приносит счастье.
- Боже, не верю, приемыш, ты боишься! – в голосе суицидника был детский восторг. – Боишься отношений, боишься, что они развалятся, боишься, что из-за тебя ребенок будет не счастлив или просто возненавидит тебя.
- Да, боюсь, - признался я. – И что с того?
- Ничего. Просто это глупость несусветная. Ты будешь замечательным отцом. Твой ребенок всегда будет знать, что ты его любишь, что он находится под твоей защитой, что ты сделаешь все ради него. А если на свете все-таки появится идиот и посмеет обидеть твое солнышко, то ты порвешь его на маленькие кусочки. И это повезет, если я говорю метафорически, ведь ты правда можешь порвать.
- Спасибо, - искренне, поблагодарил я, расплываясь в довольной улыбке.
- А я вот вряд ли буду хорошим папой, - задумчиво продолжил суицидник. – Вечно нахожусь в творческом процессе, редко когда выныриваю в реальность, защитник из меня не особый…
- Да, папой ты будешь ужасным, - согласился я.
- Эй! Вообще-то планировалось, что ты начнешь меня в этом разубеждать и уверять, что я тоже буду отличным папой!
- Врать нехорошо, - ехидно ухмыляясь, ответил я. – Отцом ты может, будешь ужасным, но вот дядей… В свое короткое пребывание в реальности будешь рассказывать им различные сказки, веселить или наоборот пугать, а они будут вешаться тебе на шею и просить еще.
- Согласен, дядей я буду мировым! – гордо произнес суицидник, а меня вдруг посетила гениальная мысль.
- Может нам завести одного ребенка на двоих? – в трубке раздался грохот, до меня донеслись тихие ругательства парня, а потом он и сам рявкнул в телефон.
- С дуба рухнул?!
- Почему? Это же просто шикарный выход из ситуации! Так как я буду хорошим отцом, тебе не всегда надо будет находиться возле ребенка. Будешь этаким недоотцом.
- Бред, полночный бред терзает душу мне опять, о, Эсмеральда, я не смог тебя понять! – с выражением пропел суицидник.
- Так, ну, во-первых я не Эсмеральда, а во-вторых поясни, ты считаешь, мою идею бредом или не понимаешь ее?
- Я не могу понять этот бред, несчастный ты, Квазимодо, - со вздохом выговорил парень. – Пожалуйста, не предлагай мне больше такие глупости, а то я действительно посчитаю, что у тебя поехала крыша и сообщу об этом маме.
- Ну вот, и почему никому не нравятся мои гениальные идеи? – пожаловался я сам себе.
- Потому что от них за версту пахнет глупостью, тупостью и нелепостью. И вообще, подумай, каково будет ребенку, у которого два папы, точней полтора, ведь я «недопапа», как ты меня назвал. Над ним издеваться будут!
- Порву, - спокойно ответил я. – Как ты говорил.
- Угу, и тебя загребут в тюрьму, и я, бедный «недопапа», останусь с малышом или малышкой на руках. Так и знай, я тебя ждать не буду! Найду другого папашу вместо тебя или маму.
- Вот поэтому, я и не хочу семью. Не хочу, чтобы из-за чего-то вдруг моего ребенка воспитывал посторонний человек.
- Круг замкнулся, да? – после секундного молчания, сказал суицидник.
- Да, - согласился я.
- Эй, приемыш, не парься так по этому поводу. Когда-нибудь, ты обязательно встретишь ту девушку, с которой захочешь не только завести ребенка, но и прожить до конца своих дней. Обещаю.
- Ты что, Господь Бог?
- Упс, меня раскрыли! Как ты догадался? – с поддельным ужасом спросил парень.
- Оу, это было ужасно сложно! Мне пришлось активировать всю мозговую деятельность!
- Активировать целую извилину?! Прости, что заставил так напрячься. Но ты должен понять, я тут под прикрытием.
- Иди ты в пень, «Бог», - с чувством произнес я.
- Команда не может быть выполнена, так как поставлена неосуществимая задача, - голосом робота ответил суицидник.
- Для Бога нет ничего невозможного.
- Это для Билана невозможное возможно, а для Бога – нет! – назидательным тоном, оповестил меня парень. Я чувствовал, что он улыбается.
- Может, тогда в Билана переквалифицируешься?
- Нет, спасибо, я воздержусь.
- Отчего же?
- Мне нравится быть Арсением Багрянцевым. Может быть, когда-нибудь, я и приму твое предложение, а пока нет.
- Договорились, - улыбнулся я.
- Слушай, приемыш, мне пора. Хочу еще сегодня хотя бы пару страничек написать. Окей?
- Пфф, с чего вдруг ты разрешение у меня спрашиваешь? Если я скажу: «нет, ни в коем случае!», тебя это остановит?
- Нет, конечно же! Но я человек воспитанный, поэтому просто обязан был спросить.
- Молодец, спросил. Теперь вали в свой фантастический мир, - разрешил я.
- Бай-бай.
- Пока.
Я облегченно выдохнул, положив трубку на кровать. Как я и говорил, у него все в порядке, а я идиот.
27 глава. Не ходите, мальчики, в кафе с яойщицей...
16 августа.
- Внимательно, - протяжно произнес суицидник.
- Привет.
- Привет, коли не шутишь, - в голосе парня слышались нотки веселья.
- Что смеешься?
- Ха, да моя «нянька» тут недовольна, что я продолжаю вечерами болтать по телефону, несмотря на то, что сам теперь звонить не могу. Он мне полчаса что-то говорил, яро жестикулируя, а потом, поглядев на мое спокойное лицо, схватился за ноутбук и быстро напечатал все что сказал. Оказывается, ему совсем не нравится, что я пренебрегаю занятиями, зато беспечно болтаю по телефону. Только я дочитал до конца, как позвонил ты. Теперь «нянька» сидит рядом, скрипит зубами, закатывает глаза и качает головой, - суицидник тихо захихикал.
- Какими это ты занятиями пренебрегаешь? – прищурившись, спросил я. Суицидник застонал.
- И это все, что ты услышал из того, что я говорю? Ты просто уникум!
По ушам резануло слово «услышал», напоминая о нашем разговоре, о разнице между «слышать» и «слушать». Кажется, я только что его слушал.
- Нет, я услышал все, что ты говорил, - попытался исправиться я. – Просто мне стало интересно.
- Ладно, попытка соврать засчитана. Я тебе поверил. Мой «нянь» говорил о психологе. Я, вместо того чтобы рассказывать ей о себе и своих чувствах, рассказываю о написанных историях.
- Зачем?
- Не хочу, чтобы кто-то рылся в моей голове. Мне хватает тебя.
- Когда это я рылся в твоей голове? – изумился я.
- Да хоть сейчас! Выспрашиваешь, чем это я пренебрегаю, зачем.
- Эй, ты чего? Это же просто праздное любопытство, - на том конце повисла тишина, я слышал, как дышит суицидник и где-то глубоко внутри себя чувствовал, что сказал что-то не то.
- Праздное любопытство, да? – почти после минутного молчания повторил за мной парень. Голос его был каким-то… пустым… Безжизненным, разочарованным. – Дурак ты.
- Эммм… Прости.
- За что ты просишь прощения?
- Не знаю, - я услышал тихое фырканье парня.
- Ну хоть не соврал. Это радует, - с веселыми нотками произнес суицидник.
Я не знал, что ответить, а парень вновь замолчал. Тишина затягивалась, начиная давить на сознание. Надо как-то разрядить обстановку. Сделать так, словно разговора, что случился, несколько минут назад никогда и не было. Но вот как?...
- Представляешь, что вчера Настя в кафе учудила, - неожиданно заговорил я.
- Что? – в голосе суицидника промелькнул интерес.
- Слушай, - я начал свой рассказ.
… Вчера я, Настя, Антон и Кирилл, отправились в кафе, посидеть, поболтать, потому, что после инцидента с маньяком мы больше не виделись, понимая, что при встрече с Кириллом желание прибить его захватит нас полностью. Но вчера мы все же рискнули и не прогадали. Кирилл остался жив, правда получил пару подзатыльников и дал честное слово, что больше так не будет. Но речь не об этом…
Сидим мы в кафе, вдруг дверь открывается и входит четверо молодых людей лет по двадцать два-двадцать пять, может даже двадцать семь. Они проходят за свободный столик, что находится по диагонали от нас и усаживаются за него, а я с ребятами замечаю, что Настя неотрывно глядит на одного из вошедших. Она просто пожирала его глазами.
- Насть, ты чего? – окликнул ее Антон. Девушка нахмурилась и быстро перевела взгляд на друга, а потом опять на парня.
- Не знаю… Такое странное чувство…
- Влюбилась, что ли? – предположил Кирилл, мельком глянув на незнакомца, что так приглянулся Насте.
- Очень смешно, - закивала головой девушка, даже не удостоив Кира взглядом. Я не смог скрыть улыбку.
Настя ненавидела отношения. Точнее, она была просто не приспособлена к ним. Если она начинала встречаться с парнем, то на третий день после различных смс и звонков, которыми закидывают друг друга влюбленные, девушка в лучшем случае выключала телефон, в худшем – разбивала об стенку, в наихудшем – об голову горе-возлюбленному. Свидания у нее вызывали нервную дрожь, потому что то время, которое она тратила на них, по словам самой Насти, она могла потратить, куда с большей пользой. Поэтому, теперь на вопрос, почему у нее нет парня, девушка просто отвечала: «Не хочу его выгуливать».
- Тогда, что ты так на него уставилась? – не унимался Кирилл.
- Говорю же, у меня странное чувство. Я хоть и яойщица, но никогда еще самостоятельно не могла определить натурал передо мной или гей, а вот смотрю на этого парня и четко понимаю - гей. Самый натуральный гей.
- Тьфу ты, опять твои заскоки, - произнес я, потеряв интерес к происходящему.
- Никакие это не заскоки! – огрызнулась Настя.
- Да ты посмотри на него! Он нормальный парень! – мне в лоб прилетела фисташка.
- Научись уже, наконец, видеть разницу между геями и существами, что пытаются косить под женщин! – глаза девушки яростно горели. Я поднял руки верх.
- Сдаюсь. Только не убивайте меня, - Настя фыркнула и отвернулась от меня к парню.
- Насть, Саша прав, - вмешался Антон. – У тебя нет никаких доказательств, что этот парень гей, кроме «странного чувства», - последние слова друг произнес с неприкрытой издевкой, за что был награжден убийственным взглядом.
- Ну хорошо, - угрожающе протянула подруга. Мы втроем напряглись, зная, что за этими словами скрывается нечто опасное.
Настя встала из-за стола и направилась к столику, за которым сидела компания молодых людей. Они с интересом наблюдали за ее приближением. Когда девушка подошла совсем близко, каждый из них что-то сказал, наверно здоровался, так как в кафе играла музыка, и было достаточно посетителей, которые общались между собой, создавая гул, мы не могли ничего услышать, да и столик незнакомцев был довольно далеко. Настя повернулась к интересующему ее парню и, кажется, заговорила с ним. Он, чуть щурясь и улыбаясь, отвечал ей. В какой-то миг на его лице скользнуло удивление, он кивнул головой и в ту же секунду перед его лицом возник телефон Насти. Парень, что сидел рядом с тем, с кем болтала наша подруга, тоже уставился на экран. А мы могли полюбоваться, как стремительно меняется выражения их лица. Вначале они хмурились, потом их лица вытянулись, затем с каждой секундой все четче проявлялось отвращение и брезгливость. Оба парня резко отвернулись, одновременно что-то говоря, Настя же чуть склонила голову, заглядывая под стол к парням и, пожав плечами, повернулась к нам. На ее лице играла довольная улыбка.
- Ты что там делала? – опережая меня и Антона, спросил Кирилл, когда подруга вновь уселась за столик.
- Узнавала, гей он или нет, - продолжая скалиться, как после дозы перекавая, ответила Настя.
- Ну и?
- Он сказал, что нет. Причем в довольно грубой форме. Но я его понимаю, у него же там друзья, вряд ли они об этом знают, - я вздохнул.
- А может, он сказал «нет», потому, что это правда?
- Ничего подобного! Стоит мне только посмотреть на Франа, как у меня внутри все замирает, как охотничья собака в стойке!
- На кого посмотреть?
- Франа. Так зовут этого парня. Точнее, он сказал: «Фран. Можно Франция».
- Странное имечко, - оглянувшись на парня, произнес Антон.
- Это неинтересно, - махнул рукой Кирилл. – Лучше скажи, что ты ему показывала? – девушка дьявольски захихикала.
- Гей-порно. Недавно закачала новинки на телефон, - она помахала перед нашими носами своим телефоном, на экране которого еще можно было увидеть нажатое на паузе видео. – Хотите, покажу? Там актеры такие милашки, - она уставилась на нас щенячьими глазками.
- Ну дай заценить, - согласился Кир. Настя тут же вложила ему в ладонь свой телефон.
Кир нажал на воспроизведение и повернул телефон так, что бы мне и Антону было видно, хотя, Антону все равно пришлось чуть приставать из-за столика. За годы дружбы с Настей мы привыкли к ее странному увлечению. Как тут не привыкнуть, когда она могла без разрешения загрузить на твой телефон тонну гей-порно и соответствующих картинок? Или могла начать читать вслух какой-нибудь слэш-рассказ. Причем по ролям и с выражением. Люди ко всему привыкают, вот и мы привыкли. Хотя, продолжаем побаиваться, когда наша подруга вдруг начинает странно улыбаться.
Посмотрев видео минут пять, мы сошлись во мнениях, что актеров действительно подобрали симпатичных. У Кирилла и Антона разгорелся спор кто же все-таки привлекательней актив или пассив, а Настя довольно попивала свой коктейль.
Через пару минут мы расплатились по счету и направились к выходу. Когда мы уже находились возле дверей, на все кафе раздался крик:
- Гребанные пидары! – я почему-то не сомневался, что это относится к нам.
Наша четверка одновременно оглянулась. Взгляды посетителей, устремленные к столику за которым сидел Фран и его знакомые, подсказали нам, кому именно принадлежал крик.
- Ох, малыш, я уже тебе сказала, что никаких скидок, хоть ты и постоянный клиент, - произнесла Настя, мило улыбаясь. – Хочешь секса с мальчиком – плати. А вы чего встали? – она обернулась к нам. – Быстро на выход, вас еще клиенты ждут! – Настя ударила меня и Антона по заднице.
- И с каких пор ты стала нашим сутенером? – весело улыбаясь, поинтересовался Кирилл, когда мы оказались на улице.
- Я им всегда была. Вы были рождены, чтоб стать моими рабами, - она гордо задрала голову вверх, а мы не выдержав захохотали…
- Боже, Настя просто чудо! – смеясь, выговорил суицидник. – Я ее обожаю! Ты так ей и передай.
- Обязательно. Только ты осторожней с комплиментами раскидывайся, а то она и тебя запишет в рабы.
- Да не против, особенно, если у меня будет такой замечательный сутенер. А как этот парень в кафе отреагировал на слова Насти?
- Растерялся. Она ведь сказала это так спокойно, с едва заметной усталостью, словно тот парень ее действительно достал со своими просьбами о скидках. Зато народ в кафе на него уставился, как на новогоднюю елку в середине лета на пляже, - суицидник вновь начал смеяться.
- Интересно, а кого из вас троих он предпочитал? – в голосе парня проскочила издевка.
- Хрен его знает, - серьезно ответил я. – Он выглядит как универсал, хотя, к активу все-таки больше. Смотря с кем поставить.
- Например… с тобой? Хотя тут и думать не надо, ты определенно был бы активом.
- Это потому, что я… как там было… сильный, мужественный, довольно умный, - я решил поиздеваться над парнем. Суицидник оправдал мои ожидания и недовольно зарычал.
- Я сказал те слова, находясь под воздействием каких-то лекарств или наркотиков! Точнее, меня заставили сказать под дулом пистолета! Я не мог сопротивляться! – запротестовал суицидник.
- Ага-ага. Тебе угрожали, что если ты их не скажешь, то начнется апокалипсис, - закивал я головой.
- Как ты узнал об этом? – поразился парень.
- Элементарно, Ватсон. Я знаю, что ты не сказал бы эти слова под угрозой собственной жизни, но вот если бы пригрозились убить кого-то другого, то у тебя не оставалось выбора.
- Ах, какой я благородный, - суицидник наиграно всплакнул. – Ради спасения чужой жизни, не пожалел свою гордость. В честь меня обязаны поставить памятник!
- Уже ставят! – заверил я его. – Аж три штуки, за «сильного», «мужественного» и «умного».
- Ох, ну раз так, то моя душа спокойна, - сквозь игру парня в героя, я услышал, как мама зовет меня.
- Блин. Эй, суицидник, мне пора идти. Я завтра позвоню.
- Договорились. До завтра.
Я положил трубку и поспешил вниз, радуясь, что разговор, который так неудачно начался, закончился на столь оптимистической ноте.
- Внимательно, - протяжно произнес суицидник.
- Привет.
- Привет, коли не шутишь, - в голосе парня слышались нотки веселья.
- Что смеешься?
- Ха, да моя «нянька» тут недовольна, что я продолжаю вечерами болтать по телефону, несмотря на то, что сам теперь звонить не могу. Он мне полчаса что-то говорил, яро жестикулируя, а потом, поглядев на мое спокойное лицо, схватился за ноутбук и быстро напечатал все что сказал. Оказывается, ему совсем не нравится, что я пренебрегаю занятиями, зато беспечно болтаю по телефону. Только я дочитал до конца, как позвонил ты. Теперь «нянька» сидит рядом, скрипит зубами, закатывает глаза и качает головой, - суицидник тихо захихикал.
- Какими это ты занятиями пренебрегаешь? – прищурившись, спросил я. Суицидник застонал.
- И это все, что ты услышал из того, что я говорю? Ты просто уникум!
По ушам резануло слово «услышал», напоминая о нашем разговоре, о разнице между «слышать» и «слушать». Кажется, я только что его слушал.
- Нет, я услышал все, что ты говорил, - попытался исправиться я. – Просто мне стало интересно.
- Ладно, попытка соврать засчитана. Я тебе поверил. Мой «нянь» говорил о психологе. Я, вместо того чтобы рассказывать ей о себе и своих чувствах, рассказываю о написанных историях.
- Зачем?
- Не хочу, чтобы кто-то рылся в моей голове. Мне хватает тебя.
- Когда это я рылся в твоей голове? – изумился я.
- Да хоть сейчас! Выспрашиваешь, чем это я пренебрегаю, зачем.
- Эй, ты чего? Это же просто праздное любопытство, - на том конце повисла тишина, я слышал, как дышит суицидник и где-то глубоко внутри себя чувствовал, что сказал что-то не то.
- Праздное любопытство, да? – почти после минутного молчания повторил за мной парень. Голос его был каким-то… пустым… Безжизненным, разочарованным. – Дурак ты.
- Эммм… Прости.
- За что ты просишь прощения?
- Не знаю, - я услышал тихое фырканье парня.
- Ну хоть не соврал. Это радует, - с веселыми нотками произнес суицидник.
Я не знал, что ответить, а парень вновь замолчал. Тишина затягивалась, начиная давить на сознание. Надо как-то разрядить обстановку. Сделать так, словно разговора, что случился, несколько минут назад никогда и не было. Но вот как?...
- Представляешь, что вчера Настя в кафе учудила, - неожиданно заговорил я.
- Что? – в голосе суицидника промелькнул интерес.
- Слушай, - я начал свой рассказ.
… Вчера я, Настя, Антон и Кирилл, отправились в кафе, посидеть, поболтать, потому, что после инцидента с маньяком мы больше не виделись, понимая, что при встрече с Кириллом желание прибить его захватит нас полностью. Но вчера мы все же рискнули и не прогадали. Кирилл остался жив, правда получил пару подзатыльников и дал честное слово, что больше так не будет. Но речь не об этом…
Сидим мы в кафе, вдруг дверь открывается и входит четверо молодых людей лет по двадцать два-двадцать пять, может даже двадцать семь. Они проходят за свободный столик, что находится по диагонали от нас и усаживаются за него, а я с ребятами замечаю, что Настя неотрывно глядит на одного из вошедших. Она просто пожирала его глазами.
- Насть, ты чего? – окликнул ее Антон. Девушка нахмурилась и быстро перевела взгляд на друга, а потом опять на парня.
- Не знаю… Такое странное чувство…
- Влюбилась, что ли? – предположил Кирилл, мельком глянув на незнакомца, что так приглянулся Насте.
- Очень смешно, - закивала головой девушка, даже не удостоив Кира взглядом. Я не смог скрыть улыбку.
Настя ненавидела отношения. Точнее, она была просто не приспособлена к ним. Если она начинала встречаться с парнем, то на третий день после различных смс и звонков, которыми закидывают друг друга влюбленные, девушка в лучшем случае выключала телефон, в худшем – разбивала об стенку, в наихудшем – об голову горе-возлюбленному. Свидания у нее вызывали нервную дрожь, потому что то время, которое она тратила на них, по словам самой Насти, она могла потратить, куда с большей пользой. Поэтому, теперь на вопрос, почему у нее нет парня, девушка просто отвечала: «Не хочу его выгуливать».
- Тогда, что ты так на него уставилась? – не унимался Кирилл.
- Говорю же, у меня странное чувство. Я хоть и яойщица, но никогда еще самостоятельно не могла определить натурал передо мной или гей, а вот смотрю на этого парня и четко понимаю - гей. Самый натуральный гей.
- Тьфу ты, опять твои заскоки, - произнес я, потеряв интерес к происходящему.
- Никакие это не заскоки! – огрызнулась Настя.
- Да ты посмотри на него! Он нормальный парень! – мне в лоб прилетела фисташка.
- Научись уже, наконец, видеть разницу между геями и существами, что пытаются косить под женщин! – глаза девушки яростно горели. Я поднял руки верх.
- Сдаюсь. Только не убивайте меня, - Настя фыркнула и отвернулась от меня к парню.
- Насть, Саша прав, - вмешался Антон. – У тебя нет никаких доказательств, что этот парень гей, кроме «странного чувства», - последние слова друг произнес с неприкрытой издевкой, за что был награжден убийственным взглядом.
- Ну хорошо, - угрожающе протянула подруга. Мы втроем напряглись, зная, что за этими словами скрывается нечто опасное.
Настя встала из-за стола и направилась к столику, за которым сидела компания молодых людей. Они с интересом наблюдали за ее приближением. Когда девушка подошла совсем близко, каждый из них что-то сказал, наверно здоровался, так как в кафе играла музыка, и было достаточно посетителей, которые общались между собой, создавая гул, мы не могли ничего услышать, да и столик незнакомцев был довольно далеко. Настя повернулась к интересующему ее парню и, кажется, заговорила с ним. Он, чуть щурясь и улыбаясь, отвечал ей. В какой-то миг на его лице скользнуло удивление, он кивнул головой и в ту же секунду перед его лицом возник телефон Насти. Парень, что сидел рядом с тем, с кем болтала наша подруга, тоже уставился на экран. А мы могли полюбоваться, как стремительно меняется выражения их лица. Вначале они хмурились, потом их лица вытянулись, затем с каждой секундой все четче проявлялось отвращение и брезгливость. Оба парня резко отвернулись, одновременно что-то говоря, Настя же чуть склонила голову, заглядывая под стол к парням и, пожав плечами, повернулась к нам. На ее лице играла довольная улыбка.
- Ты что там делала? – опережая меня и Антона, спросил Кирилл, когда подруга вновь уселась за столик.
- Узнавала, гей он или нет, - продолжая скалиться, как после дозы перекавая, ответила Настя.
- Ну и?
- Он сказал, что нет. Причем в довольно грубой форме. Но я его понимаю, у него же там друзья, вряд ли они об этом знают, - я вздохнул.
- А может, он сказал «нет», потому, что это правда?
- Ничего подобного! Стоит мне только посмотреть на Франа, как у меня внутри все замирает, как охотничья собака в стойке!
- На кого посмотреть?
- Франа. Так зовут этого парня. Точнее, он сказал: «Фран. Можно Франция».
- Странное имечко, - оглянувшись на парня, произнес Антон.
- Это неинтересно, - махнул рукой Кирилл. – Лучше скажи, что ты ему показывала? – девушка дьявольски захихикала.
- Гей-порно. Недавно закачала новинки на телефон, - она помахала перед нашими носами своим телефоном, на экране которого еще можно было увидеть нажатое на паузе видео. – Хотите, покажу? Там актеры такие милашки, - она уставилась на нас щенячьими глазками.
- Ну дай заценить, - согласился Кир. Настя тут же вложила ему в ладонь свой телефон.
Кир нажал на воспроизведение и повернул телефон так, что бы мне и Антону было видно, хотя, Антону все равно пришлось чуть приставать из-за столика. За годы дружбы с Настей мы привыкли к ее странному увлечению. Как тут не привыкнуть, когда она могла без разрешения загрузить на твой телефон тонну гей-порно и соответствующих картинок? Или могла начать читать вслух какой-нибудь слэш-рассказ. Причем по ролям и с выражением. Люди ко всему привыкают, вот и мы привыкли. Хотя, продолжаем побаиваться, когда наша подруга вдруг начинает странно улыбаться.
Посмотрев видео минут пять, мы сошлись во мнениях, что актеров действительно подобрали симпатичных. У Кирилла и Антона разгорелся спор кто же все-таки привлекательней актив или пассив, а Настя довольно попивала свой коктейль.
Через пару минут мы расплатились по счету и направились к выходу. Когда мы уже находились возле дверей, на все кафе раздался крик:
- Гребанные пидары! – я почему-то не сомневался, что это относится к нам.
Наша четверка одновременно оглянулась. Взгляды посетителей, устремленные к столику за которым сидел Фран и его знакомые, подсказали нам, кому именно принадлежал крик.
- Ох, малыш, я уже тебе сказала, что никаких скидок, хоть ты и постоянный клиент, - произнесла Настя, мило улыбаясь. – Хочешь секса с мальчиком – плати. А вы чего встали? – она обернулась к нам. – Быстро на выход, вас еще клиенты ждут! – Настя ударила меня и Антона по заднице.
- И с каких пор ты стала нашим сутенером? – весело улыбаясь, поинтересовался Кирилл, когда мы оказались на улице.
- Я им всегда была. Вы были рождены, чтоб стать моими рабами, - она гордо задрала голову вверх, а мы не выдержав захохотали…
- Боже, Настя просто чудо! – смеясь, выговорил суицидник. – Я ее обожаю! Ты так ей и передай.
- Обязательно. Только ты осторожней с комплиментами раскидывайся, а то она и тебя запишет в рабы.
- Да не против, особенно, если у меня будет такой замечательный сутенер. А как этот парень в кафе отреагировал на слова Насти?
- Растерялся. Она ведь сказала это так спокойно, с едва заметной усталостью, словно тот парень ее действительно достал со своими просьбами о скидках. Зато народ в кафе на него уставился, как на новогоднюю елку в середине лета на пляже, - суицидник вновь начал смеяться.
- Интересно, а кого из вас троих он предпочитал? – в голосе парня проскочила издевка.
- Хрен его знает, - серьезно ответил я. – Он выглядит как универсал, хотя, к активу все-таки больше. Смотря с кем поставить.
- Например… с тобой? Хотя тут и думать не надо, ты определенно был бы активом.
- Это потому, что я… как там было… сильный, мужественный, довольно умный, - я решил поиздеваться над парнем. Суицидник оправдал мои ожидания и недовольно зарычал.
- Я сказал те слова, находясь под воздействием каких-то лекарств или наркотиков! Точнее, меня заставили сказать под дулом пистолета! Я не мог сопротивляться! – запротестовал суицидник.
- Ага-ага. Тебе угрожали, что если ты их не скажешь, то начнется апокалипсис, - закивал я головой.
- Как ты узнал об этом? – поразился парень.
- Элементарно, Ватсон. Я знаю, что ты не сказал бы эти слова под угрозой собственной жизни, но вот если бы пригрозились убить кого-то другого, то у тебя не оставалось выбора.
- Ах, какой я благородный, - суицидник наиграно всплакнул. – Ради спасения чужой жизни, не пожалел свою гордость. В честь меня обязаны поставить памятник!
- Уже ставят! – заверил я его. – Аж три штуки, за «сильного», «мужественного» и «умного».
- Ох, ну раз так, то моя душа спокойна, - сквозь игру парня в героя, я услышал, как мама зовет меня.
- Блин. Эй, суицидник, мне пора идти. Я завтра позвоню.
- Договорились. До завтра.
Я положил трубку и поспешил вниз, радуясь, что разговор, который так неудачно начался, закончился на столь оптимистической ноте.
28 глава. Я так хочу вернуться в май...
Один день сменял другой, время, как ему и подобает, шло вперед семимильными шагами, а у меня появилась привычка каждый вечер звонить суициднику и разговаривать с ним. Всегда, когда он мне отвечал, я слышал его радостный, беззаботный голос, но, почему-то, мне казалось, что это ложь, что минуту назад ему было плохо и он просто притворяется. Я не знаю, было это правдой или нет, спрашивать у самого суицидника я не хотел, боялся, что вновь замкнется.
Вначале, наши разговоры были все такими же шутливыми, где мы подкалывали и издевались друг над другом, но со временем что-то изменилось, и мы могли просто болтать о каком-то кино, суицидник мог пересказывать сюжет какой-нибудь книги, затем к этим разговорам присоединилась и болтовня о том, как мы провели день, что было интересного. Вскоре, я выучил его расписание наизусть, и каждый вечер интересовался, есть ли улучшения. Но их не было…
Закончился август, настал сентябрь. Я и Настя пошли в институт. Антон уехал в Москву. Кирилл вплотную стал вникать в бизнес отца. Несмотря на то, что в моей группе было достаточное количество людей - в основном девушек, - подружиться ни с кем я не смог. Да и не хотел как-то. Занятия, незнакомые для меня предметы - захватили меня полностью. Я не ожидал этого, но быть студентом мне понравилось. Суицидник посмеивался надо мной, говорил, что это до первой сессии.
В начале сентября пришел счет за телефон и у мамы чуть не случился инфаркт, когда она увидела довольно крупную сумму. Пришлось рассказать ей, что вечерами я болтаю с суицидником по два-три часа без перерыва. У нее был шок. Такого она точно не ждала. Зато потом ходила счастливая, но поставила ограничения на звонки. Недолго думая, мы с суицидником нашли выход и теперь большую часть времени общались в аське. Так как она была установлена у меня и на компьютере, и на телефоне, то я всегда находился онлайн, а если меня не было, то суициднику стоило только отправить мне смс «я в сети», как я сразу появлялся. Теперь мы общались утром, днем, вечером. Всегда, когда находилась свободная минутка.
Иногда я ловил себя на мысли, что мне нравится общаться с суицидником, что он хороший и интересный собеседник. Я даже не заметил, как стал читать книги, про которые он говорил. И тогда я вспоминал слова Кирилла о том, что мне надо просто забыть, что он хотел покончить с собой и смотреть на него как на простого парня. Когда я думал об этом, что-то в моем мозгу щелкало, отказываясь это принимать. Я не мог заставить себя перестать считать суицидника суицидником. Сила привычки?
Однажды, в середине сентября, я никак не мог уснуть и решил выйти в аську. Суицидник тоже оказался там. Мы оба удивились присутствию друг друга, начали как всегда болтать, а потом он попросил позвонить ему. Я удивился, но все-таки сходил в кабинет за трубкой и, вернувшись к себе, по памяти набрал номер. Суицидник ответил мгновенно.
- Ты что-то хотел? – в полголоса спросил я.
- Ага. Спеть тебе колыбельную, - посмеиваясь, ответил он.
- Что?
- Шучу-шучу. Просто спеть. Тебе же скоро вставать на пары, так что ложись в кровать и закрывай глаза.
- Ты чокнутый, - пробормотал я, но послушно начал ложиться.
- Пффф, нашел, чем удивить.
Я залез под одеяло и лег на бок.
- Давай, маэстро, свою колыбельную.
И он дал.
Я так хочу вернуться в май май,
Но только наступила осень.
Пора спать.
Бай бай.
Завтра вставать в восемь.
Его голос был нежным, ласковым, словно он действительно пел колыбельную, а еще мне казалось, что он говорит о себе. Он хотел вернуться в май, когда находился еще тут, дома, и все было хорошо.
Завариваю чай и думаю
"Почему-то у нашей жизни столько не понятных муток?"
Наша судьба не переваривает шуток,
Зато у каждого вагон ее подкинутых уток,
Часто слышу, как она смеется,
Сто пудов за мои ошибки отрывается.
Эта истина еще старее, чем солнце.
Зло - злом, а добро - добром возвращается.
Просто нужно немного подождать.
Пойду, помою посуду,
Хотя хочется спать.
Завтра снова это первая пара.
Опять будильник на восемь.
А сколько сейчас? Пять…
Рефлекторно протягиваю руку и беру мобильник в руках. Время чуть больше пяти. Улыбаюсь. Интересно, он специально подобрал эту песню или просто совпадение?
Ну до чего пустой может быть голова,
Когда садишься специально о чем-то писать,
И в песню лезут ненужные слова,
А настоящее и вовсе не стоит искать
Кажется, он действительно подбирал песню под себя.
Дождь за окном часто поет со мной,
Он чувствует музыку каждым прикосновением,
Его нот рядом с моей душой,
Он виновник грусти и вдохновения.
Что-то я снова заслушался,
Дождь льет уже 7 часов подряд,
Его давно не было, и он успел соскучиться,
И я тоже, честно говоря,
Грусть ты не уходишь, и не уходи
Чай уже готов, давай посидим,
Расскажи, как там твоя жизнь,
Нам до мая далеко, не спеши…
Почему-то, в этот момент мне показалось, что суицидник признался в том, в чем не хотел признаваться. Ему плохо там. Он хочет назад, но вслух этого не говорит. Он хочет вернуться домой, чтобы вновь писать свои рассказы, совершать ночные набеги на холодильник, прикидываться призраком, и неделями не вылезать из своей комнаты. Ему все это нравилось. Его все устраивало, но случилось непредвиденное, и теперь он совершенно один, черт знает где, а я его единственная связь с внешним миром, к которому он привык. С нашим внешним миром, а не заграничным. Была, конечно, еще мама, но они разговаривали недолго и только о его здоровье. Что-то менялось в наших с суицидником отношениях. Медленно, незаметно, но менялось, а я никак не мог понять что.
Закончился сентябрь, пришел черед октября. В институте у меня все было хорошо. Насколько я знал, у Насти и Антона тоже все складывалось удачно. А вот у одногруппников Насти не очень, ведь теперь девушка доставала их своим яоем. Кирилла я почти не видел. Он был полностью загружен делами. Его отец не давал сыну и минуту отдыха, так что общались мы только по телефону, и то быстро и урывками. У Кати, кстати, тоже все было хорошо. Недавно она участвовала в каком-то показе мод и теперь летала на крыльях. Мама, после открытия магазина в торговом центре, открыла еще и ресторан. Мы все продолжали жить, все шли вперед, и только у суицидника все было без изменений. Интересно, а если они вообще не появятся, то сколько он там пробудет? Год? Два? Три? Всю жизнь? Чем зря платить деньги на лечение, которое не приносит результатов, не лучше ли вернуть его домой?
Я так был погружен в свои мысли, что не заметил, как очутился перед серой дверью. Дверью в его комнату. Не знаю, зачем и как сюда пришел. Я хотел было уже развернуться и уйти, но что-то мне не дало, и я вошел внутрь…
Нервы - Май-bye
Вначале, наши разговоры были все такими же шутливыми, где мы подкалывали и издевались друг над другом, но со временем что-то изменилось, и мы могли просто болтать о каком-то кино, суицидник мог пересказывать сюжет какой-нибудь книги, затем к этим разговорам присоединилась и болтовня о том, как мы провели день, что было интересного. Вскоре, я выучил его расписание наизусть, и каждый вечер интересовался, есть ли улучшения. Но их не было…
Закончился август, настал сентябрь. Я и Настя пошли в институт. Антон уехал в Москву. Кирилл вплотную стал вникать в бизнес отца. Несмотря на то, что в моей группе было достаточное количество людей - в основном девушек, - подружиться ни с кем я не смог. Да и не хотел как-то. Занятия, незнакомые для меня предметы - захватили меня полностью. Я не ожидал этого, но быть студентом мне понравилось. Суицидник посмеивался надо мной, говорил, что это до первой сессии.
В начале сентября пришел счет за телефон и у мамы чуть не случился инфаркт, когда она увидела довольно крупную сумму. Пришлось рассказать ей, что вечерами я болтаю с суицидником по два-три часа без перерыва. У нее был шок. Такого она точно не ждала. Зато потом ходила счастливая, но поставила ограничения на звонки. Недолго думая, мы с суицидником нашли выход и теперь большую часть времени общались в аське. Так как она была установлена у меня и на компьютере, и на телефоне, то я всегда находился онлайн, а если меня не было, то суициднику стоило только отправить мне смс «я в сети», как я сразу появлялся. Теперь мы общались утром, днем, вечером. Всегда, когда находилась свободная минутка.
Иногда я ловил себя на мысли, что мне нравится общаться с суицидником, что он хороший и интересный собеседник. Я даже не заметил, как стал читать книги, про которые он говорил. И тогда я вспоминал слова Кирилла о том, что мне надо просто забыть, что он хотел покончить с собой и смотреть на него как на простого парня. Когда я думал об этом, что-то в моем мозгу щелкало, отказываясь это принимать. Я не мог заставить себя перестать считать суицидника суицидником. Сила привычки?
Однажды, в середине сентября, я никак не мог уснуть и решил выйти в аську. Суицидник тоже оказался там. Мы оба удивились присутствию друг друга, начали как всегда болтать, а потом он попросил позвонить ему. Я удивился, но все-таки сходил в кабинет за трубкой и, вернувшись к себе, по памяти набрал номер. Суицидник ответил мгновенно.
- Ты что-то хотел? – в полголоса спросил я.
- Ага. Спеть тебе колыбельную, - посмеиваясь, ответил он.
- Что?
- Шучу-шучу. Просто спеть. Тебе же скоро вставать на пары, так что ложись в кровать и закрывай глаза.
- Ты чокнутый, - пробормотал я, но послушно начал ложиться.
- Пффф, нашел, чем удивить.
Я залез под одеяло и лег на бок.
- Давай, маэстро, свою колыбельную.
И он дал.
Я так хочу вернуться в май май,
Но только наступила осень.
Пора спать.
Бай бай.
Завтра вставать в восемь.
Его голос был нежным, ласковым, словно он действительно пел колыбельную, а еще мне казалось, что он говорит о себе. Он хотел вернуться в май, когда находился еще тут, дома, и все было хорошо.
Завариваю чай и думаю
"Почему-то у нашей жизни столько не понятных муток?"
Наша судьба не переваривает шуток,
Зато у каждого вагон ее подкинутых уток,
Часто слышу, как она смеется,
Сто пудов за мои ошибки отрывается.
Эта истина еще старее, чем солнце.
Зло - злом, а добро - добром возвращается.
Просто нужно немного подождать.
Пойду, помою посуду,
Хотя хочется спать.
Завтра снова это первая пара.
Опять будильник на восемь.
А сколько сейчас? Пять…
Рефлекторно протягиваю руку и беру мобильник в руках. Время чуть больше пяти. Улыбаюсь. Интересно, он специально подобрал эту песню или просто совпадение?
Ну до чего пустой может быть голова,
Когда садишься специально о чем-то писать,
И в песню лезут ненужные слова,
А настоящее и вовсе не стоит искать
Кажется, он действительно подбирал песню под себя.
Дождь за окном часто поет со мной,
Он чувствует музыку каждым прикосновением,
Его нот рядом с моей душой,
Он виновник грусти и вдохновения.
Что-то я снова заслушался,
Дождь льет уже 7 часов подряд,
Его давно не было, и он успел соскучиться,
И я тоже, честно говоря,
Грусть ты не уходишь, и не уходи
Чай уже готов, давай посидим,
Расскажи, как там твоя жизнь,
Нам до мая далеко, не спеши…
Почему-то, в этот момент мне показалось, что суицидник признался в том, в чем не хотел признаваться. Ему плохо там. Он хочет назад, но вслух этого не говорит. Он хочет вернуться домой, чтобы вновь писать свои рассказы, совершать ночные набеги на холодильник, прикидываться призраком, и неделями не вылезать из своей комнаты. Ему все это нравилось. Его все устраивало, но случилось непредвиденное, и теперь он совершенно один, черт знает где, а я его единственная связь с внешним миром, к которому он привык. С нашим внешним миром, а не заграничным. Была, конечно, еще мама, но они разговаривали недолго и только о его здоровье. Что-то менялось в наших с суицидником отношениях. Медленно, незаметно, но менялось, а я никак не мог понять что.
Закончился сентябрь, пришел черед октября. В институте у меня все было хорошо. Насколько я знал, у Насти и Антона тоже все складывалось удачно. А вот у одногруппников Насти не очень, ведь теперь девушка доставала их своим яоем. Кирилла я почти не видел. Он был полностью загружен делами. Его отец не давал сыну и минуту отдыха, так что общались мы только по телефону, и то быстро и урывками. У Кати, кстати, тоже все было хорошо. Недавно она участвовала в каком-то показе мод и теперь летала на крыльях. Мама, после открытия магазина в торговом центре, открыла еще и ресторан. Мы все продолжали жить, все шли вперед, и только у суицидника все было без изменений. Интересно, а если они вообще не появятся, то сколько он там пробудет? Год? Два? Три? Всю жизнь? Чем зря платить деньги на лечение, которое не приносит результатов, не лучше ли вернуть его домой?
