Запертый

Sabira

Summary:

Альфа приходит к Стайлзу по ночам.

Notes:

For silverymouse, Vodolej.

Будьте внимательны! В тексте графическое описание секса Дерека в форме волка и Стайлза.

Work Text:

Альфа тяжело переваливается через подоконник и встает на пол всеми четырьмя лапами. Он ведет носом: вокруг целый сонм запахов, многие он не любит, но терпит. Человек живет среди них, он носит их на себе, и альфа, поворчав, прекращает скалиться.

– Я тебя убью, – негромко, четко, без страха и сомнений говорит человек и тычет ему в морду черной штуковиной. Она поблескивает, как вода в лунную ночь.

Альфа фыркает, обнюхивает ее и отводит морду, потеряв интерес. Он обходит человека по кругу, примеривается, осматривает. Слышно глухой звук, будто шишка ударилась о ствол. Альфа откуда-то знает, что звук несет за собой беду.

Он бы с удовольствием посоветовался со вторым собой, спросил, что это такое, но его нельзя выпустить: опять все испортит.

Альфа громко рычит на раздражающую штуковину и выдерживает пристальный взгляд человека. Тот странно вздрагивает, шепчет себе под нос «господи, я не смогу» и снимает джинсы.

Тело на кровати холодное и безучастное. От него неправильно пахнет: страхом, раздражением, усталостью, болезнью, злостью. Раньше все было иначе. Альфа шумно вздыхает, приминает лапой голую спину и лижет между ягодиц. Человек вздрагивает – к запахам добавляется новый, отвращение – но альфа не останавливается. Он капает слюной на раскрывшуюся дырку, карабкается сверху и пытается приноровится. Это тяжело, когда человек вот так лежит, как падаль, и совсем не помогает. Альфа рычит, призывая подставиться, но человек только горше вжимается в свою лежанку.

Ярость поднимается из живота, жжет грудину и оседает кислой слюной в пасти. Альфа запускает когти в бледные голые бока, прикусывает шею, проткнув кожу, и вставляет член в узковатую для него дырку. Ему горячо и сладко, почти как раньше, до Плохого Дня, он движется короткими, быстрыми толчками, человек под ним трясется, как загрызенный кролик, которого тащат в зубах, чтобы отдать волчатам.

Начинает густо пахнуть кровью. Альфа облизывается, сильнее рвет бока, человек воет от боли и дрожит. Это злит, заставляет кусать и царапать сильнее, должно быть не так, альфа знает, альфа помнит, альфа не понимает, почему…

Сперма выплескивается в мокрую дырку, а ничего так и не происходит. Альфа, разочарованно скуля, сползает с человека, прыгает на пол и топчется на одном месте в бессильном разочаровании. У него жжет подушечки лап, придется зализывать.

Человек тяжело приподнимается, его пальцы шарят и бьют по лежанке, пока не нащупывают черную штуковину. Альфа садится на пол и смотрит в бесцветные глаза. Ему не нравится. Он моргает и зевает.

– Иди сюда, – устало подзывает человек, и альфа подходит, хотя ему и не хочется.

У человека мелко подрагивают пальцы, когда ладонь ложится альфе на загривок. Рука чешет, треплет, ласкает, альфа высовывает язык и лижет голую кожу, невзирая на боль.

– Выпусти его, – хрипло просит человек.

Альфа коротко, обиженно лает и идет к окну, цокая когтями.

Человек такой же глупый, как и второй он.

________________

Дереку не нужно спрашивать: достаточно запахов и вида подживающих царапин на теле Стайлза.

– У тебя же есть рябина, – стараясь контролировать голос, говорит он. У него нет права орать, хотя он жаждет этого всей душой. – Ты…

– Он не остановится, только покалечится, – устало объясняет Стайлз. – Все нормально, отвали.

– Нет! Стайлз, я все перепробовал, но он сильнее. Ты должен защищать себя, это нелепо, ты…

– Он пытается помочь, – перебивает Стайлз. – А я расплачиваюсь за собственную глупость.

Что-то в тоне Стайлза заставляет прервать спор. Дерек садится на край кровати и проводит костяшками пальцев по голой лодыжке. Стайлз хихикает и отдергивает ногу, поджимает ее под себя.

Не до конца: Дерек видит, как вокруг основания ступни идет светло-коричневый рисунок. Цвет почти сливается с цветом кожи, иногда можно подумать, что это всего лишь причудливая игра света. Но это не так. Узоры браслетами-кандалами обвивают руки и ноги, расходятся причудливыми крыльями на лопатках, стекают извилистыми линиями вниз живота.

– Что-нибудь нашел? – Дерек старается не смотреть на отпечаток волчьей пасти на шее Стайлза.

– Очередной набор травок, – смешок выходит вполне искренним. – Попробую вечерком.

Стайлз откладывает в сторону книжку, переплетенную в крашеную свиную кожу, тянется к Дереку, и тот встает, прежде, чем Стайлзу удается к нему прикоснуться.

– Эй! – Стайлз таки умудряется шлепнуть его по бедру. – Ты охренел?