Я так был погружен в свои мысли, что не заметил, как очутился перед серой дверью. Дверью в его комнату. Не знаю, зачем и как сюда пришел. Я хотел было уже развернуться и уйти, но что-то мне не дало, и я вошел внутрь…
Нервы - Май-bye
29 глава. Правда
Я на секунду замер перед серой дверью, а затем решительно повернул ручку и толкнул дверь внутрь. В лучах заходящего солнца, комната была окрашена в красные тона, так что я без проблем мог ее разглядеть и, если честно, я был поражен. По всему периметру комнаты был прикреплен железный брус, так же, еще несколько парных брусьев стояли в левой части комнаты. Вместе с ними там же находились непонятные для меня тренажеры, палки, веревки, гантели разной массы. Мини тренажерный зал. В правой части комнаты находилась двуспальная кровать и комод. Обе части соединял стол с компьютером, который был полностью завален бумагами, а с двух сторон от стола лежали стопки книг. Я подошел ближе, чтобы рассмотреть их. Словари, мифы и легенды различных стран, классика русской литературы, классика зарубежной литературы, современная классика, современная литература различных жанров: фэнтези, фантастика, триллер, ужасы, комедия. От мелькания огромного количества названий книг, у меня голова пошла кругом. Когда он только успевал все это читать?
Я покачал головой и боковым зрением заметил то, что скрывал от меня наступающий сумрак. Стена левой половины комнаты была увешена статьями, вырезками из газет, фотографиями людей и их автобиографией, распечатками из интернета, и все они были посвящены компрессионному перелому позвоночника в поясничном отделе. Так значит, суицидник действительно вновь хотел начать ходить…
Я, прищурившись, посмотрел на компьютер. Соблазн велик, но…
- Он убьет меня, если узнает, - пробормотал я, усаживаясь в кресло.
Компьютер тихо загудел, когда я его включил и начал грузиться, чтоб через несколько секунд загореться синим экраном и выдать мне «введите пароль». Ну что за человек ставить пароль на компьютер, когда никто в его комнату не заходит? Да и хозяин комнаты вечно находится в ней. Издевается надо мной что ли. Я не отрывал глаз от монитора, решая, что же делать дальше и тут заметил знак вопроса. Подсказка! Посмотрим, что там. «Ага, дам я тебе подсказку, аж три раза!» Я чуть не зарычал. Вот что за… Бесит. Я тяжело вздохнул и уже хотел выключить технику, как в голове мелькнула догадка, а руки уже печатали «анупошелвонотмоегокомпьютера». Нет, суицидник всегда говорит "комп". Пароль ««анупошелвонотмоегокомпа». На секунду экран замер, словно решая, стоит ли мне все-таки показывать свои тайны, хоть я знаю пароль или не стоит? Но команды взяли вверх, меня наконец-то поприветствовали и показали рабочий стол. Вот тут-то меня и пробрал настоящий шок. Обоями у суицидника служила не картинка с автомобилем, девушкой или пейзажем, а фотография. На ней был запечатлен сам суицидник, я и Эрика. Я помню, когда ее сделали.
Середина мая. Был солнечный, жаркий день, словно на дворе разгар лета, а не конец весны и мама решила устроить «день чистого воздуха». Она вытащила нас всех на улицу и не давала зайти в дом до самого вечера. Мама сидела на садовой качели, легко качаясь, суицидник лежал головой у нее на коленях и что-то рассказывал. Я подошел к ним и уселся ему на ноги. Он тут же начал возмущаться и тихо рычать, мои доводы о том, что он их все равно не чувствует он игнорировал, мама глядя на нас тихо смеялась. Именно в этот момент один из охранников нас сфотографировал – маму с нежной улыбкой, разъяренный, красный профиль суицидника и мой анфас с неподдельным удивлением.
Я тихо захихикал, вспомнив, тот день. Но интересно, почему именно эта фотография? Она ведь такая… такая… Почему-то в голову ничего не шло кроме «яркая», «живая», «настоящая», «семейная». Семейная? Да, тут мы похожи на семью. Неужели, суицидник тоже так считает? Ладно, нечего заморачиваться, лучше посмотрим, что у него тут есть. Я оглядел рабочий стол. Ужас! Куча папок, куча вордовских документов и все находится в каком-то хаосе! Как он только что-то находит? Я пробежался глазами по названиям «Мои рассказы», «Зарисовки», «Заготовки»… Зачем создавать две папки схожим названием? Я быстро открыл их обе. А, теперь ясно, в «зарисовках», рассказы, у которых написана хотя бы одна страница, а в «заготовках», от силы пол страницы или просто записана мысль, идея для сюжета. Кстати одна мне знакома. Неужели он действительно хочет написать историю про одного и того же человека в разных мирах? Все-таки, творческих людей мне не понять. Посмотрим, что тут еще есть. «Планета 9010», «кусочки планеты 9010», «материал для планеты 9010», «музыка и арты вдохновляющие на планету 9010», «Из жизни радио», «кусочки из жизни радио», «материал для…» Так все ясно. У каждого рассказа свои отдельные три папки и если посмотреть, то система все-таки была. Под каждым документом лежали папки с его частями. А остальное свободное место занимали всевозможные программы. Хотя, вон у «корзины» есть еще одна папка и даже не подписана. Интересно…
Открыв ее, я смог полюбоваться еще одной безымянной папкой, внутри нее была еще одна папка, внутри той тоже. Что за матрешки? Я, не задумываясь, начал щелкать мышкой, пока одна из многочисленных папок вдруг не привлекла мое внимание своим именем «если ты дошел сюда, то стой!». С чего бы это? Открыть. «Я очень прошу, закрой это окно». Просит? Это что-то новенькое. «Урод». А вот это уже больше похоже на суицидника. Я открыл папку и увидел значки фотографий. И что мы тут прятали? Голых девушек? Ухмыляясь, я открыл первое изображение и замер не в силах пошевелиться.
На фотографии был суицидник, но еще довольно мелкий, лет одиннадцать-двенадцать примерно. Он был в одних трусах, а все его тело покрывали синяки. Бесчисленное количество синяков. Я резко перелистнул фото, теперь суицидник был сфотографирован правым боком. Я нервно сглотнул, переводя дыхание. Что за черт? Пальцы сами по себе начали щелкать по мышке, показывая все новые и новые фотографии. На них всех был изображен побитый суицидник и на каждой фотографии стояла дата. Иногда разрыв был дни, иногда недели, иногда месяца. Я видел, как он взрослел. Боже, здесь же сотни фотографий! Но кто? Кто это мог сделать? Это ведь постоянное насилие, а значит, его или избивали в школе, или… От внезапной догадки пробежал озноб.
- Твои родители, наверно, были экстрасенсами, знали, что из тебя сволочь вырастет, вот и бросили, - суицидник довольно скалится.
- А твои - нет, иначе бы, ни за что не оставили себе такого слабака, - я возвращаю ему оскал. Вместо того, чтобы отбить удар, он вдруг кладет голову на стол и еле слышно произносит, наверно, не хочет, чтобы я слышал, но я все равно слышу.
- Жаль, что они не экстрасенсы…
..или дома. Боже, его избивали собственные родители! Год за годом. Почему-то, я не сомневаюсь, что это были именно они.
Последняя фотография. Дата за месяц до попытки самоубийства.
Черт, жизнь в детдоме, конечно, не сахар, там тебя тоже могут запросто избить и, если не повезет, то толпой. Если очень не повезет, станешь для кого-то вечной игрушкой, мальчиком для битья. Я видел, сколько таких «игрушек» ломалось, сколько пытались покончить с собой и скольким это удалось. И я поражаюсь и восхищаюсь тому, сколько Арсений смог продержаться. Эх, если бы он подождал еще чуть-чуть, ему бы исполнилось восемнадцать и он стал бы полностью свободен от родителей. Стоп. Он не детдомовский. Его родители ни за что бы не отпустили его, у них ведь был какой-то план. А значит он не смог бы от них освободиться.
И тут я захохотал. Ай да Сеня, ай да сволочь! Сукин сын! Он знал, что никогда не получит свободу, что вся его жизнь будет продумана не им и поэтому бросился из окна. Нет, он не сломался, как я думал. Наоборот, это был своеобразный бунт. Он никогда не прекращал бороться. Если бы он умер, то люди узнали бы об этом молниеносно, как и то, что это был не несчастный случай, а самоубийство и тогда, на его родителей посыпались обвинения: «Где же вы были?», «Почему не уберегли?», «Как вы могли не заметить, что ему плохо?», а если бы еще и фотографии всплыли… Своей смертью Арсений собирался уничтожить родителей.
По комнате разнеслась тихая мелодия, оповещая о входящем сообщение. Я достал телефон из джинс и, глянув на экран, заулыбался. Суицидник: «Я в сети. Жду тебя».
Если я выйду в аську через его компьютер, он ведь ни за что не узнает? Главное не проболтаться. Я быстро включил программу и ввел свой ник и пароль.
^_^Hektar^_^
Быстро же ты.
Golhip
За компьютером сидел.
Я покачал головой и боковым зрением заметил то, что скрывал от меня наступающий сумрак. Стена левой половины комнаты была увешена статьями, вырезками из газет, фотографиями людей и их автобиографией, распечатками из интернета, и все они были посвящены компрессионному перелому позвоночника в поясничном отделе. Так значит, суицидник действительно вновь хотел начать ходить…
Я, прищурившись, посмотрел на компьютер. Соблазн велик, но…
- Он убьет меня, если узнает, - пробормотал я, усаживаясь в кресло.
Компьютер тихо загудел, когда я его включил и начал грузиться, чтоб через несколько секунд загореться синим экраном и выдать мне «введите пароль». Ну что за человек ставить пароль на компьютер, когда никто в его комнату не заходит? Да и хозяин комнаты вечно находится в ней. Издевается надо мной что ли. Я не отрывал глаз от монитора, решая, что же делать дальше и тут заметил знак вопроса. Подсказка! Посмотрим, что там. «Ага, дам я тебе подсказку, аж три раза!» Я чуть не зарычал. Вот что за… Бесит. Я тяжело вздохнул и уже хотел выключить технику, как в голове мелькнула догадка, а руки уже печатали «анупошелвонотмоегокомпьютера». Нет, суицидник всегда говорит "комп". Пароль ««анупошелвонотмоегокомпа». На секунду экран замер, словно решая, стоит ли мне все-таки показывать свои тайны, хоть я знаю пароль или не стоит? Но команды взяли вверх, меня наконец-то поприветствовали и показали рабочий стол. Вот тут-то меня и пробрал настоящий шок. Обоями у суицидника служила не картинка с автомобилем, девушкой или пейзажем, а фотография. На ней был запечатлен сам суицидник, я и Эрика. Я помню, когда ее сделали.
Середина мая. Был солнечный, жаркий день, словно на дворе разгар лета, а не конец весны и мама решила устроить «день чистого воздуха». Она вытащила нас всех на улицу и не давала зайти в дом до самого вечера. Мама сидела на садовой качели, легко качаясь, суицидник лежал головой у нее на коленях и что-то рассказывал. Я подошел к ним и уселся ему на ноги. Он тут же начал возмущаться и тихо рычать, мои доводы о том, что он их все равно не чувствует он игнорировал, мама глядя на нас тихо смеялась. Именно в этот момент один из охранников нас сфотографировал – маму с нежной улыбкой, разъяренный, красный профиль суицидника и мой анфас с неподдельным удивлением.
Я тихо захихикал, вспомнив, тот день. Но интересно, почему именно эта фотография? Она ведь такая… такая… Почему-то в голову ничего не шло кроме «яркая», «живая», «настоящая», «семейная». Семейная? Да, тут мы похожи на семью. Неужели, суицидник тоже так считает? Ладно, нечего заморачиваться, лучше посмотрим, что у него тут есть. Я оглядел рабочий стол. Ужас! Куча папок, куча вордовских документов и все находится в каком-то хаосе! Как он только что-то находит? Я пробежался глазами по названиям «Мои рассказы», «Зарисовки», «Заготовки»… Зачем создавать две папки схожим названием? Я быстро открыл их обе. А, теперь ясно, в «зарисовках», рассказы, у которых написана хотя бы одна страница, а в «заготовках», от силы пол страницы или просто записана мысль, идея для сюжета. Кстати одна мне знакома. Неужели он действительно хочет написать историю про одного и того же человека в разных мирах? Все-таки, творческих людей мне не понять. Посмотрим, что тут еще есть. «Планета 9010», «кусочки планеты 9010», «материал для планеты 9010», «музыка и арты вдохновляющие на планету 9010», «Из жизни радио», «кусочки из жизни радио», «материал для…» Так все ясно. У каждого рассказа свои отдельные три папки и если посмотреть, то система все-таки была. Под каждым документом лежали папки с его частями. А остальное свободное место занимали всевозможные программы. Хотя, вон у «корзины» есть еще одна папка и даже не подписана. Интересно…
Открыв ее, я смог полюбоваться еще одной безымянной папкой, внутри нее была еще одна папка, внутри той тоже. Что за матрешки? Я, не задумываясь, начал щелкать мышкой, пока одна из многочисленных папок вдруг не привлекла мое внимание своим именем «если ты дошел сюда, то стой!». С чего бы это? Открыть. «Я очень прошу, закрой это окно». Просит? Это что-то новенькое. «Урод». А вот это уже больше похоже на суицидника. Я открыл папку и увидел значки фотографий. И что мы тут прятали? Голых девушек? Ухмыляясь, я открыл первое изображение и замер не в силах пошевелиться.
На фотографии был суицидник, но еще довольно мелкий, лет одиннадцать-двенадцать примерно. Он был в одних трусах, а все его тело покрывали синяки. Бесчисленное количество синяков. Я резко перелистнул фото, теперь суицидник был сфотографирован правым боком. Я нервно сглотнул, переводя дыхание. Что за черт? Пальцы сами по себе начали щелкать по мышке, показывая все новые и новые фотографии. На них всех был изображен побитый суицидник и на каждой фотографии стояла дата. Иногда разрыв был дни, иногда недели, иногда месяца. Я видел, как он взрослел. Боже, здесь же сотни фотографий! Но кто? Кто это мог сделать? Это ведь постоянное насилие, а значит, его или избивали в школе, или… От внезапной догадки пробежал озноб.
- Твои родители, наверно, были экстрасенсами, знали, что из тебя сволочь вырастет, вот и бросили, - суицидник довольно скалится.
- А твои - нет, иначе бы, ни за что не оставили себе такого слабака, - я возвращаю ему оскал. Вместо того, чтобы отбить удар, он вдруг кладет голову на стол и еле слышно произносит, наверно, не хочет, чтобы я слышал, но я все равно слышу.
- Жаль, что они не экстрасенсы…
..или дома. Боже, его избивали собственные родители! Год за годом. Почему-то, я не сомневаюсь, что это были именно они.
Последняя фотография. Дата за месяц до попытки самоубийства.
Черт, жизнь в детдоме, конечно, не сахар, там тебя тоже могут запросто избить и, если не повезет, то толпой. Если очень не повезет, станешь для кого-то вечной игрушкой, мальчиком для битья. Я видел, сколько таких «игрушек» ломалось, сколько пытались покончить с собой и скольким это удалось. И я поражаюсь и восхищаюсь тому, сколько Арсений смог продержаться. Эх, если бы он подождал еще чуть-чуть, ему бы исполнилось восемнадцать и он стал бы полностью свободен от родителей. Стоп. Он не детдомовский. Его родители ни за что бы не отпустили его, у них ведь был какой-то план. А значит он не смог бы от них освободиться.
И тут я захохотал. Ай да Сеня, ай да сволочь! Сукин сын! Он знал, что никогда не получит свободу, что вся его жизнь будет продумана не им и поэтому бросился из окна. Нет, он не сломался, как я думал. Наоборот, это был своеобразный бунт. Он никогда не прекращал бороться. Если бы он умер, то люди узнали бы об этом молниеносно, как и то, что это был не несчастный случай, а самоубийство и тогда, на его родителей посыпались обвинения: «Где же вы были?», «Почему не уберегли?», «Как вы могли не заметить, что ему плохо?», а если бы еще и фотографии всплыли… Своей смертью Арсений собирался уничтожить родителей.
По комнате разнеслась тихая мелодия, оповещая о входящем сообщение. Я достал телефон из джинс и, глянув на экран, заулыбался. Суицидник: «Я в сети. Жду тебя».
Если я выйду в аську через его компьютер, он ведь ни за что не узнает? Главное не проболтаться. Я быстро включил программу и ввел свой ник и пароль.
^_^Hektar^_^
Быстро же ты.
Golhip
За компьютером сидел.
30 глава. Я говорил, что попробую понять? Я понял...
^_^Hektar^_^
Быстро же ты.
Golhip
За компьютером сидел.
^_^Hektar^_^
Ух ты! Не всегда мне удается так тебя поймать. Сегодня мне везет.
Golhip
Да? И в чем же еще тебе повезло? Есть продвижения?
^_^Hektar^_^
*корчу рожу, намекая, что ты уже достал с этим вопросом* Нет.
Golhip
Ну уж прости) Мне же это интересно, а с тебя станет вообще промолчать и не сказать об этом.
^_^Hektar^_^
Не волнуйся, ты первый узнаешь о продвижениях. Хотя, знаешь… я тут подумал…
Golhip
?
^_^Hektar^_^
А что, если то, что произошло тогда, дома, была случайность? Какой-то там рефлекс. Ну знаешь, как у мертвецов бывает. Что-то там с мышцами.
Golhip
Я тебя понял. Чушь.
^_^Hektar^_^
Почему чушь?
Golhip
Потому что ты не мертвец.
Сеня начал что-то писать, но, кажется, сразу стер. Я смотрел как над линией разделяющей мое окошко и его, то появлялось, то исчезало сообщение «^_^Hektar^_^ печатает». Наконец-то по комнате разнесся знакомый звук «о-оу».
^_^Hektar^_^
Да, не мертвец.
Мне вдруг стало не по себе. Словно, за этими тремя словами что-то скрывалось. Если он с самого начала хотел это сказать, то зачем было по тридцать раз стирать и вновь набирать? О чем он думал все то время, пока молчал? И почему у меня такое чувство, будто он сейчас сидит перед компьютером с каменным лицом?
Golhip
Прекрати.
^_^Hektar^_^
о_О хм? Что прекратить?
Golhip
Лезть в какие-то дебри мыслей, накручивать себя. Если не веришь, что ты жив, то пощупай пульс.
^_^Hektar^_^
Я не умею :'(
Golhip
*теперь мой черед* О_О как это не умеешь?
^_^Hektar^_^
Вот так. Никогда не мог нащупать пульс.
Golhip
Горе ты луковое. Ну, приложи тогда ладонь к груди.
^_^Hektar^_^
*приложил*
Golhip
И как? Стучит?
^_^Hektar^_^
Ага. Выстукивает азбукой Морзе «приемыш-дурак, приемыш-дурак»
Golhip
Хей! Что за наглеж, а, Сень? Я тебя тут поддержать пытаюсь, а ты…
^_^Hektar^_^
Кто ты?
Golhip
В смысле? о_О О_О О_о
^_^Hektar^_^
В прямом. Ты не приемыш.
Golhip
Охренеть…. А кто я?
^_^Hektar^_^
Это ты мне скажи.
Golhip
Сень, ты чего? Может ты головой где-то ударился или таблетки не те принял?
^_^Hektar^_^
Тц! Со мной все в порядке!
Golhip
Тогда с чего вдруг ты взял, что я не я?
^_^Hektar^_^
С того, что приемыш не зовет меня ПО ИМЕНИ!!!!!!!! Так что ответь мне, кто ты?
По имени? Я назвал его по имени??? Взгляд зацепился за сообщение, что я отправил ему минуту назад. Точно, я написал его имя. Но когда… когда я стал звать его по имени? И почему? Неужели, из-за фотографий, из-за того, что я понял его. Чушь… Это не может быть причиной, просто у меня случайно вырвалось. Да. Случайно.
Golhip
Хорош панику разводить. Я это, я.
^_^Hektar^_^
Доказательства.
Golhip
Какие?
^_^Hektar^_^
Хммм… Скажи что-нибудь, что знает только приемыш.
Golhip
Ты мелкая зараза.
^_^Hektar^_^
Убедил)))) Ты – это ты. А теперь просвети меня, с чего вдруг ты зовешь меня «Сеня». Знаешь, это чертовски подозрительно.
Golhip
Так короче и быстрее писать.
^_^Hektar^_^
Оу. Больше месяца ты спокойно писал «суицидник», а теперь, вдруг, сообразил, что в моем имени букв меньше. *прищурился* Я вижу в твоих словах ложь.
Golhip
Тогда закрой глаза.
^_^Hektar^_^
Смешно. А вообще, ты меня сбил с темы. Я хотел, чтоб ты мне песню одну скинул, а то нигде не могу найти скачать.
Чем это так пахнет? Это пахнет попадалавом... И как, скажите мне на милость, я отправлю ему песню, если сижу не за своим компьютером?
Golhip
Эм… Давай позже?
^_^Hektar^_^
=_= А сейчас в чем проблема?
Golhip
Я не за своим компьютером.
Ой, дурак! Надо было сказать, что мне надо отойти куда-нибудь!
^_^Hektar^_^
А за чьим?
Golhip
Какая разница?
^_^Hektar^_^
Та-а-а-ак, я слышу в твоем голосе панику и раздражение. Колись, ты где?
Golhip
Дома.
^_^Hektar^_^
Дома… и не за своим компом… остается ноутбук в кабинете. И в чем тут тайна Мадридского двора?
Golhip
Ни в чем. Это ты себя накрутил. Опять детектив пишешь?
^_^Hektar^_^
Стоп! Ноутбук в кабинете и компьютер в моей комнате. ТЫ ЧТО ВЗЛОМАЛ МОЙ КОМП, ГАД ТЫ ПОЛЗУЧИЙ?????
Golhip
Ничего я не взламывал, просто ввел пароль.
Бля… спалился.
^_^Hektar^_^
Та-дам, та-дам, та-дам-та-дам-та-дам *типа напеваю мотив из фильма «Челюсти»* Оглянись, за тобой Смерть с косою.
Golhip
Да оно, как бы, случайно вышло.
^_^Hektar^_^
О, да! Случайно зашел в мою комнату, случайно дошел до компьютерного стола, случайно включил комп, случайно ввел пароль, случайно обнаглел и вышел в аську через него! У тебя прямо случайность на случайности сидит и случайностью погоняет.
Golhip
Да ладно тебе. Успокойся. Я нигде не лазил, лишь посмотрел рабочий стол. Ну и загрязнен же он у тебя.
^_^Hektar^_^
Тронешь хоть что-то, сломаю кости в руках и бантиком завяжу.
Golhip
Садист.
^_^Hektar^_^
*гладит себя по голове* а то! Так что не доводи.
Я начал набирать сообщение в ответ, но аська вдруг неожиданно вылетела. Чертыхнувшись, я попробовал зайти вновь. Нифига. Ррррр, ненавижу это! Пришлось идти в зал за трубкой. Набрав номер, я слушал гудки, а сам поднимался по лестнице к себе в комнату.
- Внимательно, - услышал я бодрый голос Сени.
- Аська вылетела.
- Не-а. Это мой комп понял, что произошло несанкционированное проникновение, и вырубил программку, - засмеялся парень. – А все-таки, ты чего делал в моей комнате?
- Сказал же, случайно вышло.
- Ах да! У нас же комнаты так похожи, а главное находятся рядом, что перепутать - не грех, - в голосе парня явно чувствовался сарказм.
- Иди ты…
- В пень. Да, я знаю.
Я завалился на кровать и начал разглядывать потолок.
- Сень…
- М?
- Я видел фотографии, - зачем-то признался я.
- Я знаю, - спокойно ответил парень.
- Откуда?
- Сидеть за чужим компом и не заглянуть хотя бы в одну папку - невозможно. Любопытство возьмет верх. А того времени, что ты переписывался со мной, сидя у меня, хватило бы на то, что бы осмотреть содержимое всех моих папок. А еще я тебя знаю и знаю, как ты относишься ко мне. Мои просьбы для тебя ничего не значат.
- Я… Кто-нибудь знал об этом?
- Нет. Зачем? Это были мои проблемы, и я должен был сам с ними справляться.
- Прости меня. Прости, за то, что издевался над тобой, за то, что считал слабаком, зато то, что не хотел понять. Ты ведь хочешь вернуться домой, правда? Давай так. Сейчас семнадцатое октября. Ровно через месяц, если у тебя не будет никаких продвижений, то я начну уговаривать маму вернуть тебя назад. Может, я лезу, куда не надо, и ты не согласен со мной, но я не вижу смысла в том, что ты находишься черт знает где, а результатов нет. Такими темпами может пройти не один год, а ходить ты так и не начнешь. Ну как, ты согласен со мной?
- Да, - дрогнувшим голосом, ответил Сеня. Я услышал тихий всхлип.
- Ты что плачешь? – я резко подскочил на кровати и с силой сжал трубку.
- Нет. С чего вдруг? – приглушенно ответил он. – Прости, мне надо идти. Потом поговорим.
И не дожидаясь, когда я попрощаюсь с ним, он бросил трубку, а я вновь завалился на кровать. Пускай он и сказал нет, но я отчетливо слышал, что он плакал. Но почему? Я что-то не то сказал? Наверно, я обидел его, когда заявил, что ходить он так и не сможет. Ай, черт! Я такой идиот! Надо лучше подбирать слова! Ладно, позже напишу ему и попрошу прощения.
Няяяя, ровно 100 страниц! Боже, а ведь планировалось миди....
Быстро же ты.
Golhip
За компьютером сидел.
^_^Hektar^_^
Ух ты! Не всегда мне удается так тебя поймать. Сегодня мне везет.
Golhip
Да? И в чем же еще тебе повезло? Есть продвижения?
^_^Hektar^_^
*корчу рожу, намекая, что ты уже достал с этим вопросом* Нет.
Golhip
Ну уж прости) Мне же это интересно, а с тебя станет вообще промолчать и не сказать об этом.
^_^Hektar^_^
Не волнуйся, ты первый узнаешь о продвижениях. Хотя, знаешь… я тут подумал…
Golhip
?
^_^Hektar^_^
А что, если то, что произошло тогда, дома, была случайность? Какой-то там рефлекс. Ну знаешь, как у мертвецов бывает. Что-то там с мышцами.
Golhip
Я тебя понял. Чушь.
^_^Hektar^_^
Почему чушь?
Golhip
Потому что ты не мертвец.
Сеня начал что-то писать, но, кажется, сразу стер. Я смотрел как над линией разделяющей мое окошко и его, то появлялось, то исчезало сообщение «^_^Hektar^_^ печатает». Наконец-то по комнате разнесся знакомый звук «о-оу».
^_^Hektar^_^
Да, не мертвец.
Мне вдруг стало не по себе. Словно, за этими тремя словами что-то скрывалось. Если он с самого начала хотел это сказать, то зачем было по тридцать раз стирать и вновь набирать? О чем он думал все то время, пока молчал? И почему у меня такое чувство, будто он сейчас сидит перед компьютером с каменным лицом?
Golhip
Прекрати.
^_^Hektar^_^
о_О хм? Что прекратить?
Golhip
Лезть в какие-то дебри мыслей, накручивать себя. Если не веришь, что ты жив, то пощупай пульс.
^_^Hektar^_^
Я не умею :'(
Golhip
*теперь мой черед* О_О как это не умеешь?
^_^Hektar^_^
Вот так. Никогда не мог нащупать пульс.
Golhip
Горе ты луковое. Ну, приложи тогда ладонь к груди.
^_^Hektar^_^
*приложил*
Golhip
И как? Стучит?
^_^Hektar^_^
Ага. Выстукивает азбукой Морзе «приемыш-дурак, приемыш-дурак»
Golhip
Хей! Что за наглеж, а, Сень? Я тебя тут поддержать пытаюсь, а ты…
^_^Hektar^_^
Кто ты?
Golhip
В смысле? о_О О_О О_о
^_^Hektar^_^
В прямом. Ты не приемыш.
Golhip
Охренеть…. А кто я?
^_^Hektar^_^
Это ты мне скажи.
Golhip
Сень, ты чего? Может ты головой где-то ударился или таблетки не те принял?
^_^Hektar^_^
Тц! Со мной все в порядке!
Golhip
Тогда с чего вдруг ты взял, что я не я?
^_^Hektar^_^
С того, что приемыш не зовет меня ПО ИМЕНИ!!!!!!!! Так что ответь мне, кто ты?
По имени? Я назвал его по имени??? Взгляд зацепился за сообщение, что я отправил ему минуту назад. Точно, я написал его имя. Но когда… когда я стал звать его по имени? И почему? Неужели, из-за фотографий, из-за того, что я понял его. Чушь… Это не может быть причиной, просто у меня случайно вырвалось. Да. Случайно.
Golhip
Хорош панику разводить. Я это, я.
^_^Hektar^_^
Доказательства.
Golhip
Какие?
^_^Hektar^_^
Хммм… Скажи что-нибудь, что знает только приемыш.
Golhip
Ты мелкая зараза.
^_^Hektar^_^
Убедил)))) Ты – это ты. А теперь просвети меня, с чего вдруг ты зовешь меня «Сеня». Знаешь, это чертовски подозрительно.
Golhip
Так короче и быстрее писать.
^_^Hektar^_^
Оу. Больше месяца ты спокойно писал «суицидник», а теперь, вдруг, сообразил, что в моем имени букв меньше. *прищурился* Я вижу в твоих словах ложь.
Golhip
Тогда закрой глаза.
^_^Hektar^_^
Смешно. А вообще, ты меня сбил с темы. Я хотел, чтоб ты мне песню одну скинул, а то нигде не могу найти скачать.
Чем это так пахнет? Это пахнет попадалавом... И как, скажите мне на милость, я отправлю ему песню, если сижу не за своим компьютером?
Golhip
Эм… Давай позже?
^_^Hektar^_^
=_= А сейчас в чем проблема?
Golhip
Я не за своим компьютером.
Ой, дурак! Надо было сказать, что мне надо отойти куда-нибудь!
^_^Hektar^_^
А за чьим?
Golhip
Какая разница?
^_^Hektar^_^
Та-а-а-ак, я слышу в твоем голосе панику и раздражение. Колись, ты где?
Golhip
Дома.
^_^Hektar^_^
Дома… и не за своим компом… остается ноутбук в кабинете. И в чем тут тайна Мадридского двора?
Golhip
Ни в чем. Это ты себя накрутил. Опять детектив пишешь?
^_^Hektar^_^
Стоп! Ноутбук в кабинете и компьютер в моей комнате. ТЫ ЧТО ВЗЛОМАЛ МОЙ КОМП, ГАД ТЫ ПОЛЗУЧИЙ?????
Golhip
Ничего я не взламывал, просто ввел пароль.
Бля… спалился.
^_^Hektar^_^
Та-дам, та-дам, та-дам-та-дам-та-дам *типа напеваю мотив из фильма «Челюсти»* Оглянись, за тобой Смерть с косою.
Golhip
Да оно, как бы, случайно вышло.
^_^Hektar^_^
О, да! Случайно зашел в мою комнату, случайно дошел до компьютерного стола, случайно включил комп, случайно ввел пароль, случайно обнаглел и вышел в аську через него! У тебя прямо случайность на случайности сидит и случайностью погоняет.
Golhip
Да ладно тебе. Успокойся. Я нигде не лазил, лишь посмотрел рабочий стол. Ну и загрязнен же он у тебя.
^_^Hektar^_^
Тронешь хоть что-то, сломаю кости в руках и бантиком завяжу.
Golhip
Садист.
^_^Hektar^_^
*гладит себя по голове* а то! Так что не доводи.
Я начал набирать сообщение в ответ, но аська вдруг неожиданно вылетела. Чертыхнувшись, я попробовал зайти вновь. Нифига. Ррррр, ненавижу это! Пришлось идти в зал за трубкой. Набрав номер, я слушал гудки, а сам поднимался по лестнице к себе в комнату.
- Внимательно, - услышал я бодрый голос Сени.
- Аська вылетела.
- Не-а. Это мой комп понял, что произошло несанкционированное проникновение, и вырубил программку, - засмеялся парень. – А все-таки, ты чего делал в моей комнате?
- Сказал же, случайно вышло.
- Ах да! У нас же комнаты так похожи, а главное находятся рядом, что перепутать - не грех, - в голосе парня явно чувствовался сарказм.
- Иди ты…
- В пень. Да, я знаю.
Я завалился на кровать и начал разглядывать потолок.
- Сень…
- М?
- Я видел фотографии, - зачем-то признался я.
- Я знаю, - спокойно ответил парень.
- Откуда?
- Сидеть за чужим компом и не заглянуть хотя бы в одну папку - невозможно. Любопытство возьмет верх. А того времени, что ты переписывался со мной, сидя у меня, хватило бы на то, что бы осмотреть содержимое всех моих папок. А еще я тебя знаю и знаю, как ты относишься ко мне. Мои просьбы для тебя ничего не значат.
- Я… Кто-нибудь знал об этом?
- Нет. Зачем? Это были мои проблемы, и я должен был сам с ними справляться.
- Прости меня. Прости, за то, что издевался над тобой, за то, что считал слабаком, зато то, что не хотел понять. Ты ведь хочешь вернуться домой, правда? Давай так. Сейчас семнадцатое октября. Ровно через месяц, если у тебя не будет никаких продвижений, то я начну уговаривать маму вернуть тебя назад. Может, я лезу, куда не надо, и ты не согласен со мной, но я не вижу смысла в том, что ты находишься черт знает где, а результатов нет. Такими темпами может пройти не один год, а ходить ты так и не начнешь. Ну как, ты согласен со мной?
- Да, - дрогнувшим голосом, ответил Сеня. Я услышал тихий всхлип.
- Ты что плачешь? – я резко подскочил на кровати и с силой сжал трубку.
- Нет. С чего вдруг? – приглушенно ответил он. – Прости, мне надо идти. Потом поговорим.
И не дожидаясь, когда я попрощаюсь с ним, он бросил трубку, а я вновь завалился на кровать. Пускай он и сказал нет, но я отчетливо слышал, что он плакал. Но почему? Я что-то не то сказал? Наверно, я обидел его, когда заявил, что ходить он так и не сможет. Ай, черт! Я такой идиот! Надо лучше подбирать слова! Ладно, позже напишу ему и попрошу прощения.
Няяяя, ровно 100 страниц! Боже, а ведь планировалось миди....
31 глава. Самое время материться
- Саш, сделай мне кофе и принеси салат! – крикнула мне мама из столовой.
Я послушно включил чайник, достал кружку и пакетик с кофе 3в1. Люди, у которых нет денег - пьют растворимый кофе, люди у которых есть деньги или гурманы - пьют натуральный кофе, моя мама, у которой денег очень много - пьет дешевый кофе за 5 рублей. Другой она терпеть не может.
Чайник выключился, я взял его и начал заливать кипятком салат. Замер. Через десять секунд до меня дошло, что именно я сделал.
- Саш, ну ты там где?
- Может, ты будешь просто кофе без салата?
- Почему? – мама возникла на пороге кухни.
- Потому что я, кажется, сделал из него суп…
***
- Ох, Саш, помоги мне! – пыхтя, попросила мама, входя в дом.
Я подскочил с дивана и забрал у нее просто огромный пакет, да еще и тяжеленный.
- У тебя там что - кирпичи?
- Нет, книги. Отнеси, пожалуйста, ко мне в комнату.
Я послушно кивнул и, подхватив пакет, пошел в столовую. Прошел ее, зашел на кухню, открыл холодильник и, ругаясь, что места почти нет, кое-как запихал пакет внутрь. Повернулся. Увидел офигевшее лицо мамы, повернулся обратно, открыл холодильник, вытащил пакет и понес его на второй этаж. Мама осталась на кухне, давясь смехом.
***
- Ну и?
Я так погрузился в свои мысли, что полностью пропустил монолог мамы. Она что-то спросила? Ответим наугад.
- Да.
Мама нахмурилась.
- Что «да»?
- Я согласен с тобой.
- Я рада, только я спрашивала в каких тонах сделать новый ресторан, а такого цвета, как «да» я не знаю.
- Сейчас подумаю.
- Подумай, а еще…
В каких тонах? Хм… Мне нравится темно-бордовый. Должно нормально смотреться темное дерево, бордовый и красный в некоторых местах.
- Как считаешь?
Вновь вернула меня на Землю мама.
- Темно-бордовый.
- В смысле? – растеряно спросила мама.
- Ну, цвет ресторана.
- Саш, с тобой все хорошо? – она притронулась ладонью к моему лбу. – Я уже решила сделать все в бежевых тонах, и ты кивнул, соглашаясь. А сейчас я спрашивала, может мне стоит открыть клуб, а то в основном я делаю акцент на взрослом поколении, совсем забыв о молодежи.
- Да, - кивнул я.
- Да, открыть клуб или да, - я забыла о молодежи.
- Нет, - я покачал головой.
- Так, иди немедленно в постель. С тобой сегодня явно что-то не то!
- В какую степь? – не понял я.
- Постель!
- Тьфу! Что-то у меня сегодня голова совсем не работает.
- Я заметила.
***
- Саш, возьми трубку, а то я только ногти накрасила, - попросила меня мама, когда я зашел в гостиную.
Я подошел к журнальному столику, взял пульт от телевизора, включил его. Стоп. Звук идет, то есть наоборот надо выключить. Выключил. Звук все равно идет. Странно. Я вновь включил телевизор и тут же его выключил.
- Саш, ты чего делаешь?
- А что я должен был сделать? – нахмурившись, уточнил я.
- Ответить на звонок!
- Аааа! – я прошел к домофону. – Мам, так там никого нет.
- Саш, ТЕЛЕФОН!
***
- Саш, не поможешь мне? – устало спросила мама, сидя в столовой.
- Да, конечно. Что нужно?
- Разбери вот эту кучу документов. С красными пометками порви и выкинь, без всех пометок отложи в сторону.
- Есть, шеф.
Я послушно перебирал огромную купу бумаг. Толщиной она была сантиметр точно. Мама сидела рядом и разбиралась с другой пачкой, иногда начиная вчитываться в написанное. Минут через пять раздался гневный вопль, от которого я подскочил на месте:
- Саша! Ты что натворил?!
- Ничего, - я одновременно пожал плечами и помотал головой.
- А это что?! – мама ткнула пальцев в гору порванных документов.
- Эм… точно не знаю. Ты сказала порвать, вот я и порвал.
- С пометками рвать, а без пометок отложить! А ты сделал наоборот!
- У…упс…
***
- Спокойной ночи, - пожелал я маме, стоя на втором этаже.
- Ты уже спать собираешься?
- Да, завтра к первой паре.
- А можешь мне вначале книгу принести?
- Какую?
- «Профессия: ведьма». Она распечатанная на столе в кабинете лежит.
- Хорошо.
Я прошел в кабинет, взял стопку листов А4 (не проще ли купить книгу?), вернулся на балкончик второго этажа, и вдруг в моей голове что-то коротнуло.
- Лови! – крикнул я маме и кинул листы вниз. Они разлетелись в разные стороны, орошая пол гостиной. Шокированная мама, подняла голову вверх. А до меня дошло, что я сделал. – Ой…
***
- Саш, закажи пиццу.
- Без проблем.
Через сорок минут нам доставили заказ.
- Саш, это что?
- Китайская еда, - я удивленно посмотрел на маму. Разве она не видит?
Мама глубоко вздохнула.
- Я вообще-то просила пиццу заказать…
- Э? Мне послышалась китайская еда…
- Пицца, китайская еда. Да как их перепутать можно было? – мама во все глаза уставилась на меня.
***
- Саш, уберешь грязную посуду?
- Куда я денусь?
Я собираю тарелки в кучу, беру их, иду на кухню, открываю дверцу под раковиной и выкидываю их в мусорку.
- Оригинальный способ. Но я бы все-таки предпочла, чтобы ты положил их в посудомоечную машинку, - улыбаясь уголками губ, произнесла мама. Я оглянулся на нее, затем повернул голову назад.
- Черт!..
***
Тук-тук.
- Входи, - крикнул я, крутанувшись на стуле.
- Саш, ты скачал фильм? – входя в комнату, спросила мама.
- Ага. Только что. Как раз хотел на флешку скинуть, - с улыбкой ответил я и повернулся вновь компьютеру. – Ой…
- Что?
- Я, кажется, его удалил…
Я услышал, как позади меня глубоко вздохнула мама. Нацепив на лицо самое невинное выражение, я обернулся.
- Сын, может, скажешь в кого это ты так влюбился?
Моя челюсть благополучно упала на пол.
- Влю… влюбился? Я?
- Это единственное разумное объяснения тому, что ты творишь последние три дня!
Влюбился. Я. Я влюбился. В кого?
В голове раздался восторженный голос Сени. Ох ты ж…
- Пиздец…
- Александр!
Не обращая внимания на маму, я схватил свой мобильник и, найдя в списке последних звонков Настю, нажал вызов. Через пару гудков девушка ответила.
- Да.
- Насть, не хочешь пойти в клуб и напиться?
- Ого. Вот так сразу, без вопросов: "Как у тебя дела? Чем ты занята?"
- Да.
- Пошли. Кириллу сам позвонишь или мне это сделать?
- Лучше ты.
- Договорились. В восемь часов у «Ежевики»?
- Да.
- Тогда, до встречи, - девушка положила трубку, а я вздохнул.
- Что, все так плохо? – осторожно спросила мама.
- Нет. Все ужасно. Причем в кубе.
- Рассказать не хочешь? – я посмотрел маме в глаза, она поняла все без слов. – Ладно, чтоб раньше четырех утра домой не приходил. Или можешь вообще не приходить, завтра же занятий нет.
- Спасибо, - с чувством произнес я.
- Эх, где мои семнадцать лет?!
- Может, мне кто-нибудь объяснит, с чего вдруг вы так резко сорвались в клуб? – перекрикивая музыку, спросил у меня и Насти Кирилл. Девушка пожала плечами и указала на меня.
- Отвлечься.
- От чего?
Я не ответил, в который раз поглядев на наручные часы. Уже почти девять. Он ждет моего звонка или когда я выйду в сеть. Так! Хватит! Хватит мне о нем думать! Помутнение рассудка какое-то!
- Я пойду еще выпить возьму, - быстро проговорил я, поднимаясь с диванчика. Настя и Кирилл удивленно переглянулись.
Я подошел к барной стойке, заказал себе коктейль, большая часть которого была водка, и залпом выпил. Такими темпами мне придется бегать туда-сюда каждые пять минут, поэтому, не размениваясь, я попросил у бармена бутылку коньяка. Он удивленно на меня посмотрел, но заказ исполнил. Поблагодарив, я схватил бутылку за горлышко, и резко повернулся, тут же столкнувшись с кем-то. Моя белоснежная футболка приобрела большое красное пятно.
- Ой! Простите, пожалуйста! Я случайно!
Услышал я сквозь грохот музыки и поднял глаза, встретившись взглядом с парнем лет 22-25. На его лице читалось раскаяние. Он продолжал извиняться, прижимая к своей груди высокий бокал с какой-то красной жидкостью.
- Как тебя зовут? – спросил я, заставив парня захлопать ресницами.
- Влад.
- Спасибо, Влад, - улыбнувшись, произнес я и всучил парню коньяк.
- За что?! – изумленно выкрикнул он, когда я повернулся к нему спиной.
- За глаза твои зеленые!
Не знаю, слышал он или нет, да и неважно мне это было. Я его уже поблагодарил. Я целый вечер старался отвлечься, не думать об Арсение, но этот незнакомый мне парень своими глазами, такими же зелеными, как у Сени, заставил меня кое-что понять. Моего звонка ждут, и если я не позвоню, то Сеня расстроится. Его большие, яркие глаза, могут потухнуть хотя бы на час. Я этого не хочу. Плевать я хотел на все, а в особенности на себя. Это мои проблемы, что я в него влюбился, он не виноват, а значит и не должен страдать!
Я выскочил из клуба на улицу и уже автоматически набрал номер телефона.
- Что-то случилось? – прозвучал на том конце обеспокоенный голос Сени.
- В смысле? – я был удивлен такому приветствию.
- Ты так поздно звонишь, на смс не отвечал и в сети не появлялся. Я волновался, хотел уже маме звонить.
Черт, ну я и придурок!
- Нет, все хорошо. Просто, я сейчас в клубе.
- Оу, развлечься решил?
- Ага. Вот черт! Я же не сказал, куда пошел! Настя меня убьет!
- Тогда, я бы поспешил вернуться.
- Мммм… не хочу.
- Почему? Иди, развлекайся, мы с тобой и так каждый вечер болтаем, из-за чего ты совсем перестал гулять.
- Все правильно. Ты ведь мне дороже всей этой ерунды и с тобой куда интересней.
- Ох…
- Сень? Что-то случилось?
- Нет. Ничего, - каким-то хриплым голосом ответил парень. – Не мог бы ты сматериться?
- Что? – я заулыбался столь странной просьбе.
- Мне очень надо.
- Ладно… А что именно сказать?
- Я думаю, собрат «блина» подойдет.
- Бля, что ли?
- Да. Только произнеси это уверенно и громко.
- Бля!
Секунду длилась тишина, а затем Сеня вновь заговорил.
- Большое спасибо. Ты мне очень помог. Эм, прости, я сейчас занят, давай завтра поговорим. Хорошо?
- Хорошо.
- Тогда пока. Отлично тебе погулять. Привет ребятам.
- Пока.
***
POV Сени
Не звонит. Он не звонит. Может ему надоело болтать со мной? А может что-то случилось? Вдруг с ним что-то случилось? В голове вертелось тысяча мыслей, и спас меня от них телефонный звонок. Наконец-то!
- Что-то случилось? – помимо воли вырывается у меня.
- В смысле? – в голосе приемыша слышится удивление.
- Ты так поздно звонишь, на смс не отвечал и в сети не появлялся. Я волновался, хотел уже маме звонить.
- Нет, все хорошо. Просто, я сейчас в клубе, - его голос становится ровным и спокойным.
- Оу, развлечься решил? – я тоже делаю непринужденный тон. Бешено стучащее сердце, наконец-то успокаивается.
- Ага. Вот черт! Я же не сказал куда пошел! Настя меня убьет! – в панике восклицает приемыш.
- Тогда, я бы поспешил вернуться.
- Мммм… не хочу.
- Почему? – я удивлен. - Иди, развлекайся, мы с тобой и так каждый вечер болтаем, из-за чего ты совсем перестал гулять.
- Все правильно. Ты ведь мне дороже всей этой ерунды и с тобой куда интересней.
- Ох… - сердцебиение вновь учащается.
- Сень? Что-то случилось?
- Нет. Ничего, - я стараюсь не выдать своего волнения. Придурок, он даже не понял что сказал. – Не мог бы ты сматериться?
- Что?
- Мне очень надо.
- Ладно… А что именно сказать?
- Я думаю, собрат «блина» подойдет.
- Бля, что ли?
- Да. Только произнеси это уверенно и громко, - прошу я, и он выполняет мою просьбу.
- Бля!
Кажется, он мне нравится. И вовсе не как друг… Мда… И кто из нас еще больший придурок.
- Большое спасибо, - с улыбкой благодарю я. - Ты мне очень помог. Эм, прости, я сейчас занят, давай завтра поговорим. Хорошо?
- Хорошо.
- Тогда пока. Отлично тебе погулять. Привет ребятам.
- Пока.
В какое же дерьмо я вляпался. Я еще могу смириться с тем, что мне неожиданно начали нравиться парни, но приемыш? Приемыш, который ненавидит меня больше всех на свете! Да, сейчас мы вроде как хорошо общаемся, но это совершенно ничего не значит. Не значит ведь? Правда?
Кто-нибудь, подскажите, что мне делать?..
Я послушно включил чайник, достал кружку и пакетик с кофе 3в1. Люди, у которых нет денег - пьют растворимый кофе, люди у которых есть деньги или гурманы - пьют натуральный кофе, моя мама, у которой денег очень много - пьет дешевый кофе за 5 рублей. Другой она терпеть не может.
Чайник выключился, я взял его и начал заливать кипятком салат. Замер. Через десять секунд до меня дошло, что именно я сделал.
- Саш, ну ты там где?
- Может, ты будешь просто кофе без салата?
- Почему? – мама возникла на пороге кухни.
- Потому что я, кажется, сделал из него суп…
***
- Ох, Саш, помоги мне! – пыхтя, попросила мама, входя в дом.
Я подскочил с дивана и забрал у нее просто огромный пакет, да еще и тяжеленный.
- У тебя там что - кирпичи?
- Нет, книги. Отнеси, пожалуйста, ко мне в комнату.
Я послушно кивнул и, подхватив пакет, пошел в столовую. Прошел ее, зашел на кухню, открыл холодильник и, ругаясь, что места почти нет, кое-как запихал пакет внутрь. Повернулся. Увидел офигевшее лицо мамы, повернулся обратно, открыл холодильник, вытащил пакет и понес его на второй этаж. Мама осталась на кухне, давясь смехом.
***
- Ну и?
Я так погрузился в свои мысли, что полностью пропустил монолог мамы. Она что-то спросила? Ответим наугад.
- Да.
Мама нахмурилась.
- Что «да»?
- Я согласен с тобой.
- Я рада, только я спрашивала в каких тонах сделать новый ресторан, а такого цвета, как «да» я не знаю.
- Сейчас подумаю.
- Подумай, а еще…
В каких тонах? Хм… Мне нравится темно-бордовый. Должно нормально смотреться темное дерево, бордовый и красный в некоторых местах.
- Как считаешь?
Вновь вернула меня на Землю мама.
- Темно-бордовый.
- В смысле? – растеряно спросила мама.
- Ну, цвет ресторана.
- Саш, с тобой все хорошо? – она притронулась ладонью к моему лбу. – Я уже решила сделать все в бежевых тонах, и ты кивнул, соглашаясь. А сейчас я спрашивала, может мне стоит открыть клуб, а то в основном я делаю акцент на взрослом поколении, совсем забыв о молодежи.
- Да, - кивнул я.
- Да, открыть клуб или да, - я забыла о молодежи.
- Нет, - я покачал головой.
- Так, иди немедленно в постель. С тобой сегодня явно что-то не то!
- В какую степь? – не понял я.
- Постель!
- Тьфу! Что-то у меня сегодня голова совсем не работает.
- Я заметила.
***
- Саш, возьми трубку, а то я только ногти накрасила, - попросила меня мама, когда я зашел в гостиную.
Я подошел к журнальному столику, взял пульт от телевизора, включил его. Стоп. Звук идет, то есть наоборот надо выключить. Выключил. Звук все равно идет. Странно. Я вновь включил телевизор и тут же его выключил.
- Саш, ты чего делаешь?
- А что я должен был сделать? – нахмурившись, уточнил я.
- Ответить на звонок!
- Аааа! – я прошел к домофону. – Мам, так там никого нет.
- Саш, ТЕЛЕФОН!
***
- Саш, не поможешь мне? – устало спросила мама, сидя в столовой.
- Да, конечно. Что нужно?
- Разбери вот эту кучу документов. С красными пометками порви и выкинь, без всех пометок отложи в сторону.
- Есть, шеф.
Я послушно перебирал огромную купу бумаг. Толщиной она была сантиметр точно. Мама сидела рядом и разбиралась с другой пачкой, иногда начиная вчитываться в написанное. Минут через пять раздался гневный вопль, от которого я подскочил на месте:
- Саша! Ты что натворил?!
- Ничего, - я одновременно пожал плечами и помотал головой.
- А это что?! – мама ткнула пальцев в гору порванных документов.
- Эм… точно не знаю. Ты сказала порвать, вот я и порвал.
- С пометками рвать, а без пометок отложить! А ты сделал наоборот!
- У…упс…
***
- Спокойной ночи, - пожелал я маме, стоя на втором этаже.
- Ты уже спать собираешься?
- Да, завтра к первой паре.
- А можешь мне вначале книгу принести?
- Какую?
- «Профессия: ведьма». Она распечатанная на столе в кабинете лежит.
- Хорошо.
Я прошел в кабинет, взял стопку листов А4 (не проще ли купить книгу?), вернулся на балкончик второго этажа, и вдруг в моей голове что-то коротнуло.
- Лови! – крикнул я маме и кинул листы вниз. Они разлетелись в разные стороны, орошая пол гостиной. Шокированная мама, подняла голову вверх. А до меня дошло, что я сделал. – Ой…
***
- Саш, закажи пиццу.
- Без проблем.
Через сорок минут нам доставили заказ.
- Саш, это что?
- Китайская еда, - я удивленно посмотрел на маму. Разве она не видит?
Мама глубоко вздохнула.
- Я вообще-то просила пиццу заказать…
- Э? Мне послышалась китайская еда…
- Пицца, китайская еда. Да как их перепутать можно было? – мама во все глаза уставилась на меня.
***
- Саш, уберешь грязную посуду?
- Куда я денусь?
Я собираю тарелки в кучу, беру их, иду на кухню, открываю дверцу под раковиной и выкидываю их в мусорку.
- Оригинальный способ. Но я бы все-таки предпочла, чтобы ты положил их в посудомоечную машинку, - улыбаясь уголками губ, произнесла мама. Я оглянулся на нее, затем повернул голову назад.
- Черт!..
***
Тук-тук.
- Входи, - крикнул я, крутанувшись на стуле.
- Саш, ты скачал фильм? – входя в комнату, спросила мама.
- Ага. Только что. Как раз хотел на флешку скинуть, - с улыбкой ответил я и повернулся вновь компьютеру. – Ой…
- Что?
- Я, кажется, его удалил…
Я услышал, как позади меня глубоко вздохнула мама. Нацепив на лицо самое невинное выражение, я обернулся.
- Сын, может, скажешь в кого это ты так влюбился?
Моя челюсть благополучно упала на пол.
- Влю… влюбился? Я?
- Это единственное разумное объяснения тому, что ты творишь последние три дня!
Влюбился. Я. Я влюбился. В кого?
В голове раздался восторженный голос Сени. Ох ты ж…
- Пиздец…
- Александр!
Не обращая внимания на маму, я схватил свой мобильник и, найдя в списке последних звонков Настю, нажал вызов. Через пару гудков девушка ответила.
- Да.
- Насть, не хочешь пойти в клуб и напиться?
- Ого. Вот так сразу, без вопросов: "Как у тебя дела? Чем ты занята?"
- Да.
- Пошли. Кириллу сам позвонишь или мне это сделать?
- Лучше ты.
- Договорились. В восемь часов у «Ежевики»?
- Да.
- Тогда, до встречи, - девушка положила трубку, а я вздохнул.
- Что, все так плохо? – осторожно спросила мама.
- Нет. Все ужасно. Причем в кубе.
- Рассказать не хочешь? – я посмотрел маме в глаза, она поняла все без слов. – Ладно, чтоб раньше четырех утра домой не приходил. Или можешь вообще не приходить, завтра же занятий нет.
- Спасибо, - с чувством произнес я.
- Эх, где мои семнадцать лет?!
- Может, мне кто-нибудь объяснит, с чего вдруг вы так резко сорвались в клуб? – перекрикивая музыку, спросил у меня и Насти Кирилл. Девушка пожала плечами и указала на меня.
- Отвлечься.
- От чего?
Я не ответил, в который раз поглядев на наручные часы. Уже почти девять. Он ждет моего звонка или когда я выйду в сеть. Так! Хватит! Хватит мне о нем думать! Помутнение рассудка какое-то!
- Я пойду еще выпить возьму, - быстро проговорил я, поднимаясь с диванчика. Настя и Кирилл удивленно переглянулись.
Я подошел к барной стойке, заказал себе коктейль, большая часть которого была водка, и залпом выпил. Такими темпами мне придется бегать туда-сюда каждые пять минут, поэтому, не размениваясь, я попросил у бармена бутылку коньяка. Он удивленно на меня посмотрел, но заказ исполнил. Поблагодарив, я схватил бутылку за горлышко, и резко повернулся, тут же столкнувшись с кем-то. Моя белоснежная футболка приобрела большое красное пятно.
- Ой! Простите, пожалуйста! Я случайно!
Услышал я сквозь грохот музыки и поднял глаза, встретившись взглядом с парнем лет 22-25. На его лице читалось раскаяние. Он продолжал извиняться, прижимая к своей груди высокий бокал с какой-то красной жидкостью.
- Как тебя зовут? – спросил я, заставив парня захлопать ресницами.
- Влад.
- Спасибо, Влад, - улыбнувшись, произнес я и всучил парню коньяк.
- За что?! – изумленно выкрикнул он, когда я повернулся к нему спиной.
- За глаза твои зеленые!
Не знаю, слышал он или нет, да и неважно мне это было. Я его уже поблагодарил. Я целый вечер старался отвлечься, не думать об Арсение, но этот незнакомый мне парень своими глазами, такими же зелеными, как у Сени, заставил меня кое-что понять. Моего звонка ждут, и если я не позвоню, то Сеня расстроится. Его большие, яркие глаза, могут потухнуть хотя бы на час. Я этого не хочу. Плевать я хотел на все, а в особенности на себя. Это мои проблемы, что я в него влюбился, он не виноват, а значит и не должен страдать!
Я выскочил из клуба на улицу и уже автоматически набрал номер телефона.
- Что-то случилось? – прозвучал на том конце обеспокоенный голос Сени.
- В смысле? – я был удивлен такому приветствию.
- Ты так поздно звонишь, на смс не отвечал и в сети не появлялся. Я волновался, хотел уже маме звонить.
Черт, ну я и придурок!
- Нет, все хорошо. Просто, я сейчас в клубе.
- Оу, развлечься решил?
- Ага. Вот черт! Я же не сказал, куда пошел! Настя меня убьет!
- Тогда, я бы поспешил вернуться.
- Мммм… не хочу.
- Почему? Иди, развлекайся, мы с тобой и так каждый вечер болтаем, из-за чего ты совсем перестал гулять.
- Все правильно. Ты ведь мне дороже всей этой ерунды и с тобой куда интересней.
- Ох…
- Сень? Что-то случилось?
- Нет. Ничего, - каким-то хриплым голосом ответил парень. – Не мог бы ты сматериться?
- Что? – я заулыбался столь странной просьбе.
- Мне очень надо.
- Ладно… А что именно сказать?
- Я думаю, собрат «блина» подойдет.
- Бля, что ли?
- Да. Только произнеси это уверенно и громко.
- Бля!
Секунду длилась тишина, а затем Сеня вновь заговорил.
- Большое спасибо. Ты мне очень помог. Эм, прости, я сейчас занят, давай завтра поговорим. Хорошо?
- Хорошо.
- Тогда пока. Отлично тебе погулять. Привет ребятам.
- Пока.
***
POV Сени
Не звонит. Он не звонит. Может ему надоело болтать со мной? А может что-то случилось? Вдруг с ним что-то случилось? В голове вертелось тысяча мыслей, и спас меня от них телефонный звонок. Наконец-то!
- Что-то случилось? – помимо воли вырывается у меня.
- В смысле? – в голосе приемыша слышится удивление.
- Ты так поздно звонишь, на смс не отвечал и в сети не появлялся. Я волновался, хотел уже маме звонить.
- Нет, все хорошо. Просто, я сейчас в клубе, - его голос становится ровным и спокойным.
- Оу, развлечься решил? – я тоже делаю непринужденный тон. Бешено стучащее сердце, наконец-то успокаивается.
- Ага. Вот черт! Я же не сказал куда пошел! Настя меня убьет! – в панике восклицает приемыш.
- Тогда, я бы поспешил вернуться.
- Мммм… не хочу.
- Почему? – я удивлен. - Иди, развлекайся, мы с тобой и так каждый вечер болтаем, из-за чего ты совсем перестал гулять.
- Все правильно. Ты ведь мне дороже всей этой ерунды и с тобой куда интересней.
- Ох… - сердцебиение вновь учащается.
- Сень? Что-то случилось?
- Нет. Ничего, - я стараюсь не выдать своего волнения. Придурок, он даже не понял что сказал. – Не мог бы ты сматериться?
- Что?
- Мне очень надо.
- Ладно… А что именно сказать?
- Я думаю, собрат «блина» подойдет.
- Бля, что ли?
- Да. Только произнеси это уверенно и громко, - прошу я, и он выполняет мою просьбу.
- Бля!
Кажется, он мне нравится. И вовсе не как друг… Мда… И кто из нас еще больший придурок.
- Большое спасибо, - с улыбкой благодарю я. - Ты мне очень помог. Эм, прости, я сейчас занят, давай завтра поговорим. Хорошо?
- Хорошо.
- Тогда пока. Отлично тебе погулять. Привет ребятам.
- Пока.
В какое же дерьмо я вляпался. Я еще могу смириться с тем, что мне неожиданно начали нравиться парни, но приемыш? Приемыш, который ненавидит меня больше всех на свете! Да, сейчас мы вроде как хорошо общаемся, но это совершенно ничего не значит. Не значит ведь? Правда?
Кто-нибудь, подскажите, что мне делать?..
32 глава. Помощь зала
В мире много чего есть безумного. Каждый человек раз в жизни, но совершает безумный поступок. Он может быть маленьким, незначительным, окружающие его даже не заметят, но для совершившего его это будет настоящий подвиг. А есть такие безумные поступки, которые могут захватить своим размахом еще людей или иметь за собой какие-то последствия. Но есть еще третий тип безумных поступков, которые становятся для человека настоящей неожиданностью, и он, глядя на это, думает лишь об одном: «Какого черта?! Мне это не надо! Верните все на место!». Именно эти слова уже неделю вертятся в моей голове.
Кто бы мог подумать, что еще весной меня тошнило, стоило только представить слэш, а сейчас мне нравится парень. ПАРЕНЬ!!!! Нет, не так. А сейчас мне нравится приемыш. ПРИЕМЫШ!!! Да, вот так. Почему? За что? Что я плохого сделал тебе, Боже, за что ты так со мной поступаешь? А главное, в какой момент это все началось? Он же еще пару недель назад меня раздражал, выводил из себя, так почему теперь, разговаривая с ним, я чувствую неловкость и краснею, как девица на выданье? Уму непостижимо!
С того момента, как этот имбецил ляпнул не подумав, что я ему дороже гулянок, прошла уже неделя, но я об этом уже упомянул. Теперь пришел черед сказать, что это была самая ужасная неделя в моей жизни! Стоило приемышу позвонить, как что-то внутри меня выписывало такие пируэты, что страшно становится, а сердце словно с ума сходило. Иногда мне казалось, что оно грудную клетку разорвет. Я уже молчу о том, что в моей речи появились такие дефекты, как «эээ…ооо…ммм…ааа», причем почти в каждом предложении! А этот гад – я про приемыша – смеялся над этим, заставляя меня просто пылать от стыда!
Вот что за хрень, а? Объясните мне. Разумом я понимаю, что это все полнейшая, несусветная, не имеющая ни малейшего шанса на жизнь глупость, но все остальное во мне нагло взбунтовалось против разума в попытках доказать обратное. Главным бунтовщиком оказался мой член. Боже, словами не описать, какой стыд, позор и унижение и иже с ним я испытал, когда на следующий день после разговора с приемышем, проснулся в мокрых трусах. Это был полный пи… Так, делаем глубокий вдох. Я мальчик культурный и не выражаюсь. Хотя как сказать по-другому я не знаю. Мне семнадцать лет, семнадцать! Слышите? А меньше, чем через четыре месяца будет восемнадцать! Конечно, мне снились порнографические сны, но я никогда не… Боже, мне стыдно это говорить. Но самое ужасное, что в этом сне был приемыш! Вместе со мной! Меня всего колотит, стоит об этом вспомнить. И вовсе не от возбуждения. А своему «няньке» я до сих пор не могу в глаза смотреть. Одно радует, он наверняка считает, что мне снилась какая-то девушка, а иначе не миновать мне дополнительных часов у психолога.
О, это я вовремя вспомнил. Два дня я продолжал общаться с приемышем по телефону, но, в конце концов, не выдержал и ретировался с поля боя, как трус. Если быть точней, то я пошел к главврачу или как они его тут называют, и уговорил его увеличить время моих тренировок, - нет, не на своем ломаном-переломанном три раза английском, как и всякий нормальный человек, я воспользовался Гугл-переводчиком - теперь я возвращался к себе в восемь вечера или даже в девять. Так что общение с приемышем сократилось до переписки в аське, и то не частой, так как я почти все время был занят. А он словно почувствовал, что я хочу от него отвязаться и начал писать и звонить в три раза активней. Этот придурок, сам того не ведая, доведет меня до ручки.
Мне нужна помощь или хотя бы совет, но я знаю только одного человека, к которому могу обратиться, и это меня не радует. Но другого выхода нет, если я с кем-то не говорю на эту тему, то просто взорвусь.
Я отправил смс, а получив через пару минут ответ с парочкой не лестных эпитетов – забыл про разницу во времени – подъехал к ноутбуку. Поставив его на колени, я вышел в аську и быстро нашел, то что мне нужно. Точнее того, кто мне нужен.
Я настОящий каваЙ
Ты меня удивил своей смс. Что-то надо?
^_^Hektar^_^
Почему сразу «что-то надо?». Может, я просто пообщаться хочу…
Я настОящий каваЙ
Ври больше. Да и потом, в час ночи я не особо настроена на общение, так что давай сразу перейдем к делу.
^_^Hektar^_^
Ладно…
Я настОящий каваЙ
Хей, я не экстрасенс и не могу угадать, что ты прячешь за многоточием, так что давай мне полное сообщение.
^_^Hektar^_^
Ладно…
Я настОящий каваЙ
Где-то это мы уже проходили…
^_^Hektar^_^
Да не сбивай ты меня! Я настроиться пытаюсь.
Я настОящий каваЙ
Ух ты ж… Теперь мне страшно. Сень, что стряслось?
^_^Hektar^_^
Ты яойщица.
Я настОящий каваЙ
Да ты шо! А я все думала, кто же я?! А тут ба-бам и выясняется, что я яойщица!
^_^Hektar^_^
Ты можешь быть серьезней?
Я настОящий каваЙ
*прокашлялась, прочищая горло и заговорила серьезным тоном* Да ты что! А я и не знала, что я яойщица.
^_^Hektar^_^
Еще серьезней!
Я настОящий каваЙ
Куда уж больше? Хватит меня томить, говори что случилось.
^_^Hektar^_^
Скажи, что делать парню, когда ему понравился другой парень?
Я настОящий каваЙ
Валить через границу.
^_^Hektar^_^
о_О
Я настОящий каваЙ
Ну, бежать в другую страну, желательно в ту, что находится очень далеко. Если нет денег или загранпаспорта, то тогда держать язык за зубами. Если молчать нет сил, то к чертям отрезать язык или зашить рот. Это, конечно, если ты в России, а если в стране, где к секс меньшинствам относятся терпимо, то тогда можно попытать счастье.
^_^Hektar^_^
Что, все так плохо?
Я настОящий каваЙ
Ты новости, что ли не читаешь? В Питере теперь штраф берут за проявление чувств между людьми одного пола. Скоты те, кто это придумал! Чтоб у них у всех дети стали гомо! Яой должен захватить мир, иначе зачем жить на этой планете?
^_^Hektar^_^
*смеюсь* что если не захватит, улетишь на другую?
Я настОящий каваЙ
КонеШно! Что мне тогда тут делать? А ты чего это вдруг спросил?
^_^Hektar^_^
Да так… просветиться захотелось.
Я настОящий каваЙ
Просветиться? Ну-ну. Правду на стол!
^_^Hektar^_^
Ты обещаешь, что никому не расскажешь?
Я настОящий каваЙ
Пфф! Ты хоть понимаешь, кому это говоришь? Я девушка! Я пообещаю, что не расскажу, но я могу написать, нарисовать, показать переписку или показать жестами, а так же спеть, как бы случайно заговорить вслух сама собой, когда в комнате кто-то будет, разыграть сценку или же выдать все, опять же случайно, мимикой. Так что обещать - это не моя привилегия. Но ты все равно рассказывай)))))
^_^Hektar^_^
*в шоке* и ты думаешь, что после этого я что-то тебе скажу?
Я настОящий каваЙ
Ага ^_^
^_^Hektar^_^
С чего вдруг?
Я настОящий каваЙ
С того, что раз ты обратился ко мне, то значит, я единственная кто может тебя выслушать или помочь. Я не права?
^_^Hektar^_^
Ррррр
Я настОящий каваЙ
Это значит «да»?
^_^Hektar^_^
Да.
Я настОящий каваЙ
Какая я умная! *глажу себя по голове* Ну так чего там у тебя? *уже задолбалась писать этот вопрос*
^_^Hektar^_^
Мне нравится парень…
Я настОящий каваЙ
Ох ты ж епт твою блин нифига себе ты съездил на лечение! Я хочу видеть этого парня!!!! Быстро рассказал, как он выглядит, как его звать и вообще фото в студию! ЖИВО!!! *в диком восторге, подскакиваю на стуле*
^_^Hektar^_^
Ты его знаешь…
Я настОящий каваЙ
Нээээ????? *не в понятках*
^_^Hektar^_^
Это приемыш.
Фух, я признался. Теперь можно смело идти вешаться. Я закрыл глаза, в ожидании ответа от Насти. Где-то через минуту раздалось знакомое «о-оу», но глаза я не спешил открывать, боясь того что увижу. И правильно делал…
Я настОящий каваЙ
Мухахахахахахаха!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! А я говорила Кириллу, что между вами что-то есть! А он все заладил «тебе кажется, тебе кажется!» Лузееееер!!!! Бугагагага! Надо будет ему сказать, что спор он мне проиграл! Пасяб тебе Сеньк *кланяюсь, тихо похихикивая*
^_^Hektar^_^
Какой спор? *в ступоре*
Я настОящий каваЙ
А, да так фигня. Я месяц назад сказала Киру, что вы обязательно влюбитесь друг в друга, а он ответил, что нет. Вот мы и поспорили *расплылась в улыбке дьявола, вспомнив, что делает проигравший*
^_^Hektar^_^
И что же?
Я настОящий каваЙ
Гы-гы. Должен пройти по улице нагишом. *усе я в коматозном состоянии от смеха*
^_^Hektar^_^
На улице уже зима!
Я настОящий каваЙ
Не мои проблемы. Это он предложил)))))
^_^Hektar^_^
Не особо охота тебя расстраивать, но ты еще не выиграла.
Я настОящий каваЙ
Почему это?
^_^Hektar^_^
Потому, что мы оба должны влюбиться. А приемыш ко мне точно не питает теплых чувств.
Я настОящий каваЙ
Ты дурак? Нет, скажи, ты дурак? Признавайся, Сеня, ты дурак!
^_^Hektar^_^
о_О почему это?
Я настОящий каваЙ
Потому что Саша в тебя влюблен! Хоть и не признается в этом.
Остановите кто-нибудь мое сердце, иначе оно действительно сейчас выпрыгнет из груди!!!
^_^Hektar^_^
С чего ты это взяла?
Я настОящий каваЙ
С того, что он зовет тебя по имени, постоянно рассказывает как ты, и с нетерпением ждет времени, когда можно будет тебе позвонить. А последнюю неделю, когда ты вдруг неожиданно начал его динамить, он впал в депрессию. Так что харе уже заниматься самоанализом или чем ты там страдаешь, и позвони Сашке! Он в первый раз в жизни влюбился! Конечно, ему не повезло, и он влюбился в парня (боже, слышали бы меня мои собратья-яойщики, закопали бы на месте), особенно в парня, который находится в туевой куче километров от него. Но если это взаимно, то блин, чего тупить-то? Если ты ему сегодня же не позвонишь, ой нет, сегодня уже поздно. Если ты ему завтра же не позвонишь, то послезавтра я приеду тебя навестить, и в твоих интересах будет находиться в этот момент где-нибудь на Аляске или я оторву твою бестолковую голову. Надеюсь, ты меня понял. Приятно было пообщаться.
Она вышла из аськи.
Меня терзают смутные сомнения, что я зря обратился к Насте за помощью… Но а вдруг она права и приемыш, если не любит меня, то хотя бы испытывает симпатию. А если ошибается? Я буду выглядеть полным дураком, когда признаюсь ему в своих чувствах, и просто не представляю, как тогда мы сможем жить под одной крышей… Я решил. Я ни за что не признаюсь приемышу, что он мне нравится! Никогда! Со временем это пройдет. Но позвонить все-таки придется, что-то подсказывает мне, что Настя не врала и обязательно прилетит ко мне, если я этого не сделаю.
Кто бы мог подумать, что еще весной меня тошнило, стоило только представить слэш, а сейчас мне нравится парень. ПАРЕНЬ!!!! Нет, не так. А сейчас мне нравится приемыш. ПРИЕМЫШ!!! Да, вот так. Почему? За что? Что я плохого сделал тебе, Боже, за что ты так со мной поступаешь? А главное, в какой момент это все началось? Он же еще пару недель назад меня раздражал, выводил из себя, так почему теперь, разговаривая с ним, я чувствую неловкость и краснею, как девица на выданье? Уму непостижимо!
С того момента, как этот имбецил ляпнул не подумав, что я ему дороже гулянок, прошла уже неделя, но я об этом уже упомянул. Теперь пришел черед сказать, что это была самая ужасная неделя в моей жизни! Стоило приемышу позвонить, как что-то внутри меня выписывало такие пируэты, что страшно становится, а сердце словно с ума сходило. Иногда мне казалось, что оно грудную клетку разорвет. Я уже молчу о том, что в моей речи появились такие дефекты, как «эээ…ооо…ммм…ааа», причем почти в каждом предложении! А этот гад – я про приемыша – смеялся над этим, заставляя меня просто пылать от стыда!
Вот что за хрень, а? Объясните мне. Разумом я понимаю, что это все полнейшая, несусветная, не имеющая ни малейшего шанса на жизнь глупость, но все остальное во мне нагло взбунтовалось против разума в попытках доказать обратное. Главным бунтовщиком оказался мой член. Боже, словами не описать, какой стыд, позор и унижение и иже с ним я испытал, когда на следующий день после разговора с приемышем, проснулся в мокрых трусах. Это был полный пи… Так, делаем глубокий вдох. Я мальчик культурный и не выражаюсь. Хотя как сказать по-другому я не знаю. Мне семнадцать лет, семнадцать! Слышите? А меньше, чем через четыре месяца будет восемнадцать! Конечно, мне снились порнографические сны, но я никогда не… Боже, мне стыдно это говорить. Но самое ужасное, что в этом сне был приемыш! Вместе со мной! Меня всего колотит, стоит об этом вспомнить. И вовсе не от возбуждения. А своему «няньке» я до сих пор не могу в глаза смотреть. Одно радует, он наверняка считает, что мне снилась какая-то девушка, а иначе не миновать мне дополнительных часов у психолога.
О, это я вовремя вспомнил. Два дня я продолжал общаться с приемышем по телефону, но, в конце концов, не выдержал и ретировался с поля боя, как трус. Если быть точней, то я пошел к главврачу или как они его тут называют, и уговорил его увеличить время моих тренировок, - нет, не на своем ломаном-переломанном три раза английском, как и всякий нормальный человек, я воспользовался Гугл-переводчиком - теперь я возвращался к себе в восемь вечера или даже в девять. Так что общение с приемышем сократилось до переписки в аське, и то не частой, так как я почти все время был занят. А он словно почувствовал, что я хочу от него отвязаться и начал писать и звонить в три раза активней. Этот придурок, сам того не ведая, доведет меня до ручки.
Мне нужна помощь или хотя бы совет, но я знаю только одного человека, к которому могу обратиться, и это меня не радует. Но другого выхода нет, если я с кем-то не говорю на эту тему, то просто взорвусь.
Я отправил смс, а получив через пару минут ответ с парочкой не лестных эпитетов – забыл про разницу во времени – подъехал к ноутбуку. Поставив его на колени, я вышел в аську и быстро нашел, то что мне нужно. Точнее того, кто мне нужен.
Я настОящий каваЙ
Ты меня удивил своей смс. Что-то надо?
^_^Hektar^_^
Почему сразу «что-то надо?». Может, я просто пообщаться хочу…
Я настОящий каваЙ
Ври больше. Да и потом, в час ночи я не особо настроена на общение, так что давай сразу перейдем к делу.
^_^Hektar^_^
Ладно…
Я настОящий каваЙ
Хей, я не экстрасенс и не могу угадать, что ты прячешь за многоточием, так что давай мне полное сообщение.
^_^Hektar^_^
Ладно…
Я настОящий каваЙ
Где-то это мы уже проходили…
^_^Hektar^_^
Да не сбивай ты меня! Я настроиться пытаюсь.
Я настОящий каваЙ
Ух ты ж… Теперь мне страшно. Сень, что стряслось?
^_^Hektar^_^
Ты яойщица.
Я настОящий каваЙ
Да ты шо! А я все думала, кто же я?! А тут ба-бам и выясняется, что я яойщица!
^_^Hektar^_^
Ты можешь быть серьезней?
Я настОящий каваЙ
*прокашлялась, прочищая горло и заговорила серьезным тоном* Да ты что! А я и не знала, что я яойщица.
^_^Hektar^_^
Еще серьезней!
Я настОящий каваЙ
Куда уж больше? Хватит меня томить, говори что случилось.
^_^Hektar^_^
Скажи, что делать парню, когда ему понравился другой парень?
Я настОящий каваЙ
Валить через границу.
^_^Hektar^_^
о_О
Я настОящий каваЙ
Ну, бежать в другую страну, желательно в ту, что находится очень далеко. Если нет денег или загранпаспорта, то тогда держать язык за зубами. Если молчать нет сил, то к чертям отрезать язык или зашить рот. Это, конечно, если ты в России, а если в стране, где к секс меньшинствам относятся терпимо, то тогда можно попытать счастье.
^_^Hektar^_^
Что, все так плохо?
Я настОящий каваЙ
Ты новости, что ли не читаешь? В Питере теперь штраф берут за проявление чувств между людьми одного пола. Скоты те, кто это придумал! Чтоб у них у всех дети стали гомо! Яой должен захватить мир, иначе зачем жить на этой планете?
^_^Hektar^_^
*смеюсь* что если не захватит, улетишь на другую?
Я настОящий каваЙ
КонеШно! Что мне тогда тут делать? А ты чего это вдруг спросил?
^_^Hektar^_^
Да так… просветиться захотелось.
Я настОящий каваЙ
Просветиться? Ну-ну. Правду на стол!
^_^Hektar^_^
Ты обещаешь, что никому не расскажешь?
Я настОящий каваЙ
Пфф! Ты хоть понимаешь, кому это говоришь? Я девушка! Я пообещаю, что не расскажу, но я могу написать, нарисовать, показать переписку или показать жестами, а так же спеть, как бы случайно заговорить вслух сама собой, когда в комнате кто-то будет, разыграть сценку или же выдать все, опять же случайно, мимикой. Так что обещать - это не моя привилегия. Но ты все равно рассказывай)))))
^_^Hektar^_^
*в шоке* и ты думаешь, что после этого я что-то тебе скажу?
Я настОящий каваЙ
Ага ^_^
^_^Hektar^_^
С чего вдруг?
Я настОящий каваЙ
С того, что раз ты обратился ко мне, то значит, я единственная кто может тебя выслушать или помочь. Я не права?
^_^Hektar^_^
Ррррр
Я настОящий каваЙ
Это значит «да»?
^_^Hektar^_^
Да.
Я настОящий каваЙ
Какая я умная! *глажу себя по голове* Ну так чего там у тебя? *уже задолбалась писать этот вопрос*
^_^Hektar^_^
Мне нравится парень…
Я настОящий каваЙ
Ох ты ж епт твою блин нифига себе ты съездил на лечение! Я хочу видеть этого парня!!!! Быстро рассказал, как он выглядит, как его звать и вообще фото в студию! ЖИВО!!! *в диком восторге, подскакиваю на стуле*
^_^Hektar^_^
Ты его знаешь…
Я настОящий каваЙ
Нээээ????? *не в понятках*
^_^Hektar^_^
Это приемыш.
Фух, я признался. Теперь можно смело идти вешаться. Я закрыл глаза, в ожидании ответа от Насти. Где-то через минуту раздалось знакомое «о-оу», но глаза я не спешил открывать, боясь того что увижу. И правильно делал…
Я настОящий каваЙ
Мухахахахахахаха!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! А я говорила Кириллу, что между вами что-то есть! А он все заладил «тебе кажется, тебе кажется!» Лузееееер!!!! Бугагагага! Надо будет ему сказать, что спор он мне проиграл! Пасяб тебе Сеньк *кланяюсь, тихо похихикивая*
^_^Hektar^_^
Какой спор? *в ступоре*
Я настОящий каваЙ
А, да так фигня. Я месяц назад сказала Киру, что вы обязательно влюбитесь друг в друга, а он ответил, что нет. Вот мы и поспорили *расплылась в улыбке дьявола, вспомнив, что делает проигравший*
^_^Hektar^_^
И что же?
Я настОящий каваЙ
Гы-гы. Должен пройти по улице нагишом. *усе я в коматозном состоянии от смеха*
^_^Hektar^_^
На улице уже зима!
Я настОящий каваЙ
Не мои проблемы. Это он предложил)))))
^_^Hektar^_^
Не особо охота тебя расстраивать, но ты еще не выиграла.
Я настОящий каваЙ
Почему это?
^_^Hektar^_^
Потому, что мы оба должны влюбиться. А приемыш ко мне точно не питает теплых чувств.
Я настОящий каваЙ
Ты дурак? Нет, скажи, ты дурак? Признавайся, Сеня, ты дурак!
^_^Hektar^_^
о_О почему это?
Я настОящий каваЙ
Потому что Саша в тебя влюблен! Хоть и не признается в этом.
Остановите кто-нибудь мое сердце, иначе оно действительно сейчас выпрыгнет из груди!!!
^_^Hektar^_^
С чего ты это взяла?
Я настОящий каваЙ
С того, что он зовет тебя по имени, постоянно рассказывает как ты, и с нетерпением ждет времени, когда можно будет тебе позвонить. А последнюю неделю, когда ты вдруг неожиданно начал его динамить, он впал в депрессию. Так что харе уже заниматься самоанализом или чем ты там страдаешь, и позвони Сашке! Он в первый раз в жизни влюбился! Конечно, ему не повезло, и он влюбился в парня (боже, слышали бы меня мои собратья-яойщики, закопали бы на месте), особенно в парня, который находится в туевой куче километров от него. Но если это взаимно, то блин, чего тупить-то? Если ты ему сегодня же не позвонишь, ой нет, сегодня уже поздно. Если ты ему завтра же не позвонишь, то послезавтра я приеду тебя навестить, и в твоих интересах будет находиться в этот момент где-нибудь на Аляске или я оторву твою бестолковую голову. Надеюсь, ты меня понял. Приятно было пообщаться.
Она вышла из аськи.