– Я не могу, – Дерек проверяет языком клыки. – Я не могу тебя трогать.

– Не будь идиотом, – Стайлз тащит его к себе за подол футболки, Дерек невольно садится обратно. – У меня была пушка, заряженная аконитом, я мог спокойно выпустить в тебя пару пуль. И откачать, когда ты обернешься обратно.

– Надо было так и сделать, – сквозь зубы бормочет Дерек. – Какого хера ты…

Стайлз осторожно гладит его плечу, лезет ближе, пока не усаживается к Дереку на колени.

– Он пытается помочь, – напоминает Стайлз и берет лицо Дерека в свои руки.

У Стайлза сухие, шершавые губы, от него одуряюще пахнет Дереком и волком и совсем не пахнет кровью. К вечеру не останется ни шрама.

– Я думал, ты любишь меня целовать, – шепчет Стайлз, прижав свой лоб ко лбу Дерека.

– А еще я обожаю тебя насиловать, – злится Дерек. – А ты мне позволяешь.

– Я не ловлю кайфа, знаешь ли, – Стайлз обнимает крепче, он такой домашний, уютный и родной, что у Дерека щемит сердце.

Дерек сдается. Целует обветренный рот, гладит по спине, стискивает Стайлза до хруста в ребрах. Тот довольно смеется и трется кончиком носа о щеку Дерека.

– Пообещай, что в следующий раз выстрелишь, – просит Дерек.

– Я выстрелю, – соглашается Стайлз, наполняя комнату приторным душком лжи.

________________

Луна еще только-только набирает силу, но альфа все равно отлично контролирует свою власть. Он не потеряет себя, не поддастся тому, второму, что бьется внутри. Альфа громко, счастливо рычит, вколачиваясь в вертящегося под ним человека. Тот причитает, так монотонно и раздражающе, что альфа невольно прислушивается.

– Прекрати, прекрати, пожалуйста, – умоляет человек. – Тварь, ну какая же ты тварь! Вдруг он вспомнит потом? Очнись, ты, псина! Он же пулю в лоб себе пустит, он вас обоих убьет!

Альфа давит лапой на пушистый затылок, там странная шерсть, но хоть какая-то. Слова становятся глухими и невнятными, они больше не мешают.

В этот раз покрывать человека приятно. Он изнутри скользкий и гладкий, растянутый, легко принимает. Альфа движется быстрее и быстрее, пока не запирает растраханную дырку узлом. Он млеет, в лапах хорошая слабость, в нос больше не лезут посторонние запахи.

Лежащее под ним тело белое с красным, а в глазах человека по-прежнему нет цвета. Альфа задирает морду и плачуще воет, выводя длинную жалобную ноту. Удовольствие сходит на нет, во рту скапливается слюна от желания порвать кого-нибудь на куски. Он нетерпеливо дожидается, пока спадет узел, слезает с человека и на прощание обиженно кусает его за бедро.

________________

– Я помню, что он делает, – признается Дерек. – И я не стану накладывать на себя руки.

– Рад слышать, – Стайлз изображает равнодушие и закидывает за щеку очередную ириску.

– Но я все еще не могу перехватить контроль.

– Мне плевать, – искренне говорит Стайлз. – Серьезно. Это просто не особо приятный ночной ритуал.

– Которому ты как будто рад, – Дерек целует вихрастый затылок и сцепляет руки в замок на животе Стайлза.

– Первые две недели он отказывался ко мне подойти, – Стайлз поворачивается и дышит ему в ключицы. – А сейчас он перестал меня бояться. Он меня лечит, Дерек.

– Он может тебя убить, – Дерек не обращает внимания на возмущенное рычание внутри себя. – Ты доверяешь животному, которое живет инстинктами.

– Не говори о нем так, – Стайлз шутливо царапает ногтями бедро Дерека. – Может, он и животное, но он не хочет сделать ничего дурного.

Дерек молчит. Чувство вины Стайлза настолько глубоко и всеобъемлюще, что Дереку с ним не соперничать.

– Может, переспим? – рассеянно предлагает Стайлз.

– Ты уверен? – Дерек бы рад принадлежать к нормальным парням, которые в такой ситуации и думать не могут о сексе. Увы, он может. Он соскучился. И он все еще хочет Стайлза.

Пусть даже прикосновение к татуированной коже причиняет боль.

________________

– ДА ПРЕКРАТИ! – человек шумит и ерзает, альфа рычит, но все бесполезно.

Человек верткий и сильный, он отпихивает его руками и ногами, узоры на коже в темноте светятся красным, синим, желтым. От них больно, от них горячо, они ядовитые. Альфа скулит, когда его бьют в живот, и смыкает зубы на руке. Порченная кожа обжигает пасть.

Уйти никак нельзя, и альфа терпит. Это его долг, это то, что не понимает другой он.

– Все бесполезно, – сопротивление стихает, человек говорит тихо, он гладит руками пушистую морду и плачет. – Я такой мудак, Дерек, я зассал и все испортил, я больше так не могу. Сегодня полнолуние, я попробовал тот обряд, про который мы говорили, я выпил травы, я сделал все, ВСЕ, ТЫ ПОНИМАЕШЬ? ВСЕ! И НИ ЧЕРТА!