Меня терзают смутные сомнения, что я зря обратился к Насте за помощью… Но а вдруг она права и приемыш, если не любит меня, то хотя бы испытывает симпатию. А если ошибается? Я буду выглядеть полным дураком, когда признаюсь ему в своих чувствах, и просто не представляю, как тогда мы сможем жить под одной крышей… Я решил. Я ни за что не признаюсь приемышу, что он мне нравится! Никогда! Со временем это пройдет. Но позвонить все-таки придется, что-то подсказывает мне, что Настя не врала и обязательно прилетит ко мне, если я этого не сделаю.
33 глава. Думать надо прежде, чем говорить! Думать!
POV Саши
Я сидел в кафе возле университета и ел мороженное иногда поглядывая на телефон, точнее на время, что он показывал. Дверь в кафе резко распахнулась, впуская нового посетителя, я поднял глаза и тут же заулыбался, увидев свою подругу. Настя тоже заметила меня и, помахав рукой, тут же устремилась к моему столику. Плюхнувшись на стул, она с грохотом кинула сумку на стол.
- Вы сделаете заказ сразу или показать меню? – спросил возникший из ниоткуда, официант.
Подруга внимательно оглядела парня, в ее глазах мелькнули искорки, а на губах заиграла улыбка.
- Я буду тебя. Желательно, привязанного к столбу, - глаза официанта округлились, а девушка, сделав невинное лицо, быстро проговорила. – Ой, оговорилась. Мне кофе черный натуральный.
Когда парень скрылся, я тихо засмеялся.
- Что-то ты последнее время совсем расшалилась, - обратился я к Насте. Она высунула кончик языка и закатила глаза к потолку.
- Знаю, но поделать ничего не могу. Оно само собой происходит.
- Так я тебе и поверил. И слэш преподавателю сам прочитался.
Улыбка подруги стала еще шире, она засмеялась каким-то странным смехом, отдаленно напоминающий злорадное хихиканье. Я лишь покачал головой, вспомнив, как пару дней назад мне позвонила дико хохочущая Настя и рассказала, что она учудила на паре…
…Вдохновение - штука странная. Оно может нагнать вас в любой момент, где бы вы ни были, что бы вы ни делали. Это я понял еще, когда Сеня жил с нами. Он мог смотреть телевизор, а затем резко сорваться и уехать к себе в комнату и не выходить из нее сутки. Или вдруг выставив перед собой руки, закричать: «Стоп!» и начать быстро-быстро что-то говорить, закончив свой монолог фразой: «Запомните это. Потом мне напомните!».
Настю же вдохновение накрыло на паре, и она, как истинная яойщица, отключилась от внешнего мира, полностью погрузившись в свой наполненный слэшем мир. Что заметил ее преподаватель, а так как он просто рассказывал что-то группе, то ему стало очень любопытно, что же с таким остервенением пишет одна из студенток и попросил прочитать вслух. За что и поплатился. Наверно, он считал, что Настя, смутившись, отложит ручку в сторону и начнет его слушать, но это ведь Настя, а перед ней лежал почти дописанный слэш. Поэтому девушка, озарившись счастливой улыбкой, зачитала его. Надо ли описывать реакцию всех присутствующих? Особенно преподавателя, который оказался главным героем сего рассказа. «А не надо в тридцать лет, выглядеть так молодо, привлекательно и иметь шикарную фигуру», - коварно хихикая мне в трубку, прокомментировала Настя. Думаю, если бы это был просто слэш, преподаватель еще выдержал бы, но это был слэш с самым высоким рейтингом, да еще БДСМ. Когда же подруге посоветовали обратиться к врачу, она ответила: «Не надо меня обижать, а то я могу написать групповуху, да еще с использованием посторонних предметов». От такого заявления преподаватель вдруг стал выглядеть куда больше тридцати лет и, усадив девушку на место, старался больше не обращать на нее внимания.
А мне вот интересно, что же теперь ждет Настю на сессии?..
- Саш, не уползай в небывалые дали, не оставляй меня одну, - помахав рукой перед моим носом, попросила подруга. Я помотал головой и сфокусировал взгляд на ней.
- Прости, задумался.
- Я заметила, - кивнула девушка. – Сеня писал? – она как-то странно прищурилась.
- Нет, - я тяжело выдохнул, неосознанно бросив взгляд на телефон.
Последнюю неделю он явно меня избегает. На сообщения отвечает редко, а звонки вообще игнорирует, прикрываясь тем, что занят или не слышал. У него явно что-то случилось, но вот что я никак не могу понять.
- Скучаешь?
- Да… то есть, нет, конечно! Чего мне скучать? – я возмущенно глянул на подругу, но не выдержав ее пристального внимания, отвел глаза в сторону.
- Ясно. Хочешь, сказку одну расскажу? – неожиданно предложила Настя. – Она короткая.
- Давай, - пожав плечами, согласился я.
- Жил-был на свете мальчик, когда он вырос, то встретил другого мальчика. Так на свете появились два барана, - Настя замолчала.
- И это все?
- Ага.
- А где смысл?
- Между строк.
- Что-то я не понимаю…
- Я не удивлена. Ты всегда был тормозом.
- Говоришь, как Сеня.
- Ну, так Сеня, парень умный, - она вдруг задумалась. – Иногда бывает.
Как трудно жить не по правилам,
Как трудно что-то исправить нам,
Но больше терпеть мы не можем,
и ты, наверно, тоже
С места сорваться давно готов!
Зазвонил мой телефон. Внутри меня что-то восторженно подорвалось, потому что эта песня стояла только на одном человеке, я схватил мобильник в руки, уставившись на дисплей.
- Ты чего замер? Отвечать будешь? – удивленно спросила Настя.
- Нет. Это Сеня.
- Тем более скорей бери трубку!
Я покосился на нее, и покачал головой.
- Нет, у него денег много снимут за роуминг. Я сам перезвоню.
…совет тебе - не делай так, как все,
Ведь голова тебе неспроста дана!
Твоя судьба в твоих руках...
Мелодия оборвалась и я тут же нажал на вызов.
- О, привет. А ты чего не на парах? – моментально ответил Сеня.
- Окно.
- Дверь. А с чего вдруг в ассоциации играем? – удивленным тоном, спросил парень.
- Между парами окно! – я разрывался между тем, чтобы тяжело вздохнуть, назвав его идиотом и засмеяться. – А ты почему не на тренировках?
- У меня перерыв. Решил скинуть тебе гудок, думал, ты позже увидишь и перезвонишь.
- Ясно.
Я замолчал, Сеня тоже ничего не говорил. Настя фыркнула, покачав головой, и тихо пробормотала, что-то типа: «Боже, за что ты мне ниспослал в друзья такого идиота?»
- А ты сейчас где? – вдруг произнес Сеня, от неожиданности я вздрогнул.
- А? В кафе. С Настей. У нее сегодня занятий нет, вот, она и решила составить мне компанию, - и зачем я все это говорю?
- Оу… С Настей. А ты знаешь, что она страшный человек?
Я поднял глаза на подругу и улыбнулся одними уголками губ.
- Знаю. А ты откуда узнал?
- Да мы вчера ночью в аське переписывались…
- Подожди. Вчера?
- Ну да, - осторожно подтвердил Сеня.
- А не ты ли мне вчера вечером сказал, что очень устал и ложишься спать? – холодным голосом спросил я. Настя широко раскрыла глаза, сообразив, о чем мы говорим, и зачем-то замотала головой.
- Эм… ну…
- И я вчера до четырех утра сидел в аське, но тебя там не было. То есть ты еще и скрывался от меня? – я постепенно закипал.
- Подожди, приемыш, я все…
- Да иди ты нахуй со своим приемышем! – резко выкрикнул я, прервал Сеню. Я разговаривал с ним, но смотрел на Настю, не отрывая от нее глаз. Подруга кусала губы и строила отчаянное лицо. – Если тебе так нравится с ней общаться, то общайся на здоровье! Чего ты мне мозги пудришь? Тяжело сказать, что нашел более подходящую компанию для себя?!
- Ты можешь заткнуться и послушать меня хотя бы минуту?! – рявкнул Сеня. Давно я не слышал, как он это делает.
- Слушаю.
- Это не то, о чем ты подумал.
- Решил процитировать полсотни фильмов? – усмехнулся я.
- Захлопнись!
- Ладно. Так что это, раз не то о чем я подумал?
- Ну… это… как бы… - замялся Сеня.
- Отлично, - кивнул я. – Твое объяснение выше всяких похвал. Может, ты, Настя, расскажешь?
- Нет! – заорал в трубку Сеня, одновременно с тем, как подруга покачала головой.
- Нет, - ответила девушка.
- Здорово, - процедил я сквозь зубы. – А не пойти ли вам, дорогие мои, нахуй?
Я бросил трубку, и, достав из карманов джинсов деньги, кинул их на стол, быстрым шагом направляясь к выходу.
- Саш, не забудь, потом извиниться, когда все выяснишь! – крикнула мне вдогонку Настя.
Я поморщился. Извиниться? За что? За то, что Сеня, притворившись безумно занятым, переписывается с Настей, а та ни словом не обмолвилась? Конечно, она не знает, что я влюбился в этого остолопа, и он не знает, но, блять, какая нахуй разница? Мы с ним общаемся каждый день на протяжении трех месяцев, и он мог бы сказать, что поддерживает связь не только со мной, а не притворяться! Сука! Как же бесит это! Меня просто всего трясет от гнева. Выставили меня полным придурком. А я еще переживал, волновался, что он там один и ему не с кем поговорить. Угу, держи карман шире! Этот гребанный суицидник и без меня нашел себе компанию, которая, похоже, устраивает его куда больше моей. Ненавижу ублюдка!
Я вошел в здание университета и, прислонившись к стене, сел на корточки, обхватив руками голову.
- И что мне теперь делать? – обессилено шепотом спросил я сам себя.
The SUN - Не по правилам
прим. автора: Я малек в шоке от главы О_О Я даже не поняла, как все так получилось, потому что ничего такого не планировалось...
34 глава. Если честно...
Я зашел к себе в комнату, стаскивая водолазку, и уже автоматически включил компьютер. Пока он грузился, я переоделся в домашнюю одежду и в раздумьях покосился на сумку, решая, сделать задания, что нам дали, сейчас или потом, за день до пар. Лень и нежелание думать победили. Да и настроение было не то. Все пары я просидел мрачнее тучи, одногруппники, что-то почувствовав, образовали вокруг меня мертвую зону, даже преподаватели старались не трогать меня.
Я плюхнулся в кресло перед компьютерным столом и уставился в монитор. Ничего не охота делать. Музыку включить? Но сейчас она меня только раздражать будет. Может фильм какой-нибудь посмотреть, отвлечься?.. С этими мыслями я включил модем. Произошел автоматический запуск аськи и скайпа. Поморщившись, при виде зеленого цветочка, я хотел было уже его выключить, но тут программа о-ойкнула, оповещая о новом сообщении. Не посмотрев от кого оно, я нажал на всплывшее окошко и просто завис, глядя на огромный текст, что мне прислал Сеня.
^_^Hektar^_^
Ты, придурковатая особь человекоподобного существа! Я даже не представляю, что ты там себе навоображал, но я надеюсь, ты включишь свои мозги и перестанешь косить под одноклеточное существо! Да, я общался с Настей, но это было один раз! Один! Мне просто нужно было с кем-то поговорить. Почему я тогда не написал тебе? Потому, что я не мог обратиться к тебе с этим! Оно личное. Понимаешь? ЛИЧНОЕ!!! Да, мы с тобой уже долгое время общаемся. Да, у нас вроде как хорошие отношения (как так получилось, я до сих пор не понимаю). Но это не значит, что я обязан переписываться только с тобой! И я не понимаю, что это за странный эгоизм был, словно я твоя собственность? И да, я скрывался от тебя и врал тебе. Потому что… Нет, я не могу тебе сказать, уж прости. Просто пойми одну вещь, приемыш, меня и Настю ничего не связывает (какого черта я вообще перед тобой оправдываюсь?). И если на то пошло, я иногда переписываюсь еще и с Антоном, и Кириллом. Но ты мне куда важней их (черт, я это сказал). Только ты
^_^Hektar^_^
способен заставить двигаться меня вперед. По правде, тогда в больнице, когда мне сообщили, что я никогда не смогу ходить, мне было абсолютно наплевать на это. У меня было совершенно нейтральное отношение к этому. Но ты одним лишь предложением поднял во мне такую злость, такую бурю эмоций, что я дал себе слово, что обязательно встану на ноги, чего бы мне это не стоило, потому что ужасно хотелось тебя отпинать. И когда я оказался здесь, на лечении, я ужасно хотел вернуться домой, я хотел сдаться, но ты вновь вклинился, заставляя меня ненавидеть тебя еще сильней, но главное двигаться вперед. Блин, и зачем я это все тебе пишу… Ощущаю себя героем фильма, которого любимая девушка застукала с другой. Эх, ладно, это все не имеет значения.
Я несколько раз перечитал сообщения. С одной стороны, мне до сих пор было обидно и неприятно, но с другой - в груди было какое-то странное тепло, а губы то и дело хотели растянуться в улыбке. Я совершенно не представлял, что делать. Позвонить ему? Написать? Но я не знаю, что сказать. Извиниться, за то, что накричал на него и послал? Но тут ведь нет моей вины. Он мог сразу все объяснить. Зачем нужно было создавать какую-то тайну.
Я глубоко вдохнул и стукнулся лбом об стол. Черт, я сейчас свихнусь от этих разрывающих меня эмоций. Рука сама по себе начала шарить по столешнице, найдя мобильный телефон, я поднял голову и через быстрый набор позвонил самому близкому мне человеку.
- Да, Саш? – ответила на том конце мама.
- Мам, ты же смотрела кино, где главный герой или героиня застает свою возлюбленную/возлюбленного с другим/другой?
- Смотрела, и что?
- И что там делает тот, кто застал свою вторую половинку за изменой?
- Сбегает, отказывается слушать объяснения, затем страдает и мучается, но все равно продолжает игнорировать любимого. Но потом появляется какой-то добрый чел, который промывает мозги героине, чаще всего это героиня, и та со всех ног несется к любимому, куда-нибудь в аэропорт или на вокзал, потому что он собирается уехать. В последнюю минуту она его догоняет, они целуются и титры.
- Вот как… Спасибо.
- Пожалуйста. А чего это ты вдруг заинтересовался романтическими фильмами? Неужели ты встретил ту девушку, в которую влюбился с кем-то другим? Так подожди, вы же не встречаетесь… Или… Саш, ты что, начал с ней встречаться, да? - в голосе мамы ясно звучало любопытство.
- Нет, не встречаемся. Я просто так спросил.
- Так я тебе и поверила. Не хочешь – не говори, - обиженным тоном, произнесла мама.
- Мам, мы действительно не встречаемся. Извини, мне надо готовиться на завтра. Вечером поговорим.
- Хорошо. Целую.
Я отложил телефон в сторону. Не слушает объяснения, страдает и мучается. Ну это точно про меня. Глаза вновь пробежались по сообщению Сени. Но мы ведь не в кино, да? Боже, веду себя, как не знаю кто… И это все из-за любви? Нафиг тогда, нафиг! Чтоб я еще раз в кого-то влюбился. Ну уж нет! Увольте! Но прежде, надо разобраться с этим.
Golhip
Один вопрос. Почему ты от меня скрывался?
^_^Hektar^_^
Потому что…
Ответ последовал незамедлительно. Чудесно, он и сейчас скрывается.
Golhip
Что «потому что»?
А теперь тишина. Я выждал две минуты, а затем вновь написал.
Golhip
Ну и?
^_^Hektar^_^
Я не знаю, что тебе сказать: правду или ложь.
Golhip
Правду.
^_^Hektar^_^
У меня не хватает смелости.
Golhip
Соври, но так, чтобы я поверил
^_^Hektar^_^
Тогда нужно подумать, а ты меня отвлекаешь.
Он вновь замолчал. Я уставился на строчку, разделяющую нашу переписку и мое окно ввода текста, ожидая, когда появится надпись, что он наконец-то стал печатать текст. Время медленно шло.
^_^Hektar^_^
Понимаешь…
Сообщение пришло неожиданно, заставив меня вздрогнуть.
^_^Hektar^_^
Я испугался.
Golhip
Чего?
^_^Hektar^_^
Я не знаю, как правильно тебе это сказать… Можно, я вначале задам тебе один вопрос?
Golhip
Задавай.
^_^Hektar^_^
Почему ты так отреагировал на новость о том, что я общаюсь с Настей. Ты понимаешь, что это было похоже на то, что ты ревнуешь?
Golhip
Это и была ревность… Я так думаю. Раньше я никого не ревновал.
^_^Hektar^_^
Но ведь мы с Настей друзья… были, во всяком случае. Почему вдруг ты стал ее ревновать? Она тебе нравится?
Пальцы замерли над клавиатурой. Я решал, что написать. Точнее, решал, стоит ли писать то, что я хочу. Что будет, если я это сделаю? Сеня перестанет со мной общаться. Я смогу это выдержать? Да, смогу. Первое время, наверно, будет хуево, но потом все забудется, как страшный сон.
Golhip
Я ревновал не ее, а тебя. Ты мне нравишься.
Я увидел, что Сеня начал что-то писать в ответ, и быстро добавил.
Golhip
Не как друг.
Почему-то, мне показалось, что в этот момент он облегченно выдохнул.
^_^Hektar^_^
Ты мне тоже.
Я изумленно уставился на эти слова. Зажмурившись и резко помотав головой, я вновь посмотрел на монитор. «Ты мне тоже».
^_^Hektar^_^
Ты куда пропал?
Golhip
Прости. Я сейчас не соображаю. Ты это серьезно?
^_^Hektar^_^
А ты?
Golhip
Да.
^_^Hektar^_^
И я *почему-то мне кажется, что после этих слов ты начнешь лыбиться как дурак*
Я действительно начал улыбаться. Скорее всего, я сплю, и мне снится сон!
Golhip
Это ведь все по правде, да? В реальности происходит?
^_^Hektar^_^
Ну, если интернет можно назвать реальностью, то да. А вообще, ты как маленький.
Golhip
Я просто счастлив.
^_^Hektar^_^
Счастлив… Лучше б подумал, что нам теперь делать.
Golhip
Жить. Чего тут думать?
^_^Hektar^_^
Это понятно, но что скажут окружающие?
Golhip
Меня это мало волнует. Главное, что ты есть у меня. Да и потом, Настя нас точно поддержит, а это уже хоть что-то…
^_^Hektar^_^
И Кирилл, скорее всего.
Golhip
Кир?
^_^Hektar^_^
Ага. Они с Настей на нас поспорили. Кирилл проиграл и теперь должен будет по улице голым пройтись.
Golhip
Ха-ха-ха, я должен буду на это посмотреть!
^_^Hektar^_^
Скинешь мне фотографии или видео?
Golhip
Обязательно!
^_^Hektar^_^
Что-то мы ушли от темы. А мама? Если она будет против, то что?
Golhip
Тогда мы будем жить в городе, будем сами себя обеспечивать…
^_^Hektar^_^
Вот так вот просто, да? Ты бросишь маму, несмотря на то, что она тебя усыновила, дала дом, уют…
Golhip
Сень, честно, я сейчас чувствую себя последней сволочью на планете, но ты мне дороже. Почему и как, я не знаю. Я не знаю, что нас ждет в будущем, может, мы совершим самую большую ошибку, если решим быть вместе, может, мы разойдемся через месяц, но это все для меня сейчас неважно. Главное - я хочу быть с тобой. Я впервые чувствую такое и не намерен отказываться от этого. Так что решение за тобой.
^_^Hektar^_^
Я ведь буду для тебя обузой, сам подумай. Я инвалид. Меня никто не возьмет на работу. У меня нет аттестата.
Golhip
Это не ответ. Ладно, у тебя есть еще двадцать дней на размышление. Через двадцать дней я начну уговаривать маму вернуть тебя, до тех пор ты должен принять решение. Я ни на чем не буду настаивать. И еще, мне все равно, инвалид ты или нет. Ты мне нравишься такой, какой ты есть. Я просто хочу, чтобы ты оказался рядом со мной. Я люблю тебя.
Сеня ничего не ответил. Не знаю, может он ушел, а может, продолжает скрываться.
Двадцать дней. Отсчет пошел. Я приму любое его решение, потому что в тот день, когда осознал, что влюблен в него, я понял, что хочу, чтобы он был счастлив. Он и так уже достаточно настрадался.
и я вновь в шоке от главы. А еще, она мне не нравится. Надеюсь, вас она не разочаровала.
А я уползаю в щель и притворяюсь, что это не я автор
Я плюхнулся в кресло перед компьютерным столом и уставился в монитор. Ничего не охота делать. Музыку включить? Но сейчас она меня только раздражать будет. Может фильм какой-нибудь посмотреть, отвлечься?.. С этими мыслями я включил модем. Произошел автоматический запуск аськи и скайпа. Поморщившись, при виде зеленого цветочка, я хотел было уже его выключить, но тут программа о-ойкнула, оповещая о новом сообщении. Не посмотрев от кого оно, я нажал на всплывшее окошко и просто завис, глядя на огромный текст, что мне прислал Сеня.
^_^Hektar^_^
Ты, придурковатая особь человекоподобного существа! Я даже не представляю, что ты там себе навоображал, но я надеюсь, ты включишь свои мозги и перестанешь косить под одноклеточное существо! Да, я общался с Настей, но это было один раз! Один! Мне просто нужно было с кем-то поговорить. Почему я тогда не написал тебе? Потому, что я не мог обратиться к тебе с этим! Оно личное. Понимаешь? ЛИЧНОЕ!!! Да, мы с тобой уже долгое время общаемся. Да, у нас вроде как хорошие отношения (как так получилось, я до сих пор не понимаю). Но это не значит, что я обязан переписываться только с тобой! И я не понимаю, что это за странный эгоизм был, словно я твоя собственность? И да, я скрывался от тебя и врал тебе. Потому что… Нет, я не могу тебе сказать, уж прости. Просто пойми одну вещь, приемыш, меня и Настю ничего не связывает (какого черта я вообще перед тобой оправдываюсь?). И если на то пошло, я иногда переписываюсь еще и с Антоном, и Кириллом. Но ты мне куда важней их (черт, я это сказал). Только ты
^_^Hektar^_^
способен заставить двигаться меня вперед. По правде, тогда в больнице, когда мне сообщили, что я никогда не смогу ходить, мне было абсолютно наплевать на это. У меня было совершенно нейтральное отношение к этому. Но ты одним лишь предложением поднял во мне такую злость, такую бурю эмоций, что я дал себе слово, что обязательно встану на ноги, чего бы мне это не стоило, потому что ужасно хотелось тебя отпинать. И когда я оказался здесь, на лечении, я ужасно хотел вернуться домой, я хотел сдаться, но ты вновь вклинился, заставляя меня ненавидеть тебя еще сильней, но главное двигаться вперед. Блин, и зачем я это все тебе пишу… Ощущаю себя героем фильма, которого любимая девушка застукала с другой. Эх, ладно, это все не имеет значения.
Я несколько раз перечитал сообщения. С одной стороны, мне до сих пор было обидно и неприятно, но с другой - в груди было какое-то странное тепло, а губы то и дело хотели растянуться в улыбке. Я совершенно не представлял, что делать. Позвонить ему? Написать? Но я не знаю, что сказать. Извиниться, за то, что накричал на него и послал? Но тут ведь нет моей вины. Он мог сразу все объяснить. Зачем нужно было создавать какую-то тайну.
Я глубоко вдохнул и стукнулся лбом об стол. Черт, я сейчас свихнусь от этих разрывающих меня эмоций. Рука сама по себе начала шарить по столешнице, найдя мобильный телефон, я поднял голову и через быстрый набор позвонил самому близкому мне человеку.
- Да, Саш? – ответила на том конце мама.
- Мам, ты же смотрела кино, где главный герой или героиня застает свою возлюбленную/возлюбленного с другим/другой?
- Смотрела, и что?
- И что там делает тот, кто застал свою вторую половинку за изменой?
- Сбегает, отказывается слушать объяснения, затем страдает и мучается, но все равно продолжает игнорировать любимого. Но потом появляется какой-то добрый чел, который промывает мозги героине, чаще всего это героиня, и та со всех ног несется к любимому, куда-нибудь в аэропорт или на вокзал, потому что он собирается уехать. В последнюю минуту она его догоняет, они целуются и титры.
- Вот как… Спасибо.
- Пожалуйста. А чего это ты вдруг заинтересовался романтическими фильмами? Неужели ты встретил ту девушку, в которую влюбился с кем-то другим? Так подожди, вы же не встречаетесь… Или… Саш, ты что, начал с ней встречаться, да? - в голосе мамы ясно звучало любопытство.
- Нет, не встречаемся. Я просто так спросил.
- Так я тебе и поверила. Не хочешь – не говори, - обиженным тоном, произнесла мама.
- Мам, мы действительно не встречаемся. Извини, мне надо готовиться на завтра. Вечером поговорим.
- Хорошо. Целую.
Я отложил телефон в сторону. Не слушает объяснения, страдает и мучается. Ну это точно про меня. Глаза вновь пробежались по сообщению Сени. Но мы ведь не в кино, да? Боже, веду себя, как не знаю кто… И это все из-за любви? Нафиг тогда, нафиг! Чтоб я еще раз в кого-то влюбился. Ну уж нет! Увольте! Но прежде, надо разобраться с этим.
Golhip
Один вопрос. Почему ты от меня скрывался?
^_^Hektar^_^
Потому что…
Ответ последовал незамедлительно. Чудесно, он и сейчас скрывается.
Golhip
Что «потому что»?
А теперь тишина. Я выждал две минуты, а затем вновь написал.
Golhip
Ну и?
^_^Hektar^_^
Я не знаю, что тебе сказать: правду или ложь.
Golhip
Правду.
^_^Hektar^_^
У меня не хватает смелости.
Golhip
Соври, но так, чтобы я поверил
^_^Hektar^_^
Тогда нужно подумать, а ты меня отвлекаешь.
Он вновь замолчал. Я уставился на строчку, разделяющую нашу переписку и мое окно ввода текста, ожидая, когда появится надпись, что он наконец-то стал печатать текст. Время медленно шло.
^_^Hektar^_^
Понимаешь…
Сообщение пришло неожиданно, заставив меня вздрогнуть.
^_^Hektar^_^
Я испугался.
Golhip
Чего?
^_^Hektar^_^
Я не знаю, как правильно тебе это сказать… Можно, я вначале задам тебе один вопрос?
Golhip
Задавай.
^_^Hektar^_^
Почему ты так отреагировал на новость о том, что я общаюсь с Настей. Ты понимаешь, что это было похоже на то, что ты ревнуешь?
Golhip
Это и была ревность… Я так думаю. Раньше я никого не ревновал.
^_^Hektar^_^
Но ведь мы с Настей друзья… были, во всяком случае. Почему вдруг ты стал ее ревновать? Она тебе нравится?
Пальцы замерли над клавиатурой. Я решал, что написать. Точнее, решал, стоит ли писать то, что я хочу. Что будет, если я это сделаю? Сеня перестанет со мной общаться. Я смогу это выдержать? Да, смогу. Первое время, наверно, будет хуево, но потом все забудется, как страшный сон.
Golhip
Я ревновал не ее, а тебя. Ты мне нравишься.
Я увидел, что Сеня начал что-то писать в ответ, и быстро добавил.
Golhip
Не как друг.
Почему-то, мне показалось, что в этот момент он облегченно выдохнул.
^_^Hektar^_^
Ты мне тоже.
Я изумленно уставился на эти слова. Зажмурившись и резко помотав головой, я вновь посмотрел на монитор. «Ты мне тоже».
^_^Hektar^_^
Ты куда пропал?
Golhip
Прости. Я сейчас не соображаю. Ты это серьезно?
^_^Hektar^_^
А ты?
Golhip
Да.
^_^Hektar^_^
И я *почему-то мне кажется, что после этих слов ты начнешь лыбиться как дурак*
Я действительно начал улыбаться. Скорее всего, я сплю, и мне снится сон!
Golhip
Это ведь все по правде, да? В реальности происходит?
^_^Hektar^_^
Ну, если интернет можно назвать реальностью, то да. А вообще, ты как маленький.
Golhip
Я просто счастлив.
^_^Hektar^_^
Счастлив… Лучше б подумал, что нам теперь делать.
Golhip
Жить. Чего тут думать?
^_^Hektar^_^
Это понятно, но что скажут окружающие?
Golhip
Меня это мало волнует. Главное, что ты есть у меня. Да и потом, Настя нас точно поддержит, а это уже хоть что-то…
^_^Hektar^_^
И Кирилл, скорее всего.
Golhip
Кир?
^_^Hektar^_^
Ага. Они с Настей на нас поспорили. Кирилл проиграл и теперь должен будет по улице голым пройтись.
Golhip
Ха-ха-ха, я должен буду на это посмотреть!
^_^Hektar^_^
Скинешь мне фотографии или видео?
Golhip
Обязательно!
^_^Hektar^_^
Что-то мы ушли от темы. А мама? Если она будет против, то что?
Golhip
Тогда мы будем жить в городе, будем сами себя обеспечивать…
^_^Hektar^_^
Вот так вот просто, да? Ты бросишь маму, несмотря на то, что она тебя усыновила, дала дом, уют…
Golhip
Сень, честно, я сейчас чувствую себя последней сволочью на планете, но ты мне дороже. Почему и как, я не знаю. Я не знаю, что нас ждет в будущем, может, мы совершим самую большую ошибку, если решим быть вместе, может, мы разойдемся через месяц, но это все для меня сейчас неважно. Главное - я хочу быть с тобой. Я впервые чувствую такое и не намерен отказываться от этого. Так что решение за тобой.
^_^Hektar^_^
Я ведь буду для тебя обузой, сам подумай. Я инвалид. Меня никто не возьмет на работу. У меня нет аттестата.
Golhip
Это не ответ. Ладно, у тебя есть еще двадцать дней на размышление. Через двадцать дней я начну уговаривать маму вернуть тебя, до тех пор ты должен принять решение. Я ни на чем не буду настаивать. И еще, мне все равно, инвалид ты или нет. Ты мне нравишься такой, какой ты есть. Я просто хочу, чтобы ты оказался рядом со мной. Я люблю тебя.
Сеня ничего не ответил. Не знаю, может он ушел, а может, продолжает скрываться.
Двадцать дней. Отсчет пошел. Я приму любое его решение, потому что в тот день, когда осознал, что влюблен в него, я понял, что хочу, чтобы он был счастлив. Он и так уже достаточно настрадался.
и я вновь в шоке от главы. А еще, она мне не нравится. Надеюсь, вас она не разочаровала.
А я уползаю в щель и притворяюсь, что это не я автор
35 глава. У медали две стороны
- Алло, Настя?
- Да.
- Прости меня…
- Ха, что поговорил с Сеней? – со смехом в голосе спросила девушка.
- Да. Он мне все рассказал.
- Все?
- Все.
- Поздравляю! – искренне произнесла она.
- Спасибо, - я начал улыбаться.
- Ну что ж, теперь осталось только одно.
- Что?
- Сообщить Кириллу о его проигрыше. Подруливай завтра ко мне.
- Обязательно!
- Может, не надо? – плаксиво спросил Кирилл, глядя на меня и Настю.
- Надо, надо! Ты сам предложил, что проигравший пройдется голышом по улице! – жестко ответила девушка.
- Но я же думал, что ты проиграешь!
- Пфф, эй, я вообще-то яойщица и такие вещи сразу подмечаю! Плюс - девушка, а у нас на любовь-морковь интуиция развита!
Кир тяжело вздохнул, выглядывая за окно автомобиля. Сейчас мы втроем находились на заднем сиденье, а сама машина была припаркована в центре самой оживленной улицы, хотя, сейчас народу было не так уж и много, ведь сегодня воскресенье. Поглядев на это, Настя вообще хотела перенести «прогулку» Кирилла в торговый центр, но я ее остановил, заявив, что тогда нашего друга точно арестуют. Но теперь, вместо положенных двух кварталов, Киру придется идти целых четыре, а потом еще возвращаться назад.
- Ребят, вы только мне обещайте, что об этом никто не узнает! – попросил нас Кирилл, стаскивая с себя одежду.
- Кир, ты чего? Конечно, не узнает! – Настя приложила руку к сердцу, а потом повернулась ко мне и тихо зашептала. – До него еще не дошло, что кто-то из толпы точно начнет снимать? Да и потом, не часто у нас в городе происходит такое зрелище, наверняка, через полчаса об этом будут знать абсолютно все.
- Угу. Наивный чукотский мальчик, - согласился я. Мой телефон уже давно был наготове. – Дядя Володя его точно прибьет, когда узнает.
Настя захихикала.
- Долг платежом красен.
- Я готов! – прервал нас Кирилл.
Он сидел полностью голый и стыдливо прикрывался руками между ног. Хихиканье Насти трансформировалось в странное гыгыканье.
- Раз готов, то вперед! – махнула она рукой.
- Удачи, брат! – пожелал я и тут же расплылся в улыбке. Кирилл бросил на нас убийственный взор.
- Чертовы садисты-извращенцы! – и резко распахнул дверцу, выходя наружу.
Он замер у машины, топчась на месте и привлекая к себе внимание. Народ, с широко раскрытыми глазами, уставился на него. Редкие мамаши с детьми поспешили закрыть глаза своим чадам. Оглядев их всех, он гордо вскинул голову вверх и, опустив руки по швам, зашагал вперед. Мы с Настей поспешили вылезти из автомобиля вслед за ним. Раздались возмущенные крики взрослых, чье-то посвистывание и непристойные комментарии. Я впервые видел, как у человека краснеет не только лицо, а так же уши и шея, но, несмотря на это, Кирилл продолжал упорно двигаться вперед и даже иногда махал рукой и раздавал воздушные поцелуйчики. Настя, вцепившись в меня, задыхалась от смеха.
- Шевелись, давай! Я хочу его и спереди заснять! – подтолкнул я ее, ускоряя шаг.
- Ох, я сейчас умру… - застонала она. – Надо было ему обувь оставить или хотя бы носки. Все-таки минусовая температура.
- Что-то где-то сдохло. В тебе человеколюбие проснулось, - поразился я. – На улице всего лишь минус пять - не замерзнет.
- Что за попка! – проигнорировав меня, крикнула Настя.
Кирилл, услышав голос подруги, оглянулся и увидел телефон в моих руках. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, а его взгляд пробежался по прохожим, у некоторых из них так же в руках были телефоны. В его глазах мелькнул испуг, ужас, а лицо теперь было не просто красным, а ярко-красным. Интересно, если поднести спичку, она загорится?
- Вы! – тыча в нашу сторону пальцем, прошипел Кир, судя по его выражению лица, Настя была права, и он не сообразил, что его будут снимать, а так же он догадался, что мы об этом знали, но умолчали.
- Мы? – разыграв настоящее удивление, уточнила подруга.
- Убью! – Кирилл бросился в нашу сторону.
- Вах! Милый, спаси! Это какой-то маньяк! - завизжала Настя, прячась за мою спину.
- Да, кто-нибудь, вызовите уже полицию! – поддержал я ее игру. – Средь бела дня извращенцы ходят по городу, и никто ничего не делает!
- Правильно! – воскликнул кто-то из собравшейся толпы. – Ловите его!
Из сборища вышли вперед несколько мужчин. В глазах Кирилла заискрилась настоящая паника. Я оглянулся назад, на Настю, она находилось в таком же шоке, что и я. Кто же знал, что нашу игру воспримут так серьезно?
- Валим отсюда, - одними губами проговорил я, и мы дружно сорвались с места в сторону припаркованной машины.
- Черт, так не честно! Он прошел только два квартала! – набегу, с разочарованием, воскликнула Настя.
- Остальные два квартала я оставляю для тебя! Можешь раздеваться и прогуляться! – ответил ей Кир. Настя прислушалась к крикам за нашей спиной.
- Нет, спасибо, воздержусь. Какие-то агрессивные люди в наше время пошли, - пожаловалась она, быстро открывая дверцу автомобиля и просто запрыгивая внутрь, я последовал за ней. Кир же, голый, уселся на водительское место и дал газу.
- Это будет просто охуительно, если нас сейчас остановят ГАИшники, - откидываясь на сиденье, заметил я.
Секунду в салоне длилась тишина, а затем мы втроем захохотали, представив их лица.
- Насть, дай мне хотя бы трусы, - сквозь смех попросил Кирилл. – Не хочу их травмировать.
POV Сени
Знаете - это тяжело принимать решение. Говорят, что в такие моменты надо подкинуть монетку и когда она будет в полете, то ты уже будешь знать, чего хочешь. А я не знаю. Я сомневаюсь. Я как маятник, качаюсь из стороны в сторону. Внутри меня все рвется, кричит о том, что я должен попытаться, должен дать нам с приемышем шанс, ведь я ему тоже нравлюсь. Нет. Он сказал, что любит меня. Любит… Это так странно. Не он ли утверждал, что ненавидит меня, презирает, что хочет свернуть мне шею и вдруг любит! Такое бывает? Да, бывает. В кино и книгах. Но это жизнь, тут нет сценаристов, режиссеров, многочисленных дублей и свою историю жизни мы пишем сами. Если быть откровенным, не с кем-нибудь, а самим собой, то больше всего на свете мне сейчас хочется оказаться рядом с приемышем, под его защитой, а не принимать какое-то решение.
Прошло уже три дня с того момента, когда мы оба признались, что испытываем симпатию друг к другу, и с тех пор мы ни разу не разговаривали и даже не переписывались. Наверное, приемыш чувствует, что мне надо время все обдумать, и не хочет мешать. А я и думаю. Днем и ночью. Все время. Но никак не могу выбрать.
Мой разум словно живет отдельно от меня, моего тела, сердца, и он кричит, что есть мочи: «Нет! Нет! Откажи ему!». И я понимаю, что он прав. Так будет лучше всего. Но я не могу сказать, что так будет лучше для всех, потому что для меня и для приемыша это точно будет больно. Но… но если подумать хорошо, то что нас ждет? Я не знаю, что сделает мама, когда узнает об этом. Конечно, она всегда была за мир во всем мире, но а вдруг этот мир распространяется не на всех? И что тогда? Жить в городе, как предложил приемыш? Ему придется совмещать учебу и работу, а значит, он будет всегда занят и уставший, и я ничем не смогу ему помочь потому, что я ничего не умею. Я ничто, пустое место. Обуза, которая может разрушить его жизнь, его будущее. Хотя, есть огромное количество людей, как я, которые живут счастливо и ни о чем не беспокоятся. Сколько таких участвуют в Параолимпийских играх? Но для того что бы добиться счастья надо время… и деньги.
Глупости все это. Глупости. Не нравится мне приемыш вовсе. Это просто… привязанность. Да, привязанность, а я перепутал ее с симпатией. Такое бывает довольно часто. Трус я, раз прикрываюсь такой отговоркой? Определенно. Жалею я об этом? Нисколько. Просто надо было промолчать в самом начале. Я же пообещал себе, что никогда и ни за что не расскажу приемышу, что он мне нравится. А стоило ему признаться, что я нравлюсь ему, так я сразу забыл обо всех обещаниях и растаял как какая-то малолетка. Я сам виноват в сложившейся ситуации.
Если я все же найду в себе смелость и отброшу доводы рассудка в сторону, то что ждет меня и приемыша? Неизвестность. Неизвестно, поддержат ли нас близкие люди, неизвестно, сможем ли найти себе жилье, неизвестно, что станет с учебой приемыша, неизвестно, будет ли у него работа, неизвестно, найду ли я себе занятие, которое поможет нам, неизвестно, сколько мы протянем вместе.
А если я откажусь от нас, что будет тогда? Тоже неизвестно. Одно я знаю точно, у приемыша будет дом, будет любящая мама, будет образование, будет будущее. У него все будет хорошо. А у меня все будет по-старому. Я буду закрываться в своей комнате и писать. Со временем, постепенно, мы оба забудем об этом недоразумении и постараемся его никогда не вспоминать.
Была бы у меня монетка, я бы подкинул ее в воздух и в тот момент, когда она летела бы вниз, вращаясь вокруг своей оси, я бы пожелал, чтобы она упала, той стороной, на которой загадано решение разума. Я не Бог, чтобы говорить, что лучше, а что нет. Я просто человек. Мне свойственно ошибаться и делать неправильный выбор, и всю оставшуюся жизнь думать: «а что если…», а вдруг я ошибаюсь совсем в другом? Если мои чувства и чувства приемыша настоящие, если это не привязанность, не привычка, то с ними ничего не случиться за пару лет, пока он не получит диплом, пока не станет самостоятельным. Если он за это время встретит кого-то еще, то так тому и быть. Я не хочу ему мешать, я не хочу быть ему лишним, я не хочу в один день услышать слова о том, что я никчемный, испортил всю его жизнь. Я принял решение. Я отказываюсь от приемыша. Мой ответ - нет.
Но я ведь не Бог, да, я не вижу будущее и я не предвидел того, что случится ночью…
- Да.
- Прости меня…
- Ха, что поговорил с Сеней? – со смехом в голосе спросила девушка.
- Да. Он мне все рассказал.
- Все?
- Все.
- Поздравляю! – искренне произнесла она.
- Спасибо, - я начал улыбаться.
- Ну что ж, теперь осталось только одно.
- Что?
- Сообщить Кириллу о его проигрыше. Подруливай завтра ко мне.
- Обязательно!
- Может, не надо? – плаксиво спросил Кирилл, глядя на меня и Настю.
- Надо, надо! Ты сам предложил, что проигравший пройдется голышом по улице! – жестко ответила девушка.
- Но я же думал, что ты проиграешь!
- Пфф, эй, я вообще-то яойщица и такие вещи сразу подмечаю! Плюс - девушка, а у нас на любовь-морковь интуиция развита!
Кир тяжело вздохнул, выглядывая за окно автомобиля. Сейчас мы втроем находились на заднем сиденье, а сама машина была припаркована в центре самой оживленной улицы, хотя, сейчас народу было не так уж и много, ведь сегодня воскресенье. Поглядев на это, Настя вообще хотела перенести «прогулку» Кирилла в торговый центр, но я ее остановил, заявив, что тогда нашего друга точно арестуют. Но теперь, вместо положенных двух кварталов, Киру придется идти целых четыре, а потом еще возвращаться назад.
- Ребят, вы только мне обещайте, что об этом никто не узнает! – попросил нас Кирилл, стаскивая с себя одежду.
- Кир, ты чего? Конечно, не узнает! – Настя приложила руку к сердцу, а потом повернулась ко мне и тихо зашептала. – До него еще не дошло, что кто-то из толпы точно начнет снимать? Да и потом, не часто у нас в городе происходит такое зрелище, наверняка, через полчаса об этом будут знать абсолютно все.
- Угу. Наивный чукотский мальчик, - согласился я. Мой телефон уже давно был наготове. – Дядя Володя его точно прибьет, когда узнает.
Настя захихикала.
- Долг платежом красен.
- Я готов! – прервал нас Кирилл.
Он сидел полностью голый и стыдливо прикрывался руками между ног. Хихиканье Насти трансформировалось в странное гыгыканье.
- Раз готов, то вперед! – махнула она рукой.
- Удачи, брат! – пожелал я и тут же расплылся в улыбке. Кирилл бросил на нас убийственный взор.
- Чертовы садисты-извращенцы! – и резко распахнул дверцу, выходя наружу.
Он замер у машины, топчась на месте и привлекая к себе внимание. Народ, с широко раскрытыми глазами, уставился на него. Редкие мамаши с детьми поспешили закрыть глаза своим чадам. Оглядев их всех, он гордо вскинул голову вверх и, опустив руки по швам, зашагал вперед. Мы с Настей поспешили вылезти из автомобиля вслед за ним. Раздались возмущенные крики взрослых, чье-то посвистывание и непристойные комментарии. Я впервые видел, как у человека краснеет не только лицо, а так же уши и шея, но, несмотря на это, Кирилл продолжал упорно двигаться вперед и даже иногда махал рукой и раздавал воздушные поцелуйчики. Настя, вцепившись в меня, задыхалась от смеха.
- Шевелись, давай! Я хочу его и спереди заснять! – подтолкнул я ее, ускоряя шаг.
- Ох, я сейчас умру… - застонала она. – Надо было ему обувь оставить или хотя бы носки. Все-таки минусовая температура.
- Что-то где-то сдохло. В тебе человеколюбие проснулось, - поразился я. – На улице всего лишь минус пять - не замерзнет.
- Что за попка! – проигнорировав меня, крикнула Настя.
Кирилл, услышав голос подруги, оглянулся и увидел телефон в моих руках. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, а его взгляд пробежался по прохожим, у некоторых из них так же в руках были телефоны. В его глазах мелькнул испуг, ужас, а лицо теперь было не просто красным, а ярко-красным. Интересно, если поднести спичку, она загорится?
- Вы! – тыча в нашу сторону пальцем, прошипел Кир, судя по его выражению лица, Настя была права, и он не сообразил, что его будут снимать, а так же он догадался, что мы об этом знали, но умолчали.
- Мы? – разыграв настоящее удивление, уточнила подруга.
- Убью! – Кирилл бросился в нашу сторону.
- Вах! Милый, спаси! Это какой-то маньяк! - завизжала Настя, прячась за мою спину.
- Да, кто-нибудь, вызовите уже полицию! – поддержал я ее игру. – Средь бела дня извращенцы ходят по городу, и никто ничего не делает!
- Правильно! – воскликнул кто-то из собравшейся толпы. – Ловите его!
Из сборища вышли вперед несколько мужчин. В глазах Кирилла заискрилась настоящая паника. Я оглянулся назад, на Настю, она находилось в таком же шоке, что и я. Кто же знал, что нашу игру воспримут так серьезно?
- Валим отсюда, - одними губами проговорил я, и мы дружно сорвались с места в сторону припаркованной машины.
- Черт, так не честно! Он прошел только два квартала! – набегу, с разочарованием, воскликнула Настя.
- Остальные два квартала я оставляю для тебя! Можешь раздеваться и прогуляться! – ответил ей Кир. Настя прислушалась к крикам за нашей спиной.
- Нет, спасибо, воздержусь. Какие-то агрессивные люди в наше время пошли, - пожаловалась она, быстро открывая дверцу автомобиля и просто запрыгивая внутрь, я последовал за ней. Кир же, голый, уселся на водительское место и дал газу.
- Это будет просто охуительно, если нас сейчас остановят ГАИшники, - откидываясь на сиденье, заметил я.
Секунду в салоне длилась тишина, а затем мы втроем захохотали, представив их лица.
- Насть, дай мне хотя бы трусы, - сквозь смех попросил Кирилл. – Не хочу их травмировать.
POV Сени
Знаете - это тяжело принимать решение. Говорят, что в такие моменты надо подкинуть монетку и когда она будет в полете, то ты уже будешь знать, чего хочешь. А я не знаю. Я сомневаюсь. Я как маятник, качаюсь из стороны в сторону. Внутри меня все рвется, кричит о том, что я должен попытаться, должен дать нам с приемышем шанс, ведь я ему тоже нравлюсь. Нет. Он сказал, что любит меня. Любит… Это так странно. Не он ли утверждал, что ненавидит меня, презирает, что хочет свернуть мне шею и вдруг любит! Такое бывает? Да, бывает. В кино и книгах. Но это жизнь, тут нет сценаристов, режиссеров, многочисленных дублей и свою историю жизни мы пишем сами. Если быть откровенным, не с кем-нибудь, а самим собой, то больше всего на свете мне сейчас хочется оказаться рядом с приемышем, под его защитой, а не принимать какое-то решение.
Прошло уже три дня с того момента, когда мы оба признались, что испытываем симпатию друг к другу, и с тех пор мы ни разу не разговаривали и даже не переписывались. Наверное, приемыш чувствует, что мне надо время все обдумать, и не хочет мешать. А я и думаю. Днем и ночью. Все время. Но никак не могу выбрать.
Мой разум словно живет отдельно от меня, моего тела, сердца, и он кричит, что есть мочи: «Нет! Нет! Откажи ему!». И я понимаю, что он прав. Так будет лучше всего. Но я не могу сказать, что так будет лучше для всех, потому что для меня и для приемыша это точно будет больно. Но… но если подумать хорошо, то что нас ждет? Я не знаю, что сделает мама, когда узнает об этом. Конечно, она всегда была за мир во всем мире, но а вдруг этот мир распространяется не на всех? И что тогда? Жить в городе, как предложил приемыш? Ему придется совмещать учебу и работу, а значит, он будет всегда занят и уставший, и я ничем не смогу ему помочь потому, что я ничего не умею. Я ничто, пустое место. Обуза, которая может разрушить его жизнь, его будущее. Хотя, есть огромное количество людей, как я, которые живут счастливо и ни о чем не беспокоятся. Сколько таких участвуют в Параолимпийских играх? Но для того что бы добиться счастья надо время… и деньги.
Глупости все это. Глупости. Не нравится мне приемыш вовсе. Это просто… привязанность. Да, привязанность, а я перепутал ее с симпатией. Такое бывает довольно часто. Трус я, раз прикрываюсь такой отговоркой? Определенно. Жалею я об этом? Нисколько. Просто надо было промолчать в самом начале. Я же пообещал себе, что никогда и ни за что не расскажу приемышу, что он мне нравится. А стоило ему признаться, что я нравлюсь ему, так я сразу забыл обо всех обещаниях и растаял как какая-то малолетка. Я сам виноват в сложившейся ситуации.
Если я все же найду в себе смелость и отброшу доводы рассудка в сторону, то что ждет меня и приемыша? Неизвестность. Неизвестно, поддержат ли нас близкие люди, неизвестно, сможем ли найти себе жилье, неизвестно, что станет с учебой приемыша, неизвестно, будет ли у него работа, неизвестно, найду ли я себе занятие, которое поможет нам, неизвестно, сколько мы протянем вместе.
А если я откажусь от нас, что будет тогда? Тоже неизвестно. Одно я знаю точно, у приемыша будет дом, будет любящая мама, будет образование, будет будущее. У него все будет хорошо. А у меня все будет по-старому. Я буду закрываться в своей комнате и писать. Со временем, постепенно, мы оба забудем об этом недоразумении и постараемся его никогда не вспоминать.
Была бы у меня монетка, я бы подкинул ее в воздух и в тот момент, когда она летела бы вниз, вращаясь вокруг своей оси, я бы пожелал, чтобы она упала, той стороной, на которой загадано решение разума. Я не Бог, чтобы говорить, что лучше, а что нет. Я просто человек. Мне свойственно ошибаться и делать неправильный выбор, и всю оставшуюся жизнь думать: «а что если…», а вдруг я ошибаюсь совсем в другом? Если мои чувства и чувства приемыша настоящие, если это не привязанность, не привычка, то с ними ничего не случиться за пару лет, пока он не получит диплом, пока не станет самостоятельным. Если он за это время встретит кого-то еще, то так тому и быть. Я не хочу ему мешать, я не хочу быть ему лишним, я не хочу в один день услышать слова о том, что я никчемный, испортил всю его жизнь. Я принял решение. Я отказываюсь от приемыша. Мой ответ - нет.
Но я ведь не Бог, да, я не вижу будущее и я не предвидел того, что случится ночью…
36 глава. И мне снится...
Глава маленькая, уж простите. Не хотела вас томить ожиданием, поэтому, несмотря на то, что чувствую себя трупом (подхватила ангину, я – лузер, правда?) решила-таки ее написать. Все равно эту главу я придумала давным-давно и знаю ее наизусть. Из-за болезни отправляю саму себя в отпуск. Когда появится следующая глава - неведомо
POV Саши
Я смотрел, как мои боевые товарищи залезают в вертолет, загудели лопасти, рассекая воздух. Я отдал честь одной рукой, а другой крепко прижал к груди автомат. Вертолет оторвался от земли, а вслед за этим раздался оглушительный взрыв и яркая вспышка, что откинула меня назад…
Я резко подскочил на кровати, краем уха улавливая, что телефон уже перестал играть и замолчал. Послав проклятье тому индивидууму, который не спит столь в поздний час, я вновь улегся, заворачиваясь в теплое одеяло. Тело наполнилось слабостью, в голове стало пусто – первый признак отбывания в царство Морфея. Когда я почти погрузился в сон, мозг запоздало распознал песню, что играла. Вновь подскочив, я схватил телефон с тумбочки и разблокировал экран. Свет ударил по глазам, заставив их прикрыть, но я все равно смог разглядеть от кого был пропущенный вызов. «Суицидник». В голове мелькнула и тут же исчезла мысль о том, что надо переименовать контакт. Тихо матерясь сквозь зубы, я сжал в кулаке мобильник и вылез из кровати. Знал же, что денег почти не осталось на телефоне, так нет же, лень было пополнить баланс! Того остатка, что сейчас был на счету вряд ли хватит и на 30 секунд разговора.
Я бесшумно прокрался в кабинет. Мама его терпеть не может из-за темной цветовой гаммы, а мне наоборот нравится. Раньше я здесь довольно часто проводил свое время. Аль в клетке открыл глаза, когда я вошел в кабинет, а затем повернулся ко мне спиной и вновь заснул. Терпеть не могу эту птицу. Я уселся в кресло за письменным столом и снял с базы трубку, быстро набирая международный номер. Один гудок, втор…
- Да?
- Сеня, это я.
- Ох! Приемыш, наконец-то!.. – в голосе Сени мелькнуло облегчение.
- Что случилось? – я весь напрягся. Вряд ли бы он стал будить меня в четыре утра, только чтобы поболтать.
- Й-й-й-й-я… Они…. А по-по-потом… и это, - Заикаясь, нес какую-то ерунду Сеня. Я не смог ничего разобрать, кроме одного – его приглушенного голоса и частого шмыганья носом. Он плакал. И сейчас плачет.
- Стоп-стоп-стоп! Сень, я ничего не понимаю. Сделай глубокий вдох, - он послушно вздохнул. – Теперь выдох. Молодец. Сосчитай до трех.
- Один, два, три-и-и-и.
Боже, ему только хуже стало! Он рыдал, уже не скрываясь.
- Тшшш, успокойся, родной! – черт, что это еще за «родной»? – Иначе, я сейчас тут с ума сойду от беспокойства! Может, мне позвать маму, а?
- Не-не надо, - он шмыгнул носом. – Я спал…
- Спал. Это хорошо.
- Мне снилось, как вампир очаровывает девушку, а затем кусает ее за шею, но у нее вместо крови - щепки и древесина, - че за нах? Это типа такой намек, что девушка-бревно? Так, что-то я не о том думаю. – Он начинает от нее убегать, а она гонится за ним. И когда она почти его поймала, меня скрутило от дикой боли. Я так орал, что перебудил весь этаж, а тело само по себе выгибалось на кровати, я лишь мог цепляться руками за простыню. «Нянька» вызвал врачей, а сам вколол мне успокоительное, но это не помогло. Кричать я уже не мог, лишь судорожно дышать и мечтать о том, чтобы кто-нибудь сообразил и отрезал мне ноги, ведь это они были эпицентром боли. Знаешь, такое чувство было, что мне втыкают иголки в каждый нерв, дробят каждую косточку. Я не смог больше это терпеть и потерял сознание, а когда очнулся, то…то… - Сеня вновь начал заикаться, а я поймал себя на том, что не дышу и со всей силы вцепился в подлокотник кресла. – Я не мог пошевелить руками и говорить, но через полчаса это прошло, но главное, я чувствовал ноги. Я чувствовал в них покалывание, как бывает после того, как ты отсидишь какую-то часть тела, а еще я могу шевелить пальцами, через раз, конечно, и чуть-чуть сгибать ноги в коленях. Врачи сказали, что на свете есть люди, которые после компрессионного перелома позвоночника вновь могли ходить, но у них на это ушли годы, а я не пролечился и полгода. Серж, мой «нянька», заявил, что там наверху меня кто-то очень сильно любит и хочет видеть здоровым.
Сеня замолчал, а я сидел ни жив, ни мертв, и не знал, что сказать. Внутри меня просто все кипело от переполняющих эмоций. Захотелось высунуться на улицу и что есть сил заорать: «УРА!», а еще хотелось немедленно разбудить маму, позвонить друзьям, станцевать, может даже спеть и вообще вести себя, как последний идиот. Но к черту все, у меня есть повод и довольно весомый!
- Ты… Я… Я не знаю, что сказать. Вроде хочется много всего, но как это сформулировать в предложения, не имею понятия. Я просто счастлив и дико рад за тебя. Сень, ты ведь не шутишь, да? Потому что, если это шутка, то мое сердце не выдержит.
- Дурак, - мне показалось, что он фыркнул. – Стал бы я таким шутить.
- Черт, тогда это… это фантастика! Ты вновь сможешь ходить, да? Сможешь?
- Врачи сказали да, но надо время.
- Сколько? – затаив дыхание, спросил я.
- Они не знают. Месяц, два, три, полгода, год… Все зависит от организма и от моего желания.
- А ты сильно желаешь?
- Больше всего на свете, я хочу оказаться дома… - он замолчал, выдерживая паузу, а затем тихо добавил. - …рядом с тобой.
Я судорожно выдохнул в трубку, не в силах подобрать слова. Грудь налилась теплом, а в душе поселилась умиротворенность. Все будет хорошо. Сеня начнет ходить, вернется домой, мама обрадуется, когда узнает, что мы с ним вместе, друзья поддержат… Зачем думать о плохом? Все определенно будет хорошо. По-другому быть не может. А если вдруг будет плохо, то наплевать!
Сеня глубоко вдохнул, нарушая повисшую между нами тишину, и тихо запел. Я улыбнулся, последнее время он часто поет, хотя уверяет, что ненавидит это делать.
В моей комнате, как-то холодно,
Не согреться - ведь выбьет пробки.
Вода из крана холоднее холода,
Чай без сахара, пустые коробки.
Очень сладок дым последней сигареты,
Пообедаю видимо утром.
И если больше ничего в этом нету,
Я лягу спать, счастливый как будто.
И мне снится теплый - теплый дом,
И мне снится, что мама больше не плачет,
И мне снится, что это все не сон,
И мне снится, что завтра будет иначе.
Я откинулся на спинку кресла, устраиваясь поудобней и закрыл глаза, слушая мелодичный голос Сени и сам того не заметив - уснул.
Нервы - И мне снится
POV Саши
Я смотрел, как мои боевые товарищи залезают в вертолет, загудели лопасти, рассекая воздух. Я отдал честь одной рукой, а другой крепко прижал к груди автомат. Вертолет оторвался от земли, а вслед за этим раздался оглушительный взрыв и яркая вспышка, что откинула меня назад…
Я резко подскочил на кровати, краем уха улавливая, что телефон уже перестал играть и замолчал. Послав проклятье тому индивидууму, который не спит столь в поздний час, я вновь улегся, заворачиваясь в теплое одеяло. Тело наполнилось слабостью, в голове стало пусто – первый признак отбывания в царство Морфея. Когда я почти погрузился в сон, мозг запоздало распознал песню, что играла. Вновь подскочив, я схватил телефон с тумбочки и разблокировал экран. Свет ударил по глазам, заставив их прикрыть, но я все равно смог разглядеть от кого был пропущенный вызов. «Суицидник». В голове мелькнула и тут же исчезла мысль о том, что надо переименовать контакт. Тихо матерясь сквозь зубы, я сжал в кулаке мобильник и вылез из кровати. Знал же, что денег почти не осталось на телефоне, так нет же, лень было пополнить баланс! Того остатка, что сейчас был на счету вряд ли хватит и на 30 секунд разговора.
Я бесшумно прокрался в кабинет. Мама его терпеть не может из-за темной цветовой гаммы, а мне наоборот нравится. Раньше я здесь довольно часто проводил свое время. Аль в клетке открыл глаза, когда я вошел в кабинет, а затем повернулся ко мне спиной и вновь заснул. Терпеть не могу эту птицу. Я уселся в кресло за письменным столом и снял с базы трубку, быстро набирая международный номер. Один гудок, втор…
- Да?
- Сеня, это я.
- Ох! Приемыш, наконец-то!.. – в голосе Сени мелькнуло облегчение.
- Что случилось? – я весь напрягся. Вряд ли бы он стал будить меня в четыре утра, только чтобы поболтать.
- Й-й-й-й-я… Они…. А по-по-потом… и это, - Заикаясь, нес какую-то ерунду Сеня. Я не смог ничего разобрать, кроме одного – его приглушенного голоса и частого шмыганья носом. Он плакал. И сейчас плачет.
- Стоп-стоп-стоп! Сень, я ничего не понимаю. Сделай глубокий вдох, - он послушно вздохнул. – Теперь выдох. Молодец. Сосчитай до трех.
- Один, два, три-и-и-и.
Боже, ему только хуже стало! Он рыдал, уже не скрываясь.
- Тшшш, успокойся, родной! – черт, что это еще за «родной»? – Иначе, я сейчас тут с ума сойду от беспокойства! Может, мне позвать маму, а?
- Не-не надо, - он шмыгнул носом. – Я спал…
- Спал. Это хорошо.
- Мне снилось, как вампир очаровывает девушку, а затем кусает ее за шею, но у нее вместо крови - щепки и древесина, - че за нах? Это типа такой намек, что девушка-бревно? Так, что-то я не о том думаю. – Он начинает от нее убегать, а она гонится за ним. И когда она почти его поймала, меня скрутило от дикой боли. Я так орал, что перебудил весь этаж, а тело само по себе выгибалось на кровати, я лишь мог цепляться руками за простыню. «Нянька» вызвал врачей, а сам вколол мне успокоительное, но это не помогло. Кричать я уже не мог, лишь судорожно дышать и мечтать о том, чтобы кто-нибудь сообразил и отрезал мне ноги, ведь это они были эпицентром боли. Знаешь, такое чувство было, что мне втыкают иголки в каждый нерв, дробят каждую косточку. Я не смог больше это терпеть и потерял сознание, а когда очнулся, то…то… - Сеня вновь начал заикаться, а я поймал себя на том, что не дышу и со всей силы вцепился в подлокотник кресла. – Я не мог пошевелить руками и говорить, но через полчаса это прошло, но главное, я чувствовал ноги. Я чувствовал в них покалывание, как бывает после того, как ты отсидишь какую-то часть тела, а еще я могу шевелить пальцами, через раз, конечно, и чуть-чуть сгибать ноги в коленях. Врачи сказали, что на свете есть люди, которые после компрессионного перелома позвоночника вновь могли ходить, но у них на это ушли годы, а я не пролечился и полгода. Серж, мой «нянька», заявил, что там наверху меня кто-то очень сильно любит и хочет видеть здоровым.
Сеня замолчал, а я сидел ни жив, ни мертв, и не знал, что сказать. Внутри меня просто все кипело от переполняющих эмоций. Захотелось высунуться на улицу и что есть сил заорать: «УРА!», а еще хотелось немедленно разбудить маму, позвонить друзьям, станцевать, может даже спеть и вообще вести себя, как последний идиот. Но к черту все, у меня есть повод и довольно весомый!
- Ты… Я… Я не знаю, что сказать. Вроде хочется много всего, но как это сформулировать в предложения, не имею понятия. Я просто счастлив и дико рад за тебя. Сень, ты ведь не шутишь, да? Потому что, если это шутка, то мое сердце не выдержит.
- Дурак, - мне показалось, что он фыркнул. – Стал бы я таким шутить.
- Черт, тогда это… это фантастика! Ты вновь сможешь ходить, да? Сможешь?
- Врачи сказали да, но надо время.
- Сколько? – затаив дыхание, спросил я.
- Они не знают. Месяц, два, три, полгода, год… Все зависит от организма и от моего желания.
- А ты сильно желаешь?
- Больше всего на свете, я хочу оказаться дома… - он замолчал, выдерживая паузу, а затем тихо добавил. - …рядом с тобой.
Я судорожно выдохнул в трубку, не в силах подобрать слова. Грудь налилась теплом, а в душе поселилась умиротворенность. Все будет хорошо. Сеня начнет ходить, вернется домой, мама обрадуется, когда узнает, что мы с ним вместе, друзья поддержат… Зачем думать о плохом? Все определенно будет хорошо. По-другому быть не может. А если вдруг будет плохо, то наплевать!
Сеня глубоко вдохнул, нарушая повисшую между нами тишину, и тихо запел. Я улыбнулся, последнее время он часто поет, хотя уверяет, что ненавидит это делать.
В моей комнате, как-то холодно,
Не согреться - ведь выбьет пробки.
Вода из крана холоднее холода,
Чай без сахара, пустые коробки.
Очень сладок дым последней сигареты,
Пообедаю видимо утром.
И если больше ничего в этом нету,
Я лягу спать, счастливый как будто.
И мне снится теплый - теплый дом,
И мне снится, что мама больше не плачет,
И мне снится, что это все не сон,
И мне снится, что завтра будет иначе.
Я откинулся на спинку кресла, устраиваясь поудобней и закрыл глаза, слушая мелодичный голос Сени и сам того не заметив - уснул.
Нервы - И мне снится
37 глава. Время
Время - самое странное и удивительное на Земле. Когда ты с нетерпением ожидаешь чего-то, заранее предвкушая всю радость и восторг, что испытаешь, оно, словно назло, начинает идти медленно, безумно медленно, кажется, еще чуть-чуть и оно вообще повернется вспять. Когда же ты наоборот стараешься оттянуть какой-то момент, боишься того, что в скором времени должно произойти – оно, опять же назло, начинает бежать вперед на всех парах. Но самое удивительное это то, что, по сути, время двигается всегда с одинаковой скоростью. Оно не может идти ни быстрее, ни медленнее. И для кого-то один отрезок времени может показаться целой вечностью, а для кого-то этот отрезок пролетит как одно мгновенье. Время удивительная вещь, правда?
Каждое мое утро начинается с мысли: «Еще один безумно длинный день». И чем бы я себя не занял, как сильно не погружался в учебу, предстоящую сессию, прогулку с друзьями, вечерами с мамой, мне казалось, что время, будто насмехаясь надо мной, совершенно не спешило идти вперед, оттягивая и без того неизвестный день, когда должен был вернуться Сеня. Лишь вечерами, ложась спать, я вдруг понимал, что еще один день закончился, и в этот момент на ум приходила мысль, что день был вовсе и не таким уж и длинным каким я представлял его себе с утра.
Настя, глядя на измученного меня, предложила жить по ее теории время прохождения, которую она придумала и разработала в восьмом классе, когда на нее вдруг навалилась ужасная апатия и нежелание учиться. Она сказала, что в те дни, готова была на стенку лезть, бросалась на всех, вечно была в плохом настроении, огрызалась чуть что, а потом ей на ум пришла эта самая теория. Заключалась она в том, чтобы по пути к какому-то значительному, важному, ожидаемому дню, выстроить еще несколько таких же дней на различном «расстоянии» друг от друга.
- Вот, смотри, - стала объяснять мне на примере Настя. – Мне тогда ужасно хотелось летних каникул. Просто до чертиков, а на дворе было 29 января. И я высчитала, что до дня Святого Валентина оставалось 17 дней. Пускай мы в этот день не отдыхаем, но у нас в школе он проходил весело, ну ты сам должен помнить, - я кивнул, подтверждая, что помню. – Вот. После этого надо было прожить девять дней до 23 февраля, затем тринадцать до 8 марта, потом до 27-28 марта, сейчас уже не помню, какого числа каникулы начались, и неделю отдыха. Следом целый месяц пахать, как конь, но в подарок получить 1 и 2 мая, а через недельку 9 мая, а там до каникул рукой подать было! Поэтому, я вместо летних каникул стала ждать каждый из названных мною дней. Время пролетело незаметно.
Последовав ее совету, я стал выделять в календаре дни, которые жду. Двадцатое ноября – день рождения Антона. Не имеет значения, что сам Антон находится в Москве. Он мой друг, а значит, я с чистой совестью с нетерпением буду ожидать его дня рождения, особенно, если учесть, что ему должно исполниться восемнадцать. Затем шло первое декабря – первый день зимы. Это святой день! Как его можно не ждать? Следом седьмое декабря – это мой день рождения, так что тут без комментариев. Мне тоже исполнялось восемнадцать, так что вдвойне без комментариев. Потом двадцать пятое декабря – первый зачет. После него тридцать первое декабря, пояснения я считаю излишними. Еще Рождество седьмого января, День Спасибо одиннадцатого января, Старый Новый год с тринадцатого на четырнадцатое января, День Объятий двадцать первого января… А дальше я пока не придумал.
Вот так вот я и жил, скача от одного важного дня до другого, а Сеня тем временем прикладывал максимум усилий, чтобы поскорей вернуться домой. Он с утра до ночи занимался с тренажерами, укрепляя и разрабатывая мышцы и суставы. Я не сильно в этом разбираюсь и как ни старался вникнуть, у меня ничего не получилось, единственное я понял, что мышцы – вот что главное. Он занимался до полного истощения, пока тело не переставало его слушаться. Почти в бессознательном состоянии он возвращался к себе и сразу засыпал, а утром, проснувшись, сразу приступал к тренировкам. Обо всем этом мне рассказывал Серж, «нянька» Сени, ведь у самого Сени не было на это времени. Вскоре, истязания Сени самого себя дали плоды. Через две недели после того, как он почувствовал ноги, он смог передвигаться на костылях, еще через две недели стал ходить самостоятельно, только недолго и не на большие расстояния. Но это было хоть что-то.
Седьмого декабря, впервые за месяц, он позвонил сам и поздравил меня с днем рождения. Он рассказывал что-то, нес какую-то ерунду, а я слушал его и улыбался, ведь слышать его голос для меня было настоящим подарком, особенно такой счастливый, восторженный, полный энтузиазма и стремления идти вперед. Он был таким, каким я его еще не знал. Настоящим, живым. И меня как-то совсем не волновало, что мой вопрос, хочет ли он быть со мной, так и остался без ответа. Мы поговорим об этом как-нибудь потом, когда он вернется. И пускай это будет не скоро.
Знаете, время самое странное и удивительное, что есть на Земле. Когда ты перестаешь чего-то ждать, оно тут же подсовывает тебе это в руки, как бы говоря: «На, держи, ты же хотел это, да? Ну, вот оно теперь твое». И на душе становится как-то странно, с одной стороны вроде радуешься, а с другой недоумеваешь: «Мое? Правда? Не верится…» и все ждешь подвоха, что сейчас кто-то объявит, что это шутка и нагло заберет у тебя то, что ты так долго ждал. Но постепенно чувства внутри тебя устаканиваются, и ты понимаешь, что все это правда, ты наконец-то дождался.
Вот и я дождался, причем случилось это все совершенно неожиданно, когда я совсем не ждал и даже не думал об этом, просто в один прекрасный день мама вдруг объявила:
- Завтра Сеня приезжает.
У меня внутри все перевернулось вверх дном, даже не представляю, каким образом мне удалось сдержать маску безразличия.
- И что?
- Как что? Поедешь его встречать?
- Пфф, делать мне еще нечего, - я фыркнул.
- Хм. А я думала, вы подружились. Вы же почти все время переписывались.
- Это ничего не значит, - мама приподняла в улыбке уголки губ и, покачав головой, потрепала меня за волосы.
- Бараш, ты Саша.
- Весь в тебя, - заулыбался я, отстраняясь.
- Почему в меня?
- Ну ты же моя мама.
Она замерла. Ее глаза забегали по моему лицу.
- Я люблю тебя.
Я кивнул.
- Угу. Я тебя тоже люблю, - я прижал ее к себе и поцеловал в макушку. – Очень-очень.
- Очень-очень-очень.
- Очень-очень-очень-очень.
Мама тихо прыснула от смеха.
- Раз «очень-очень-очень-очень», то сделай мне чаю.
- Эээ? – я отстранился от нее. – Так не честно!
- Честно все. Давай-давай. Быстрей. И конфеток захвати.
Мама уже открыто хохотала. Я не выдержал и тоже рассмеялся.
Прости меня, мама, за то, что я тебе вру. Я обязательно все тебе расскажу, но не сейчас, а потом. Сейчас это не только мой секрет. Потом, не зависимо от того, что решит Сеня, я все обязательно тебе расскажу, потому, что не хочу иметь от тебя секреты, я слишком многим тебе обязан, и пускай правда тебе может не понравиться. Я буду надеяться на хорошее. Ведь ты сама часто повторяешь, что сказке и чуду есть место в нашей жизни, главное поверить в них.
Я самый большой неудачник из всех неудачников на свете. Мало того, что заболела ангиной летом, так еще мою квартиру хотели ограбить, когда я находилось дома. Теперь боюсь каждого шороха и никак не могу сосредоточиться на оридже. Простите *глазки раскаявшегося котенка*
Каждое мое утро начинается с мысли: «Еще один безумно длинный день». И чем бы я себя не занял, как сильно не погружался в учебу, предстоящую сессию, прогулку с друзьями, вечерами с мамой, мне казалось, что время, будто насмехаясь надо мной, совершенно не спешило идти вперед, оттягивая и без того неизвестный день, когда должен был вернуться Сеня. Лишь вечерами, ложась спать, я вдруг понимал, что еще один день закончился, и в этот момент на ум приходила мысль, что день был вовсе и не таким уж и длинным каким я представлял его себе с утра.
Настя, глядя на измученного меня, предложила жить по ее теории время прохождения, которую она придумала и разработала в восьмом классе, когда на нее вдруг навалилась ужасная апатия и нежелание учиться. Она сказала, что в те дни, готова была на стенку лезть, бросалась на всех, вечно была в плохом настроении, огрызалась чуть что, а потом ей на ум пришла эта самая теория. Заключалась она в том, чтобы по пути к какому-то значительному, важному, ожидаемому дню, выстроить еще несколько таких же дней на различном «расстоянии» друг от друга.
- Вот, смотри, - стала объяснять мне на примере Настя. – Мне тогда ужасно хотелось летних каникул. Просто до чертиков, а на дворе было 29 января. И я высчитала, что до дня Святого Валентина оставалось 17 дней. Пускай мы в этот день не отдыхаем, но у нас в школе он проходил весело, ну ты сам должен помнить, - я кивнул, подтверждая, что помню. – Вот. После этого надо было прожить девять дней до 23 февраля, затем тринадцать до 8 марта, потом до 27-28 марта, сейчас уже не помню, какого числа каникулы начались, и неделю отдыха. Следом целый месяц пахать, как конь, но в подарок получить 1 и 2 мая, а через недельку 9 мая, а там до каникул рукой подать было! Поэтому, я вместо летних каникул стала ждать каждый из названных мною дней. Время пролетело незаметно.
Последовав ее совету, я стал выделять в календаре дни, которые жду. Двадцатое ноября – день рождения Антона. Не имеет значения, что сам Антон находится в Москве. Он мой друг, а значит, я с чистой совестью с нетерпением буду ожидать его дня рождения, особенно, если учесть, что ему должно исполниться восемнадцать. Затем шло первое декабря – первый день зимы. Это святой день! Как его можно не ждать? Следом седьмое декабря – это мой день рождения, так что тут без комментариев. Мне тоже исполнялось восемнадцать, так что вдвойне без комментариев. Потом двадцать пятое декабря – первый зачет. После него тридцать первое декабря, пояснения я считаю излишними. Еще Рождество седьмого января, День Спасибо одиннадцатого января, Старый Новый год с тринадцатого на четырнадцатое января, День Объятий двадцать первого января… А дальше я пока не придумал.
Вот так вот я и жил, скача от одного важного дня до другого, а Сеня тем временем прикладывал максимум усилий, чтобы поскорей вернуться домой. Он с утра до ночи занимался с тренажерами, укрепляя и разрабатывая мышцы и суставы. Я не сильно в этом разбираюсь и как ни старался вникнуть, у меня ничего не получилось, единственное я понял, что мышцы – вот что главное. Он занимался до полного истощения, пока тело не переставало его слушаться. Почти в бессознательном состоянии он возвращался к себе и сразу засыпал, а утром, проснувшись, сразу приступал к тренировкам. Обо всем этом мне рассказывал Серж, «нянька» Сени, ведь у самого Сени не было на это времени. Вскоре, истязания Сени самого себя дали плоды. Через две недели после того, как он почувствовал ноги, он смог передвигаться на костылях, еще через две недели стал ходить самостоятельно, только недолго и не на большие расстояния. Но это было хоть что-то.
Седьмого декабря, впервые за месяц, он позвонил сам и поздравил меня с днем рождения. Он рассказывал что-то, нес какую-то ерунду, а я слушал его и улыбался, ведь слышать его голос для меня было настоящим подарком, особенно такой счастливый, восторженный, полный энтузиазма и стремления идти вперед. Он был таким, каким я его еще не знал. Настоящим, живым. И меня как-то совсем не волновало, что мой вопрос, хочет ли он быть со мной, так и остался без ответа. Мы поговорим об этом как-нибудь потом, когда он вернется. И пускай это будет не скоро.
Знаете, время самое странное и удивительное, что есть на Земле. Когда ты перестаешь чего-то ждать, оно тут же подсовывает тебе это в руки, как бы говоря: «На, держи, ты же хотел это, да? Ну, вот оно теперь твое». И на душе становится как-то странно, с одной стороны вроде радуешься, а с другой недоумеваешь: «Мое? Правда? Не верится…» и все ждешь подвоха, что сейчас кто-то объявит, что это шутка и нагло заберет у тебя то, что ты так долго ждал. Но постепенно чувства внутри тебя устаканиваются, и ты понимаешь, что все это правда, ты наконец-то дождался.
Вот и я дождался, причем случилось это все совершенно неожиданно, когда я совсем не ждал и даже не думал об этом, просто в один прекрасный день мама вдруг объявила:
- Завтра Сеня приезжает.
У меня внутри все перевернулось вверх дном, даже не представляю, каким образом мне удалось сдержать маску безразличия.
- И что?
- Как что? Поедешь его встречать?
- Пфф, делать мне еще нечего, - я фыркнул.
- Хм. А я думала, вы подружились. Вы же почти все время переписывались.
- Это ничего не значит, - мама приподняла в улыбке уголки губ и, покачав головой, потрепала меня за волосы.
- Бараш, ты Саша.
- Весь в тебя, - заулыбался я, отстраняясь.
- Почему в меня?
- Ну ты же моя мама.
Она замерла. Ее глаза забегали по моему лицу.
- Я люблю тебя.
Я кивнул.
- Угу. Я тебя тоже люблю, - я прижал ее к себе и поцеловал в макушку. – Очень-очень.
- Очень-очень-очень.
- Очень-очень-очень-очень.
Мама тихо прыснула от смеха.
- Раз «очень-очень-очень-очень», то сделай мне чаю.
- Эээ? – я отстранился от нее. – Так не честно!
- Честно все. Давай-давай. Быстрей. И конфеток захвати.
Мама уже открыто хохотала. Я не выдержал и тоже рассмеялся.
Прости меня, мама, за то, что я тебе вру. Я обязательно все тебе расскажу, но не сейчас, а потом. Сейчас это не только мой секрет. Потом, не зависимо от того, что решит Сеня, я все обязательно тебе расскажу, потому, что не хочу иметь от тебя секреты, я слишком многим тебе обязан, и пускай правда тебе может не понравиться. Я буду надеяться на хорошее. Ведь ты сама часто повторяешь, что сказке и чуду есть место в нашей жизни, главное поверить в них.
Я самый большой неудачник из всех неудачников на свете. Мало того, что заболела ангиной летом, так еще мою квартиру хотели ограбить, когда я находилось дома. Теперь боюсь каждого шороха и никак не могу сосредоточиться на оридже. Простите *глазки раскаявшегося котенка*
38 глава. Настоящий
(Если честно, то Сеня и Саша просто заколебали автора, описывая этот момент каждый от своего лица. Правда-правда. А я так и не смогла определиться написать ПОВ Сени или ПОВ Саши, поэтому решила сделать 2в1. Надеюсь, вам понравится. ^_^)
POV Сени. POV Саши.
- Сеня! – мама чуть не снесла меня с ног, кинувшись на шею. Я заулыбался и обнял ее.
- Привет, - мама отодвинулась от меня, разглядывая мое лицо.
- Боже, как ты изменился! Тебя не узнать! Куда подевалась твоя девчачья внешность? Неужели они там еще и пластические операции делают? – она потянула меня за щеку.
- Тебе кажется, у меня все та же внешность. Просто я слегка возмужал, - с гордостью ответил я, выпячивая грудь. И тут же получил в эту самую грудь.
- Хорош хвастаться! Пошли к машине.
Ее глаза сами собой остановились на моих ногах, она заулыбалась еще сильней и покачала головой, словно не верила в происходящее.
Я нервно вышагивал по комнате. По времени, его самолет приземлился полчаса назад. Значит, через час-полтора он уже будет здесь. Голова кругом идет. Ничего не соображаю. Что я должен ему сказать? Как мне его встретить? Может выйти на улицу? Или лучше в гостиной? Нет. Останусь здесь. Черт! Как же я волнуюсь. Надо отвлечься. Да, точно! Я же новый фильм скачал! Вот сейчас и посмотрю. И время как раз пройдет быстрей.
Я быстрыми шагами дошел до компьютера и уселся в кресло.
Я уже пару раз открывал рот, что бы задать интересующий меня вопрос, но тут же закрывал его. Мама, пару раз поймав на себе, мои косые взгляды не выдержала:
- Что? Ты что-то хочешь сказать?
- Нет, ничего.
- Хм… Саша не поехал тебя встречать, потому что стесняется. Ну, или ему неловко. Или боится. Или все вместе.
Я резко повернул к ней голову.
- Стесняется?
- Угу. Хотя он пытался уверить меня, что ему безразлично приезжаешь ты или нет. Наверно, он не знает, что тебе сказать. По телефону общаться куда легче, чем живьем.
Да. Я сам не представляю, что ему говорить. Хочется просто его увидеть.
К чертям этот фильм! Отстой! Уже третий раз начинаю сначала смотреть, а смысл диалогов все никак понять не могу! Не фильм, а фигня!
Ну да, конечно, фильм виноват, что я никак сосредоточиться не могу, а не одна бледно-рыжая зараза. Чтоб его! Почему так долго? Они могут ехать быстрей? Я сейчас на стенку полезу! Ладно, вдох-выдох, вдох-выдох. Сейчас сосчитаю до десяти и успокоюсь.
Раз…
Два…
Три…
К чертям все лети! Не помогает!
Я застонал и пару раз приложился лбом об стол. Боже, ожидание меня убивает.
- Мы вернулись!
Ворота открылись, пропуская машину на территорию дома. Я вышел наружу и, открыв багажник, достал свою сумку. Мама закрыла автомобиль, и мы вошли в дом.
- Мы вернулись! – крикнула мама на весь дом. – Уф, я устала. Пойду, кофе сделаю.
Я скинул сумку с плеча и огляделся. Все по-старому. Словно и вовсе не уезжал на полгода. Я глубоко вдохнул. Господи, как же хорошо дома. Как хорошо быть живым.
На втором этаже хлопнула дверь, я поднял глаза и увидел приемыша. Мне это кажется или он вырос? Глаза без остановки бегали по его фигуре. Не изменился. Совсем. Все такой же типичный представитель настоящего мужчины.