Человек заходится в безнадежном вое, альфа замирает, выжидая. Второй он ворочается внутри, ему плохо, человеку плохо, альфе тоже плохо.

– Не уходи, – сипло просит человек, когда альфа уже готов слезть и оставить его одного. – Давай.

Это дурная идея, почти как прыгать на дерево, пытаясь сцапать белку: только нажрешься листвы и грязи. Но альфа слушается. Он возвращается к прерванной случке, двигается внутри расслабившегося тела. Человек гладит его по морде, вторая рука осторожно движется по вялому члену. Альфе нравится, когда тот твердый и жесткий, от него пряно пахнет и можно украдкой слизнуть вкусную капельку.

Альфа сердито фыркает, человек сухо смеется и совсем растекается под ним. Будто с ним позабавилась стая и вытащила все кости, чтобы каждый мог их погрызть в свое удовольствие.

– Вот тебе и разнообразие в сексуальной жизни, Дерек, – тихо говорит человек. – Ебануться можно.

Звуки слушать неинтересно. Альфу настораживают запахи. Он улавливает позабытый тонкий аромат, который все густеет и густеет, наполняет собой комнату. Человек потеет и покусывает губы, его член прижимается к пупку, а лодыжки скользят по мохнатым бокам. Альфе становится приятно. Он сдерживает напор и позволяет выглянуть второму ему, разделяя с ним общее хорошо. Это плохое надо прятать, а таким альфа согласен поделиться.

Ногти скребут рваную, закапанную слюной и кровью простынь. Человек часто дышит, постанывает, его пальцы все быстрее оглаживают член. Альфа тихо урчит, склоняет морду и лижет шею, не обращая внимания на горящие на коже узоры.

…которые начинают трескаться, как хрупкий лед, по которому от души ударили лапой.

Альфа неверяще порыкивает, смывает языком отраву и вскидывается.

Бесцветные глаза человека медленно меняются. Сначала на дне появляется светло-розовый оттенок, как свежая оленья требуха. Он набирает силу, темнеет, краснеет, переливается – и альфа, восторженно скуля, различает правильный, кровавый, настоящий цвет.

Человек выгибается, забрызгивая короткую шерсть на брюхе спермой. Альфа тоже сбрасывает семя и отползает в сторону, не желая мешать трансформации. Синие и желтые узоры уже исчезли, красные неторопливо всасывается в кожу, человек раздирает когтями собственноручно поставленные метки и хрипит, беззвучно разевая полудеформированную пасть.

Альфа лает, подбадривая. Утешает ворчанием, как волчицы пестуют щенков. Человек последний раз сворачивается, дергается и скатывается с лежанки пушистым, бледно-серым волком. Ласково скалится и блестит красными, как у альфы глазами.

От него пахнет силой и счастьем.

________________

Стайлз спит. У него открыт рот, по подбородку тянется ниточка слюны. Дерек терпит секунду, другую, третью. Он поправляет одеяло, поворачивается и укладывается на Стайлза сверху. Тот сонно моргает и улыбается.

– Ты меня раздавишь, – жалуется он, обнимая Дерека за шею руками.

– Ты догадался или это была случайность? – Дерек изворачивается и дует ему в ухо, Стайлз бурно протестует.

– Случайность, – признается Стайлз и клыкасто улыбается. – Я решил, что мне уже нечего терять. Устал видеть, как ты себя изводишь.

– Идиот, – Дерек бы рад сказать это сурово, он не хочет улыбаться. У него не получается не улыбаться. – Завтра я тебя изобью до полусмерти.

– Вмажь мне сейчас, – предлагает Стайлз, поворачивая к нему щеку. И понижает голос: – Или вставь.

Дерек кусает его – туда, где раньше красовался замысловатый символ – и закрывает глаза.

В голове вертятся дурные воспоминания. Как Стайлз по-дурацки получил укус и также по-дурацки стал альфой. Как испугался, что причинит кому-то зло и провел сам над собой ритуал, запретив себе обращаться. Как они оба чуть не умерли, пока Стайлз сходил с ума, не имея возможности ни на секунду выпустить волчью натуру. Как Дерек впервые за много лет полностью утратил контроль, пока альфа «лечил» Стайлза по-своему, пытаясь выскрести из него волка.

Стайлз ерошит ему волосы, прижимает к себе, целуется и покусывает мочку уха.

– Ты слишком громко думаешь, – упрекает он, настойчиво ластясь. – Больше не будет Плохих Дней.

– Плохого Дня, – поправляет Дерек. – Остальные ему просто не нравились.

– Ладно, – не спорит Стайлз. – Как скажешь, чувак.

Дерек смеется и осторожно, так, чтобы Стайлз не заметил, принюхивается.

Но ядовитого душка больше нет, и Дерек с удивлением замечает, что не может вспомнить, как же тот пах.

Пожалуй, это не имеет значения.