Я услышал голос мамы и, не отдавая отчета своим действиям, бросился из комнаты. Приехал. Вернулся. Он здесь. Я остановился на площадке возле перил, не в силах оторвать взгляд от парня, что находился внизу. Он так изменился. Исчезла худощавость, на руках довольно заметные мышцы. Длинные волосы, завязанные в хвост. Загорелая кожа. Но самое главное - он стоял. Стоял на своих ногах.
Неожиданно, он сорвался с места и за пару прыжков преодолел лестницу…
Я больше не мог находиться так далеко от него. Хотел оказаться рядом, увидеть то, что не видно из-за расстояния. Я бегом взобрался по лестнице, перепрыгивая ступеньки. Боже, это просто чудесно, ходить на своих двоих. Спасибо тебе. Большое спасибо.
Я остановился на площадке в паре метров от парня. Надо же, зрение не подвело меня, он действительно чуть-чуть подрос.
- Привет, - не отрывая друг от друга глаз, одновременно произнесли мы. У меня сперло дыхание.
- Привет, - одновременно произносим мы.
Внутри меня что-то делает кульбит. У него все такой же мягкий голос. Я улыбаюсь и вижу, как на его лице появляется улыбка. При виде нее, я больше не в силах сдерживать себя. Тело рвется вперед, и я позволяю ему убрать расстояние между нами. Я заключаю его в объятья, чувствуя, как он хватается за мою майку, обнимая.
- Я соскучился, - к чему теперь врать?
- Я тоже. Я очень по тебе скучал.
Шепчу я в ответ, сильней цепляясь за его майку. Мне почему-то кажется, что если я ее отпущу, то он исчезнет. Что это все очередной сон.
Я вдыхаю его запах. Нет, это не сон. Это реальность. Я, правда, вернулся домой. Но главное - он настоящий. Живой. Не фантазия.
- Настоящий, - тихо шепчу я. Он отстраняет свое лицо от меня, заглядывает в глаза и вдруг, начинает целовать мой нос, щеки, лоб, скулы.
- Настоящий, настоящий, - я не понимаю, то ли он подтверждает мои слова, то ли говорит про меня.
Я целую его, чувствуя на губах соленый привкус слез. Мне самому хочется заплакать. Внутри меня происходит что-то непонятное. Все чувства переплелись в тугой комок, ища выход наружу. Хочется обнять парня как можно крепче, хочется прижать к себе так, чтобы слиться в единое целое. Больше никогда никуда не отпущу. Ни за что. Только через мой труп. Этот парень мой. Только мой.
Сеня вдруг обхватывает мое лицо своими ладонями и целует в губы, нежно прикусывает нижнюю губу, проводит по ней языком. Из горла вырывается тихий стон. Точно не отпущу.
Он впивается в мои губы, разводит их языком, проникает внутрь, сплетая свой язык с моим в каком-то диком танце. Голова идет кругом. Я чувствую, как его руки перемещаются чуть ниже поясницы и подпрыгиваю, оплетая ногами его талию. Его руки еще сильней прижимают меня к нему. Его тепло, запах сводят меня с ума. Но этого мало. Катастрофически мало.
Словно прочитав мои мысли, он поворачивается к своей комнате и быстро идет туда, не отпуская меня. Хотя, я бы сам его не отпустил. Ни в коем случае не отпустил. Даже под угрозой смертной казни.
Я адски зла на себя, потому что опять за окном рассвет, а я еще не ложилась спать! Поэтому, в наказание выкладываю главу, это значит, что следующую я должна написать до воскресенья. Сама виновата. Эх-хе-хех... Бедная моя фантазия, я выжму из нее все соки.
Ах да! Спасибо всем кто меня читает!
№11 в жанре «Songfic»
№21 в жанре «Стёб»
№31 в жанре «Драма»
Не хватает только 1, 41 и 51 места)) Ой, 51 нет. Тогда 1 и 41))) Мечтать не вредно))))
POV Сени. POV Саши.
- Сеня! – мама чуть не снесла меня с ног, кинувшись на шею. Я заулыбался и обнял ее.
- Привет, - мама отодвинулась от меня, разглядывая мое лицо.
- Боже, как ты изменился! Тебя не узнать! Куда подевалась твоя девчачья внешность? Неужели они там еще и пластические операции делают? – она потянула меня за щеку.
- Тебе кажется, у меня все та же внешность. Просто я слегка возмужал, - с гордостью ответил я, выпячивая грудь. И тут же получил в эту самую грудь.
- Хорош хвастаться! Пошли к машине.
Ее глаза сами собой остановились на моих ногах, она заулыбалась еще сильней и покачала головой, словно не верила в происходящее.
Я нервно вышагивал по комнате. По времени, его самолет приземлился полчаса назад. Значит, через час-полтора он уже будет здесь. Голова кругом идет. Ничего не соображаю. Что я должен ему сказать? Как мне его встретить? Может выйти на улицу? Или лучше в гостиной? Нет. Останусь здесь. Черт! Как же я волнуюсь. Надо отвлечься. Да, точно! Я же новый фильм скачал! Вот сейчас и посмотрю. И время как раз пройдет быстрей.
Я быстрыми шагами дошел до компьютера и уселся в кресло.
Я уже пару раз открывал рот, что бы задать интересующий меня вопрос, но тут же закрывал его. Мама, пару раз поймав на себе, мои косые взгляды не выдержала:
- Что? Ты что-то хочешь сказать?
- Нет, ничего.
- Хм… Саша не поехал тебя встречать, потому что стесняется. Ну, или ему неловко. Или боится. Или все вместе.
Я резко повернул к ней голову.
- Стесняется?
- Угу. Хотя он пытался уверить меня, что ему безразлично приезжаешь ты или нет. Наверно, он не знает, что тебе сказать. По телефону общаться куда легче, чем живьем.
Да. Я сам не представляю, что ему говорить. Хочется просто его увидеть.
К чертям этот фильм! Отстой! Уже третий раз начинаю сначала смотреть, а смысл диалогов все никак понять не могу! Не фильм, а фигня!
Ну да, конечно, фильм виноват, что я никак сосредоточиться не могу, а не одна бледно-рыжая зараза. Чтоб его! Почему так долго? Они могут ехать быстрей? Я сейчас на стенку полезу! Ладно, вдох-выдох, вдох-выдох. Сейчас сосчитаю до десяти и успокоюсь.
Раз…
Два…
Три…
К чертям все лети! Не помогает!
Я застонал и пару раз приложился лбом об стол. Боже, ожидание меня убивает.
- Мы вернулись!
Ворота открылись, пропуская машину на территорию дома. Я вышел наружу и, открыв багажник, достал свою сумку. Мама закрыла автомобиль, и мы вошли в дом.
- Мы вернулись! – крикнула мама на весь дом. – Уф, я устала. Пойду, кофе сделаю.
Я скинул сумку с плеча и огляделся. Все по-старому. Словно и вовсе не уезжал на полгода. Я глубоко вдохнул. Господи, как же хорошо дома. Как хорошо быть живым.
На втором этаже хлопнула дверь, я поднял глаза и увидел приемыша. Мне это кажется или он вырос? Глаза без остановки бегали по его фигуре. Не изменился. Совсем. Все такой же типичный представитель настоящего мужчины.
Я услышал голос мамы и, не отдавая отчета своим действиям, бросился из комнаты. Приехал. Вернулся. Он здесь. Я остановился на площадке возле перил, не в силах оторвать взгляд от парня, что находился внизу. Он так изменился. Исчезла худощавость, на руках довольно заметные мышцы. Длинные волосы, завязанные в хвост. Загорелая кожа. Но самое главное - он стоял. Стоял на своих ногах.
Неожиданно, он сорвался с места и за пару прыжков преодолел лестницу…
Я больше не мог находиться так далеко от него. Хотел оказаться рядом, увидеть то, что не видно из-за расстояния. Я бегом взобрался по лестнице, перепрыгивая ступеньки. Боже, это просто чудесно, ходить на своих двоих. Спасибо тебе. Большое спасибо.
Я остановился на площадке в паре метров от парня. Надо же, зрение не подвело меня, он действительно чуть-чуть подрос.
- Привет, - не отрывая друг от друга глаз, одновременно произнесли мы. У меня сперло дыхание.
- Привет, - одновременно произносим мы.
Внутри меня что-то делает кульбит. У него все такой же мягкий голос. Я улыбаюсь и вижу, как на его лице появляется улыбка. При виде нее, я больше не в силах сдерживать себя. Тело рвется вперед, и я позволяю ему убрать расстояние между нами. Я заключаю его в объятья, чувствуя, как он хватается за мою майку, обнимая.
- Я соскучился, - к чему теперь врать?
- Я тоже. Я очень по тебе скучал.
Шепчу я в ответ, сильней цепляясь за его майку. Мне почему-то кажется, что если я ее отпущу, то он исчезнет. Что это все очередной сон.
Я вдыхаю его запах. Нет, это не сон. Это реальность. Я, правда, вернулся домой. Но главное - он настоящий. Живой. Не фантазия.
- Настоящий, - тихо шепчу я. Он отстраняет свое лицо от меня, заглядывает в глаза и вдруг, начинает целовать мой нос, щеки, лоб, скулы.
- Настоящий, настоящий, - я не понимаю, то ли он подтверждает мои слова, то ли говорит про меня.
Я целую его, чувствуя на губах соленый привкус слез. Мне самому хочется заплакать. Внутри меня происходит что-то непонятное. Все чувства переплелись в тугой комок, ища выход наружу. Хочется обнять парня как можно крепче, хочется прижать к себе так, чтобы слиться в единое целое. Больше никогда никуда не отпущу. Ни за что. Только через мой труп. Этот парень мой. Только мой.
Сеня вдруг обхватывает мое лицо своими ладонями и целует в губы, нежно прикусывает нижнюю губу, проводит по ней языком. Из горла вырывается тихий стон. Точно не отпущу.
Он впивается в мои губы, разводит их языком, проникает внутрь, сплетая свой язык с моим в каком-то диком танце. Голова идет кругом. Я чувствую, как его руки перемещаются чуть ниже поясницы и подпрыгиваю, оплетая ногами его талию. Его руки еще сильней прижимают меня к нему. Его тепло, запах сводят меня с ума. Но этого мало. Катастрофически мало.
Словно прочитав мои мысли, он поворачивается к своей комнате и быстро идет туда, не отпуская меня. Хотя, я бы сам его не отпустил. Ни в коем случае не отпустил. Даже под угрозой смертной казни.
Я адски зла на себя, потому что опять за окном рассвет, а я еще не ложилась спать! Поэтому, в наказание выкладываю главу, это значит, что следующую я должна написать до воскресенья. Сама виновата. Эх-хе-хех... Бедная моя фантазия, я выжму из нее все соки.
Ах да! Спасибо всем кто меня читает!
№11 в жанре «Songfic»
№21 в жанре «Стёб»
№31 в жанре «Драма»
Не хватает только 1, 41 и 51 места)) Ой, 51 нет. Тогда 1 и 41))) Мечтать не вредно))))
39 глава. И это здорово
Было сильное желание написать: «Тут как будто сцена секса» и так выложить, но думаю, в таком случаи я вряд ли дожила бы до конца дня. Вы меня нашли бы и убили))) А еще мне кажется, что это не НЦ и не эРка, что-то среднее между ними.
Я ужасно запарилась писать эту главу и в какой-то момент не выдержав, заорала на всю квартиру: «Да трахни ты его уже!»
А еще ко мне приходили полицейские в связи с неудавшемся ограблением, а теперь представьте какие у них были глаза, когда первым делом открыв дверь я спросила: «С каким звуком расстегивается ширинка?», но парни (это были парни, моя фантазия их тут же спейринговала) не растерялись. Один ответил: «Вжик», а другой: «Приятным».
Все я вас больше не мучаю, читайте.
POV Саши
Мы просто вваливаемся в мою комнату, не в силах оторваться друг от друга. Сеня захлопывает дверь, продолжая висеть на мне, а я тащу его к кровати. Аккуратно склоняюсь над постелью, укладывая на нее свою ношу. Мои руки скользнули под его свитер. Я разрываю наши бесконечные поцелуи, Сеня что-то тихо бормочет, не обращая на это внимания, я слегка задираю его свитер и, легко касаясь губами, начинаю целовать его впалый живот, с едва заметными кубиками пресса. Губы сами собой растягиваются в улыбке. Раньше пресс был у него чем-то мифическим. Я, не спеша, медленно поднимаю свитер выше, открывая для себя новые участки кожи, которые сразу же начинаю целовать. Сеня тяжело дышит, запрокинув голову назад.
Я никак не могу поверить в происходящее, то, что он рядом, настоящий, живой, лежит подо мной, шумно вдыхая и выдыхая воздух. Сердце готово вырваться наружу от переполняющих эмоций, а разум давно уже молчит, лишь иногда тихонько подсказывает что делать. Я слегка прикусываю один сосок, и Сеня вдруг выгнувшись, что-то шипит, каким-то шестым чувством, понимаю, что это было «Черт!» и от такой реакции мне становится смешно. Я проделываю тоже самое со вторым соском, а затем приподнимаю голову заглядывая в глаза парня. В них ясно читается: «Издеваешься, да?», не могу удержаться от улыбки. Он такой милый сейчас. Волосы растрепались, несколько прядей выбилось из хвоста, щеки красные, глаза, как-то по-особенному блестят, губы припухли. Мой. Любимый.
Сеня хватает края моей майки и тянет вверх.
- Хочу… - шепчет он, но я и так уже все понял. Чуть отстранившись, стаскиваю ее с себя, а Сеня, тем временем снимает свой свитер. Он прикладывает ладони к моей груди, аккуратно проводит по ней, спускаясь вниз. От этих действий мои глаза сами собой закрываются, а дыхание учащается. – Красивый.
Я слышу его шепот и, приоткрыв глаза, смотрю на него.
- Красивый, - соглашаюсь.
Он с удивлением смотрит мне в глаза, а потом понимает, что говорил я вовсе не о себе. Румянец на его щеках становится сильней, он улыбается и, придвигаясь ко мне, целует. Дыхание, как в первый раз, снова перехватывает. Руки Сени скользят по спине, ниже, перемещаются на живот, опускаются до пряжки ремня, я резко отрываюсь от него, отстраняясь назад.
- Что такое? – его глаза бегают по моему лицу.
- Ничего, - я опускаю взгляд на его шею и ключицы.
- Врешь. Тебе… Ты… С девушками лучше, да? – как-то обреченно спрашивает он.
- Забыл? Мне не с чем сравнивать.
В глазах Сени зажглись какие-то странные искорки. Пару секунд он еще смотрел на меня, а затем с диким хохотом перевернулся на правый бок.
- Забыл… ахахаха…. Прости… ахахах.
- Тц! Да я не из-за этого остановил тебя! – черт, никогда не думал, что мне будет так стыдно. – Просто твоя спина и…
Сеня замолчал, повернув голову ко мне.
- С моей спиной все в порядке.
- Правда?
- Да. Не тяни, я так долго об этом мечтал.
- Мечтал? И о чем именно ты мечтал?
Сеня облизнул губы и, подавшись вперед, обхватил меня за шею, зашептав на ухо:
- О том, как мы сдерем друг с друга одежду, разбросав ее по всей комнате, как будем целоваться до тех пор, пока воздуха в легких не останется, как будем оставлять на теле друг друга засосы и следы от зубов, как ты… - он помедлил секунду, но тут же продолжил. – Делаешь мне минет, а потом растянешь меня и станешь осторожно входить, затем…
Я заткнул его поцелуем, потому что понял - еще чуть-чуть, и я просто кончу. Уверен, тогда бы Сеня еще долго не переставал смеяться. Ладно, чего он там хотел? Минета? Хорошо, только пускай не жалуется на плохое исполнение, я настоящий, в отличии себя фантазийного, первый раз буду делать.
Звякнула бляха сениного ремня, затем прозвучал звук расстегивающейся ширинки. Я стянул с парня штаны, попутно, чуть не грохнувшись на пол, чем вызвал у Сени улыбку.
Оглядев его длинные, стройные, с подтянутыми икрами ноги, я сам заулыбался и, не удержавшись, начал выцеловывать его лодыжки, оставляя красные следы и медленно поднимаясь выше. Сеня охнув, откинулся назад и сжал в ладонях покрывало. Дойдя до бедер, я оторвался от столь увлекательного занятия и, протянув руку, ухватился на резинку трусов, которые совсем не скрывали, насколько сильно был возбужден парень. Резко сняв их, оставив его полностью голым, я нерешительно замер. «Поздно бояться и думать, батенька, теперь только действовать», - противно хихикая, заявил мне мой разум. И в коем веке я его послушал.
Проведя двумя пальцами снизу-вверх по стоявшему члену, я заставил Сеню, что-то замычать и толкнуться вперед. Интересная реакция, а что если… Я нагнулся и слизнул с головки выступавшую смазку, в ответ парень выгнулся, совсем как кошка. Довольный такой реакцией, я повторил свои действия, затем осторожно захватил губами головку, заглатывая ее и проводя по ней языком. Выпустив член Сени изо рта, я взял его одной рукой и облизал всю нижнюю часть, поднимаясь вверх, повторил языком очертания выступающей венки, вновь захватил губами головку, обводя ее языком. Сеня застонал сквозь прикусанные губы. Я понял, что больше не могу себя сдерживать или я кончу в штаны, или грубо трахну лежащего на кровати парня. Словно поняв это, Сеня присел на постели и, обхватив мою голову ладонями, заставил ее поднять. Он легко поцеловал меня, один раз, второй, провел кончиком языка по нижней губе, проникая внутрь, затем по зубам, нёбу, встретился с моим языком и начал его нежно поглаживать, сплетать со своим…
За всем этим я не сразу обратил внимание, что Сеня расстегнул мои штаны и теперь стаскивал их вместе с боксерами, отстранив его руки, я сам снял с себя одежду и пока сталкивал ненужное барахло на пол, Сеня, обхватив мой член рукой провел по всей длине. Я сдавлено охнул.
- Издеваешься? – с шипением спросил я его, по тому, как сверкнули его глаза, стало ясно, что да, издевается.
Усмехнувшись в ответ, я взял в ладонь его член и сделал пару движений вверх-вниз, поглаживая большим пальцем головку. Глаза Сени широко распахнулись.
- Стой, пр… ох… аххх.
Он кончил, завалившись на кровать и тяжело дыша. Я собрал с его живота сперму, провел рукой по члену, который от моих действий вновь начал наливаться кровью, мошонке, до колечка мышц. На секунду Сеня напрягся, но сразу расслабился. Я осторожно ввел один палец, делая круговые движения и медленно растягивая парня, прибавил еще один палец, он поморщился, но остался лежать на месте. Я ввел третий палец, Сеня зашипел сквозь зубы и чуть отодвинулся назад, я схватил свободной рукой его за ногу, подтянул к себе, насаживая на пальцы. Неожиданно комната потонула в протяжном стоне парня. Я посмотрел на него, Сеня, кажется, сам от себя не ожидал такого и быстро закрыл рот двумя ладонями. В его глазах паника перемешалась с чем-то непонятным мне. Я пошевелил пальцами внутри него, из-за ладоней стон теперь слышался приглушенно, парень запрокинул голову назад, выгибаясь, и сам начал двигать бедрами. Так, вот теперь, кажется, я точно не выдержу.
Вытащив пальцы, чем заслужил стон разочарования, я подтянулся наверх, зависнув над Сеней и посмотрев ему точно в глаза, которые сейчас были затуманены, хриплым от возбуждения голосом спросил:
- Готов?
- До того, пока ты не спросил, был готов, сейчас не особо, - честно признался парень.
- Скажи, если будет больно.
Он кивнул, сжав зубы, и я понял, что ни за что не скажет. Он с детства привык терпеть всю боль и хранить ее в себе.
Я медленно двинулся вперед, проникая внутрь. Сеня сдавленно охнул и с силой вцепился ладонями в мои запястья. Пальцы крепко сжимали запястья, причиняя боль, в какую-то долю секунды хотелось их скинуть, но я сразу прогнал эту мысль. Так я хоть чуть-чуть могу разделить боль со своим парнем, понять, что он чувствует. Когда я почти вошел до конца, Сеня еще сильней сжал мои запястья и зашипел:
- Сааааашшшаааа… Сааашш…
Я замер, не в силах пошевелиться. Впервые. Он впервые назвал меня по имени. Даже после того, как мы признались друг другу в чувствах, он продолжал называть меня «приемыш». Эмоции захлестнули меня, как волной, снося все на своем пути. До жути, до одури хотелось обнять лежащего подо мной парня, прижать к себе и бесконечное множество раз целовать куда придется. Я люблю его. Я всегда боялся полюбить, завести серьезные отношения, которые со временем могли бы перерасти в семью, но сейчас я готов был уничтожить любого, кто посмел бы объявить, что я и Сеня никогда не станем семьей. Мой. Слышите все? Мой! Никому не отдам! Никогда!
Я резко вошел до конца, тут же прижавшись своими губами к губам Сени, словно успокаивая его, говоря, что все хорошо. Себя я еле сдерживал от стона. Было так узко, горячо и… хорошо. Я неторопливо двинулся назад, а затем снова вперед. Теперь я понимаю, почему парни так любят секс и почему Антон и Кирилл постоянно уговаривали меня попробовать. Это нельзя передать словами. Это наслаждение в концентрированном виде, такое восхитительное, настоящее и желанное.
Оковы на моих запястьях пропали. Сеня, знакомо застонав, обхватил мою шею руками, прижимая к себе и целуя с такой горячностью, страстью, будто хотел рассказать как ему хорошо. Я отвечал ему на поцелуй поцелуем, рассказывая, как хорошо мне. Его ладони заскользили по моей груди, плечам, спине, пояснице, прессу… везде, где могли достать.
Мы кончили почти одновременно. Вначале Сеня, и оттого, как стали сокращаться его мышцы, обхватывая мой член, у меня перед глазами поплыли темные круги, забыв обо всем, я кончил. Руки подломились в локтях, и упал на Арсения. Вместо того, что бы откинуть меня или начать жаловаться, он обхватил меня за талию и крепче прижал к себе, смешно сопя в ухо. Я поднял голову, заглядывая ему в глаза.
- Ты любишь меня, знаю, - самодовольно произнес парень.
- Тебе обязательно надо все испортить?
- Ты же меня знаешь. Конечно, обязательно, - он обаятельно улыбнулся, сделав невинное лицо.
- Но я все равно тебя люблю.
- А я люблю тебя, несмотря на все твои недостатки. И это здорово.
№7 в жанре «Songfic»
№15 в жанре «Стёб»
№26 в жанре «Драма»
№45 в жанре «Ангст»
№47 в жанре «Повседневность»
Спасибо всем, кто читает
Я ужасно запарилась писать эту главу и в какой-то момент не выдержав, заорала на всю квартиру: «Да трахни ты его уже!»
А еще ко мне приходили полицейские в связи с неудавшемся ограблением, а теперь представьте какие у них были глаза, когда первым делом открыв дверь я спросила: «С каким звуком расстегивается ширинка?», но парни (это были парни, моя фантазия их тут же спейринговала) не растерялись. Один ответил: «Вжик», а другой: «Приятным».
Все я вас больше не мучаю, читайте.
POV Саши
Мы просто вваливаемся в мою комнату, не в силах оторваться друг от друга. Сеня захлопывает дверь, продолжая висеть на мне, а я тащу его к кровати. Аккуратно склоняюсь над постелью, укладывая на нее свою ношу. Мои руки скользнули под его свитер. Я разрываю наши бесконечные поцелуи, Сеня что-то тихо бормочет, не обращая на это внимания, я слегка задираю его свитер и, легко касаясь губами, начинаю целовать его впалый живот, с едва заметными кубиками пресса. Губы сами собой растягиваются в улыбке. Раньше пресс был у него чем-то мифическим. Я, не спеша, медленно поднимаю свитер выше, открывая для себя новые участки кожи, которые сразу же начинаю целовать. Сеня тяжело дышит, запрокинув голову назад.
Я никак не могу поверить в происходящее, то, что он рядом, настоящий, живой, лежит подо мной, шумно вдыхая и выдыхая воздух. Сердце готово вырваться наружу от переполняющих эмоций, а разум давно уже молчит, лишь иногда тихонько подсказывает что делать. Я слегка прикусываю один сосок, и Сеня вдруг выгнувшись, что-то шипит, каким-то шестым чувством, понимаю, что это было «Черт!» и от такой реакции мне становится смешно. Я проделываю тоже самое со вторым соском, а затем приподнимаю голову заглядывая в глаза парня. В них ясно читается: «Издеваешься, да?», не могу удержаться от улыбки. Он такой милый сейчас. Волосы растрепались, несколько прядей выбилось из хвоста, щеки красные, глаза, как-то по-особенному блестят, губы припухли. Мой. Любимый.
Сеня хватает края моей майки и тянет вверх.
- Хочу… - шепчет он, но я и так уже все понял. Чуть отстранившись, стаскиваю ее с себя, а Сеня, тем временем снимает свой свитер. Он прикладывает ладони к моей груди, аккуратно проводит по ней, спускаясь вниз. От этих действий мои глаза сами собой закрываются, а дыхание учащается. – Красивый.
Я слышу его шепот и, приоткрыв глаза, смотрю на него.
- Красивый, - соглашаюсь.
Он с удивлением смотрит мне в глаза, а потом понимает, что говорил я вовсе не о себе. Румянец на его щеках становится сильней, он улыбается и, придвигаясь ко мне, целует. Дыхание, как в первый раз, снова перехватывает. Руки Сени скользят по спине, ниже, перемещаются на живот, опускаются до пряжки ремня, я резко отрываюсь от него, отстраняясь назад.
- Что такое? – его глаза бегают по моему лицу.
- Ничего, - я опускаю взгляд на его шею и ключицы.
- Врешь. Тебе… Ты… С девушками лучше, да? – как-то обреченно спрашивает он.
- Забыл? Мне не с чем сравнивать.
В глазах Сени зажглись какие-то странные искорки. Пару секунд он еще смотрел на меня, а затем с диким хохотом перевернулся на правый бок.
- Забыл… ахахаха…. Прости… ахахах.
- Тц! Да я не из-за этого остановил тебя! – черт, никогда не думал, что мне будет так стыдно. – Просто твоя спина и…
Сеня замолчал, повернув голову ко мне.
- С моей спиной все в порядке.
- Правда?
- Да. Не тяни, я так долго об этом мечтал.
- Мечтал? И о чем именно ты мечтал?
Сеня облизнул губы и, подавшись вперед, обхватил меня за шею, зашептав на ухо:
- О том, как мы сдерем друг с друга одежду, разбросав ее по всей комнате, как будем целоваться до тех пор, пока воздуха в легких не останется, как будем оставлять на теле друг друга засосы и следы от зубов, как ты… - он помедлил секунду, но тут же продолжил. – Делаешь мне минет, а потом растянешь меня и станешь осторожно входить, затем…
Я заткнул его поцелуем, потому что понял - еще чуть-чуть, и я просто кончу. Уверен, тогда бы Сеня еще долго не переставал смеяться. Ладно, чего он там хотел? Минета? Хорошо, только пускай не жалуется на плохое исполнение, я настоящий, в отличии себя фантазийного, первый раз буду делать.
Звякнула бляха сениного ремня, затем прозвучал звук расстегивающейся ширинки. Я стянул с парня штаны, попутно, чуть не грохнувшись на пол, чем вызвал у Сени улыбку.
Оглядев его длинные, стройные, с подтянутыми икрами ноги, я сам заулыбался и, не удержавшись, начал выцеловывать его лодыжки, оставляя красные следы и медленно поднимаясь выше. Сеня охнув, откинулся назад и сжал в ладонях покрывало. Дойдя до бедер, я оторвался от столь увлекательного занятия и, протянув руку, ухватился на резинку трусов, которые совсем не скрывали, насколько сильно был возбужден парень. Резко сняв их, оставив его полностью голым, я нерешительно замер. «Поздно бояться и думать, батенька, теперь только действовать», - противно хихикая, заявил мне мой разум. И в коем веке я его послушал.
Проведя двумя пальцами снизу-вверх по стоявшему члену, я заставил Сеню, что-то замычать и толкнуться вперед. Интересная реакция, а что если… Я нагнулся и слизнул с головки выступавшую смазку, в ответ парень выгнулся, совсем как кошка. Довольный такой реакцией, я повторил свои действия, затем осторожно захватил губами головку, заглатывая ее и проводя по ней языком. Выпустив член Сени изо рта, я взял его одной рукой и облизал всю нижнюю часть, поднимаясь вверх, повторил языком очертания выступающей венки, вновь захватил губами головку, обводя ее языком. Сеня застонал сквозь прикусанные губы. Я понял, что больше не могу себя сдерживать или я кончу в штаны, или грубо трахну лежащего на кровати парня. Словно поняв это, Сеня присел на постели и, обхватив мою голову ладонями, заставил ее поднять. Он легко поцеловал меня, один раз, второй, провел кончиком языка по нижней губе, проникая внутрь, затем по зубам, нёбу, встретился с моим языком и начал его нежно поглаживать, сплетать со своим…
За всем этим я не сразу обратил внимание, что Сеня расстегнул мои штаны и теперь стаскивал их вместе с боксерами, отстранив его руки, я сам снял с себя одежду и пока сталкивал ненужное барахло на пол, Сеня, обхватив мой член рукой провел по всей длине. Я сдавлено охнул.
- Издеваешься? – с шипением спросил я его, по тому, как сверкнули его глаза, стало ясно, что да, издевается.
Усмехнувшись в ответ, я взял в ладонь его член и сделал пару движений вверх-вниз, поглаживая большим пальцем головку. Глаза Сени широко распахнулись.
- Стой, пр… ох… аххх.
Он кончил, завалившись на кровать и тяжело дыша. Я собрал с его живота сперму, провел рукой по члену, который от моих действий вновь начал наливаться кровью, мошонке, до колечка мышц. На секунду Сеня напрягся, но сразу расслабился. Я осторожно ввел один палец, делая круговые движения и медленно растягивая парня, прибавил еще один палец, он поморщился, но остался лежать на месте. Я ввел третий палец, Сеня зашипел сквозь зубы и чуть отодвинулся назад, я схватил свободной рукой его за ногу, подтянул к себе, насаживая на пальцы. Неожиданно комната потонула в протяжном стоне парня. Я посмотрел на него, Сеня, кажется, сам от себя не ожидал такого и быстро закрыл рот двумя ладонями. В его глазах паника перемешалась с чем-то непонятным мне. Я пошевелил пальцами внутри него, из-за ладоней стон теперь слышался приглушенно, парень запрокинул голову назад, выгибаясь, и сам начал двигать бедрами. Так, вот теперь, кажется, я точно не выдержу.
Вытащив пальцы, чем заслужил стон разочарования, я подтянулся наверх, зависнув над Сеней и посмотрев ему точно в глаза, которые сейчас были затуманены, хриплым от возбуждения голосом спросил:
- Готов?
- До того, пока ты не спросил, был готов, сейчас не особо, - честно признался парень.
- Скажи, если будет больно.
Он кивнул, сжав зубы, и я понял, что ни за что не скажет. Он с детства привык терпеть всю боль и хранить ее в себе.
Я медленно двинулся вперед, проникая внутрь. Сеня сдавленно охнул и с силой вцепился ладонями в мои запястья. Пальцы крепко сжимали запястья, причиняя боль, в какую-то долю секунды хотелось их скинуть, но я сразу прогнал эту мысль. Так я хоть чуть-чуть могу разделить боль со своим парнем, понять, что он чувствует. Когда я почти вошел до конца, Сеня еще сильней сжал мои запястья и зашипел:
- Сааааашшшаааа… Сааашш…
Я замер, не в силах пошевелиться. Впервые. Он впервые назвал меня по имени. Даже после того, как мы признались друг другу в чувствах, он продолжал называть меня «приемыш». Эмоции захлестнули меня, как волной, снося все на своем пути. До жути, до одури хотелось обнять лежащего подо мной парня, прижать к себе и бесконечное множество раз целовать куда придется. Я люблю его. Я всегда боялся полюбить, завести серьезные отношения, которые со временем могли бы перерасти в семью, но сейчас я готов был уничтожить любого, кто посмел бы объявить, что я и Сеня никогда не станем семьей. Мой. Слышите все? Мой! Никому не отдам! Никогда!
Я резко вошел до конца, тут же прижавшись своими губами к губам Сени, словно успокаивая его, говоря, что все хорошо. Себя я еле сдерживал от стона. Было так узко, горячо и… хорошо. Я неторопливо двинулся назад, а затем снова вперед. Теперь я понимаю, почему парни так любят секс и почему Антон и Кирилл постоянно уговаривали меня попробовать. Это нельзя передать словами. Это наслаждение в концентрированном виде, такое восхитительное, настоящее и желанное.
Оковы на моих запястьях пропали. Сеня, знакомо застонав, обхватил мою шею руками, прижимая к себе и целуя с такой горячностью, страстью, будто хотел рассказать как ему хорошо. Я отвечал ему на поцелуй поцелуем, рассказывая, как хорошо мне. Его ладони заскользили по моей груди, плечам, спине, пояснице, прессу… везде, где могли достать.
Мы кончили почти одновременно. Вначале Сеня, и оттого, как стали сокращаться его мышцы, обхватывая мой член, у меня перед глазами поплыли темные круги, забыв обо всем, я кончил. Руки подломились в локтях, и упал на Арсения. Вместо того, что бы откинуть меня или начать жаловаться, он обхватил меня за талию и крепче прижал к себе, смешно сопя в ухо. Я поднял голову, заглядывая ему в глаза.
- Ты любишь меня, знаю, - самодовольно произнес парень.
- Тебе обязательно надо все испортить?
- Ты же меня знаешь. Конечно, обязательно, - он обаятельно улыбнулся, сделав невинное лицо.
- Но я все равно тебя люблю.
- А я люблю тебя, несмотря на все твои недостатки. И это здорово.
№7 в жанре «Songfic»
№15 в жанре «Стёб»
№26 в жанре «Драма»
№45 в жанре «Ангст»
№47 в жанре «Повседневность»
Спасибо всем, кто читает
40 глава. В честь праздника не грех и выпить!
- Сеня! Саша! Вы где? – вывел нас из полудремы крик мамы.
Ошалевшие, мы подскочили на кровати, но Сеня тут же тихо ойкая, завалился назад.
- Что такое? Спина? Где? Врача вызвать? – засуетился я вокруг него.
- Отстань. Все в порядке. Просто некоторым секс-гигантам надо научиться держать себя в узде, - отмахиваясь от меня, произнес Сеня, аккуратно садясь на кровать.
- Сеня! Саша!
- Мам, мы у меня! Сейчас одно видео досмотрим и спустимся! – закричал я в ответ.
- Давайте быстрей!
- Слушай, Саш, - голос Сени вдруг стал серьезным.
- Да?
- А я ведь теперь, как настоящий мужчина должен взять на себя ответственность, что лишил тебя девственности, - в его глазах можно было увидеть пару дьяволенков.
- Ха. Я тебя тоже лишил девственности, только другой. Так что мы квиты.
- А с чего ты взял, что первый у меня?
Не знаю, что Сеня увидел на моем лице, но он вдруг выставил вперед руки и успокаивающим тоном, произнес:
- Так, режим «зверя» на минимум. Это просто была неудачная шутка. Прости.
- За такие шутки…
- Черт! Мои волосы! Срочно мне расческу! Все, завтра же иду постригаться! Надоели!
- Мог бы и до приезда постричься, - проворчал я, сходив в ванную за расческой.
- Некогда было, да и в падлу, - признался Сеня.
Он быстро привел волосы в порядок, собрав их в хвост, затем натянул свитер. Чертыхаясь, он распустил хвост, который растрепался после свитера и вновь стал завязывать его, то и дело, проклиная свои волосы. Я посмеивался, глядя на него. Какой же он до невозможности несуразный.
- Мальчики!!!
- Идем! – в два голоса прокричали мы.
- Подожди, подожди, - остановил меня Сеня, когда я уже почти повернул ручку двери.
- Ты чего?
- Успокоиться надо, - он чуть приоткрыл рот, вдыхая, а я, не удержавшись, поцеловал его. Сеня тут же обнял меня за плечи, вжимая в дверь.
- Если вы сейчас же не спуститесь, то я поднимусь к вам!
- Успокоился, - весело блестя глазами, пробормотал Сеня, разорвав поцелуй. Отодвинув меня в сторону, он открыл дверь и вышел в коридор. Вот же маленькая сволочь…
- Наконец-то! Чем вы там заняты были? – ворча, спросила мама, когда мы подошли к балкончику на втором этаже.
- Видео различное смотрели и в интернете лазили, - ответил я.
- Заняться больше нечем?
- Нечем, - подтвердил Сеня.
- Сень, ты как себя чувствуешь? Все хорошо? – в голосе мамы появились нотки беспокойства.
- Со мной все замечательно! Хочешь, я спрыгну вниз?
- Убью, - прошептал я Сене на ухо и услышал его тихий смех.
- Не надо. Лучше спуститься по лестнице, и в этот раз не сломай журнальный столик, - попросила мама. Сеня вновь засмеялся. – Хотя… Слушайте, а может забухаем? – и я, и мой любимый замерли на месте от этих слов. – Закажем из ресторана первоклассной еды, выпивку, устроим мировую попойку и разнесем тут все нафиг! Я все равно давно хотела сделать ремонт, но руки никак не доходили… Повод у нас есть.
Я переглянулся с Сеней и пожал плечами.
- Почему бы и нет?
- Отлично! Тогда я делаю заказ, а вы зовите друзей! – счастливая мама схватилась за телефон.
И мы действительно перевернули весь дом, разбили все, что билось, сломали все что ломалось, разукрасили стены маркером и непонятно откуда взявшимися баллончиками с красками, как потом выяснилось, их притащил Кирилл – как в воду глядел. Мама рассказала Насте о «скульптуре авангардной» и девушка, приволочив из моей комнаты инвалидное кресло, решила прокатиться на нем по лестнице, а за ней и все мы. Мы прыгали по очереди и парами в пруд – забыв, что на дворе январь - расплескав оттуда всю воду. Проделали из гравия новую дорожку, которую могли проделать только пьяные люди. Горланили на улице песни так громко, что соседям пришлось вызвать полицию, хотя, это мало чем помогло, потому, что мама напоила и их, как и охранников. Мы веселились во всю, потому что мы были по-настоящему счастливы, нас не заботило, что будет завтра и вряд ли бы мы так отрывались, если знали бы, что через четыре месяца Кирилл будет застрелен… Но это другая история. История не нашей с Сеней жизни. Да и не знали мы об этом, а сам Кирилл в этот момент предлагал развести костер и прыгать через него…
Ошалевшие, мы подскочили на кровати, но Сеня тут же тихо ойкая, завалился назад.
- Что такое? Спина? Где? Врача вызвать? – засуетился я вокруг него.
- Отстань. Все в порядке. Просто некоторым секс-гигантам надо научиться держать себя в узде, - отмахиваясь от меня, произнес Сеня, аккуратно садясь на кровать.
- Сеня! Саша!
- Мам, мы у меня! Сейчас одно видео досмотрим и спустимся! – закричал я в ответ.
- Давайте быстрей!
- Слушай, Саш, - голос Сени вдруг стал серьезным.
- Да?
- А я ведь теперь, как настоящий мужчина должен взять на себя ответственность, что лишил тебя девственности, - в его глазах можно было увидеть пару дьяволенков.
- Ха. Я тебя тоже лишил девственности, только другой. Так что мы квиты.
- А с чего ты взял, что первый у меня?
Не знаю, что Сеня увидел на моем лице, но он вдруг выставил вперед руки и успокаивающим тоном, произнес:
- Так, режим «зверя» на минимум. Это просто была неудачная шутка. Прости.
- За такие шутки…
- Черт! Мои волосы! Срочно мне расческу! Все, завтра же иду постригаться! Надоели!
- Мог бы и до приезда постричься, - проворчал я, сходив в ванную за расческой.
- Некогда было, да и в падлу, - признался Сеня.
Он быстро привел волосы в порядок, собрав их в хвост, затем натянул свитер. Чертыхаясь, он распустил хвост, который растрепался после свитера и вновь стал завязывать его, то и дело, проклиная свои волосы. Я посмеивался, глядя на него. Какой же он до невозможности несуразный.
- Мальчики!!!
- Идем! – в два голоса прокричали мы.
- Подожди, подожди, - остановил меня Сеня, когда я уже почти повернул ручку двери.
- Ты чего?
- Успокоиться надо, - он чуть приоткрыл рот, вдыхая, а я, не удержавшись, поцеловал его. Сеня тут же обнял меня за плечи, вжимая в дверь.
- Если вы сейчас же не спуститесь, то я поднимусь к вам!
- Успокоился, - весело блестя глазами, пробормотал Сеня, разорвав поцелуй. Отодвинув меня в сторону, он открыл дверь и вышел в коридор. Вот же маленькая сволочь…
- Наконец-то! Чем вы там заняты были? – ворча, спросила мама, когда мы подошли к балкончику на втором этаже.
- Видео различное смотрели и в интернете лазили, - ответил я.
- Заняться больше нечем?
- Нечем, - подтвердил Сеня.
- Сень, ты как себя чувствуешь? Все хорошо? – в голосе мамы появились нотки беспокойства.
- Со мной все замечательно! Хочешь, я спрыгну вниз?
- Убью, - прошептал я Сене на ухо и услышал его тихий смех.
- Не надо. Лучше спуститься по лестнице, и в этот раз не сломай журнальный столик, - попросила мама. Сеня вновь засмеялся. – Хотя… Слушайте, а может забухаем? – и я, и мой любимый замерли на месте от этих слов. – Закажем из ресторана первоклассной еды, выпивку, устроим мировую попойку и разнесем тут все нафиг! Я все равно давно хотела сделать ремонт, но руки никак не доходили… Повод у нас есть.
Я переглянулся с Сеней и пожал плечами.
- Почему бы и нет?
- Отлично! Тогда я делаю заказ, а вы зовите друзей! – счастливая мама схватилась за телефон.
И мы действительно перевернули весь дом, разбили все, что билось, сломали все что ломалось, разукрасили стены маркером и непонятно откуда взявшимися баллончиками с красками, как потом выяснилось, их притащил Кирилл – как в воду глядел. Мама рассказала Насте о «скульптуре авангардной» и девушка, приволочив из моей комнаты инвалидное кресло, решила прокатиться на нем по лестнице, а за ней и все мы. Мы прыгали по очереди и парами в пруд – забыв, что на дворе январь - расплескав оттуда всю воду. Проделали из гравия новую дорожку, которую могли проделать только пьяные люди. Горланили на улице песни так громко, что соседям пришлось вызвать полицию, хотя, это мало чем помогло, потому, что мама напоила и их, как и охранников. Мы веселились во всю, потому что мы были по-настоящему счастливы, нас не заботило, что будет завтра и вряд ли бы мы так отрывались, если знали бы, что через четыре месяца Кирилл будет застрелен… Но это другая история. История не нашей с Сеней жизни. Да и не знали мы об этом, а сам Кирилл в этот момент предлагал развести костер и прыгать через него…
Эпилог первый или Признание
Парни переглянулись, одновременно глубоко вдохнули и взялись за руки, переплетая пальцы.
- Мама, - позвал Эрику Саша.
- Прости, Саш, я сейчас занята. Зайди чуть позже, - не поворачиваясь, произнесла женщина, разбираясь в кипе документов.
- Мама, мы должны тебе кое-что сказать, - на одном дыхании выпалил Сеня.
- Позже. Все позже, - махнула им рукой Эрика.
- Мама, мы любим друг друга, - зажмурившись, хором произнесли парни.
Эрика медленно повернулась к сыновьям. Она оглядела их фигуры, держащие друг друга за руки, лица с закрытыми глазами и покачала головой, улыбаясь, но тут же согнала с лица улыбку и придала себе серьезный вид.
- Я же сказала - все позже. Сейчас я очень занята, - голос был строгим.
Парни удивленно открыли глаза и посмотрели на прямую спину Эрики. Сеня повернулся к Саше и чуть приподнял голову, как бы спрашивая: «Что делать?», Саша пожал плечами, а потом указал на дверь. Парни направились к выходу, когда им вдогонку раздалось.
- Поздравляю. Я очень рада за вас.
Глаза обоих парней засветились. Они бегом бросились из комнаты. А Эрика сидела над столом, еле сдерживая смех. Почему-то, еще тогда, в больнице, глядя на перепалки ребят, она подумала, что этим все и закончится. Женская интуиция ее еще никогда не подводила.
- Мама, - позвал Эрику Саша.
- Прости, Саш, я сейчас занята. Зайди чуть позже, - не поворачиваясь, произнесла женщина, разбираясь в кипе документов.
- Мама, мы должны тебе кое-что сказать, - на одном дыхании выпалил Сеня.
- Позже. Все позже, - махнула им рукой Эрика.
- Мама, мы любим друг друга, - зажмурившись, хором произнесли парни.
Эрика медленно повернулась к сыновьям. Она оглядела их фигуры, держащие друг друга за руки, лица с закрытыми глазами и покачала головой, улыбаясь, но тут же согнала с лица улыбку и придала себе серьезный вид.
- Я же сказала - все позже. Сейчас я очень занята, - голос был строгим.
Парни удивленно открыли глаза и посмотрели на прямую спину Эрики. Сеня повернулся к Саше и чуть приподнял голову, как бы спрашивая: «Что делать?», Саша пожал плечами, а потом указал на дверь. Парни направились к выходу, когда им вдогонку раздалось.
- Поздравляю. Я очень рада за вас.
Глаза обоих парней засветились. Они бегом бросились из комнаты. А Эрика сидела над столом, еле сдерживая смех. Почему-то, еще тогда, в больнице, глядя на перепалки ребят, она подумала, что этим все и закончится. Женская интуиция ее еще никогда не подводила.
Эпилог второй или С днем рождения!
- И что мы тут делаем? – ворчал Сеня, оглядывая нескончаемое количество стеллажей заполненных книгами.
Сегодня утром Саша ни с того ни сего потащил его в книжный магазин. Хотя это было не то слово, чтобы описать место, в котором они находились. Скорее всего, это был книжный гипермаркет. Он был просто огромен. Площадь больше ста квадратных метров. Сеня сюда часто приходил раньше. Ходил часами между книжных рядов, выискивая новинки или просто интересные книги, а потом записывал названия и скачивал их в интернете, потому что цены здесь были заоблачные.
- Да погоди ты. Оно должно быть где-то здесь, - оглядываясь по сторонам, ответил Саша. Он порядком был раздражен, запутавшись в этом лабиринте из книг.
Парни вышли в проход, разделяющий два книжных ряда, перед ними стоял круглый стеллаж, что крутился вокруг своей оси и был поделен на пять отделов. К верху стеллаж сужался, и от этого складывалось впечатление, что перед тобой пирамида, на верхушке которой красовалась табличка «Новинки». Саша глянул направо, потом налево и на секунду задумался, а потом, приняв решение, потянул Сеню налево.
- Боже, ты не можешь обратиться к продавцам за помощью? – застонал Сеня, послушно плетясь за Сашей.
- Уже без надобности. Я нашел, то, что искал.
- Ура! И что же это?
Саша взял одну книгу с полки-пирамиды и протянул Сене.
- С днем рождения, любимый.
Сеня опустил глаза на протянутую книгу и оцепенел, перестав дышать. Темно-синяя обложка, в центре которой было большое солнце. Нет, не солнце. Это окно, что у них в столовой. Его края были желтыми, а внутренность светло-голубой, как небо. А в середине «солнца», как за стеклом, были нарисованы три фигуры: одна женская, а две других мужских, точнее молодых парней. Сеня, смог разглядеть улыбку женщины, недовольный профиль одного парня и спокойное лицо другого. Эта картинка напомнила Арсению фотографию, что стояла у него на рабочем столе. Он перевел взгляд ниже «солнца», там в одном из углов стоял парень, тот, что был недоволен в «зазеркалье», а напротив него находилось несколько людей, у ног которых лежали пачки долларов, позади находилась машина и двухэтажный дом. Он делал шаг в их сторону, не видя на этом темном фоне, что под его ногами черная пропасть. Над обложкой золотистыми буквами было написано название «Услышанный во второй жизни», а еще выше имя автора «Арсений Багрянцев».
Сеня перевел взгляд на Сашу, который все это время внимательно всматривался в лицо любимого.
- К.. к… как?- не с первого раза смог произнеси это простое слово Сеня. – Откуда? Не понимаю?
Саша улыбнулся.
- Я нашел этот рассказ у тебя на компьютере, когда ты лечился. Он мне очень понравился, поэтому, когда ты вернулся, я вновь залез к тебе в компьютер в поисках продолжения, но оказывается, ты его уже закончил. Я показал «услышанного» маме, он ей тоже приглянулся, и тогда мы решили его издать. Мама связалась с парочкой своих знакомых в издательстве и вот месяц спустя его выпустили. Ах да, - Саша почесал затылок. – Народу в издательстве тоже понравилась твоя книга, и они предлагают тебе контракт еще на несколько. Просили завтра подъехать.
Сеня слушал Сашу и не верил своим ушам. Он аккуратно положил книгу на полку, а потом повернулся к затихшему Саше и, вобрав в легкие воздух, бросился на шею парню и с криком:
- Я люблю тебя! Я люблю тебя! Я люблю тебя! Я люблю тебя!
Саша, не ожидавший такого, не удержался на ногах и упал на пол. А Сеня, не обращая внимания на покупателей и персонал магазина, продолжал кричать о своей любви.
Сегодня утром Саша ни с того ни сего потащил его в книжный магазин. Хотя это было не то слово, чтобы описать место, в котором они находились. Скорее всего, это был книжный гипермаркет. Он был просто огромен. Площадь больше ста квадратных метров. Сеня сюда часто приходил раньше. Ходил часами между книжных рядов, выискивая новинки или просто интересные книги, а потом записывал названия и скачивал их в интернете, потому что цены здесь были заоблачные.
- Да погоди ты. Оно должно быть где-то здесь, - оглядываясь по сторонам, ответил Саша. Он порядком был раздражен, запутавшись в этом лабиринте из книг.
Парни вышли в проход, разделяющий два книжных ряда, перед ними стоял круглый стеллаж, что крутился вокруг своей оси и был поделен на пять отделов. К верху стеллаж сужался, и от этого складывалось впечатление, что перед тобой пирамида, на верхушке которой красовалась табличка «Новинки». Саша глянул направо, потом налево и на секунду задумался, а потом, приняв решение, потянул Сеню налево.
- Боже, ты не можешь обратиться к продавцам за помощью? – застонал Сеня, послушно плетясь за Сашей.
- Уже без надобности. Я нашел, то, что искал.
- Ура! И что же это?
Саша взял одну книгу с полки-пирамиды и протянул Сене.
- С днем рождения, любимый.
Сеня опустил глаза на протянутую книгу и оцепенел, перестав дышать. Темно-синяя обложка, в центре которой было большое солнце. Нет, не солнце. Это окно, что у них в столовой. Его края были желтыми, а внутренность светло-голубой, как небо. А в середине «солнца», как за стеклом, были нарисованы три фигуры: одна женская, а две других мужских, точнее молодых парней. Сеня, смог разглядеть улыбку женщины, недовольный профиль одного парня и спокойное лицо другого. Эта картинка напомнила Арсению фотографию, что стояла у него на рабочем столе. Он перевел взгляд ниже «солнца», там в одном из углов стоял парень, тот, что был недоволен в «зазеркалье», а напротив него находилось несколько людей, у ног которых лежали пачки долларов, позади находилась машина и двухэтажный дом. Он делал шаг в их сторону, не видя на этом темном фоне, что под его ногами черная пропасть. Над обложкой золотистыми буквами было написано название «Услышанный во второй жизни», а еще выше имя автора «Арсений Багрянцев».
Сеня перевел взгляд на Сашу, который все это время внимательно всматривался в лицо любимого.
- К.. к… как?- не с первого раза смог произнеси это простое слово Сеня. – Откуда? Не понимаю?
Саша улыбнулся.
- Я нашел этот рассказ у тебя на компьютере, когда ты лечился. Он мне очень понравился, поэтому, когда ты вернулся, я вновь залез к тебе в компьютер в поисках продолжения, но оказывается, ты его уже закончил. Я показал «услышанного» маме, он ей тоже приглянулся, и тогда мы решили его издать. Мама связалась с парочкой своих знакомых в издательстве и вот месяц спустя его выпустили. Ах да, - Саша почесал затылок. – Народу в издательстве тоже понравилась твоя книга, и они предлагают тебе контракт еще на несколько. Просили завтра подъехать.
Сеня слушал Сашу и не верил своим ушам. Он аккуратно положил книгу на полку, а потом повернулся к затихшему Саше и, вобрав в легкие воздух, бросился на шею парню и с криком:
- Я люблю тебя! Я люблю тебя! Я люблю тебя! Я люблю тебя!
Саша, не ожидавший такого, не удержался на ногах и упал на пол. А Сеня, не обращая внимания на покупателей и персонал магазина, продолжал кричать о своей любви.
Эпилог третий или Я счастлив
Три месяца назад я без раздумий подписал контракт с издательством на пять книг. Две у меня уже были написаны, и одна из них скоро должна была выйти в свет. Третья была в процессе написания. А я сам сейчас находился на встрече с читателями. Мой «услышанный» неожиданно для меня имел огромный успех. И теперь передо мной стояла огромная цепочка из читателей, что хотели получить автограф. Скажите, разве такое бывает? Только в кино. Я улыбнулся, вспомнив слова одного дорогого мне человека о том, что между жизнью и кино разницы нет. Похоже, он был прав. Но я это ему, ни за что не скажу, а то еще нос задерет. Я его знаю.
Передо мной опустился очередной экземпляр «услышанного».
- Для кого подписать? – открывая книгу, спросил я, не поднимая глаз.
- Сеня, мальчик наш, - раздалось в ответ.
Я почувствовал, как по телу пробежали мурашки. Этот голос… Я поднял голову, с ужасом глядя на стоящих передо мной людей.
- Что вы тут делаете? – голос предательски дрожал. Не удивлюсь, если узнаю, что я сейчас белый, как мел.
- Сенечка, нам так плохо без тебя. Мы очень по тебе скучаем. Возвращайся, пожалуйста, домой, сыночек, - от этих слов, мои ноги неожиданно пронзила острая боль, они словно напоминали мне о том, что случилось. Я быстро глянул в сторону мамы. Она разговаривала с одним из организаторов встречи и то и дело смеялась. Недалеко от нее стоял Саша, листая какую-то книгу.
- Простите, я вас не знаю, - прозвучало резко, твердо. Я переводил глаза с мужчины на женщину. – Если у вас все, то отойдите в сторону, вы задерживаете очередь.
- Сеня, ты что? Мы твои родители!
- Моя мама вон там, - я указал на Эрику. – А вас я не знаю, и если вы сейчас не уйдете, я вынужден буду позвать охрану.
Они еще несколько секунд смотрели на меня, а потом одновременно подались в сторону, быстро затерявшись в толпе людей. Я выдохнул. И тут же натянул на лицо улыбку, когда передо мной опустилась книга. Открытая обложка, заставила приподняться еще несколько страниц, глаза зацепились за посвящение, которое я знал наизусть…
Передо мной опустился очередной экземпляр «услышанного».
- Для кого подписать? – открывая книгу, спросил я, не поднимая глаз.
- Сеня, мальчик наш, - раздалось в ответ.
Я почувствовал, как по телу пробежали мурашки. Этот голос… Я поднял голову, с ужасом глядя на стоящих передо мной людей.
- Что вы тут делаете? – голос предательски дрожал. Не удивлюсь, если узнаю, что я сейчас белый, как мел.
- Сенечка, нам так плохо без тебя. Мы очень по тебе скучаем. Возвращайся, пожалуйста, домой, сыночек, - от этих слов, мои ноги неожиданно пронзила острая боль, они словно напоминали мне о том, что случилось. Я быстро глянул в сторону мамы. Она разговаривала с одним из организаторов встречи и то и дело смеялась. Недалеко от нее стоял Саша, листая какую-то книгу.
- Простите, я вас не знаю, - прозвучало резко, твердо. Я переводил глаза с мужчины на женщину. – Если у вас все, то отойдите в сторону, вы задерживаете очередь.
- Сеня, ты что? Мы твои родители!
- Моя мама вон там, - я указал на Эрику. – А вас я не знаю, и если вы сейчас не уйдете, я вынужден буду позвать охрану.
Они еще несколько секунд смотрели на меня, а потом одновременно подались в сторону, быстро затерявшись в толпе людей. Я выдохнул. И тут же натянул на лицо улыбку, когда передо мной опустилась книга. Открытая обложка, заставила приподняться еще несколько страниц, глаза зацепились за посвящение, которое я знал наизусть…
Посвящается моим родителям.
Спасибо вам за то, что вы не слышали меня,
Спасибо вам за то, что благодаря вам, я чуть не умер,
Спасибо вам за то, что вы отреклись от меня.
Если бы не вы, то я никогда бы не написал эту книгу.
Если бы не вы, то я никогда бы не встретил свою настоящую семью.
Спасибо вам…
Спасибо вам за то, что вы не слышали меня,
Спасибо вам за то, что благодаря вам, я чуть не умер,
Спасибо вам за то, что вы отреклись от меня.
Если бы не вы, то я никогда бы не написал эту книгу.
Если бы не вы, то я никогда бы не встретил свою настоящую семью.
Спасибо вам…
От автора
А теперь пару слов от автора.
1. На самом деле мне не нравится имя Сеня. Нет, оно мне нравится, но моему герою, с этим именем, оно не подходит. Я почти весь словарь перебрала, пытаясь найти подходящее, а потом решила остановиться на Арсении, так как его описание больше всего подходило под характер героя, но в черновом варианте он был Кешей)))) И сейчас я думаю, что надо было его оставить. Кешка, прикольно звучит, да?)))
2. Эрика в первоначальном варианте была Эллой, но я об этом забыла))) Помнила только, что имя на «Э» начинается. Ну подумаешь, Эрика мне даже больше нравится.
3. А Саша должен был быть более грубым и часто материться.
4. Кстати, в первоначальной варианте Эрика была слэшером с огромным стажем.
5. Идея этого фика пришла мне еще в начале января, когда я стояла у открытого окна и вдруг решила выглянуть наружу, думая о том, умру я ли, если прыгну вниз. Но я очень боялась, что не потяну этот сюжет. Испорчу его или брошу. Хотя все равно есть то, что мне не нравится.
8. POV Саши должен был появиться, только после того как Сеня уедет, но это гад проскочил со своими мыслями раньше и оттеснил на второй план Сеню.)))
9. Я хотела вставить в сюжет еще и детектив, но потом подумала, что эти двое нафиг друг друга врагам сдадут, и отбросила эту идею в сторону.
10. Мой «услышанный» и «услышанный» Сени отличаются. Просто это название как никакое другое подходит.
11. Саша должен был быть анимешником
12. Первая любовь Кирилла, друга Саши, был парень. И вообще, Кирилл гей, но знает об этом только Настя.
13. На самом деле, в этой истории не должно было быть попугая Аля, друзей Саши, бабушки. Как и написано в шапке, персонажами должны были быть только Сеня, Саша и Эрика, а все остальные возникли совершенно случайно.
14. Пролог «услышанного» был написан еще 6 января, эпилоги пришли мне на ум тоже в то время, но я их не стала записывать, написала только после того, как выложила пару глав.
15. Действия в этой истории от пролога до последнего эпилога длится 436 дней.
16. Родители Сени разорились.
17. А Эрика выйдет замуж.
Большое спасибо тем, кто был со мной с самого начала и тем, кто присоединился позже. Спасибо, что требовали проду и не дали мне забросить "услышанного". Я бы никогда не подумала, что он станет таким... ну не популярным, просто не думала, что столько людей будут его читать) Большое вам всем спасибо!!!
А теперь, как я вижу персонажей на момент окончания последнего эпилога. То есть май 2013 года
Саша
http://s019.radikal.ru/i625/1206/13/7b9ba4df46cc.jpg
Сеня
http://s54.radikal.ru/i144/1206/04/0ab594fcac9b.jpg
Кирилл
http://s017.radikal.ru/i402/1206/dd/4607af4ceef0.jpg
Антон
http://s57.radikal.ru/i158/1206/87/c9137da691ff.jpg
Настя (няша просто)
http://s54.radikal.ru/i145/1206/f4/5dee498f7e1e.jpg
Эрика
http://s48.radikal.ru/i120/1209/ee/3ad820a45abb.jpg
про Кирилла и Антона можно прочитать здесь
http://ficbook.net/readfic/260630
1. На самом деле мне не нравится имя Сеня. Нет, оно мне нравится, но моему герою, с этим именем, оно не подходит. Я почти весь словарь перебрала, пытаясь найти подходящее, а потом решила остановиться на Арсении, так как его описание больше всего подходило под характер героя, но в черновом варианте он был Кешей)))) И сейчас я думаю, что надо было его оставить. Кешка, прикольно звучит, да?)))
2. Эрика в первоначальном варианте была Эллой, но я об этом забыла))) Помнила только, что имя на «Э» начинается. Ну подумаешь, Эрика мне даже больше нравится.
3. А Саша должен был быть более грубым и часто материться.
4. Кстати, в первоначальной варианте Эрика была слэшером с огромным стажем.
5. Идея этого фика пришла мне еще в начале января, когда я стояла у открытого окна и вдруг решила выглянуть наружу, думая о том, умру я ли, если прыгну вниз. Но я очень боялась, что не потяну этот сюжет. Испорчу его или брошу. Хотя все равно есть то, что мне не нравится.
8. POV Саши должен был появиться, только после того как Сеня уедет, но это гад проскочил со своими мыслями раньше и оттеснил на второй план Сеню.)))
9. Я хотела вставить в сюжет еще и детектив, но потом подумала, что эти двое нафиг друг друга врагам сдадут, и отбросила эту идею в сторону.
10. Мой «услышанный» и «услышанный» Сени отличаются. Просто это название как никакое другое подходит.
11. Саша должен был быть анимешником
12. Первая любовь Кирилла, друга Саши, был парень. И вообще, Кирилл гей, но знает об этом только Настя.
13. На самом деле, в этой истории не должно было быть попугая Аля, друзей Саши, бабушки. Как и написано в шапке, персонажами должны были быть только Сеня, Саша и Эрика, а все остальные возникли совершенно случайно.
14. Пролог «услышанного» был написан еще 6 января, эпилоги пришли мне на ум тоже в то время, но я их не стала записывать, написала только после того, как выложила пару глав.
15. Действия в этой истории от пролога до последнего эпилога длится 436 дней.
16. Родители Сени разорились.
17. А Эрика выйдет замуж.
Большое спасибо тем, кто был со мной с самого начала и тем, кто присоединился позже. Спасибо, что требовали проду и не дали мне забросить "услышанного". Я бы никогда не подумала, что он станет таким... ну не популярным, просто не думала, что столько людей будут его читать) Большое вам всем спасибо!!!
А теперь, как я вижу персонажей на момент окончания последнего эпилога. То есть май 2013 года
Саша
http://s019.radikal.ru/i625/1206/13/7b9ba4df46cc.jpg
Сеня
http://s54.radikal.ru/i144/1206/04/0ab594fcac9b.jpg
Кирилл
http://s017.radikal.ru/i402/1206/dd/4607af4ceef0.jpg
Антон
http://s57.radikal.ru/i158/1206/87/c9137da691ff.jpg
Настя (няша просто)
http://s54.radikal.ru/i145/1206/f4/5dee498f7e1e.jpg
Эрика
http://s48.radikal.ru/i120/1209/ee/3ad820a45abb.jpg
про Кирилла и Антона можно прочитать здесь
http://ficbook.net/readfic/260630
Бонус. Семь лет спустя
- Сеня, родной, - медленно начал я. – А где Вика?
- Какая Вика? – Сеня оторвался от монитора ноутбука и потер глаза. В творческом запое он находился уже почти две недели, не вылезая из него даже на то чтобы поесть, поэтому я как всегда, просто ставил рядом с ним тарелку с едой, которая в считанные секунды пустела. – Саша, ты что оборзел? Я все, конечно, понимаю, но, то что я изредка выпадаю из реальности не значит, что ты можешь мне изменять! Тем более с какой-то девкой.
- Придурок, это наша дочь.
Сеня заморгал, уставившись на меня. Готов поклясться, что сейчас у него идет активная работа мозга по восстановлению последних воспоминаний.
Я глубоко вздохнул. Год назад с помощью бабушки Оли, а так же связей нашего отчима Филиппа Русакова (отца Насти), мы с Сеней стали отцами чудесной двухлетней девочки. Она была такой же рыжей, как и Сеня, только ярче и большими карими глазами. При виде нее, мы с Сеней однозначно решили, что хотим, чтоб она стала нашей дочерью. Наверно, в тот момент я наконец-то смог понять маму, понять, почему она выбрала меня. Только в одном я и любимый просчитались. Мы хотели завести нормальную девочку, так как в нашей семье нормальных женщин нет. Сами посудите бабушка Оля, мама, после того как она вышла замуж за Филиппа, то к этому списку присоединилась еще и Настя. Но Вика оказалась истинной Золотовой. Она была гиперактивной для своего возраста, слишком умной, впитывала в себя любую информацию, а благодаря своей «тетушке», людей она встречала восторженным криком «Яой!», но главное она была жуткой непоседой. Посидеть две минуты на одном месте для нее было смерти подобно. Поэтому на месте она и не сидела. И именно поэтому я попросил Сеню присмотреть за ней, пока сам ходил в магазин и вроде же я получил довольно внятный ответ: «Конечно. Иди». Хотя сейчас думается мне, там была запятая, а не точка…
- Вика! – Сеня с криком подскочил на месте.
О, кажется, до моего мужа дошло, что произошло.
Мы осмотрели в поисках ребенка всю квартиру. Один раз, второй, третий, но девочка как сквозь землю провалилась. Паника меня накрыла, когда мы ее еще в первый раз не нашли, сейчас же я был в таком состоянии, что готов был выносить всю мебель из квартиры. Черт возьми, где может спрятаться трехлетний ребенок?
- Ты дверь точно закрыл, когда уходил? – в десятый раз спросил Сеня. Он был белым и дрожал.
- Точно, - кивнул я.
- А может, нет?
- Может, нет, - я уже не был ни в чем уверен.
- Но она не достала бы до ручки…
- Не достала бы.
- Но она могла подставить табуретку…
- Могла…
- Но табуретки не было возле двери, значит, она не выходила, - мы одновременно облегченно выдохнули.
- Но она могла отнести ее назад, - додумался я. Румянец, что возвращался к щекам Сени, вновь исчез.
- Боже, Саш, что нам делать? Надо кому-нибудь позвонить? Но кому? В полицию! Надо позвонить в полицию! А вдруг ее похитили? О, Господи! Это я во всем виноват, я должен был следить за ней, - голос Сени задрожал. Он начал кусать губы, что было первым признаком подступающей истерики.
- Нет, это я виноват! Я же знаю, что когда ты пишешь, ты ничего не видишь и не слышишь и все равно решил оставить на тебя ребенка.
- Именно! Что я за отец такой никудышный?!
В спальне что-то с грохотом упало. Мы как подстреленные устремились туда и замерли на пороге, боясь вздохнуть. Вика стояла на подоконнике у открытого окна, держа в руках ноутбук Сени, а под ним лежала перевернутая табуретка.
- Викуся, ты, что там делаешь? – ласково спросил я. Счастливая девочка заулыбалась мне.
- Тетя Настя сказала, что папу Сеню околдовал злой демон и что он больше не вернется ко мне, если я не уничтожу демона!
- Да? Ух ты. А что за демон? – я старался говорить как можно спокойней, медленно подходя к ребенку.
- Вот, - девочка вытянула руки с ноутбуком вперед, а потом повернулась к окну и разжала их. Компьютер полетел вниз. Тут надо уточнить, что жили мы на десятом этаже, поэтому тот сдавленный писк, что вырвался у Сени, был вполне объясним, а так же то, что он грохнулся на колени.
- Умница моя! Ты избавилась от злого демона, может, теперь спустишься вниз? – поинтересовался я. Дочка кивнула и проворно спрыгнула на пол.
- Моя работа… Я же не сохранил ничего… и копию не сделал… Мне сдаваться через неделю… - заторможено шептал Сеня.
Вика подбежала к нему, обогнув меня, и погладила по голове.
- Не волнуйся папочка, я убила демона! – гордо произнесла она. Сеня поднял на нее свои глаза и, вздохнув, обнял.
- Спасибо, но больше не пугай так меня и папу Сашу. Лучше говори, а мы сами истребим всех демонов. Хорошо?
- Хорошо! – Вика закивала своей кудрявой головой. – Я кушать хочу!
- Иди сюда, - я подхватил ребенка на руки и понес на кухню. – Сень, ты обедать будешь?
- Да.
Войдя на кухню, я опустил дочь на стул и вытащив мобильный из кармана, набрал знакомый номер, одновременно доставая продукты из холодильника.
- Привет, братиш! – весело зазвенел на том конце голос Насти.
- Привет, сестренка. Слушай, ты не хочешь куда-нибудь съездить?
- В смысле?
- В смысле с Ромой, а нам оставить Тему.
Сеня, нахмурившись, глянул на меня, я приложил палец к губам и подмигнул ему.
- Подозрительно… С чего вдруг ты такой добренький?
- Что за вопросы? Мы семья, а в семье все друг другу всегда помогают. Я просто подумал, что вы давно никуда не выбирались наедине, но если не хочешь…
- Нет-нет, стой! Я согласна. Мы завтра с утра к вам заедем и оставим Тему, хорошо?
- Хорошо.
- Тогда пока.
- Пока, сестренка.
Я положил трубку и взглянул на Сеню. Он сидел, расплывшись в дьявольской улыбке.
- О, эта сладкая-сладкая месть, - расплываясь в идентичной улыбке, произнес я.
- А я уже и забыл, каким коварным ты можешь быть, - почти промурчал мой муж, подходя ко мне и целуя.
- Кушать! Кушать! Кушать! – во весь голос закричала Вика, заставляя нас вздрогнуть, и отстраниться друг от друга.
- Подождем до вечера, - прошептал я Сене на ухо, за что получил еще одну улыбку. Теперь уже предвкушающую.
Этот бонус так же глуп, как и бонус "я не собираюсь влюбляться", но было бы не правильно, если я там написала глупость, а тут нет)))
- Какая Вика? – Сеня оторвался от монитора ноутбука и потер глаза. В творческом запое он находился уже почти две недели, не вылезая из него даже на то чтобы поесть, поэтому я как всегда, просто ставил рядом с ним тарелку с едой, которая в считанные секунды пустела. – Саша, ты что оборзел? Я все, конечно, понимаю, но, то что я изредка выпадаю из реальности не значит, что ты можешь мне изменять! Тем более с какой-то девкой.
- Придурок, это наша дочь.
Сеня заморгал, уставившись на меня. Готов поклясться, что сейчас у него идет активная работа мозга по восстановлению последних воспоминаний.
Я глубоко вздохнул. Год назад с помощью бабушки Оли, а так же связей нашего отчима Филиппа Русакова (отца Насти), мы с Сеней стали отцами чудесной двухлетней девочки. Она была такой же рыжей, как и Сеня, только ярче и большими карими глазами. При виде нее, мы с Сеней однозначно решили, что хотим, чтоб она стала нашей дочерью. Наверно, в тот момент я наконец-то смог понять маму, понять, почему она выбрала меня. Только в одном я и любимый просчитались. Мы хотели завести нормальную девочку, так как в нашей семье нормальных женщин нет. Сами посудите бабушка Оля, мама, после того как она вышла замуж за Филиппа, то к этому списку присоединилась еще и Настя. Но Вика оказалась истинной Золотовой. Она была гиперактивной для своего возраста, слишком умной, впитывала в себя любую информацию, а благодаря своей «тетушке», людей она встречала восторженным криком «Яой!», но главное она была жуткой непоседой. Посидеть две минуты на одном месте для нее было смерти подобно. Поэтому на месте она и не сидела. И именно поэтому я попросил Сеню присмотреть за ней, пока сам ходил в магазин и вроде же я получил довольно внятный ответ: «Конечно. Иди». Хотя сейчас думается мне, там была запятая, а не точка…
- Вика! – Сеня с криком подскочил на месте.
О, кажется, до моего мужа дошло, что произошло.
Мы осмотрели в поисках ребенка всю квартиру. Один раз, второй, третий, но девочка как сквозь землю провалилась. Паника меня накрыла, когда мы ее еще в первый раз не нашли, сейчас же я был в таком состоянии, что готов был выносить всю мебель из квартиры. Черт возьми, где может спрятаться трехлетний ребенок?
- Ты дверь точно закрыл, когда уходил? – в десятый раз спросил Сеня. Он был белым и дрожал.
- Точно, - кивнул я.
- А может, нет?
- Может, нет, - я уже не был ни в чем уверен.
- Но она не достала бы до ручки…
- Не достала бы.
- Но она могла подставить табуретку…
- Могла…
- Но табуретки не было возле двери, значит, она не выходила, - мы одновременно облегченно выдохнули.
- Но она могла отнести ее назад, - додумался я. Румянец, что возвращался к щекам Сени, вновь исчез.
- Боже, Саш, что нам делать? Надо кому-нибудь позвонить? Но кому? В полицию! Надо позвонить в полицию! А вдруг ее похитили? О, Господи! Это я во всем виноват, я должен был следить за ней, - голос Сени задрожал. Он начал кусать губы, что было первым признаком подступающей истерики.
- Нет, это я виноват! Я же знаю, что когда ты пишешь, ты ничего не видишь и не слышишь и все равно решил оставить на тебя ребенка.
- Именно! Что я за отец такой никудышный?!
В спальне что-то с грохотом упало. Мы как подстреленные устремились туда и замерли на пороге, боясь вздохнуть. Вика стояла на подоконнике у открытого окна, держа в руках ноутбук Сени, а под ним лежала перевернутая табуретка.
- Викуся, ты, что там делаешь? – ласково спросил я. Счастливая девочка заулыбалась мне.
- Тетя Настя сказала, что папу Сеню околдовал злой демон и что он больше не вернется ко мне, если я не уничтожу демона!
- Да? Ух ты. А что за демон? – я старался говорить как можно спокойней, медленно подходя к ребенку.
- Вот, - девочка вытянула руки с ноутбуком вперед, а потом повернулась к окну и разжала их. Компьютер полетел вниз. Тут надо уточнить, что жили мы на десятом этаже, поэтому тот сдавленный писк, что вырвался у Сени, был вполне объясним, а так же то, что он грохнулся на колени.
- Умница моя! Ты избавилась от злого демона, может, теперь спустишься вниз? – поинтересовался я. Дочка кивнула и проворно спрыгнула на пол.
- Моя работа… Я же не сохранил ничего… и копию не сделал… Мне сдаваться через неделю… - заторможено шептал Сеня.
Вика подбежала к нему, обогнув меня, и погладила по голове.
- Не волнуйся папочка, я убила демона! – гордо произнесла она. Сеня поднял на нее свои глаза и, вздохнув, обнял.
- Спасибо, но больше не пугай так меня и папу Сашу. Лучше говори, а мы сами истребим всех демонов. Хорошо?
- Хорошо! – Вика закивала своей кудрявой головой. – Я кушать хочу!
- Иди сюда, - я подхватил ребенка на руки и понес на кухню. – Сень, ты обедать будешь?
- Да.
Войдя на кухню, я опустил дочь на стул и вытащив мобильный из кармана, набрал знакомый номер, одновременно доставая продукты из холодильника.
- Привет, братиш! – весело зазвенел на том конце голос Насти.
- Привет, сестренка. Слушай, ты не хочешь куда-нибудь съездить?
- В смысле?
- В смысле с Ромой, а нам оставить Тему.
Сеня, нахмурившись, глянул на меня, я приложил палец к губам и подмигнул ему.
- Подозрительно… С чего вдруг ты такой добренький?
- Что за вопросы? Мы семья, а в семье все друг другу всегда помогают. Я просто подумал, что вы давно никуда не выбирались наедине, но если не хочешь…
- Нет-нет, стой! Я согласна. Мы завтра с утра к вам заедем и оставим Тему, хорошо?
- Хорошо.
- Тогда пока.
- Пока, сестренка.
Я положил трубку и взглянул на Сеню. Он сидел, расплывшись в дьявольской улыбке.
- О, эта сладкая-сладкая месть, - расплываясь в идентичной улыбке, произнес я.
- А я уже и забыл, каким коварным ты можешь быть, - почти промурчал мой муж, подходя ко мне и целуя.
- Кушать! Кушать! Кушать! – во весь голос закричала Вика, заставляя нас вздрогнуть, и отстраниться друг от друга.
- Подождем до вечера, - прошептал я Сене на ухо, за что получил еще одну улыбку. Теперь уже предвкушающую.
Этот бонус так же глуп, как и бонус "я не собираюсь влюбляться", но было бы не правильно, если я там написала глупость, а тут нет)))
Бонус. Восемь лет спустя.
Внимание! Для тех кто не читал мой оридж "Я не собираюсь влюбляться" данный бонус будет спойлером. Для тех кто не знает. Спойлер - это преждевременно раскрытая важная сюжетная информация. А те кто знает, но все равно решит задать вопрос "А почему... ?", прошу еще раз прочитать, то что написано выше.
С уважением и с нежеланием, чтобы его слова прозвучали грубо, автор.
Сеня.
- Ты вообще ничего не можешь без меня сделать! – кричал на меня Саша.
- Я не могу? Да где бы мы были без меня?! Сидели на шее у мамы или жили в какой-нибудь халупе на твою мизерную учительскую зарплату! – заорал я в ответ.
- Что? – почему-то хрипло спросил Саша.
Я широко открыл глаза и уставился на мужа, подавившись своими словами. Я не должен был так говорить, потому что писателем я стал только благодаря Саше, благодаря тому, что он залез в мой компьютер и нагло спер один рассказ, а потом показал его маме. Если бы не он, то я так всю жизнь и мечтал бы стать писателем, но никогда бы не набрался смелости обратиться в какое-нибудь издательство.
- Саш, я не хотел…
- Раз сказал, значит, хотел, - оборвал меня Саша. Он вздохнул и прикрыл глаза рукой. – Я устал Сень. Устал от твоей безответственности, устал оттого, что ты все еще считаешь себя ребенком. Повзрослей уже наконец!
- Устал? – переспросил я, а затем, фыркнув, добавил. – Так может нам разойтись?
- Да, хорошая идея, - кивнул Саша. Я изумленно приоткрыл рот.
- Что? Ты серьезно хочешь чтоб мы расстались? Ну и ладно! Отлично! Вали давай! Я тебя не держу! Только знай, что Вика останется со мной!
- Разбежался! – вновь повысил голос Саша. – Думаешь, ее оставят с тем, кто почти все время проводит, уставившись в монитор ноутбука?!
- Да!
- Это мы еще посмотрим! – заорал мой, уже походу бывший, муж и, вытащив из шкафа сумку, побросал туда первые попавшиеся вещи. – Я заберу Вику у мамы сразу как полностью перееду.
- Еще чего! Это я ее заберу!
- Мечтай!
- Иди к дьяволу! – я запустил в Сашу первой попавшийся под руку вещью. Он ловко увернулся и, посмотрев на меня, покачал головой, пробормотав:
- Истерик.
Через минуту хлопнула входная дверь, оповещая меня, что я остался в квартире один. Тяжело дыша, восстанавливая дыхания после криков, я сообразил, что произошло, и недоверчиво уставился на открытый шкаф, половина которого была пуста.
- Саш, ты это что серьезно? – прошептал я, словно человек к которому я обращаюсь мог меня услышать.
Я как-то добрался до дивана, и рухнул на него, уставившись в пустоту. И… как мне теперь быть? Как мне жить без Саши?
* * *
Саша.
Неделю спустя.
На соседний стул у барной стойки присел Кирилл. Возле него тут же оказалась открытая бутылка пива.
- Что случилось? По телефону у тебя голос был, как у мертвеца, - спросил друг.
- Мы с Сеней расстались, - как можно более нейтрально произнес я. Кир подавился. Над бутылкой поднялась пена и потекла по стеклу вниз, намочив руку друга и образовав лужицу на стойке. Кирилл зашипел и, перегнувшись, взял за стойкой пару салфеток промочить поверхность и вытереть руку.
- Ты шутишь? – откинув салфетку в сторону, поинтересовался друг, поворачиваясь ко мне.
- Нет.
- Хорош заливать! Сегодня не первое апреля! Я ни за что не поверю, что вы с Сеней могли расстаться!
- Мы крупно поругались…
- Подумаешь, – пожал плечами Кир. – Мы с Франом частенько ругаемся, точней каждый день. У нас даже поход в магазин не может обойтись без скандала и закидывания друг друга продуктами, подвернувшимися под руку. Ты хоть представляешь, в скольких магазинах нам заказан вход?
Я усмехнулся. Действительно Кир и Фран постоянно ругались, а если не ругались, то шипели друг на друга, а если не шипели, то игнорировали, а если не игнорировали, то дрались. Странно, что они вообще вместе. Странно, что они вообще вместе уже восемь лет. Но это они. Мы же с Сеней редко когда ругались и всегда сразу же находили компромиссы и мирились. Я вздохнул и, вытащив из куртки пачку сигарет, прикурил.
- Ты что курить начал? – пораженно воскликнул Кирилл. Я кивнул. – Блядь, если тебе так плохо без него, то просто вернись, - тихо произнес Кир. Меня словно подбросило на месте. Забыв, что мы находимся в общественном месте, я закричал.
- Да дело не в том, что мы поругались, а в том, что он никак не может повзрослеть! Он все еще считает, что ему семнадцать лет и почти все время живет в своих выдуманных мирах! Меня это бесит! И это его нейтральное отношение ко всему, что происходит в действительности! И баранья упертость! И вечное желание влезть, куда не просят, несмотря на больную спину!
- Тшшш! Остынь! – зашипел Кир, одновременно хлопая меня по плечу. Я перевел дыхание и вновь начал гипнотизировать барную стойку. – Что-то до меня не дошло, если ты говоришь, что Сеня ведет себя как семнадцатилетний, значит, он и тогда таким был?
- Да, - кивнул я.
- Понятно… Тогда вам реально лучше расстаться, - с какой-то странной интонацией сказал Кирилл, делая глоток. Я недоверчиво уставился на него. Такое чувство, что друг что-то недоговаривает.
- Что ты имеешь виду?
- Ничего. Просто если тебя в человеке начинает бесить, то, что раньше привлекало или ты не замечал, значит это действительно конец отношениям.
Я захлопал ресницами, глядя на друга, пытаясь переварить сказанное. Брови сами собой нахмурились. Черт! Черт, черт, черт! Мне эти черты характера всегда не нравились в Сене, но я любил его, несмотря на них. Так что же изменилось? Неужели… Кир прав? Я судорожно вздохнул. Расстаться с Сеней… Окончательно, бесповоротно, раз и навсегда…
Я вскочил с места, выгребая деньги из кармана и кидая их на стойку.
- Ты куда? – удивился Кирилл.
- Домой.
- А, ну давай! Удачи!
* * *
Сеня.
Щелкнул замок, а затем тихо открылась дверь. Я выключил телевизор и посмотрел в сторону коридора, размышляя, стоит ли начать кричать: «Люди, помогите, грабят!» и звонить в полицию или все же это кто-то из своих? Пока я думал, на пороге комнаты показался Саша. Дыхание перехватило само собой, тело резко подалось вперед, желая кинуться на шею любимому, но я заставил себя остаться на месте.
- За оставшимися вещами пришел? – как можно безразличней спросил я. – А до утра подождать не мог? Я уже спать собирался.
Саша усмехнулся. Очень сильно захотелось наорать на него и швырнуть что-нибудь тяжелое. Тот же самый телевизор, например.
- Сень, я люблю тебя.
Я перестал дышать. Мне это послышалось?
- Что?
- Я люблю тебя.
- Что?
Саша заулыбался.
- Я люблю тебя. Если хочешь, могу повторить это сотню-другую раз.
Я подскочил на диван, на его спинку и, запнувшись, чуть не упал на пол, но меня вовремя поймали. Я почувствовал крепкие руки Саши, обхватывающие меня поперек груди.
- Боже, сколько раз я говорил тебе быть осторожней? – ворчливо произнес любимый.
Я обхватил его за шею, но почти сразу разжал объятья и, спустив ноги, которые все это время продолжали находиться на спинке дивана, на пол, полез в карман.
- Смотри, Саш, - быстро заговорил я. – Я придумал расписание моего дня. Вот смотри, в семь утра у меня будет подъем, и два часа я буду заниматься тренировками для спины, а затем пять часов я буду писать, а потом я буду в полном твоем распоряжении. Я больше не буду уходить в творческие запои. И я постараюсь быть аккуратней. И я был тогда не прав! Ты, как и я, занимаешься любимым делом, а раз так, то не важно, сколько это денег приносит и приносит ли вообще! Хотя ты без меня можешь продолжать учить, а я без тебя не смог и строчки написать!
Саша выхватил у меня из рук расписание и, порвав его на четыре части, кинул себе за спину.
- Не надо, - прошептал он хрипло, почти касаясь моих губ своими. – Оставайся таким, какой ты есть. Я полюбил тебя именно таким, просто забыл об этом. Прошу, - он легко поцеловал меня, - Не меняйся, - еще раз, - Никогда, - и еще.
Я заторможено закивал головой, обнимая любимого за шею. Саша привычным движением подхватил меня и понес к дивану. Я облегченно выдохнул и счастливо заулыбался. Все-таки, я не смогу без него жить…
Я не стала писать постельную (в нашем случае диванную) сцену, так как вдруг мне показалось это очень интимным и я почувствовала, что просто подглядываю за ними. Так неловко! Так что оставляю это на вашу фантазия, дорогие читатели.
С уважением и с нежеланием, чтобы его слова прозвучали грубо, автор.
Сеня.
- Ты вообще ничего не можешь без меня сделать! – кричал на меня Саша.
- Я не могу? Да где бы мы были без меня?! Сидели на шее у мамы или жили в какой-нибудь халупе на твою мизерную учительскую зарплату! – заорал я в ответ.
- Что? – почему-то хрипло спросил Саша.
Я широко открыл глаза и уставился на мужа, подавившись своими словами. Я не должен был так говорить, потому что писателем я стал только благодаря Саше, благодаря тому, что он залез в мой компьютер и нагло спер один рассказ, а потом показал его маме. Если бы не он, то я так всю жизнь и мечтал бы стать писателем, но никогда бы не набрался смелости обратиться в какое-нибудь издательство.
- Саш, я не хотел…
- Раз сказал, значит, хотел, - оборвал меня Саша. Он вздохнул и прикрыл глаза рукой. – Я устал Сень. Устал от твоей безответственности, устал оттого, что ты все еще считаешь себя ребенком. Повзрослей уже наконец!
- Устал? – переспросил я, а затем, фыркнув, добавил. – Так может нам разойтись?
- Да, хорошая идея, - кивнул Саша. Я изумленно приоткрыл рот.
- Что? Ты серьезно хочешь чтоб мы расстались? Ну и ладно! Отлично! Вали давай! Я тебя не держу! Только знай, что Вика останется со мной!
- Разбежался! – вновь повысил голос Саша. – Думаешь, ее оставят с тем, кто почти все время проводит, уставившись в монитор ноутбука?!
- Да!
- Это мы еще посмотрим! – заорал мой, уже походу бывший, муж и, вытащив из шкафа сумку, побросал туда первые попавшиеся вещи. – Я заберу Вику у мамы сразу как полностью перееду.
- Еще чего! Это я ее заберу!
- Мечтай!
- Иди к дьяволу! – я запустил в Сашу первой попавшийся под руку вещью. Он ловко увернулся и, посмотрев на меня, покачал головой, пробормотав:
- Истерик.
Через минуту хлопнула входная дверь, оповещая меня, что я остался в квартире один. Тяжело дыша, восстанавливая дыхания после криков, я сообразил, что произошло, и недоверчиво уставился на открытый шкаф, половина которого была пуста.
- Саш, ты это что серьезно? – прошептал я, словно человек к которому я обращаюсь мог меня услышать.
Я как-то добрался до дивана, и рухнул на него, уставившись в пустоту. И… как мне теперь быть? Как мне жить без Саши?
* * *
Саша.
Неделю спустя.
На соседний стул у барной стойки присел Кирилл. Возле него тут же оказалась открытая бутылка пива.
- Что случилось? По телефону у тебя голос был, как у мертвеца, - спросил друг.
- Мы с Сеней расстались, - как можно более нейтрально произнес я. Кир подавился. Над бутылкой поднялась пена и потекла по стеклу вниз, намочив руку друга и образовав лужицу на стойке. Кирилл зашипел и, перегнувшись, взял за стойкой пару салфеток промочить поверхность и вытереть руку.
- Ты шутишь? – откинув салфетку в сторону, поинтересовался друг, поворачиваясь ко мне.
- Нет.
- Хорош заливать! Сегодня не первое апреля! Я ни за что не поверю, что вы с Сеней могли расстаться!
- Мы крупно поругались…
- Подумаешь, – пожал плечами Кир. – Мы с Франом частенько ругаемся, точней каждый день. У нас даже поход в магазин не может обойтись без скандала и закидывания друг друга продуктами, подвернувшимися под руку. Ты хоть представляешь, в скольких магазинах нам заказан вход?
Я усмехнулся. Действительно Кир и Фран постоянно ругались, а если не ругались, то шипели друг на друга, а если не шипели, то игнорировали, а если не игнорировали, то дрались. Странно, что они вообще вместе. Странно, что они вообще вместе уже восемь лет. Но это они. Мы же с Сеней редко когда ругались и всегда сразу же находили компромиссы и мирились. Я вздохнул и, вытащив из куртки пачку сигарет, прикурил.
- Ты что курить начал? – пораженно воскликнул Кирилл. Я кивнул. – Блядь, если тебе так плохо без него, то просто вернись, - тихо произнес Кир. Меня словно подбросило на месте. Забыв, что мы находимся в общественном месте, я закричал.
- Да дело не в том, что мы поругались, а в том, что он никак не может повзрослеть! Он все еще считает, что ему семнадцать лет и почти все время живет в своих выдуманных мирах! Меня это бесит! И это его нейтральное отношение ко всему, что происходит в действительности! И баранья упертость! И вечное желание влезть, куда не просят, несмотря на больную спину!
- Тшшш! Остынь! – зашипел Кир, одновременно хлопая меня по плечу. Я перевел дыхание и вновь начал гипнотизировать барную стойку. – Что-то до меня не дошло, если ты говоришь, что Сеня ведет себя как семнадцатилетний, значит, он и тогда таким был?
- Да, - кивнул я.
- Понятно… Тогда вам реально лучше расстаться, - с какой-то странной интонацией сказал Кирилл, делая глоток. Я недоверчиво уставился на него. Такое чувство, что друг что-то недоговаривает.
- Что ты имеешь виду?
- Ничего. Просто если тебя в человеке начинает бесить, то, что раньше привлекало или ты не замечал, значит это действительно конец отношениям.
Я захлопал ресницами, глядя на друга, пытаясь переварить сказанное. Брови сами собой нахмурились. Черт! Черт, черт, черт! Мне эти черты характера всегда не нравились в Сене, но я любил его, несмотря на них. Так что же изменилось? Неужели… Кир прав? Я судорожно вздохнул. Расстаться с Сеней… Окончательно, бесповоротно, раз и навсегда…
Я вскочил с места, выгребая деньги из кармана и кидая их на стойку.
- Ты куда? – удивился Кирилл.
- Домой.
- А, ну давай! Удачи!
* * *
Сеня.
Щелкнул замок, а затем тихо открылась дверь. Я выключил телевизор и посмотрел в сторону коридора, размышляя, стоит ли начать кричать: «Люди, помогите, грабят!» и звонить в полицию или все же это кто-то из своих? Пока я думал, на пороге комнаты показался Саша. Дыхание перехватило само собой, тело резко подалось вперед, желая кинуться на шею любимому, но я заставил себя остаться на месте.
- За оставшимися вещами пришел? – как можно безразличней спросил я. – А до утра подождать не мог? Я уже спать собирался.
Саша усмехнулся. Очень сильно захотелось наорать на него и швырнуть что-нибудь тяжелое. Тот же самый телевизор, например.
- Сень, я люблю тебя.
Я перестал дышать. Мне это послышалось?
- Что?
- Я люблю тебя.
- Что?
Саша заулыбался.
- Я люблю тебя. Если хочешь, могу повторить это сотню-другую раз.
Я подскочил на диван, на его спинку и, запнувшись, чуть не упал на пол, но меня вовремя поймали. Я почувствовал крепкие руки Саши, обхватывающие меня поперек груди.
- Боже, сколько раз я говорил тебе быть осторожней? – ворчливо произнес любимый.
Я обхватил его за шею, но почти сразу разжал объятья и, спустив ноги, которые все это время продолжали находиться на спинке дивана, на пол, полез в карман.
- Смотри, Саш, - быстро заговорил я. – Я придумал расписание моего дня. Вот смотри, в семь утра у меня будет подъем, и два часа я буду заниматься тренировками для спины, а затем пять часов я буду писать, а потом я буду в полном твоем распоряжении. Я больше не буду уходить в творческие запои. И я постараюсь быть аккуратней. И я был тогда не прав! Ты, как и я, занимаешься любимым делом, а раз так, то не важно, сколько это денег приносит и приносит ли вообще! Хотя ты без меня можешь продолжать учить, а я без тебя не смог и строчки написать!
Саша выхватил у меня из рук расписание и, порвав его на четыре части, кинул себе за спину.
- Не надо, - прошептал он хрипло, почти касаясь моих губ своими. – Оставайся таким, какой ты есть. Я полюбил тебя именно таким, просто забыл об этом. Прошу, - он легко поцеловал меня, - Не меняйся, - еще раз, - Никогда, - и еще.
Я заторможено закивал головой, обнимая любимого за шею. Саша привычным движением подхватил меня и понес к дивану. Я облегченно выдохнул и счастливо заулыбался. Все-таки, я не смогу без него жить…
Я не стала писать постельную (в нашем случае диванную) сцену, так как вдруг мне показалось это очень интимным и я почувствовала, что просто подглядываю за ними. Так неловко! Так что оставляю это на вашу фантазия, дорогие читатели.
Бонус. Тринадцать лет спустя
Это просто один из эпизодов в жизни Сени. И Саши, конечно же.
Сеня.
Я быстрыми шагами покидал территорию детского дома для детей-инвалидов после того, как внес очередное пожертвование. Решение жертвовать деньги на благотворительность было принято мной и Сашей негласно сразу, как только мы переехали от мамы. В самом начале это были небольшие взносы, ведь мы старались жить самостоятельно, а не зависеть от мамы, но постепенно, когда мои книги становились все популярней и популярней, а мама отдала Саше под управление пару фирм, пожертвования увеличивались в размерах. Нет, Саша не стал наследником всего имущества семьи Золотовых. Вначале, потому что был еще достаточно молод, а затем, потому что семья Золотовых объединилась с семьей Русаковых после маминой свадьбы. Так что на данный момент всем до сих пор заправляет мама и Филипп, а Саша и Настя как прямые наследники от двух семей несколько лет назад получили в свое распоряжение небольшие фирмы для проверки их способностей: угробят они их, оставят без изменений, начнут получать прибыль.
На самом деле Саше это совершенно не нужно. Он любит свою работу в школе, но прекрасно понимает, что когда-нибудь ему придется занять место в "Великой Десятке", поэтому изредка приглядывает за фирмами. В остальное же время там главенствует Влад. Именно его Саша сделал своей правой рукой. А кого еще? У Кирилла своих забот хватает, так же как и у Насти, Рома полгода по гастролям с оркестром разъезжает, Антон почти всегда на кастингах или съемках, Фран открыл свое охранное агентство, за что его чуть не сожрал отец Антона, а я... А я пишу.
В общем, у каждого из нас своя уже вполне взрослая жизнь. Хотя наступила она давным-давно, а мы даже не заметили. Иногда даже странно бывает, когда ты останавливаешься и оглядываешься назад, пытаясь понять, куда же это года ушли? И что же у тебя такого приключилось, что каждый из них отложился в памяти?
- Стойте! - вывел меня из меланхолии звонкий мальчишеский голос. Я послушно замер и посмотрел вперед уже осмысленным взглядом.
В нескольких метрах от меня прямо на одной линии со мной стоял мальчишка лет тринадцати. Точнее, он сидел в инвалидной коляске. Его ноги были прикрыты покрывалом, а он сам, насупившись, грозно указывал на меня сухой веткой от дерева.
- Привет, - поздоровался я, улыбаясь и делая шаг в его сторону. Мальчишка тут же отъехал назад.
- Не подходите ко мне! И не улыбайтесь! Я собираюсь Вам сказать, что Вы дурак!
- Ха? - я одновременно недоумевал от слов парнишки и веселился. Не часто мне приходится слышать такие "комплименты" в свой адрес от ребенка.
- Я знаю, кто Вы! Вы - писатель! Глупый писатель, который пишет глупые книжки с глупыми историями, которых в жизни не бывает! - теперь в голосе мальчика появилась злость. Его серо-голубые глаза были совершено холодные, напоминая мне взгляд Франа, когда мы только познакомились. - Что у Вас за однотипные персонажи, которые вначале слабые и ничего не могут, а потом вдруг резко становятся чуть ли не супергероями? Такого быть не может! Если человек слаб, то он всегда будет слаб и, как бы сильно не хотел, сильным ему уже не стать! Это невозможно! А если ему это удалось, значит, он всегда был сильным и просто обманывал окружающих, то есть был лицемером. Лицемерие же присуще только плохим людям. Все Ваши так называемые положительные герои на самом деле отрицательные, а Вы – дурак, раз не поняли этого! - он замолчал, тяжело дыша и глядя на меня исподлобья. Я же нахмурился от его монолога.
- В чем твоя проблема, мальчишка?
- У меня нет проблем! Это у Вас проблемы с Вашим взглядом на жизнь! Взрослый человек, а пишете глупые сказки, пытаясь выдать их за обычную жизнь! Ладно, я понимаю это, когда речь идет о фантастике или фэнтези, но когда Вы пишете как бы о нашем мире... Это было бы смешно, если бы не было так нелепо.
- Ты считаешь, что сказок в жизни не бывает?
- Не бывает!
- И в чудеса не веришь? - чуть прищурившись и склонив голову к правому плечу, уточнил я.
- Какие чудеса? Посмотрите на меня! Мне тринадцать, у меня нет родителей, и вряд ли когда-нибудь появятся люди, которые захотели бы взять на себя эту роль. Я пять лет уже сижу в этом дурацком кресле, и шанс, что сейчас между нами упадет астероид, больше, чем то, что я смогу подняться на ноги! И здесь все такие! А Вы своими глупыми книжками призываете их не сдаваться и верить! Вы хоть понимаете, как сильно они разочаровываются, понимая, что это все простые мечты и, как бы они не старались, их все равно никто не полюбит и они никогда не выздоровят! Если не умеете описывать реальность, то вообще не беритесь! - последние слова мальчишка просто прокричал, резко взмахнув палкой. Она выскочила из его рук и отлетела в сторону.
Я проследил за ее полетом, после чего вернул внимание своему собеседнику и, улыбнувшись, зашагал к нему. Он спокойно наблюдал за моим приближением, но, когда между нами оставалось меньше метра, отъехал назад.
- Ближе не подходите.
- Хорошо, - согласно кивнул я, присаживаясь на корточки так, что теперь мне приходилось смотреть на парнишку снизу вверх. - Я так понимаю, ты прочитал не одну мою книгу.
В ответ прозвучало фырканье.
- Я не стал бы судить Вас только по одной книге. Так поступают только глупцы.
- Согласен. А скажи-ка, мою первую книгу ты тоже читал?
- Это какую? - без интереса уточнил мальчик.
- "Услышанный во второй жизни".
- Аааа, - в его тоне заскользило пренебрежение. Он даже поморщился и показал язык. - Самая дурацкая и глупая сказка из всех.
- Вполне возможно, - не стал отрицать я. - Только вот если поменять в этой сказке имена, место действия и конечное взаимоотношение главных героев, то получится моя жизнь.
Мальчишка нахмурился, пытаясь осмыслить услышанное, и непонимающе посмотрел на меня.
- Сколько я себя помню, мои родители избивали меня за любое непослушание, - начал рассказывать я. - Они хотели сделать из меня того человека, которым не смогли стать сами. Богатым, знаменитым. Чтобы у нашей семьи был свой бизнес и они могли ходить туда, куда раньше им был закрыт доступ, чтобы они могли покупать дорогую одежду, жить в собственном доме, иметь машину с водителем. Желательно не одну... Мое же мнение на этот счет никого не интересовало. А я хотел писать. До одури хотелось стать писателем, но родители, находя любой мой рассказ, уничтожали его. Но однажды, когда я в очередной раз слушал их лекцию о моем будущем, я понял, что больше так не могу и что лучше я умру. Что тут же и попытался осуществить, выпрыгнув из окна. Увы - тогда я думал "увы" - я не умер. Сейчас я благодарю Бога за то, что оставил меня в живых. Я стал инвалидом, но даже это не смогло отрезвить родителей, и тогда моя тетя, наблюдая за всем этим, отдала им половину своего бизнеса, а меня забрала себе. Купила, проще говоря. И я был этому несказанно рад, потому что теперь никто не мешал мне заниматься любимым делом. Мне даже было наплевать, могу я двигать ногами или нет. Главное, руки целы. Я готов был всю жизнь быть инвалидом, но стоило одному человеку произнесли слово, как меня накрыла такая волна злости и ненависти...
- Костя... - тихо пробормотал парнишка.
- Угу. Только в жизни его зовут Саша. Он был той еще заразой. Одно его слово выводило меня из равновесия, и я пообещал себе, что как только встану на ноги, то подойду к нему и дам такого мощного пинка, чтобы он упал и прочесал лицом пол, асфальт, гравий... Для меня это тогда было не принципиально. Хотя я не отказался бы, если б это был наждак. Так вжик, - я сложил ладони вместе и резко протер одну о другую. - И пол-лица нет. Красота, - усмехнулся я, покачивая головой, вспоминая давно забытые деньки, а главное - свои мысли.
- И что? Пнули? - во взгляде парнишки мелькнул интерес.
- Нет. Когда я смог вновь ходить, то, встретив его, подошел и поцеловал.
- Парня? - почему-то шепотом уточнил мальчишка.
- Парня. Я же сказал, что конечные взаимоотношения между героями книги отличаются от реальности. В книге Феликс и Костя друзья, братья, а в жизни я замужем за ним, - в доказательство я продемонстрировал кольцо на пальце, на которое парень уставился, открыв рот. - Ты что-то имеешь против таких отношений?
Парнишка на секунду растерялся, а потом дернул плечом и с прежней холодностью ответил:
- Мне какая разница? Пускай хоть такая любовь, чем вообще никакая. А именно она у меня и будет. Точнее, ее у меня вообще не будет. Кому нужен сирота-инвалид?
- Ну, об этом рано еще говорить. Обсудим эту тему лет через десять. Тебя как звать-то?
- Ваня. И через десять лет Вы меня забудете.
- Ммм... Это вряд ли, - нараспев произнес я, поднимаясь на ноги, а потом резко делая выпад вперед и ухватываясь руками за подлокотники инвалидной коляски. Ваня дернулся назад, но у него ничего не вышло.
- Отпустите! Не приближайтесь ко мне!
- Послушай, мне как писателю всегда казалось странным, что слова «совпадение», «случайность» и «судьба» начинаются на одну букву. Словно тонкий намек. Возможно, это действительно совпадение, что мы встретились. Возможно - случайность. А возможно и судьба.
- О чем Вы? - ощетинился парень, вжимаясь в спинку кресла.
- О том, что я хочу забрать тебя в сказку, в которую ты не веришь. Хочешь ли ты стать частью моей семьи? У тебя не будет мамы, но будет два папы, а еще сестра. И очень добрая бабушка. И сумасшедшая прабабушка, - нахмурился я, вспоминая бабушку Олю. - И не менее сумасшедшая тетя. Двоюродный брат. И куча, куча, куча дядей. Ты согласен стать Золотовым?
- Золотовым? У Вас же фамилия Багрянцев, - явно опешив от моего натиска, почти пискнул мальчишка.
- Раньше я был Багрянцевым, но потом сменил фамилию. Теперь это мой псевдоним. Ну, так как? Ты согласен?
- Вы шутите надо мной, да? Издеваетесь, потому что я назвал Вас дураком? Если да, то это совершенно не смешно! - Ваня попытался откатиться назад, но я притянул коляску обратно.
- Я завтра же за тобой приду. Вот увидишь. И если ты не откажешься, то завтра же уже будешь в своем новом доме.
- Точно врете, - неожиданно уверенно произнес Ваня, глядя мне прямо в глаза. - Так быстро документы не будут готовы.
- И именно в такие моменты я рад, что имею отношение к "Великой Десятке", - с улыбкой ответил я, выпрямляясь. Мальчишка уставился на меня во все глаза.
- Ве-ве-ве-ве...
- Да-да, - подтвердил я то, что так и не смог переспросить Ваня, попутно потрепав его по русой макушке. - Она самая. Так что соглашайся. Но я настаивать не буду. Завтра скажешь свое решение, а сейчас мне уже пора. Пока.
- До свидания, - еле слышно попрощался Ваня.
Я уже дошел до самых ворот детского дома и даже сделал шаг за его территорию, когда позади раздался крик:
- Завтра! Придите обязательно! Не обманите меня!
- Приду! Обещаю! - обернувшись, крикнул я в ответ.
Я не думал, что принимаю это решение самостоятельно, один, что Саша, возможно, будет против. Или Вика. Потому что в тот момент мне показалось, что это действительно не случайная встреча и что это не просто совпадение, что из всех писателей Ваня невзлюбил именно меня. Это была судьба. А вечером мне удалось лишь начать говорить, что сегодня я был в детдоме и встретил одного забавного мальчишку, как Саша прервал меня, сказав, что у его класса закончилась практика и он завтра сможет пойти со мной и привезти домой нового члена семьи. Вика же спросила, как он отнесся к тому, что у него будет только два папы, а, получив ответ, что ему все равно, заявила, что нам надо сходить в магазин, ведь дома совершенно нет мальчишеских игрушек...
На следующий день, когда мы с Сашей забрали Ваню к нам домой, Вика встретила нас у самого порога. Мне даже показалось, что она после того, как проводила нас, и не уходила никуда. Стояла там же и ждала нашего возвращения. Увидев Ваню в инвалидном кресле, она с недоумением посмотрела на него, а потом подняла свой взгляд на меня и Сашу и, совершенно как взрослая, сказала:
- Нам надо переехать.
- Почему? - удивленно спросил Саша.
- Потому что мы живем на десятом этаже, тебя и меня почти никогда не бывает дома, а папа Сеня, когда пишет, ничего не видит и не слышит, а вдруг Ване захочется погулять? У ступенек же на крыльце нет съезда! Я уже не говорю о том, что лифт в последнее время стал часто ломаться. Нам определенно надо переехать. Желательно в свой дом.
Мы с Сашей заулыбались от такого заявления. Хотя Вика была права. Квартира, в которой мы обитали, была нашим первым пристанищем после того, как мы переехали от мамы.
- Завтра же займемся поисками дома, - обрадовал я дочку. Ваня задрал голову, чтобы посмотреть на меня. В его глазах стояло неверие. Он не думал, что мы действительно можем переехать ради него. Вика же согласно кивнула и только после этого подошла к Ване, протянув ему руку.
- Золотова Виктория Александровна. 8 лет. Окончила 2 "А" класс. Хочу стать президентом. Давай я тебе здесь все покажу, - с одной интонацией произнесла она свою речь, после чего обошла кресло и, отодвинув Сашу в сторону, начала толкать его. – Хочешь, я тебя в одну стрелялку научу играть? Она клевая! Правда, я там застряла на одном месте...
- Покажи, - я вздрогнул, услышав голос Вани. – Говорят, новичкам везет. Вдруг я ее пройду.
- Что?! Так нечестно будет! Я сама хочу ее пройти!
- Ну нет! Если предложила, то давай показывай!
- Хорошо, но...
Они скрылись в комнате Вики.
Я посмотрел на Сашу и облегченно выдохнул.
- Представляешь, меня трясет, - шепотом поделился я с любимым.
- Меня тоже, - так же шепотом ответил он. - Вика умница. Уверен, все будет хорошо.
- Да. Обязательно все будет хорошо, - кивнул я.
А через десять лет Ваня смог снова ходить, но за два года до этого он влюбился. Взаимно.
Но это другая история. Уже не про Сеню и Сашу
Сеня.
Я быстрыми шагами покидал территорию детского дома для детей-инвалидов после того, как внес очередное пожертвование. Решение жертвовать деньги на благотворительность было принято мной и Сашей негласно сразу, как только мы переехали от мамы. В самом начале это были небольшие взносы, ведь мы старались жить самостоятельно, а не зависеть от мамы, но постепенно, когда мои книги становились все популярней и популярней, а мама отдала Саше под управление пару фирм, пожертвования увеличивались в размерах. Нет, Саша не стал наследником всего имущества семьи Золотовых. Вначале, потому что был еще достаточно молод, а затем, потому что семья Золотовых объединилась с семьей Русаковых после маминой свадьбы. Так что на данный момент всем до сих пор заправляет мама и Филипп, а Саша и Настя как прямые наследники от двух семей несколько лет назад получили в свое распоряжение небольшие фирмы для проверки их способностей: угробят они их, оставят без изменений, начнут получать прибыль.
На самом деле Саше это совершенно не нужно. Он любит свою работу в школе, но прекрасно понимает, что когда-нибудь ему придется занять место в "Великой Десятке", поэтому изредка приглядывает за фирмами. В остальное же время там главенствует Влад. Именно его Саша сделал своей правой рукой. А кого еще? У Кирилла своих забот хватает, так же как и у Насти, Рома полгода по гастролям с оркестром разъезжает, Антон почти всегда на кастингах или съемках, Фран открыл свое охранное агентство, за что его чуть не сожрал отец Антона, а я... А я пишу.
В общем, у каждого из нас своя уже вполне взрослая жизнь. Хотя наступила она давным-давно, а мы даже не заметили. Иногда даже странно бывает, когда ты останавливаешься и оглядываешься назад, пытаясь понять, куда же это года ушли? И что же у тебя такого приключилось, что каждый из них отложился в памяти?
- Стойте! - вывел меня из меланхолии звонкий мальчишеский голос. Я послушно замер и посмотрел вперед уже осмысленным взглядом.
В нескольких метрах от меня прямо на одной линии со мной стоял мальчишка лет тринадцати. Точнее, он сидел в инвалидной коляске. Его ноги были прикрыты покрывалом, а он сам, насупившись, грозно указывал на меня сухой веткой от дерева.
- Привет, - поздоровался я, улыбаясь и делая шаг в его сторону. Мальчишка тут же отъехал назад.
- Не подходите ко мне! И не улыбайтесь! Я собираюсь Вам сказать, что Вы дурак!
- Ха? - я одновременно недоумевал от слов парнишки и веселился. Не часто мне приходится слышать такие "комплименты" в свой адрес от ребенка.
- Я знаю, кто Вы! Вы - писатель! Глупый писатель, который пишет глупые книжки с глупыми историями, которых в жизни не бывает! - теперь в голосе мальчика появилась злость. Его серо-голубые глаза были совершено холодные, напоминая мне взгляд Франа, когда мы только познакомились. - Что у Вас за однотипные персонажи, которые вначале слабые и ничего не могут, а потом вдруг резко становятся чуть ли не супергероями? Такого быть не может! Если человек слаб, то он всегда будет слаб и, как бы сильно не хотел, сильным ему уже не стать! Это невозможно! А если ему это удалось, значит, он всегда был сильным и просто обманывал окружающих, то есть был лицемером. Лицемерие же присуще только плохим людям. Все Ваши так называемые положительные герои на самом деле отрицательные, а Вы – дурак, раз не поняли этого! - он замолчал, тяжело дыша и глядя на меня исподлобья. Я же нахмурился от его монолога.
- В чем твоя проблема, мальчишка?
- У меня нет проблем! Это у Вас проблемы с Вашим взглядом на жизнь! Взрослый человек, а пишете глупые сказки, пытаясь выдать их за обычную жизнь! Ладно, я понимаю это, когда речь идет о фантастике или фэнтези, но когда Вы пишете как бы о нашем мире... Это было бы смешно, если бы не было так нелепо.
- Ты считаешь, что сказок в жизни не бывает?
- Не бывает!
- И в чудеса не веришь? - чуть прищурившись и склонив голову к правому плечу, уточнил я.
- Какие чудеса? Посмотрите на меня! Мне тринадцать, у меня нет родителей, и вряд ли когда-нибудь появятся люди, которые захотели бы взять на себя эту роль. Я пять лет уже сижу в этом дурацком кресле, и шанс, что сейчас между нами упадет астероид, больше, чем то, что я смогу подняться на ноги! И здесь все такие! А Вы своими глупыми книжками призываете их не сдаваться и верить! Вы хоть понимаете, как сильно они разочаровываются, понимая, что это все простые мечты и, как бы они не старались, их все равно никто не полюбит и они никогда не выздоровят! Если не умеете описывать реальность, то вообще не беритесь! - последние слова мальчишка просто прокричал, резко взмахнув палкой. Она выскочила из его рук и отлетела в сторону.
Я проследил за ее полетом, после чего вернул внимание своему собеседнику и, улыбнувшись, зашагал к нему. Он спокойно наблюдал за моим приближением, но, когда между нами оставалось меньше метра, отъехал назад.
- Ближе не подходите.
- Хорошо, - согласно кивнул я, присаживаясь на корточки так, что теперь мне приходилось смотреть на парнишку снизу вверх. - Я так понимаю, ты прочитал не одну мою книгу.
В ответ прозвучало фырканье.
- Я не стал бы судить Вас только по одной книге. Так поступают только глупцы.
- Согласен. А скажи-ка, мою первую книгу ты тоже читал?
- Это какую? - без интереса уточнил мальчик.
- "Услышанный во второй жизни".
- Аааа, - в его тоне заскользило пренебрежение. Он даже поморщился и показал язык. - Самая дурацкая и глупая сказка из всех.
- Вполне возможно, - не стал отрицать я. - Только вот если поменять в этой сказке имена, место действия и конечное взаимоотношение главных героев, то получится моя жизнь.
Мальчишка нахмурился, пытаясь осмыслить услышанное, и непонимающе посмотрел на меня.
- Сколько я себя помню, мои родители избивали меня за любое непослушание, - начал рассказывать я. - Они хотели сделать из меня того человека, которым не смогли стать сами. Богатым, знаменитым. Чтобы у нашей семьи был свой бизнес и они могли ходить туда, куда раньше им был закрыт доступ, чтобы они могли покупать дорогую одежду, жить в собственном доме, иметь машину с водителем. Желательно не одну... Мое же мнение на этот счет никого не интересовало. А я хотел писать. До одури хотелось стать писателем, но родители, находя любой мой рассказ, уничтожали его. Но однажды, когда я в очередной раз слушал их лекцию о моем будущем, я понял, что больше так не могу и что лучше я умру. Что тут же и попытался осуществить, выпрыгнув из окна. Увы - тогда я думал "увы" - я не умер. Сейчас я благодарю Бога за то, что оставил меня в живых. Я стал инвалидом, но даже это не смогло отрезвить родителей, и тогда моя тетя, наблюдая за всем этим, отдала им половину своего бизнеса, а меня забрала себе. Купила, проще говоря. И я был этому несказанно рад, потому что теперь никто не мешал мне заниматься любимым делом. Мне даже было наплевать, могу я двигать ногами или нет. Главное, руки целы. Я готов был всю жизнь быть инвалидом, но стоило одному человеку произнесли слово, как меня накрыла такая волна злости и ненависти...
- Костя... - тихо пробормотал парнишка.
- Угу. Только в жизни его зовут Саша. Он был той еще заразой. Одно его слово выводило меня из равновесия, и я пообещал себе, что как только встану на ноги, то подойду к нему и дам такого мощного пинка, чтобы он упал и прочесал лицом пол, асфальт, гравий... Для меня это тогда было не принципиально. Хотя я не отказался бы, если б это был наждак. Так вжик, - я сложил ладони вместе и резко протер одну о другую. - И пол-лица нет. Красота, - усмехнулся я, покачивая головой, вспоминая давно забытые деньки, а главное - свои мысли.
- И что? Пнули? - во взгляде парнишки мелькнул интерес.
- Нет. Когда я смог вновь ходить, то, встретив его, подошел и поцеловал.
- Парня? - почему-то шепотом уточнил мальчишка.
- Парня. Я же сказал, что конечные взаимоотношения между героями книги отличаются от реальности. В книге Феликс и Костя друзья, братья, а в жизни я замужем за ним, - в доказательство я продемонстрировал кольцо на пальце, на которое парень уставился, открыв рот. - Ты что-то имеешь против таких отношений?
Парнишка на секунду растерялся, а потом дернул плечом и с прежней холодностью ответил:
- Мне какая разница? Пускай хоть такая любовь, чем вообще никакая. А именно она у меня и будет. Точнее, ее у меня вообще не будет. Кому нужен сирота-инвалид?
- Ну, об этом рано еще говорить. Обсудим эту тему лет через десять. Тебя как звать-то?
- Ваня. И через десять лет Вы меня забудете.
- Ммм... Это вряд ли, - нараспев произнес я, поднимаясь на ноги, а потом резко делая выпад вперед и ухватываясь руками за подлокотники инвалидной коляски. Ваня дернулся назад, но у него ничего не вышло.
- Отпустите! Не приближайтесь ко мне!
- Послушай, мне как писателю всегда казалось странным, что слова «совпадение», «случайность» и «судьба» начинаются на одну букву. Словно тонкий намек. Возможно, это действительно совпадение, что мы встретились. Возможно - случайность. А возможно и судьба.
- О чем Вы? - ощетинился парень, вжимаясь в спинку кресла.
- О том, что я хочу забрать тебя в сказку, в которую ты не веришь. Хочешь ли ты стать частью моей семьи? У тебя не будет мамы, но будет два папы, а еще сестра. И очень добрая бабушка. И сумасшедшая прабабушка, - нахмурился я, вспоминая бабушку Олю. - И не менее сумасшедшая тетя. Двоюродный брат. И куча, куча, куча дядей. Ты согласен стать Золотовым?
- Золотовым? У Вас же фамилия Багрянцев, - явно опешив от моего натиска, почти пискнул мальчишка.
- Раньше я был Багрянцевым, но потом сменил фамилию. Теперь это мой псевдоним. Ну, так как? Ты согласен?
- Вы шутите надо мной, да? Издеваетесь, потому что я назвал Вас дураком? Если да, то это совершенно не смешно! - Ваня попытался откатиться назад, но я притянул коляску обратно.
- Я завтра же за тобой приду. Вот увидишь. И если ты не откажешься, то завтра же уже будешь в своем новом доме.
- Точно врете, - неожиданно уверенно произнес Ваня, глядя мне прямо в глаза. - Так быстро документы не будут готовы.
- И именно в такие моменты я рад, что имею отношение к "Великой Десятке", - с улыбкой ответил я, выпрямляясь. Мальчишка уставился на меня во все глаза.
- Ве-ве-ве-ве...
- Да-да, - подтвердил я то, что так и не смог переспросить Ваня, попутно потрепав его по русой макушке. - Она самая. Так что соглашайся. Но я настаивать не буду. Завтра скажешь свое решение, а сейчас мне уже пора. Пока.
- До свидания, - еле слышно попрощался Ваня.
Я уже дошел до самых ворот детского дома и даже сделал шаг за его территорию, когда позади раздался крик:
- Завтра! Придите обязательно! Не обманите меня!
- Приду! Обещаю! - обернувшись, крикнул я в ответ.
Я не думал, что принимаю это решение самостоятельно, один, что Саша, возможно, будет против. Или Вика. Потому что в тот момент мне показалось, что это действительно не случайная встреча и что это не просто совпадение, что из всех писателей Ваня невзлюбил именно меня. Это была судьба. А вечером мне удалось лишь начать говорить, что сегодня я был в детдоме и встретил одного забавного мальчишку, как Саша прервал меня, сказав, что у его класса закончилась практика и он завтра сможет пойти со мной и привезти домой нового члена семьи. Вика же спросила, как он отнесся к тому, что у него будет только два папы, а, получив ответ, что ему все равно, заявила, что нам надо сходить в магазин, ведь дома совершенно нет мальчишеских игрушек...
На следующий день, когда мы с Сашей забрали Ваню к нам домой, Вика встретила нас у самого порога. Мне даже показалось, что она после того, как проводила нас, и не уходила никуда. Стояла там же и ждала нашего возвращения. Увидев Ваню в инвалидном кресле, она с недоумением посмотрела на него, а потом подняла свой взгляд на меня и Сашу и, совершенно как взрослая, сказала:
- Нам надо переехать.
- Почему? - удивленно спросил Саша.
- Потому что мы живем на десятом этаже, тебя и меня почти никогда не бывает дома, а папа Сеня, когда пишет, ничего не видит и не слышит, а вдруг Ване захочется погулять? У ступенек же на крыльце нет съезда! Я уже не говорю о том, что лифт в последнее время стал часто ломаться. Нам определенно надо переехать. Желательно в свой дом.
Мы с Сашей заулыбались от такого заявления. Хотя Вика была права. Квартира, в которой мы обитали, была нашим первым пристанищем после того, как мы переехали от мамы.
- Завтра же займемся поисками дома, - обрадовал я дочку. Ваня задрал голову, чтобы посмотреть на меня. В его глазах стояло неверие. Он не думал, что мы действительно можем переехать ради него. Вика же согласно кивнула и только после этого подошла к Ване, протянув ему руку.
- Золотова Виктория Александровна. 8 лет. Окончила 2 "А" класс. Хочу стать президентом. Давай я тебе здесь все покажу, - с одной интонацией произнесла она свою речь, после чего обошла кресло и, отодвинув Сашу в сторону, начала толкать его. – Хочешь, я тебя в одну стрелялку научу играть? Она клевая! Правда, я там застряла на одном месте...
- Покажи, - я вздрогнул, услышав голос Вани. – Говорят, новичкам везет. Вдруг я ее пройду.
- Что?! Так нечестно будет! Я сама хочу ее пройти!
- Ну нет! Если предложила, то давай показывай!
- Хорошо, но...
Они скрылись в комнате Вики.
Я посмотрел на Сашу и облегченно выдохнул.
- Представляешь, меня трясет, - шепотом поделился я с любимым.
- Меня тоже, - так же шепотом ответил он. - Вика умница. Уверен, все будет хорошо.
- Да. Обязательно все будет хорошо, - кивнул я.
А через десять лет Ваня смог снова ходить, но за два года до этого он влюбился. Взаимно.
Но это другая история. Уже не про Сеню и Сашу
Не забудьте оставить свой отзыв: http://ficbook.net/readfic/206280
Я хочу рассказать всем присутствующим о том, как DR WALE изменил мою судьбу. Я проработала продавщицей в автомобильной компании почти пятнадцать лет и едва получала комиссионные, чтобы оплачивать счета, в то время как один мой коллега по разуму покупал дома. Я был озадачен ею, потому что все завидовали тому, сколько комиссионных она получила. Я не понимал, что не так, потому что я хорошо справлялся со своей работой, и не было ничего лишнего, что она делала, что делало бы ее другой, и в течение почти пяти лет я не мог набраться смелости, чтобы выразить ей свое мнение. Однажды, когда она подвезла меня, я умолял ее дать мне несколько советов и решил поучиться у нее, но она сказала, что я лучше справляюсь с работой, что еще больше меня смутило, потому что, очевидно, она была лучше. После многих разговоров она сообщила мне о докторе Уэйле, который сотворил для нее заклинание на удачу, что сделало ее исключительной. Она дала мне его контакты и попросила поговорить с ним и сделать все, о чем он меня попросит. Прошло уже семь месяцев, и я только что купила свой первый дом и скопила достаточно денег, чтобы отправить своих девочек-близняшек в колледж. Я был сломлен и бездомен, и никогда бы не подумал, что у меня будет дом так скоро. Спасибо, доктор Уэйл. Попросите его о помощи, и с его разрешения я оставлю его прямой контактный номер WhatsApp / Viber: +2347054019402 ИЛИ Электронная почта: drwalespellhome@gmail.com
ОтветитьУдалить